Опасные действия лиц с психическими расстройствами непсихотического характера (структура, механизмы, экспертная оценка)

Хрящев, Александр Валерьевич

Диссертации по медицине → Психиатрия

Автореферат и диссертация по медицине (14.00.18) на тему:Опасные действия лиц с психическими расстройствами непсихотического характера (структура, механизмы, экспертная оценка)

ДИССЕРТАЦИЯ

АВТОРЕФЕРАТ

Хрящев, Александр Валерьевич Москва 2004 г.

Ученая степень: доктора медицинских наук

ВАК РФ: 14.00.18

Автореферат диссертации по медицине на тему Опасные действия лиц с психическими расстройствами непсихотического характера (структура, механизмы, экспертная оценка)

На правах рукописи

Хрящёв Александр Валерьевич

Опасные действия лиц с психическими расстройствами непсихотического характера (структура, механизмы, экспертная оценка)

14.00.18 - ПСИХИАТРИЯ

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук

МОСКВА-2004

Работа выполнена в Государственном Научном Центре социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского и Астраханской государственной медицинской академии.

Научный консультант:

доктор медицинских наук, профессор В.П. Котов Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук, профессор Л.М. Барденштейн доктор медицинских наук, профессор В.В. Горинов доктор медицинских наук, профессор B.C. Ястребов

Ведущее учреждение: Московский НИИ психиатрии Министерства здравоохранения РФ.

Защита диссертации состоится « 2т » (МаА> 2004 года в часов на заседании специализированного Совета Д 208.024.01 Государственного Научного Центра социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского.

С диссертацией можно ознакомиться в научной библиотеке ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского.

Адрес: 119839, г. Москва, Кропоткинский переулок, 23. Автореферат разослан

Ученый секретарь специализированного Совета,

кандидат медицинских наук И.Н. Винникова

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Подавляющее большинство среди субъектов, которым после совершения общественно опасного деяния (ООД) проводится судебно-психи-атрическая экспертиза, составляют лица с психическими расстройствами непсихотического характера (непсихотическими психическими расстройствами) - такими разной степени выраженности психическими расстройствами, клиническая картина которых определяется дефицитарными (негативными) интеллектуально-когнитивными, эмоционально-волевыми нарушениями и (или) изменениями личности, не сопровождающимися продуктивной психотической симптоматикой. Они же вызывают наибольшие трудности при решении вопросов о вменяемости-невменяемости, а также при выборе принудительных мер медицинского характера. Клиническим особенностям, судебно-пси-хиатрической оценке и вопросам принудительного лечения данного контингента посвящено значительное количество исследований (Таганцев Н.С., 1888; Кандинский В.Х., 1890; Сербский В,П., 1895, 1900; Лунц Д.Р., 1958, 1966; Кондратьев Ф.В., 1988, 1996; Горинов В.В., 1996; Шостакович Б.В., 1989, 1990, 2001; Котов В.П., Мальцева М.М., 1996, 2001; Вандыш-Бубко В.В., 1993, 2001; Ancel M., 1958; Monahan Y., 1973; Rasch W., 1986, 1993 и многие другие). Однако до настоящего времени указанные вопросы остаются не полностью разработанными, отсутствуют четкие критерии вменяемости-невменяемости лиц с психическими расстройствами непсихотического характера при различных нозологических формах.

И.Л., 1996; Кондратьев Ф.В., 1996; Шостакович Б.В., 2001; Nedopil N., 1991; Rasch W., 1986, 1993 и другие). Тем не менее, полемика о различных аспектах данной проблемы, в том числе, о возможности применения самого понятия «ограниченной вменяемости», продолжается до настоящего времени. Появление ст. 22 в Уголовном кодексе РФ требует выработки четких критериев ее применения и определения отношения данной экспертной оценки к традиционным понятиям вменяемости и невменяемости. Следует отметить, что до настоящего времени большинство авторов, изучавших психические расстройства непсихотического характера, имеющие прямое отношение к проблеме «ограниченной вменяемости», выбирало объектом своего исследования больных, признанных невменяемыми в отношении совершенного ООД. В практике судебно-психиатрической экспертизы в основном использовался опыт проведения комплексных психолого-психиатрических экспертиз, например, исследование характера и степени влияния индивидуально-психологических особенностей субъекта на его поведение в криминальной ситуации.

