Автореферат и диссертация по медицине (14.00.18) на тему:Распростаненность и клинико-конституциональные особенности суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте

На правах рукописи

КОРНЕТОВ

РГБ ОД

АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ д ц ^^ ^д

РАСПРОСТРАНЕННОСТЬ И КЛИНИКО-КОНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ^ СУИЦИДАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ В ПОДРОСТКОВО-ЮНОШЕСКОМ ВОЗРАСТЕ

14.00.18. - «Психиатрия»

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук

Томск - 1999

Работа выполнена в научно-исследовательском институте психического здоровья Томского научного центра Сибирского отделения Российской Академии медицинских наук

Научный руководитель:

академик РАМН, доктор медицинских наук, профессор В.Я. Семке

Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук, профессор A.A. Корнилов доктор медицинских наук, профессор Б.С. Положий,

Ведущее учреждение:

Московский научно-исследовательский институт психиатрии МЗ РФ

Защита состоится «_»_1999 г. в_часов на заседании

диссертационного совета Д 001.32.01. при НИИ психического здоровья То: чого научного центра СО РАМН по адресу: 634014, Томск, Сосновый Бор, НИИ ПЗ ТНЦ СО РАМН.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке НИИ ПЗ ТНЦ СО РАМН

Автореферат разослан «_»_1999 года

Ученый секретарь диссертационного

совета, кандидат медицинских наук Л.Д. Рахмазозг

ВВЕДЕНИЕ Актуальность Проблемы

Неуклонное увеличение частоты самоубийств и суицидальных попыток, отмечающееся в последние десятилетия, отрицательно сказывается на здоровье общества, экономике, общественном порядке и семье (Sainsbury Р, 1S86; Miller М.А., Miller Y.N., 1988; Diekstra R.F.W., Gulbinat W„ 1993; Ladame F.. Ottino J., 1993; de Wilde E.J., Kienhorst I., 1995; Вроно E.M., 1991; Амбрумова А.Г., 1995; Анискин Д.Б., 1996; Семке В.Я., 1997; Ko-корина Н.П. с соавт., 1997). Пик суицидальной активности приходится на возрастной промежуток от 15 до 25 лет, причем за последние 25 лет у подростков она удвоилась (Diekstra R.F.W., 1985; Shaffer D„ 1988; Platt S. et al., 1988; Pawiak С., Wagner P., 1995). В этой связи изучение подростково-юношеской суицидальности приобретает все большую актуальность.

Подростково-юношеский период является критической фазой онтогенеза (Сухарева Г.Е., 1955; Ушаков Г.К., 1973; Ковалев В.Б., 1979; 1985; Буторина Н.Е., 1987). Он характеризуется увеличением числа психических расстройств (Коркина М.В., 1984; Захарова А.И., 1988; Лебединская К.С. с соавт., 1988; Гурьева В.А. с соавт., 1994), что обусловливается физическими и психическими закономерностями развития (Adams P.L., Fras I., 1987; Пронина Л.А., 1996) и социально-психологическими факторами (Дмитриева Т.Б., 1981; Фелинская H.H., Гурьева В.А., 1975).

Для подростка обычно критерием хорошей адаптации служит ощущение конформности в среде сверстников (Попов Ю.В., 1994). Его отсутствие обусловливается как сре-довыми (макро- и микросоциальные условия), так и внутренними конституционально-биологическими причинами, опосредованные акцентуацией характера, полом, возрастом, темпами индивидуального развития и созревания, которые находят свое отражение в различных соматотилических особенностях. При отсутствии конструктивного решения неизбежно возникающих проблем, характерных для этого возраста, вступают в силу механизмы психологической защиты, которые вызывают отход от их решения. В большинстве случаев такой защитой является девиантное, ауто- и гетероафессивное поведение. Проявлениями гетероагрессии служат угрожающие, иногда противоправные действия, направленные на окружающих (Brent D. et al., 1988; Davidson L., Gould M., 1989; Pfeffer C.R. et al., 1991; Сосюкало ОД, 1984; Личко A.E., 1991; Александровский Ю.А., 1992; Ильина В.Н. с соавт., 1979).

В настоящее время выделены типы саморазрушающего поведения у подростков (Амбрумова А.Г., Трайнина Е.Г., 1994), их особенности при различных типах характера (Личко А.Е., 1991). В суицидальном поведении важную роль играют аффективные расстройства и их психопатоподобные эквиваленты, формирующиеся в пубертатном воз-

расте - аффективная возбудимость, психическая неустойчивость, агрессивность, отказ от учебы, уходы из дома и т. д. (Rutter M., Hersov L„ 1985; Иовчук H.M., 1983; Озерецков-ский С.Д., 1983; Усов М.Г., 1989; Наталевич Э.С. с соавт., 1980; Вертоградова О.П., с со-авт., 1987; Ермолина Л.А., Волошин В.М., 1987; Ильина 8.Н., Григорьева Е.А., 1987). Кроме того, суицидальное поведение среди молодых людей распространено и при других психических расстройствах (Brent D.A. et al., 1993; Lesage A.D. et al., 1994; Kahn J.P. et al., 1995; Васильев B.B., 1997; Бурба Б., Григалюнене В., 1998).

В современной литературе продолжается дискуссия о признании некоторых суициде нтов психически здоровыми людьми (Лазарашвили И.С., 1983; Полякова И.В., 1963; 1987; Султанов A.A., 1983; Старшенбаум Г.В., 1991; Полищук Ю.И., 1993; Ордянская A.B., Скибина Г.А., 1983). Этот вопрос имеет особую актуальность для лиц молодого возраста, так как психические расстройства в данный онтогенетический период имеют своеобразие клинической картины в виде маскированных проявлений психопатологических синдромов, а также наличия атипичных симптомов, что в ряде случаев затрудняет диагностику. Ошибки в диагностической квалификации могут приводить к неадекватной терапии, что s свою очередь продлевает нетрудоспособность пациента и может стать причиной рецидива психического расстройства, повтора суицидальных попыток, а также являются одним из сильнейших факторов риска самоубийства (Paarregaard G., 1975; Fartjerow N.L., 1989; Lester D„ 1992; Maris R.W., 1981, 1992; Pawlak C.. 1995; Shafii M. et al., 1985; Kuperman S. et al., 1988; Borges G. et al., 1995; Marttunen M. et al., 1995).

Неуклонный рост суицидальносгги в молодом возрасте определяет актуальность эпидемиологических исследований групп сунцидентов, которые является научной базой для разработки профилактических и реабилитационных программ {Лопатин A.A., 1997). Залогом их успеха является интеграция усилий смежных отраслей науки, преемственность между ними в оказании антикризисных мероприятий, то есть биопсихосоциальная модель оказания помощи (Гурович И.Я., 1997). Для психиатров, работающих в области подростково-юношеской суицидолотии, такой подход выражает стремление к большей целенаправленности и дифференциации превентивных и реабилитационных мероприятий для различающихся по своим особенностям групп подростков с аутоагрессивным поведением. Изучение суицидального поведения в молодом возрасте представляется актуальным в зависимости от конституционально-биологических факторов.