Разработка содержательных критериев неспособности обвиняемого «в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими», по сути, только началась. Одними из первых в этом направлении можно считать диссертационные исследования З.Г. Лбдурагимовой (1999), указавшей на возможность применения категории ограниченной вменяемости в отношении больных шизофренией в состоянии ремиссии, Е.С. Андреевой (2000), разработавшей экспертные модели ограниченной вменяемости для лиц с органическим психическим расстройством, Л.О. Пережогина (2001), предложившего критерии ограниченной вменяемости для психопатических личностей, Т.Л. Николаевой (2002), разработавшей критерии применения ст. 22 УК РФ при легкой умственной отсталости.

В статье 22 УК РФ даны только общие формулировки новой правовой нормы, юридические же и медицинские последствия принятия такого рода экспертного заключения недостаточно определённы, что на практике может привести к экспертным и судебным ошибкам. Недостаточная очерченность понятия «пси-

хического расстройства, не исключающего вменяемости», отсутствие общепринятых принципов его применения в судебно-психиатрической практике определяет в настоящее время крайне осторожный подход экспертных комиссий к принятию подобного рода решений. Так, по данным судебно-психиатриче-ских экспертных комиссий Астраханской области, применение ст.22 УК РФ было рекомендовано в 1997-2001 годах только в 0,5 — 4,5 % от общего количества Принятых экспертных решений, в то время как диагноз «пограничного» психического расстройства за указанный период был установлен 54,2% испытуемых.

В настоящем исследовании предпринята попытка решения некоторых из указанных вопросов, чем и определяется его актуальность..

Целью исследования, является разработка критериев дифференцированной судебно-психиатрической оценки и подходов к профилактике общественно опасных действий различных клинических групп больных с психическими расстройствами непсихотического характера.

Задачи исследования:

1. Изучение клинических, социальных и личностно-пси-хологических особенностей лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, совершивших общественно опасные действия;

2. Разработка судебно-психиатрической типологии изученных больных, клиническое описание выделенных групп;

3. Изучение структуры и генеза общественно опасных действий лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, разработка классификации ООД на основе полученных данных;

4. Выделение клинических критериев невменяемости и «ограниченной вменяемости» (ст. 22 УК РФ) лиц с психическими расстройствами непсихотического характера;

5. Выделение и описание различных механизмов преступного поведения лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, «не исключающими вменяемости»;

6. Анализ современного уголовного законодательства по вопросам применения ст. 22 УК РФ и связанных с ней мер ме-

дицинского характера, разработка рекомендаций по его реализации и совершенствованию.

НАУЧНАЯ НОВИЗНА. В работе впервые был проведен систематический анализ клинических и социальных особенностей лиц с психическими расстройствами непсихотического характера в судебно-психиатрическом аспекте, дано клиническое описание отдельных групп такого рода больных, предложена их классификация. Систематизированы критерии невменяемости и предложены критерии вменяемости и «ограниченной вменяемости» лиц с непсихотическими психическими расстройствами, определено отношение принципиально нового понятия «ограниченной вменяемости» к традиционным категориям «вменяемости» и «невменяемости», а также взаимосвязь между ними. Выделены и описаны аномально-личностные механизмы совершения преступных деяний субъектами, обнаруживающими психические расстройства непсихотического характера, не исключающие вменяемости, но ограничивающие способность лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Проанализировано современное уголовное законодательство по вопросам применения ст. 22 УК РФ и связанных с ней принудительных мер медицинского характера (Уголовный, Уголовно-процессуальный, Уголовно-исполнительный кодексы РФ), разработаны рекомендации по его возможному совершенствованию и реализации положений и норм, регулирующих отношение к лицам с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

ПРАКТИЧЕСКАЯ ЗНАЧИМОСТЬ РАБОТЫ. Предложенный в работе метод судебно-психиатрической оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера при помощи четырех регистров критериев (клинического, адаптационного, ситуационного и мотивационного) позволит более дифференцированно и достоверно оценивать их состояние в момент совершения правонарушения, более обоснованно принимать экспертные решения, применять меры медицинского характера, что в конечном итоге приведет к повышению эффективности мер профилактики преступлений и общественно опасных действий, совершаемых лицами с психическими расстройствами непсихотического характера. Определение у субъекта с психиче-

скими аномалиями одного из аномально-личностных механизмов совершения преступлений может послужить дополнительным критерием его неспособности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Результаты исследования и предложенные рекомендации найдут применение в деятельности су-дебно-психиатрических экспертных комиссий, комиссий врачей-психиатров, решающих вопросы прекращения или изменения вида принудительного лечения, а также психиатрических стационаров и психоневрологических диспансеров, осуществляющих принудительное лечение психически больных. Результаты работы внедрены в учебный процесс Астраханской государственной медицинской академии и используются при проведении практических занятий и чтении лекций студентам лечебного и педиатрического факультетов на кафедрах психиатрии, наркологии и медицинской психологии.

ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ.

1. Оптимизация судебно-психиатрической экспертной оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера может быть достигнута при помощи комплексного подхода, учитывающего четыре регистра критериев — клинического, адаптационного, ситуационного и мотивационного. Основным из них, в конечном итоге определяющим экспертное решение, является клинический регистр. Привлечение критериев, входящих в дополнительные регистры (адаптационный, ситуационный и мотивационный) и определяющих уровень социального функционирования и социальной адаптации субъекта, степень влияния объективных обстоятельств и личностных особенностей на формирование мотивов и поведение лица в криминальной ситуации, также может повлиять на характер экспертного решения, особенно при выявлении у подэксперт-ного пограничной психической патологии.

2. Констатация одного из аномально-личностных механизмов совершения преступлений является важным признаком неспособности лица с психическими расстройствами непсихотического характера в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими.

3. Отдельные нормы современного законодательства, регулирующие вопросы уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, обнаруживают ряд неточностей и противоречий, требующих скорейшего исправления. Целесообразно, например, ввести в УК РФ понятие «ограниченной вменяемости»; указать, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является обстоятельством, смягчающим наказание; уточнить содержание понятия «принудительное лечение, соединенное с исполнением наказания».

АПРОБАЦИЯ РАБОТЫ. Основные положения диссертации доложены на IX Всероссийском рабочем совещании по судебной психиатрии (Астрахань, 2000), на Проблемном Совете ГНЦ ССП им. В.П. Сербского (2002, 2003), на межкафедральной конференции Астраханской государственной медицинской академии (2003), на клинических конференциях Астраханского ОГУЗ «Психиатрия» и заседаниях Астраханского областного общества психиатров, наркологов и психотерапевтов (19992003).

ПУБЛИКАЦИИ. По материалам диссертации опубликовано 19 работ, список которых приводится в конце автореферата.

ОБЪЕМ И СТРУКТУРА РАБОТЫ. Диссертация изложена на 474 страницах машинописного текста (420 страниц -основной текст, 54 страницы - указатель литературы) и состоит из введения, 6 глав, заключения, выводов и списка цитируемой литературы (434 наименования, из них 102 иностранных). Во введении обосновывается актуальность исследования, сформулированы его цель и задачи, показана научная новизна и практическая значимость полученных результатов. В 1 главе представлен обзор литературы по изучаемой проблеме. Во 2 главе дана общая характеристика материала и методов исследования. Главы 3-5 посвящены анализу клинических, социальных, психологических особенностей и принципам судебно-психиатриче-ской экспертной оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера (3 - вменяемых, 4 - ограниченно вменяемых, 5 - невменяемых). В 6 главе анализируются положения современного уголовного законодательства, регулирую-

щие отношение к лицам с непсихотическими психическими расстройствами. В заключении и выводах обобщены результаты исследования.

МАТЕРИАЛ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. С учетом цели и задач исследования, изучались клинические, социально-демографические и личностно-психологические характеристики и катамнестические данные 866 лиц с психическими расстройствами непсихотического характера различной нозологической принадлежности (органическое психическое расстройство, умственная отсталость, специфические расстройства личности, ремиссия при шизофрении, эпилепсия, алкогольная энцефалопатия, сосудистая деменция), которым проводилась су-дебно-психиатрическая экспертиза в Астраханском Областном государственном учреждении здравоохранения (ОГУЗ) «Психиатрия» в связи с совершенными ими общественно опасными действиями.

Были обследованы практически все лица с непсихотическими психическими расстройствами, которых экспертными комиссиями было рекомендовано считать вменяемыми в отношении инкриминируемых им деяний (период 1997 года - 332 набл.), невменяемыми (период 1997-98 годов - 307 набл.), а также все испытуемые, которым было рекомендовано применение ст.22 УК РФ (период 1997-2001 годов - 227 набл.). Различие временных периодов исследований объясняется стремлением сделать выделенные группы примерно одинаковыми по количеству наблюдений, с целью увеличения достоверности сравниваемых показателей. 1997 год взят за отправной в связи с тем, что именно с этого года вступил в действие новый Уголовный кодекс РФ, в котором впервые появилось понятие «психическое расстройство, не исключающее вменяемости». В работу не включались лица с диагнозами алкоголизма, наркомании и токсикомании 1-2 стадии, если у них не было выявлено какого-либо психического расстройства, поскольку указанная группа больных является довольно специфичной по своим клиническим проявлениям, достаточно изолированной и для разработки критериев экспертной оценки нуждается в отдельном рассмотрении.

Подавляющее большинство представленных в работе наблюдений получено в результате непосредственного обследования автором - 616 чел. (71,1%). Кроме этого, использовались и другие источники информации: действующие и архивные истории болезни, амбулаторные карты, акты стационарных и амбулаторных судебно-психиатрических экспертиз, отчетные данные судебно-психиатрических комиссий Астраханской области, материалы уголовных дел, что позволило получить наиболее полную и достоверную информацию об обследованных.

В работе использованы в основном следующие традиционные методы исследования: клинико-психопатологический, клинико-катамнестический, экспериментально-психологический, статистический. Объем собранных сведений определялся картой, специально разработанной в соответствии с задачами исследования, где фиксировались социальные, индивидуально-личностные, клинические особенности обследованных, динамика психических расстройств, обстоятельства совершенных ими правонарушений, результаты проводившихся им судебно-психиатрических экспертиз и экспериментально-психологических исследований. При анализе заключений психологов основное внимание уделялось результатам исследования функций памяти (запоминание 10 слов, опосредованное запоминание), мышления (пиктограммы, сюжетные картинки, исключение и сравнение понятий и др.), интеллекта (методики Векслера, Бен-тона), личностных особенностей (MMPI, ТАТ, методы Роршаха, Розенцвейга, Люшера, Айзенка и др.). Статистическая обработка материала производилась в следующей последовательности: осуществлялся сбор информации и ее кодирование, затем составление базы данных, обработка с использованием стандартных статистических методов, вычисление статистически достоверных различий среди выделенных групп.

Все обследованные изначально были разделены на три группы, в зависимости от принятого экспертного решения: вменяемые, ограниченно вменяемые и невменяемые. В этих группах, в зависимости от степени выраженности и различных сочетаний имеющихся у обследованных психических расстройств, для дальнейшего анализа были выделены следующие подгруппы: в группе вменяемых - подгруппы лиц с минимальной

выраженностью психических отклонений («безусловно» вменяемые) и субъектов, у которых степень выраженности психических расстройств при определенных обстоятельствах позволяла говорить об ограничении вменяемости («условно» вменяемые); в группе ограниченно вменяемых - подгруппы лиц с преобладанием интеллектуальных расстройств («ПИР»), с преобладанием эмоционально-волевых расстройств («ПЭВР») и с равно выраженными интеллектуальными и эмоционально-волевыми расстройствами («РВР»); в группе невменяемых - подгруппы больных с преобладанием выраженных расстройств интеллекта («ПВРИ»), с преобладанием грубых эмоционально-волевых расстройств («ПГЭВР») и с преобладанием грубых расстройств мышления («ПГРМ»).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ. Регистры критериев экспертной оценки лиц с психическими аномалиями. Для оптимизации судебно-психиатриче-ской экспертной оценки лиц с психическими аномалиями целесообразно выделять 4 регистра критериев, позволяющих всесторонне изучать как психопатологические особенности субъекта, так и их влияние на социальную адаптацию и поведение в криминальной ситуации — клинических, адаптационных, ситуационных и мотивационных. Теоретической предпосылкой выделения указанных регистров послужила известная концепция Ф.В. Кондратьева о триаде факторов, определяющих опасные деяния лиц с психическими расстройствами, схематично обозначенной им как «синдром - личность — ситуация». Регистр клинических критериев, включающий в себя категорию «синдром», является основным, т.к. именно характер и степень выраженности психических нарушений в конечном итоге определяет экспертное решение, в частности, позволяет говорить об ограничении вменяемости или экскульпации больного. Адаптационными критериями названы выявляемые при изучении анамнеза подэксперт-ного уровень социального функционирования и проявления его способностей к социальной адаптации и ситуационной приспособляемости. Этот регистр в определенном смысле подтверждает степень выраженности выявленных при проведении экспертизы психических расстройств. Два последних регистра показывают, каким образом психические отклонения и личност-

ные особенности испытуемого проявились в данной конкретной ситуации правонарушения (категории «личность» и «ситуация» по Ф.В. Кондратьеву).

Принятие окончательного экспертного решения может быть достигнуто в рамках концепции функционального диагноза, то есть, сопоставления собственно психопатологических, феноменологических параметров (клинический регистр) с данными о фактической социальной адаптации и уровне социального функционирования испытуемого (адаптационный регистр) и адекватности/неадекватности его поведения по отношению к объективным ситуационным обстоятельствам (ситуационный и мотивационный регистры).