Суицидальные действия в связи с микросоциальными конфликтами, острыми реакциями на стресс и психическими нарушениями возникают на гетерогенной конституционально-биологической почве, которая по современным представлениям при разных конституциональных типах имеет некоторые отличия в пре- и постсуицидальном периоде, мотивах и способах суицида (Попова Н.М., 1996). В настоящее время это направление в исследованиях еще мало разработано, а репрезентативных данных по этому во-

просу в литературе нет. Между тем, понимание данной проблемы имеет значение не только в медицине, но и в педагогике, психологии, социологии и т.д. Настоящее исследование посвящено вопросам распространенности, особенностям клинической картины, суицидального поведения молодежи в зависимости от конституционально-биологических факторов.

Работа выполнена по основному плану НИР НИИ психического здоровья ТНЦ СО РАМН в рамках комплексной темы «Распространенность, конституциональные и средо-вые факторы клинического полиморфизма аффективных состояний и суицидального поведения в условиях Сибири и Дальнего Востока» (регистр. № 01.9.10046949).

Цель и задачи исследования

Целью настоящего исследования является изучение распространенности и кпини-ко-констатуциональных взаимосвязей суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте для выявления суицидальных факторов риска, определяющих основы разработки превентивных мероприятий.

В соответствии с поставленной целью определены следующие задачи:

1. Изучение распространенности суицидов и самоповреждающего поведения в Томске и Томской области в подростково-юношеском возрасте.

2. Изучение антропометрических характеристик и частоты встречаемости основных конституционально-морфологических типов у суицидентов и контрольной группе здоровых лиц.

3. Выявление клинико-конституциональных особенностей в связи с профилем суицидального поведения в молодом возрасте.

4. Определение совокупности значимых клинических, конституционально-биологических и социально-психологических характеристик, обусловливающих факторы суицидального риска.

Основные положения, выносимые на защиту

1. Распространенность, половые различия и популяционные факторы риска суицидального поведения молодежи возрастного периода 15-24 лет в традиционном западносибирском студенческом городе.

2. Психические расстройства ко времени суицидальной попытки, совокупность конституционально-биологических и социально-психологических условий формирования суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте.

3. Соматотипические различия по множественным антропометрическим и диспласти-ческим характеристикам мблодых суицидентов от здоровых лиц и внутригрупповая вариабельность морфофенотапических показателей при суицидальном поведении с учетом полового диморфизма.

Научная новизна результатов исследования

Впервые изучена распространенность суицидов и самоповреждающего поведения в г. Томске и Томской области с учетом половых различий, места проживания и социо-демографических характеристик в возрасте 15-24 лет. Созданы предпосылки к построению модели вероятностного статистического прогнозирования суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте для многофакторного анализа комплементарно связанных психических расстройств, конституционально-биологических и соци-ально-средовых факторов формирования суицидального поведения в молодом возрасте, позволяющих классифицировать вариативность суицидального поведения и психические расстройства. Определены морфофенотипические различия у суицидентов, заключающиеся в снижении ряда антропометрических показателей костной, мышечной и жировой компонент общего состава тела, которые наиболее выражены у мужчин с достоверным преобладанием астенического соматотипа, чем у женщин по отношению к контрольной группы здоровых лиц. Впервые описаны закономерные для обоих полов признаки соматолсихического дизонтогенеза у суиццдентов подростково-юношеского возраста, регистрируемые по накоплению ретонарных морфологических дисплазий и дисфункциональным расстройствам в раннем онтогенетическом периоде.

Практическое значение работы и внедрение результатов

Получены результаты относительно соотношения суицидов и суицидальных попыток в возрастной группе 15-24 года в зависимости от пола, административного района проживания, наличия условий свободного доступа к лекарственным средствам, частоты встречаемости тех или иных психических расстройств зарегистрированных в детоксика-ционном центре. Отмечены высокий удельный вес безработных, молодых лиц из дисфункциональных семей, наличие секундарных суицидальных действий среди родственников, значимость разрыва интимных отношений в происхождении суицидальных тенденций. Установление этих факторов позволяет определить основные направления образовательно-просветительной работы для родителей и разработку профилактических программ школьными психологами, педагогами, валеологами, а также инспекторами управления внутренних дел.

Риск суицидальных попыток повышается при сочетании более тяжелых психических расстройств у мужчин с астеническим соматотипом, множественными регионарными морфологическими дисплазиями и признаками психического дизонтогенеза в анамнезе при общей тенденции к более опасным для жизни суицидальным действиям. Дл? молодых суициденток также характерны признаки соматолсихического дизонтогенеза, составляющие основу эмотивной лабильности и низкой толерантности к текущим психосоциальным стрессорам, провоцирующим частые аутсагрёссивные действия. Эти данные могут быть полезны в прогностическом отношении врачам-психиатрам, суицидоло-гам, психотерапевтам, работающим на разных уровнях оказания специализированной психиатрической и психолого-психотерапевтической помощи.

Разработанные в ходе настоящего исследования клинико-конституциональные зависимости суицидального поведения в их сочетании с уровнем психических расстройств и основным перечнем психосоциальных стрессоров, регистрирующихся на момент поступления в детоксикационный центр используются для дифференцированного уровня оказания психиатрической помощи и выбора вариантов кризисной интервенции. Практические результаты исследования используются также в системе межведомственной антикризисной социально-психологической (суицидологической) помощи населению Томской области на базе клиник института и комплексного центра социального обслуживания населения.

Апробация работы

Материалы исследования представлены в 8 публикациях, список которых приводится в конце автореферата. Основные положения доложены и обсуждались на: конференциях с международным участием «Современные проблемы пограничных и аддиктив-ных состояний» (Томск, 1996); «Актуальные вопросы биомедицинской и клинической антропологии» (Красноярск, 1997); «Научно-организационные основы психиатрической и психологической помощи в регионе Сибири и Дальнего Востока» (Сургут, 1998); VIII научной отчетной сессии НИИ психического здоровья ТНЦ СО РАМН (Томск, 1997); научно-практической конференции «Психологический кризис, депрессия и суицидальное поведение: интеграция усилий» (Томск, 1998); итоговом семинаре для педагогов-психологов «Психологическое обеспечение процесса воспитания и обучения в образовательных и детских дошкольных учреждениях» (Томск, 1998); международном конгрессе Всемирной федерации психического здоровья (Лахти, Финляндия,1997).

Структура и объем диссертации

Материалы диссертации изложены на 252 страницах. Иллюстративный материал содержит 30 таблиц, 21 рисунок. Диссертация состоит из введения, 6 глаз, заключения, выводов, списка использованной литературы и приложения. Библиографический указатель содержит 398 научных публикаций, в том числе 206 отечественных 192 иностранных.

Материал и методы исследования

Исследование включало в себя следующие основные этапы: изучение факторов распространенности самоубийств и суицидальных попыток в г. Томске и Томской области среди лиц подростково-юношеского возраста; клинико-психолатолотческое, клинико-динамическое и антропометрическое обследование пациентов подростково-юношеского возраста, совершивших суицидальные попытки; оценку характера аутоагрессивных действий; группировку и анализ социально-психологических, клинико-психопатологических, клинико-динамических и антропометрических данных; формализованное описание историй болезни с последовательным изложением их клинико-динамических взаимосвязей; статистическую обработку материала в зависимости от поставленных задач.

Объектом исследования явились лица 15-24 возраста, совершившие суицидальные действия. Основными критериями отбора были возраст от 15 до 24 лет и суицидальная попытка в недавнем прошлом. Выбор данного интервала произведен согласно принятых градаций возрастной периодизации статистической отчетности в Российской Федерации (Виноградов А.З., Ширяев Г.П., 1998) и дискретно возрастных групп в эпидемиологических исследованиях европейских стран (Сагге J.-R„ Zucker Е., 1989; Platt S. et al, 1992; Bille-Brahe U., Schmidtke A., 1995). У всех пациентов выявлены психические расстройства в соответствии с диагностическими критериями ICD-10. Разделяя теоретические взгляды А.Г. Амбрумовой (1995; 1996) относительно высокой роли микросоциального конфликта и кризиса идентичности на психологическом уровне, в то же время, мы считаем правомерной следующую позицию: лица, совершающие суицидальные действия имеют разный уровень психических расстройств, а так называемые непатологические ситуационные суицидоопасные реакции и акцентированные характерологические реакции отражают общие психологические и патопсихологические механизмы формирования социально-психологической дезадаптации (Корнетов H.A., Попова Н.М., 1998).

Анализ частоты встречаемости самоубийств среди жителей Томской области проводился в 1996-1998 гг. по данным областного статистического управления. Всего за этот период зарегистрировано 116 самоубийств. Для мужчин этот показатель составил

6

102, а для женщин - 14. Оценка распространенности суицидов среди психиатрических пациентов осуществлялась по данным архивной документации диспансерного, отделения Томской областной клинической-психиатрической больницы. Сплошное обследование пациентов изучаемой возрастной группы, госпитализировавшихся в связи с суицидальной попыткой проводилось в центре детоксикации Томской областной клинической больницы. Всего обследовано 509 человек (87 мужчин и 422 женщины). В основную группу суицидентов всесторонне обследованных в условиях стационарной кризисной интервенции по 50 унифицированным характеристикам вошли 60 человек [15 мужчин (25%) и 45 женщин (75%)]. Группа сравнения (п=124) по антропометрическим характеристикам была отобрана из числа практически здоровых лиц среди слушателей Томского военно-медицинского института и соответствовала основной по полу и возрасту. Средний возраст обследованных составил 18,5+2,9 лет (19,8±2,7 у мужчин и 18,1+2,9 у женщин). Все индивиды основной выборки и группы сравнения были обследованы лично. Главными этическими принципами исследования являлись партнерство и информированное согласие.

Антропометрическое исследование проводилось по методике В.В. Бунака (1941), принятой в НИИ антропологии им. Д.Н. Анучина МГУ им. М.В. Ломоносова. Антропометрическая программа включала исследование 15 характеристик. Регионарные морфологические дисплазии регистрировались описательно и их идентификацией по специальному глоссарию (Корнетов H.A., 1996). В качестве измерительных приборов использовались антропометр Мартина, большой толстотный циркуль, калипер, миллиметровая лента.

В зависимости от поставленных задач применялись следующие статистические методы (Лакин Г.Ф., 1990): Т-критерий Стъюдента для оценки различий двух групп количественных признаков; точечно-бисериальный анализ оценки степени выраженности взаимосвязи двух признаков; X2, позволяющий исследовать взаимосвязь между качественными признаками; дисперсионный и дискриминантный анализы, позволяющие анализировать отличия разных групп по комплексу показателей; метод главных компонент (МГК), с помощью которого осуществлялось нахождение в многомерном пространстве исходных признаков новой координатной оси с максимальной дисперсией; факторный анализ, объясняющий корреляции между признаками. Кластерный анализ с выделением групп формализованных характеристик для внутригруппового и межгруппового анализа. Статистические расчеты производились с помощью пакета программ статистической обработки Statistics for Windows 5,0 на персональном компьютере Pentium-100.

РЕЗУЛЬТАТЫ СОБСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Распространенность суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте. Анализ материалов по суицидам среди молодых лиц, выполненный на основе данных областного статистического управления показал, что в среднем за последние три года распространенность суицидов в Томской области среди молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет за 1996-1998 гг. имеет тенденцию к снижению при сохранении более высоких показателей по сравнению с общепопуляционным уровнем. Средний за эта три года показатель самоубийств составляет 35,2 на 100000 для данной возрастной группы. Половые различия в распространенности суицидов для подростково-юношеского возраста составляют для мужчин 68 на 10QQ00, для женщин 7,8 на 100000, что находится в кратном соотношении 9 к 1. При этом число самоубийств у молодых женщин снижено по сравнению с другими возрастными группами, у молодых мужчин частота суицидов значительно превышает распределение самоубийств в других возрастных группах, что позволяет выделить в группу возрастного суицидального риска мужчин в возрасте 15-24 лет. Приведенные данные свидетельствуют о том, что высокий показатель самоубийств складывается в основном за счет смертности молодых мужчин, которая в 6,8-12,0 раза если рассматривать полученные показатели на суммарно, а за прошедшие три года превышает женскую смертность. Динамика суицидов показывает тенденцию к снижению их частоты, однако, в целом сохраняются цифры, соответствующие среднему уровню по Российской Федерации (Башкирова Г.А., Лазебник А.И., 1997; Лопатин A.A. с соавт., 1998). Уровень самоубийств среди подростков и юношей Томской области относительно всех возрастных групп составляет для мужчин 9,6% в 1996 г., 7,1% в 1997 г. и 7,7% а 1998 г.; для женщин - 6,0% в 1996 г., 6,7% в 1997 г., 4,7% в 1998 г. Для обоих полов этот показатель колеблется в следующих пределах: 9,0% в 1996 г., 8,7% в 1997 г. и 7,3% в 1998 г. Эти цифры в целом отражают тенденции подростково-юношеской суицидально-сти в РФ и за рубежом (Сагге J.-R., Zucker Е, 1989; Виноградов А.З., Ширяев Г.П., 1998). Как известно, психические расстройства являются одним из важнейших факторов риска суицидального поведения. Поэтому, анализ распространенности самоубийств без рассмотрения в этой связи контингента психиатрических пациентов был бы неполным.

При половозрастном анализе суицидов у лиц, находившихся на учете в диспансерном отделении Томской областной клинической психиатрической больницы установлено, что уровень смертности в подростково-юношеском возрасте составляет у мужчин 7,5%, а у женщин 7,6% от общего числа самоубийств психиатрических пациентов. Эти показатели сопоставимы с данными по другим регионам (Шулыа А.И., Сонник Г.Т., 1986), а также находятся в пределах динамики показателей суицидов в 1996-1998 гг. в общей городской популяции. Исходя из полученных результатов можно констатировать,

что в 1996-1998 гг. в Томской области отмечается тенденция к некоторому снижению смертности от самоубийств среди лиц подростково-юношеского возраста. В то же время показатель суицидов в данной возрастной группе на 100 тыс. населения остается высоким. В процентных соотношениях уровень самоубийств среди молодежи соответствует таковому по другим регионам РФ, а также данным зарубежных исследований, показатели суицидальности среди молодых потребителей психиатрической помощи отражают общепопуляционную картину.