Регистр клинических критериев экспертной оценки. Учитывая, что в рамках одной нозологической формы, и даже в рамках одного синдрома (например, психоорганического, пси-хопатоподобного или слабоумия) возможны диаметрально противоположные экспертные решения - от вменяемости до невменяемости - основным объектом исследования были выбраны «психопатологические феномены», качественные характеристики синдромов. В частности, исследовалась степень выраженности и различные сочетания интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых расстройств, в соответствии с юридическим (психологическим) критерием ограниченной вменяемости и невменяемости. Было выявлено 7 вариантов такого рода сочетаний.

1. Легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта -последовательность или конкретность мышления - незначительные эмоционально-волевые расстройства (эмоциональная неустойчивость, незрелость, некоторая внушаемость, слабость длительных волевых усилий) - сохранность критических и прогностических возможностей, волевого контроля своих действий. Лица с таким сочетанием психических отклонений сохраняют способность к вменению практически в любой • ситуации, вне зависимости от характера содеянного («безусловная» вменяемость).

2. Легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта -последовательность или конкретность мышления - выраженные эмоционально-волевые нарушения (эксплозивность, импульсив-

ность, снижение волевого контроля, затруднение коррекции своих действий) - снижение критических и прогностических функций (подгруппа «ПЭВР»).

3. Умеренное снижение интеллекта - конкретность или обстоятельность мышления - умеренно выраженные эмоционально-волевые расстройства (эмоциональная неустойчивость, незрелость, затруднение длительных волевых усилий, ослабление волевого контроля своих действий) - снижение критических и прогностических функций (подгруппа «РВР»).

4. Значительное снижение интеллекта - конкретность или обстоятельность мышления - незначительные эмоционально-волевые расстройства (внушаемость, эмоциональная незрелость) - снижение критических и прогностических функций (подгруппа «ПИР»).

При выявлении у подэкспертного трех последних вариантов сочетания интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых расстройств уже невозможно категорично высказаться в пользу полной вменяемости субъекта, опираясь только на клинические критерии («условная» вменяемость). Указанные психопатологические отклонения, при определенных обстоятельствах, могут послужить экспертным основанием для рекомендаций применения ст.22 УК РФ. Прийти к окончательному экспертному заключению помогают дополнительные критерии.

Следующие три варианта свидетельствуют о невменяемости испытуемого:

5. Выраженное снижение интеллекта - конкретность, обстоятельность или ригидность мышления - резкое снижение критических и прогностических возможностей - а) эксплозив-ность, неспособность к волевому контролю своей деятельности, ригидность установок (синдромы слабоумия /умственная отсталость или деменция/ в сочетании с грубыми психопатоподобными нарушениями - подгруппа «ПВРИ»); или б) повышенная внушаемость, практически полная подчиняе-мость, эмоциональная незрелость и прямолинейность (синдромы слабоумия /умственная отсталость или деменция/ в сочетании с астено-апатическими расстройствами - подгруппа «ПВРИ»).

6. Выраженные эмоционально-волевые нарушения (экс-плозивность, импульсивность, неспособность к волевому контролю своей деятельности, ригидность установок) - умеренное или значительное снижение интеллекта - конкретность или обстоятельность мышления - резкое снижение критических и прогностических возможностей (психоорганический синдром в его эксплозивном варианте, декомпенсация специфических психопатических или психопатоподобных расстройств - подгруппа «ПГЭВР»).

7. Паралогичность, резонерский тип мышления эмоциональное уплощение - выраженные волевые нарушения (неспособность к волевому контролю и коррекции своих действий) - легкое, снижение (отсутствие снижения) интеллекта -резкое снижение критических и прогностических возможностей (шизофренический дефект - подгруппа «ПГРМ»).

Регистр адаптационных критериев экспертной оценки. Адаптационные критерии показывают, каким образом психические нарушения, присущие субъекту, повлияли на его способность к социальной адаптации и ситуационной приспособляемости, на возможность достичь определенного уровня социального функционирования. Однако при исследовании адаптационных критериев всегда следует учитывать, что причинами снижения некоторых формальных показателей уровня социального функционирования (образование, служба в армии, наличие семьи и постоянной работы) могут оказаться не психические расстройства, а объективные макро или микросоциальные обстоятельства. Предлагаемые критерии имеют судебно-психиатрическое значение только в том случае, когда они являются следствием психического расстройства, или непосредственно с ним связаны. Исследование позволяет выделить три варианта различных сочетаний таких критериев.