Томская область является традиционным сибирским регионом и характеризуется развитой газо- и нефтедобывающей промышленностью. Томск также является университетским и промышленным центром, в котором проживает половина жителей области и традиционно высок удельный вес молодежи. Поэтому, целенаправленное изучение статистики самоубийств в этой возрастной группе является необходимым условием всестороннего понимания данного феномена, выявления суицидоопасных контингентов для создания научно-обоснованной разработке комплексной программы превенции самоубийств.

Изучение распространенности суицидального поведения населения, проживающего в конкретном регионе с характерной средой обитания является одной из базисных задач для научно-обоснованной суицидологической службы, выявления суицидов и суицидальных попыток, терапии кризисных состояний и их интервенции (Н.М. Попова, 1997). В этой связи неотъемлемой частью таких исследований является анализ биопсихосоциальных факторов формирования суицидального поведения. За период 1997-1998 гг. при анализе сплошного обследования пациентов подростково-юношеского возраста, госпитализировавшихся в детоксикационный центр по поводу суицидальной попытки, обнаружено среди обследованных почти пятикратное преобладание женщин, что отражает общепопуляционную картину в разных регионах РФ и западных стран.

Выявлено, что среди лиц подростково-юношеского возраста, совершающих суицидальные попытки преобладающей группой являлись безработные (38,9%). Полученные данные в 2,7 раза превышают аналогичный показатель, полученный Н.М. Поповой (1997) для всей популяции г. Томска. Этот факт можно объяснить тем, что в группе безработных в основном находились лица 16-18 летнего возраста, недавно закончившие обучение в средних учебных заведениях, не желавшие, либо не имевшие возможности продолжать образование или устраиваться на работу. Индивиды из этой группы были склонны к группированию со сверстниками, алкоголизации, девиантному поведению. Другими группами с высоким удельным весом суицидальности являлись учащиеся школ, колледжей, училищ (27,1%) и студенты (18,9%). Этот факт отражает общероссийскую тенденцию к росту антивитальных переживаний обучающейся молодежи (Амбрумова А.Г., Старшенбаум Г.В., 1995). Большинство обследованных совершили суицидальные

попытки наиболее доступным для них способом. 5 человек (1,0%) прибегли к смешанным формам попыток: отравление и резаные раны в областях шеи, грудной клетки, верхних конечностей (2 мужчин - 2,3% и 3 женщины - 0,7%). Из числа отравлений заметно преобладал пероральный способ - 98,6% . Из подгруппы суицидентов, использовавших в качестве отравляющего вещества предмет бытовой химии (п=41) уксусную кислоту перорапьно приняли 68,3%. Другие химические вещества применялись менее часто: чемеричная вода - а 12,2% случаев; карбофос - 9,8%; ацетон - 4,9 %; купорос -2,4%; чистящие средства - 2,4%. Большинство пациентов этой подгруппы требовали интенсивных реанимационных мероприятий, а степень выраженности психических расстройств в пресуицидальном периоде у них была тяжелее. Всего 59 человек (11,6%) совершили суицидальные попытки в состоянии алкогольного опьянения легкой и средней степени. 3 женщины (0,7%) в момент суицидальной попытки были беременны.

Из числа всех суицидентов отравления лекарственными препаратами составили 457 случаев. Наибольшее количество госпитализировалось с полимедикаментозным отравлением (45,7%). Такой способ суицидальной попытки также имеет потенциальную опасность из-за возможности потенцирующих эффектов различных препаратов при их фармакокинетическом и фармакодинамическом взаимодействии. Среди остальных медикаментозных отравлений преобладало применение с суицидальной целью транквилизаторов (12,8%). Эти препараты традиционно распространены в популяции, а суициден-ты считают, что лучший способ смерти - «заснуть и не проснуться». Гипотензивные средства использовали 8,2% обследованных; антигистаминные - 6,1%; нейролептики -5,0%, причем последние употреблялись лицами, страдающими шизофренией, получая препараты по врачебным рецептам. Другие препараты принимались с суицидальной целью реже.

Клинико-психопатологическое исследование выявило у всех суицидентов психические расстройства на момент совершения суицидального действия. Необходимо отметить, что здесь мы приводим лишь текущие психические расстройства, в структуре которых и происходило развитие всех звеньев суицидального поведения. Однако, на наш взгляд немаловажным фактором является учет коморбидных психических расстройств, так как некоторые из них могут оказывать влияние на симптоматику текущего расстройства, а также в ряде случаев служить одним из прогностических показателей. Так, например, 10 пациентов (2,0%) страдали опийной зависимостью (6 мужчин - 6,9%; 4 женщины-0,9%).

Текущие психические расстройства у лиц подростково-юношеского возраста, совершивших суицидальную попытку в порядке убывающей частоты встречаемости на момент клинической оценки в центре детоксикации показывают следующее распределение: связанные со стрессом расстройства - 403 (79,2%); аффективные расстройства -

72 (14,1%); расстройства личности - 23 (4,5%); шизофрения - 10 (2,0%); умственная отсталость - 1 (0,2%). Представленные данные иллюстрируют практически вес> спектр психических расстройств. Следует отметить, что расстройства личности также отмечались вторым диагнозом. Их частота составила у молодых суицидентов (34,7%).

Основной диагностической рубрикой явились «связанные со стрессом расстройства» (79,2%). Преобладающим диагнозом в этой подгруппе суицидентов была «Острая реакция на стресс» (75,5% от общего числа текущих психических расстройств). Постановка такого диагноза зачастую является достаточно сложной проблемой, так как прежде всего наличие этого расстройства чаще исчисляется лишь часами, а симптоматика разрешается после суицидальной попытки. Поэтому, при ретроспективном клинико-психопатологическом анализе установить истинные психопатологические расстройства пациентов с высокой точностью является трудновыполнимой задачей. Тем более, что общение с психиатром в условиях реанимационного отделения как правило носит однократный характер, а в случаях разрешения проблемы и купирования психопатологической симптоматики бывшие пациенты избегают встреч с соответствующими специалистами. В то же время, проведенное обследование выявило, что у 384 человек во время развития составляющих суицидального поведения отмечались преходящие расстройства в виде вегетативной тревоги, ажитации, психогенно суженной реакции на окружающие события, а в ряде случаев и дезориентация. Таким образом, учитывая концепцию развития суицидального поведения у ранее психически здоровых лиц (Амбрумова А.Г., 1983; Лазарашвили И.С., 1983; Полякова И.В., 1983; 1987; Султанов A.A., 1983; Стар-шенбаум Г.В., 1991; Ордянская А.Б., Скибина Г.А., 1983), у которых после окончания суицидальных действий психических расстройств также не отмечается, по нашим данным, степень выраженности дезадаптации во время развития суицидального поведения доходит до психопатологического уровня - развития реакции (Семке В.Я., 1987). Полу-[ ченные данные относительно распространенности аффективных расстройств в данной выборке показывают меньший уровень депрессии относительно исследований западных психиатров (Trautman P.D. et а!., 1991). Это скорее всего объясняется тем, что пациенты были обследованы на допсихиатрическом зтапе получения медицинской помощи, то есть в первые часы после суицидальной попытки. У ряда суицидентов на момент обследования сохранялись симптомы острой реакции на стресс, что не исключало последующего развития адаптационной реакции или депрессивных расстройств. Следовательно, процент депрессий в данной выборка суицидентов потенциально выше, а высокий показатель распространенности острой реакции на стресс в процессе клинической динамики должен предсказываться в сторону увеличения адаптационных и депрессивных реакций, а также депрессивных расстройств.