Первый включает в себя такие показатели, как своевременное развитие психических и физических функций в раннем детстве, способность к удовлетворительной учебе в школе и других учебных заведениях, успешная служба в армии, достаточно полная социальная или «асоциальная» адаптация, хорошая ситуационная приспособляемость. Характерны также редкие декомпенсации эмоционально-волевых расстройств, всегда вызванные достаточно сильными психотравмирующими факторами, способность добиваться поставленных целей, умение использовать свой жизненный опыт, «учиться на ошибках», наличие стойких увлечений и интересов, умение устанавливать нормальные интерперсональные отношения при определенной избирательности контактов. Перечисленные факторы показывают, что наличие непсихотического психического расстройства практически не повлияло на способность субъекта хорошо адаптироваться в обществе, занять приемлемую для себя социальную нишу, поэтому они свидетельствуют в пользу его вменяемости вне зависимости от характера содеянного.

Второй вариант характеризуют сведения о задержках психомоторного развития в раннем детстве (подгруппа «ПИР»), о слабой учебе в школе - как в связи с интеллектуальной недостаточностью (подгруппы «ПИР» и «РВР»), так и из-за грубых поведенческих нарушений (подгруппа «ПЭВР»); о трудностях при прохождении армейской службы (подгруппа «ПЭВР») или о признании негодным к службе в армии (подгруппы «ПИР» и «РВР»); о достаточно частых декомпенсациях эмоционально-волевых расстройств по незначительным поводам (подгруппа «ПЭВР»), о совершении субъектом ранее «аффективных» правонарушений (подгруппа «ПЭВР»); об ориентации своего поведения на поведение лидеров неформальных групп, проблемах установления интерперсональных отношений (подгруппы «ПИР» и «РВР»), или неразборчивости в контактах (подгруппа «ПЭВР»), о трудностях адаптации к новым условиям среды, слабой ситуационной приспособляемости, о трудностях длительных волевых усилий при достижении конкретной цели, отсутствии стойких интересов, слабых способностях или неумении использовать жизненный опыт, неоднократное повторение одних и тех же ошибок (все три подгруппы). Указанные крите-

рии не имеют самостоятельного значения, однако, при установлении описанных выше клинических критериев «ограниченной вменяемости», могут свидетельствовать в пользу рекомендации применения ст. 22 УК РФ.

Несмотря на некоторые различия, для всех трех подгрупп ограниченно вменяемых характерны факторы, в определенной степени являющиеся показателями нарушения адаптационных возможностей и контроля своего поведения у подэкспертного. Практически всем ограниченно вменяемым субъектам свойственны показатели низкого уровня социального функционирования и неравномерной социальной адаптации, проявляющейся в достаточно резком колебании уровня адаптационных возможностей (удовлетворительное функционирование в привычных условиях и быстрая декомпенсация при их изменении, разные возможности адаптации в различные возрастные периоды и к различным социальным условиям). При обнаружении указанных адаптационных критериев возникает необходимость более тщательного изучения ситуации правонарушения, «наложения» выявленных психических расстройств на объективные ситуационные обстоятельства.

Третий вариант объединяет сведения о задержках психомоторного развития в раннем детстве (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР»), о крайне слабой учебе в общеобразовательной школе в связи с интеллектуальной недостаточностью с последующим переводом во вспомогательную школу (подгруппа «ПВРИ»), или получением только начального образования, исключением из школы в связи с грубыми нарушениями поведения (подгруппа «ПГЭВР»); о неспособности создать свою семью (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») или о потере семьи после начала психического заболевания (подгруппа «ПГРМ»); о признании негодным к службе в армии (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР»); о полной трудовой дезадаптации, неспособности найти постоянную работу (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») или утрате трудоспособности в связи с психическим расстройством (подгруппа «ПГРМ»); о достаточно частых декомпенсациях эмоционально-волевых расстройств по незначительным поводам (подгруппа «ПГЭВР»), о совершении ими ранее «аффективных» правонарушений (подгруппы «ПГЭВР» и «ПГРМ»); об

ориентации своего поведения на поведение лидеров неформальных групп (подгруппа «ПВРИ»); о низких возможностях адаптации к новым условиям среды, неудовлетворительной ситуационной приспособляемости, о трудностях длительных волевых усилий при достижении конкретной цели, о неумении использовать жизненный опыт, неоднократном повторении одних и тех же ошибок (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР»); об отсутствии каких-либо увлечений и интересов (подгруппа «ПВРИ») или расторможенности и извращенности влечений (подгруппа «ПГРМ»); о значительных трудностях при установлении интерперсональных отношений (подгруппы «ПВРИ» и «ПГРМ») или, напротив, их крайней неразборчивости (подгруппа «ПГЭВР»).