Резюмируя этот раздел работы нельзя не отметить, что суицидологическая обстановка в г. Томске представляется весьма неоднородной в различных его административно-территориальных единицах. Наиболее неблагополучным в этом отношении является Ленинский район - 31,0% от общего числа суицидальных попыток. Это скорее всего объясняется тем, что в данном районе располагаются социально неблагополучные территории, где в основном преобладают барачные постройки, другое неблагоустроенное жилье. Благоустроенные квартиры в связи низкой престижностью имеют здесь сравнительно низкую рыночную стоимость по отношению с общегородской конъюнктурой. Кроме того, по данным сводок УВД и опросов пациентов на этой территории зафиксирован более высокий относительно других районов уровень распространенности торговли наркотическими веществами. Также, в Ленинском районе располагаются «спальные» микрорайоны, в которых густо расположены многоэтажные дома, с высоким скоплением подростков. Последние, как известно, склонны к реакциям группирования (Кон И.С., 1979), а в местах концентраций подростков среди них наблюдается стабильно высокий уровень гетероагрессии и аутоагрессивных форм поведения (Личко А.Е.,1985).

Менее выражен уровень парасуицидов в Советском и Октябрьском районах г. Томска (25,3% и 25,5% соответственно). Причем, в Октябрьском районе, также как и в Ленинском расположены спальные микрорайоны. Более благополучным на этом фоне (18,2%) выглядит Кировский административный район, где ниже концентрация жилищных построек, большая разветвленность сети культурных учреждений, сравнительное социальное благополучие по сравнению с остальными административно-территориальными единицами.

В целом, как было отмечено ранее Томск является молодежным, студенческим городом. Высокий удельный вес обучающейся молодежи среди лиц, совершивших суицидальные попытки в прямую не указывает на потенциальную суицидоопасность данного

ь

контингента, поскольку большинство людей действительно обучаются в этом возрасте. В то же время, этот факт немаловажен для разработки и проведения комплекса целенаправленных превентивных мероприятий в различных учебных заведениях Обращает на себя внимание тот факт, что основная часть подростков черпает информацию о суицидальном поведении из средств массовой информации с темами об индивидуальных и групповых суицидах, сюжетами и фильмами с демонстрацией самоубийств и суицидальных попыток, включая видеоклипы с участием популярных у подростков групп и отдельных исполнителей. Самоубийство постепенно становится одной из тем постоянного обсуждения. Опрос суицидентов показал, что 33,0% знают сверстников, пытавшихся покончить с собой, а 0,4% опрошенных совершили суицидальные попытки «за компанию».

Вышесказанное позволяет сделать заключение, что наряду с комплексом целенаправленных превентивных мероприятий суицидального поведения, необходима разра-

ботка законодательной базы для создания условий более этичной подачи информации в обсуждаемом аспекте. *

Клинико-конституциональные взаимосвязи у молодых суицидентов. Из биологических и антропологических категорий риска суицидального поведения традиционно рассматриваются пол, возраст, раса, этнос (Kaplan H.I., Sadock B.J., 1988). Конституционально-биологические факторы в аспекте клинико-антропометрических исследований еще не изучены. Чтобы исследовать этот вопрос, согласно общей программы антропометрических исследований нами было проведено сравнительное сопоставление комплекса антропометрических показателей и ряда индексов, которые отражают костные, мышечные и жировые компоненты телосложения. Попарное статистическое сравнение различий группы пациентов мужского пола с суицидальными попытками (п=15) и контрольной группы здоровых лиц (п= 64) показало, что суициденты имеют достоверно более низкую массу тела, обхват груди, обхват предплечья, обхват голени, жировую складку на спине, индекс Quetelet, суммарный индекс жировой складки. Соматотип, рассчитанный суммарно на всю группу приближается к астеноидному телосложению. Соответственно, все перечисленные антропометрические характеристики у молодых мужчин контрольной группы были выше, а усреднено рассчитанный соматотип отражал модельные, наиболее средние характеристики телосложения, соответствующие нормостениче-скому соматотипу. Важно отметить, что эти показатели различались при одинаковом росте, который имеет высокую генетическую детерминацию. Болей детальный антропометрический анализ может указать по каким параметрам различаются эти две группы. Брахиморфные тенденции в телосложении у здоровых лиц, отражаются в большем объеме поперечника грудной клетки и обхвата груди, более сильной мышечной (мезоморфной) компоненте, которая регистрируется по более крупному обхвату голени и предплечья; жировая компонента (эндоморфизм) выражена массой тела, жировой складкой на спине, индексами Quetelet и суммарной жировой складкой. Соответственно снижение этих показателей у суицидентов мужского попа указывает при одинаковом росте на большие показатели эктоморфности, которые отражаются не только в меньших поперечных размерах, но и более низких показателях мышечной и жировой компоненты. Для клинициста интерес этих данных заключается в том, что конституциональный сдвиг у молодых мужчин суицидентов в сторону уменьшения всех трех компонент (костная, мышечная, жировая) состава тела при общей тенденции к астеноидному телосложению может иметь вспомогательное значение в диагностике вероятного самоповреждающего, аутоагрессивного поведения. Другими неблагоприятными факторами являются наличие тех или иных психических или поведенческих расстройств, а также такие преморбидные личностные особенности как тревожность, зависимость, шизотимность, определяющие интрапунитивный характер реакций.