Третий вариант сочетания адаптационных критериев является показателем социальной дезадаптации, практически полной неспособности к ситуационной приспособляемости, низкого уровня социального функционирования, соответственно, при совпадении с клиническими критериями невменяемости свидетельствует в пользу экскульпации больного.

Регистр ситуационных критериев экспертной оценки. При исследовании ситуации правонарушения целесообразно учитывать ряд факторов, оказывающих влияние на поведение лица при совершении им конкретного опасного деяния. 1. Фактор динамики развития ситуации (внезапность, неожиданность возникновения; скорость развития; продолжительность ситуации; время, отпущенное на принятие решения). 2. Фактор объективных ситуационных условий (время, место, объект правонарушения; объективные препятствия или доступность объекта; наличие реальной угрозы жизни, здоровью, благополучию субъекта). 3. Фактор субъективного восприятия лицом данной ситуации (эмоциональная или рациональная оценка ситуации). 4. Фактор внешнего авторитарного воздействия (влияние авторитетных для субъекта лиц на принятие им решения и его поведение в исследуемой ситуации). Различные сочетания указанных факторов определяют «внешние ресурсы свободы выбора действий», оказывая сдерживающее, нейтральное или провоцирующее влияние на поведение субъекта при совершении им противоправных действий. В зависимости от этого ситуационные обстоятельства можно разделить на несколько категорий:

«субъективно не оставляющие свободы выбора действий», «вынуждающие к действиям», «субъективно провоцирующие», «индифферентные» и «сдерживающие».

1. Обстоятельства, субъективно не оставляющие свободы выбора действий. Ситуация всегда возникает внезапно, неожиданно для субъекта, развивается быстро, требует принятия незамедлительного решения. Объективно, как правило, возникает реальная угроза жизни или здоровью самого субъекта или близких ему людей. Субъективно ситуация обычно воспринимается как «безвыходная», эмоциональное напряжение достигает силы стресса. Противодействовать совершению преступления в данном случае могут только внутренние сдерживающие мотивы.

2. Обстоятельства, вынуждающие к действиям. Ситуация как правило возникает внезапно, неожиданно для субъекта, однако развивается постепенно, не требуя незамедлительного принятия решения. Объективно эти обстоятельства не несут «смертельной» опасности, хотя реальная угроза ощутимых потерь присутствует. В субъективном представлении иной образ действий приведет к неприятностям, возможны месть, преследования со стороны соучастников, друзей, насмешки, исключение из привычного круга общения. Сложившаяся ситуация вызывает эмоциональное напряжение, рациональная критическая оценка ситуации поверхностна. В то же время, эти обстоятельства не являются для субъекта безвыходными. Чаще всего обстоятельства, вынуждающие к действиям, не возникают спонтанно, они целенаправленно создаются лицами, имеющими авторитет у субъекта.

3. Субъективно провоцирующие обстоятельства. Провоцирующая ситуация как правило возникает внезапно, неожиданно для субъекта, однако может существовать и длительное время, оказывая хроническое провоцирующее воздействие. Развитие ситуации всегда постепенное, время на принятие решения, обдумывание всех деталей создавшегося положения практически не ограничено. Обстоятельства объективно позволяют субъекту достаточно легко удовлетворить возникающие (обычно материальные) потребности. Субъективно ситуация воспринимается в значительной степени рационально, оценива-

ется как «безопасная», ответственность за совершенное деяние не предполагается. Провоцирующие обстоятельства могут возникать спонтанно, но могут быть и целенаправленно созданы авторитетными для субъекта лицами.

4. Индифферентные обстоятельства. Ситуационные обстоятельства существуют практически постоянно в неизменном виде. Время на принятие решения, выбор тех или иных действий, прогнозирование их вероятных последствий не ограничено. Объективно ситуация не способствует, но и не препятствует совершению противоправных действий. Сложившиеся обстоятельства эмоционально нейтральны, у субъекта всегда имеется возможность рационального выбора действий. Возможно влияние на поведение субъекта авторитетных для него лиц, которое проявляется в форме предложений, уговоров, обещаний, и обычно не предполагает для субъекта реальной угрозы значимых потерь в случае отказа от совершения преступления.

5. Сдерживающие обстоятельства. Как и при индифферентных обстоятельствах, ситуация существуют практически постоянно, время на принятие решения, выбор действий, прогнозирование их вероятных последствий не ограничено. Однако объективно существует множество серьезных внешних препятствий, которые субъекту необходимо преодолеть, чтобы добиться поставленной преступной цели. Сложившиеся обстоятельства эмоционально нейтральны, у субъекта всегда имеется свобода рационального выбора действий. Возможно влияние на поведение субъекта авторитетных для него лиц, которое обычно не предполагает реальной угрозы значимых потерь при отказе от участия в преступном деянии.