В противоположность этому, в группе женщин с парасуицидами по сравнению с контрольной группой при попарном сравнении антропометрических характеристик обнаружилась иная картина. Прежде всего важными данными явилось то, что в обеих группах такие показатели, как рост, соматотип, масса тела, индекс Оие1е!е1 не различаются по сравнению с тем, что регистрируется при анализе мужских групп. Эти данные могут указывать на то, что как по общему показателю телосложения, габаритным размерам тела, росто-весовым показателям группа молодых женщин с суицидальным поведением, оцениваемая в целом, практически не имеет какого-либо особого вклада конституционально-биологических факторов, отраженных в общих морфофенотипических характеристиках конституции. В тоже время, отмечаются достоверно более низкие показатели в обхватах над лодыжками и голени, а также снижены показатели жировой складки спины, живота, голени и суммарного индекса жировой складки. Поскольку обхват голени определяется не только мышечной массой, но и жировой компонентой, а по нашим данным жировая складка голени также снижена, можно предположить, что отмечаемые различия на голени связаны именно с уменьшением жировой массы в этой области. Данная интерпретация подтверждается и достоверным снижением суммарной жировой складки в группе суициденток. Исходя из полученных данных можно сделать вывод, что молодые женщины суицидентки по сравнении с контролем не различаются при межгрупповом сравнении по комплексу антропометрических показателей. Жировая компонента является широко варьирующей компонентой состава тела и во многом зависит от условий питания, микросоциальных факторов жизнедеятельности. Ее снижение также можно объяснить, предшествовавшими суицидальным попыткам состояниям дистресса, кратковременными депрессивными реакциями, которые преобладали в женской группе. Однако, если учитывать, что в целом снижения массы тела по сравнению с контролем не было, можно считать, что социально-психологические факторы у женщин по сравнению с мужчинами, совершившими суицидальную попытку имеют значительно большее значение.

Объективизация дизонтогенеза проводилась по оценке регионарных морфологических дисплазий (РМД) у здоровых лиц и в основной группе. Множественные РМД отражают нарушения развития в темпах роста и созревания (Б.А. Никитюк, 1991), являются показателями нарушения эволюции в развитом центральной нервной системе при их накоплении (Бадаяян Л.О. с соавт., 1980), являются фенотипическими маркерами прена-тального дизонтогенеза, который в дальнейшем имеет значение для формирования по-стнатального «эндокринопатического» или «энцефалопатаческий дизонтогенез» (Корнетов Н. А., 1996).

Сравнительный анализ показал, что группа суицидентов различается по частоте множественных регионарных морфологических дисплазий с контрольной выборкой при

p=0,0Q01. В противоположность этому, частота встречаемости здоровых лиц без дис-плазий отличается от таковых в основной группе (р=0,0002). Эти закономерное™ характерны для обоих полов. Согласно исследованиям по системогенезу мозга причиной ди-зэмбриогенеза является дисгармоничный генотип, поскольку большинство морфодис-плазий имеют наследственную природу. Ф.А. Ата-Мурадова и O.K. Ботвиньев (1983) показали ассоциированность слабого или запоздалого развития видовых рефлексов с генетически обусловленными дисплазиями: нарушение строения ушных раковин, готический свод, аномалии дерматоглифики, что образует единый паттерн дисгармоничных функций. В дальнейшем дестабилизированный генотип, обладая более низким порогом к влиянию экзогенных вредностей, включая и отрицательные социапьно-средовые психогенные воздействия, детерминирует более частую подверженность к психическим расстройствам и более высокую степень ее выраженности. На клиническом уровне у детей и подростков это проявляется широким спектром психических, эмоциональных, поведенческих, соматоневрологических, когнитивных нарушений и расстройств типа заикания, токов, которые могут стать основой задержки психического развития, патохарак-терологического развития или широкого разнообразия выраженных акцентуаций характера. При неблагоприятных жизненных обстоятельствах лица, имеющие дизонтогенети-ческие признаки, более склонны к невротическим, аффективным, аномальным личностным реакциям, аддикгивному и аугоафессивному поведению. Помимо известной раздражимости, сниженной устойчивости к нагрузкам, эпизодов анорексии, энуреза, заиканий, вегетативной дисфункции, ночных страхов, различных психических идиосинкразий, обращало на себя внимание, в обследуемой нами группе, описание родителями общей гиперпатаи детей, повышенной впечатлительности, склонности к фобиям, частым простудным заболеваниям и аллергическим реакциям, моторной неловкости, неофобии, гипертермических эпизодов при физических и психических напряжениях, нервной рвоты и диареи, головокружений, склонности к обморокам, потливости, беспричинному субфебрилитету, сложности адаптации в детских коллективах. Именно на данном онтогенетической фоне чаще всего возникали описанные нами острые реакции на стресс и расстройства адаптации, депрессивные расстройства и другие психические и поведенческие нарушения с суицидальными попытками.

Такие индивиды рассматриваются как носители негармоничных фенотипов, стоящие на границе популяционной «нормы» (Дубинин Н.П. с соавт., 1979; Алтухов Ю.П. с соавт., 1979). Из этого следует, что часть из них может вполне приспособиться к определенным условиям жизни, а другая часть будет находиться в группе риска по подверженности к психическим расстройствам, в том числе и к суицидальному поведению. Таким образом, в объективизации клинически важных анамнестических данных РМД имеют большую диагностическую ценность. Однако, если ставить вопрос о профилактике

суицидального поведения у лиц с признаками дизонтогенеза, гармоничные отношения в семье и индивидуальная педагогическая направленность влияния могут быть успешными в компенсации повышенной возбудимости, впечатлительности, конституциональной вегетативной лабильности. Онтогенез является достаточно динамичным процессом, чтобы во многих случаях признаки искажения его нормального хода, связанные с недостаточностью центральных механизмов мозга были обратимы и компенсируемы.

При анализе распределения мужчин с суицидальным поведением по сравнению с контрольной группой лиц обнаружены различия в большей частоте встречаемости астенического соматотипа в основной группе (р<0,05). У женщин в распределении основных типов телосложения между контрольной группой здоровых лиц и пациенток, совершивших суицидальные действия достоверных различий не выявлено, хотя частота встречаемое™ астенического соматотипа повышена. Эти данные можно интерпретировать следующим образом. Для молодых женщин суициденток большее значение имеют социально-психологические факторы в формировании суицидальных поступков, которые развиваются чаще всего на эмотивно-лабильном личностном фоне в основе которого лежит дизонтогенез. Для молодых мужчин суицидентов сочетание признаков дизонтогенеза с астеническим соматотипэм показывает больший вклад конституционально-биологических факторов в развитие суицидального поведения.

Анализ совокупности клинико-динамических, социально-психологических и конституционально-биологических условий Формирования суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте. Нами был избран вариант вероятностно-статистического моделирования 147 характеристик с учетом полового диморфизма. Основой статистический алгоритм проводился на данных о молодых суицидентках. На первом этапе был применен метод главных компонент (МГК), который позволил предварительно выявить значимые факторные нагрузки и их ассоциации в многомерном пространстве признаков. Наибольшее значение имели следующие клинико-динамические, социально-психологические и онтогенетические составляющие суицидального поведения. По кли-нико-динамическим паттернам суицидального поведения ортогонально расположены по критерию «истинности» суицидального действия представления о летальности способа, желание умереть, приготовления к суицидальной попытке без присутствия посторонних лиц, условия изоляции в момент суицидального действия, приготовления к смерти, суицидальная сигнализация. Противоположный кпинико-динамический стереотип суицидального поведения был представлен и стероидными чертами, реакциями негативных интерперсонапьных отношений, демонстративными суицидальными действиями, в тол/ числе в присутствии третьего лица, принятие спиртного перед попыткой. Значимыми со циально-психологическши факторами и психосоциальными стрессорами являлись не полное среднее образование, отсутствие работы (безработные) или малоквалифициро

ванный физический труд, распадающаяся семья, противоречивое воспитание, разрыв интимных отношений. ,

В широком отношении высокие и ассоциированные факторные нагрузки показывают такие совокупности клинических характеристик, как наследственное отягощение, стойкий дизонтогенез, хронические соматические заболевания, наличие травмы, реакции негативных интерперсональных отношений и аффективно-напряженный тип лре-суицидального периода. О высокой степени значения данного метода вероятностно-статистического моделирования можно судить по выявлению сопряженности с одной стороны такой совокупности факторов как дизонтогенез с изменениями личности, наличие травмы, зпилептоидных черт характера и реакций эгоцентрического переключения в пресуицидальный период, с другой - временного возрастного дизонтогенеза, хронического соматического заболевания, реакций психалгии. Эти данные доказывают правильность выбранных различных переменных для анализа, их клиническое значение в изучении суицидального поведения молодых и адекватность многомерной оценки изучаемых признаков.

На следующем этапе был проведен анализ главных компонент второго порядка, где исследовалась изменчивость трех блоков интегральных показателей - социально-психологических, клинико-динамических и клинико-антропометрических, а также рассматривался их вклад в развитое суицидального поведения. Этот этап исследования позволил перейти на новый качественный уровень статистической обработки, уменьшив первичные данные со 147x45 до значимых интегральных показателей и создания матрицы данных 20x20. МГК позволил получить отдельные интегральные характеристики составляющих проявлений, позволившие дать полиморфную оценку суицидального поведения и полярные совокупности значимых переменных.

К первой такой совокупности относилась группа следующих признаков классифицирующих один тип составляющих суицидальное поведение: неполное среднее образо-I вание, негармоничные семьи с воспитанием по типу гипопротекции, пресуицидальный период с утратой самоидентификации и острой реакцией на стресс (психическая и соматическая тревога, ажитация, тахикардия, психогенное сужение сознания, нарушение концентрации внимания, неконтролируемое поведение, неадекватные реакции на внешние стимулы, отравление непсихотропными медикаментозными средствами, сожаление и негодование по поводу суицидальных действий в постсуицидальный период, констатация утраты контроля в пресуицидальный период и в момент совершения антивитальных действий, астенический соматотип, гипотрофия, большая длина тела. Конституционально-биологические характеристики морфотипических особенностей, согласно эм-бриогенетической концепции конституции Б.А. Никиткжа (1991) указывают на замедление темпов роста и полового созревания.

Второй топ составляющих суицидального поведения характеризовался иными характеристиками, к которым относятся следующие: среднее специальное образование, физический труд, негативные интерперсональные отношения при алкоголизации отца, противоречивое воспитание, жертвы физической агрессии со стороны отца и сексуального насилия со стороны сверстников, брутальные суицидальные действия в виде самопорезов, в том числе повторные, суицидомания, хроническая аффективная напряженность в пре- и постсуицидальный период с аффективными, невротическими личностными и органическими расстройствами часто в их комбинации, истерические и змотивно-лабильные выраженные акцентуации или расстройства личности, быстрый темп роста и полового созревания и тенденцией гиперстеническому соматотапу и андроморфными пропорциями в соматической половой дифференциации.

На третьем уровне этапного анализа, с использованием кластерного пошагового метода, интегральные социально-психологические, клинико-динамические и клинико-антропометрические интегральные показатели суицидального поведения молодых женщин были сгруппированы в три кластера, образованные соматопсихическими детерминантами. Достоверная изменчивость по 11 значимым переменным была представлена (р<0,0001-0,05) по следующим интегральным показателям: образование, семейная дисфункция, физический труд, топ пресуицида, характерологические реакции, черты характера, приготовление к смерти, способ суицидальной попытки, регионарные морфологические дисплазии, тип латеральноети, диспигментация (темные волосы, светлые глаза). Не имеют достоверных данных такие характеристики, как степень опасности самоповреждения, суицидальная сигнализация.

Кластерный анализ предварительно показал адекватность диагностической группировки материала на группы суицидентов с реакциями на стресс и расстройствами адаптации; с выраженными психическими расстройствами (органическое расстройство личности, шизофрения, расстройство личности, олигофрения) и аффективными расстройствами. Просматривается иерархическое тенденция кластеризации: особенности пресуицидального периода, ассоциация между аффективными расстройствами и суицидальным поведением, а также вклад преморбидных личностных особенностей.

На заключительном этапе был проведен дискриминантный анализ. Выбор данного метода вызван несколькими причинами; возможность получения такой линейной комбинации исходных показателей, которая отражает максимально возможное различие между сравниваемыми группами для всей анализируемой совокупности фенотапических характеристик суициденток, их социодемографических характеристик, клинических переменных и т.п.. Ценность дискриминантной функции состоит в том, что она определяет точность предсказания и классифицируемость изучаемых признаков, в нашем случае -феномен суицидального поведения. Подводя итог всем предыдущим статистическим

процедурам, можно констатировать, что в ходе анализа выделены значимые интегральные показатели суицидального поведения, вносящие основной вклад в межгрупповую изменчивость признаков: образование, преморбидные характерологические особенности, тип пресуицида, желание умереть, приготовления к смерти, способ суицидальной попытки, регионарные морфологические дисплазии, диспигментация. На основании полученных корреляций между этими интегральными показателями на примере женской части выборки удалось выделить соматопсихические детерминанты как уровни вероятностного прогнозирования подростково-юношеской суицидапьности. Эти детерминанты дискриминируют по признакам суицидентов на три группы со 100% вероятностью: пациентки, страдающие связанными со стрессом расстройствами; суицидентки, страдающие депрессией; группа больных с полиморфными психопатологическими проявлениями. Выявлены достоверные различия в особенностях клинической картины пресуицидаль-ного периода, обстоятельствах, сопровождающих суицидальные действия, антропометрических показателях между классами психических расстройств.

В группе мужчин не выявлено достоверных различий между анализируемыми характеристиками, полученными в ходе последовательного анализа. Этот факт может указывать на иные соотношения изменчивости множества биопсихосоциальных характеристик. Как было показано выше, вклад биологических факторов у мужчин (соматотип, компонентный состав тела, РМД) достоверно выше, чем в женской группе. Таким образом, в результате статистического перебора множественных значимых биопсихосоциальных характеристик молодых суицидентов в женской группе созданы предпосылки к созданию модели вероятностно-статистического прогнозирования риска суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте. Для уточнения варианта данной модели, необходимы повторные исследования для идентификации значимых детерминант в иных выборках.

Подводя итог работе в целом, важно отметить, что описанные многими авторами социально-психологические особенности суицидального поведения, уровень их пресуи-цидальной социальной компетенции, типы акцентуаций характера, варианты суицидального поведения, клинико-динамические характеристики психических расстройств, их структура, степень тяжести, находят подтверждение в вероятностно-статистических моделях. Наряду с этим выявление признаков соматопсихического дизонтогенеза у суицидентов, перекрывающих значение полового диморфизма, а также различия в антропометрических показателях лиц, совершивших суицидальные действия по сравнению со здоровыми, особенно в группе мужчин с астеническим соматотипом, показывают новые перспективы в исследовании конституционально-биологических факторов риска в этом сложном мультифакториальном феномене.

выводы

1. Распространенность суицидов в Томской области среди молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет за 1996-1998 гг. имеет тенденцию к снижению при сохранении более высоких показателей по сравнению с общепопуляционным уровнем самоубийств. Средний за эти три года показатель самоубийств составляет 35,2 на 100000 для данной возрастной группы.

2. Половые различия в распространенности суицидов для подростково-юношеского возраста составляют для мужчин 68 на 100000, для женщин 7,8 на 100000, что находится в кратном соотношении 9 к 1. Уровень самоубийств у молодых женщин снижен по сравнению с другими возрастными группами, у молодых мужчин частота суицидов значительно превышает распределение самоубийств в других возрастных группах, что позволяет выделить мужчин в возрасте 15-24 лет в группу возрастного суицидального риска в традиционном сибирском студенческом городе.

3. Психические расстройства у лиц подростково-юношеского возраста, совершивших суицидальную попытку 8 порядке убывающей частоты встречаемости на момент клинической оценки в центре детоксикации показывают следующее распределение: связанные со стрессом расстройства - 403 (79,2%); аффективные расстройства -72 (14,1%); расстройства личности - 23 (4,5%); шизофрения ~ 10 (2,0%); умственная отсталость - 1 (0,2%). У 384 (75,4%) лиц в период развития клинических составляющих суицидального поведения, независимо от диагноза, отмечались преходящие расстройства в виде нейровегетатианых симптомов острых тревожных | состояний, ажитации, психогенного сужения сознания. I

4. Наибольший риск суицидальных попыток приходится на лиц подростково-юношеского возраста, проживающих в социально неблагополучных городских районах с типовыми многоэтажными застройками, преобладанием неблагоустроенного жилья, постройками барачного типа, высоким уровнем распространенности торговли наркотическими веществами, безработных и обучающуюся молодежь, женский пол, свободный доступ к лекарственным средствам. Среди совершивших суицидальную попытку наибольший факторный «вес» имеют: наличие суицидального поведения у родственников, дисфункциональная семья и разрыв интимных отношений'.

5. Клиническая диагностика и статистический анализ позволили выделить среди множества анализируемых биопсихосоциальных характеристик наиболее значимые в оценке факторов риска суицидальных попыток: тип и проявления пресуици-дального периода, ассоциация между аффективными расстройствами и суицидальным поведением, а также вклад преморбидных личностных особенностей. "

6. Созданы предпосылки к построению модели вероятностно-статистического прогнозирования суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте в рамках трех диагностических классов: связанные со стрессом расстройства, депрессивные расстройства и выраженные психические и поведенческие нарушения. Данная модель имеет 100% уровень совпадения с клинической диагностикой у женщин и 40% уровень у мужчин.

7. Оценка конституционально-биологических факторов по антропометрическим характеристикам, соматотипическим особенностям, половому диморфизму и характеристикам соматопсихического дизонтогенеза у молодых суицидентов и здоровых лиц показала следующее:

7.1. Молодые мужчины с суицидальным поведением при одинаковом росте со здоровыми имеют достоверно более низкую массу тела, обхват груди, обхват предплечья, обхват голени, жировую складку на спине, индекс С!ие1е!е1, суммарный индекс жировой складки, что отражает более низкие показатели костной, мышечной и жировой компоненты состава тела. У них с высокой достоверностью преобладает астенический соматотип, множественные регионарные морфологические дисплазии и признаки дисфункциональных расстройств в анамнезе, что в совокупности указывает на значимость биологических факторов в формировании антивитальных действий.

7.2. Молодые женщины с суицидальным поведением при одинаковом росте, росго-весовом показателе и соматотипических особенностях со здоровыми, имеют достоверно сниженные показатели преимущественно по жировой компоненте: жировой складки спины, живота, голени и суммарного индекса жировой складки, что не является доказательным о вкладе конституционально-биологических факторов. Однако достоверное накопление множественных регионарных морфологических дисплазий и признаков психического дизонтогенеза в анамнезе указывает на дестабилизацию в развитии нервной системы суициденток, что наряду с социально-психологическими факторами определяет их большую чувствительность к психосоциальным стрессорам и более высокую частоту суицидальных действий.

8. Эпидемиологическое изучение распространенности суицидального поведения у молодых людей в совокупности с многомерным анализом клинических, клиника-динамических, конституционально-биологических и социально-средовых факторов, обусловливающих антивитальные действия, позволяют уточнить «вес» и значение множественных параметров в их взаимосвязи и взаимозависимости, что имеет клиническое практическое значение в определении риска и особенностей суицидальных действий в данной возрастной группе.

9. На основе полученных данных о комплексе биопсихосоциальных факторов формирования суицидального поведения в подростково-юношеском возрасте созданы предпосылки к разработке теоретико-методологических подходов к ранней диагностике, превенции и реабилитации данного контингента лиц.

СПИСОК НАУЧНЫХ РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Телефон доверия: проблемы молодежи. // Сибирский психологический журнал. -Томск. - 1995. - вып. 1. - С. 63-64 (Соавт.: Дорохова И.Г., Счастный Е.Д., Попова Н.М., Потапкина Е.В., Трусов В.Б.).

2. Саморазрушающее поведение, его превенция и психотерапевтическая коррекция. II Современные проблемы пограничных и аддиктивных состояний. Матер, междунар. конф. - Томск, 1996. - С. 107-103 (Соавт.: Попова Н.М., Счастный Е.Д., Дорохова И.Г., Прозументов А.Л.).

3. Случай синдрома Арнольда-Киари, осложненного депрессивным расстройством. // Актуальные вопросы биомедицинской и клинической антропологии. Матер, конф. -Красноярск-1997. С.132-134 (Соавт.: Мальцев С.Н.).

4. Suicides in mentally ill in Western Siberia. II Cornerstones for Mental Health. - Lahti, Finland. - P. 257. - 1997 (Et Popova N.M.).

5. Суицидальные попытки и характер психических расстройств у лиц подростково-юношеского возраста. И Психическое здоровье детей и подростков. Томск-Кемерово: Кемеровский полиграфкомбинат, 1998. - С. 32-36 (Соавт.: Ермакова Е.В.).

6. К вопросу о суицидах*у психически больных в Западной Сибири. // Научно-организационные основы психиатрической и психологической помощи в регионе Сибири и Дальнего Востока: Матер, конф. с междунар. участием. Сургут-Томск, 1998. -С. 140-142 (Соавт.: Попова Н.М., Цубрович A.B.).

7. Суициды у молодых II Психологический кризис, депрессия и суицидальное поведение: интеграция усилий: Матер, конф. Томск: Изд. Томск. Ун-та, 1999.-С. 49-53.

8. Суицидальное поведение в подростково-юношеском возрасте // Журн. Социальной и клинической психиатрии. - М., 1999. - N 2. - С. 75-90.