Анализ объективных обстоятельств, способствовавших или препятствовавших совершению правонарушения, чрезвычайно важен для рекомендации применения ст.22 УК РФ. При обстоятельствах, субъективно не оставляющих свободы выбора действий, ситуация характеризуется быстрым развитием, требует мгновенного принятия решения, коррекции поведения. В такой ситуации значительная или умеренная интеллектуальная недостаточность (подгруппы «ПИР» и «РВР») не позволяет субъекту ни спрогнозировать последствия своих действий, ни в полной мере оценить их как противоправные, ни принять при-

емлемое решение, которое позволило бы разрешить конфликтную ситуацию, не прибегая к нарушению закона. Выраженные эмоционально-волевые расстройства (подгруппа «ПЭВР») в ситуации, когда лицу, в его субъективном представлении, грозит «смертельная» опасность, препятствует его способности в полной мере руководить своими действиями. В связи с этим выявление обстоятельств, субъективно не оставляющих свободы выбора действий, свидетельствует в пользу решения об ограниченной вменяемости.

В отличие от описанных выше, обстоятельства, вынуждающие к действиям, не являются для лица безвыходными, не требуют сиюминутного принятия решения, у субъекта остается возможность отказаться от совершения общественно опасных действий ценой некоторых (моральных или материальных) лишений, иными словами, возможность выбора. Соответственно, обстоятельства, вынуждающие к действиям нельзя однозначно рассматривать как довод в пользу ограниченной вменяемости. Однако рекомендация применения ст. 22 УК РФ становится вполне адекватной, например, при совершении лицами с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР») агрессивных преступлений, спровоцированных самими потерпевшими, а также при участии лиц со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР») в имущественных преступлениях, в которые они были вовлечены авторитетными для них субъектами.

Провоцирующие обстоятельства тоже не могут однозначно свидетельствовать в пользу ограниченной вменяемости, однако эти обстоятельства позволяют субъекту достаточно легко удовлетворить возникающие (обычно материальные) потребности, в то время как ответственность за это ими не предполагается. Выявление при исследовании материалов уголовного дела провоцирующих обстоятельств требует детального сопоставления, «наложения» имеющихся у субъекта психических расстройств на ситуацию правонарушения. Рекомендация применения ст.22 УК РФ будет адекватна только в случаях, когда присущие испытуемому психические отклонения ограничивали его способность к свободному волеизъявлению именно в исследуемой ситуации.

Две последние разновидности ситуационных обстоятельств (индифферентные и сдерживающие) - при условии, что субъект сам являлся инициатором, разработчиком или активным ♦ соучастником преступления, оказался способен успешно планировать свои действия, адекватно оценивать и преодолевать объективные препятствия, чтобы добиться поставленной цели, учитывать условия окружающей обстановки и корректировать направление своих действий в зависимости от меняющихся внешних- факторов - являются критериями, свидетельствующими в пользу вменяемости испытуемого. В этом случае становится очевидным, что нарушения психической деятельности субъекта не оказали существенного влияния на его поведение при совершении им противоправных действий. Напротив, если лицо (в силу своего психического расстройства) при совершении правонарушения игнорировало сдерживающие обстоятельства и неблагоприятные объективные условия, не было способно корригировать свои действия, то такое поведение можно рассматривать или как неспособность данного лица адекватно оценить объективные внешние обстоятельства и сопоставить их со своими реальными возможностями (подгруппы «ПИР» и «РВР»), или как проявление ригидности установок, слабости борьбы мотивов, неспособности отказаться от первоначально спланированных действий даже при резком снижении вероятности успешного достижения цели (подгруппа «ПЭВР»). При таком варианте поведения испытуемого возрастает вероятность применения ст.22 УК РФ. Целесообразно также применение указанной статьи к субъектам со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР»), участвовавшим в преступлениях, спланированных и подготовленных другими лицами, когда сами испытуемые лишь использовались этими лицами в своих целях. В подобных случаях участие субъектов с интеллектуальной недостаточностью в противоправных деяниях может быть обусловлено присущими им конформностью, подчиняемостью, внушаемостью, или достигнуто путем-психического давления со стороны инициатора преступления.

При вынесении экспертного решения о невменяемости регистр ситуационных критериев не играет столь заметной роли. Анализ объективных ситуационных обстоятельств показывает,

что большинство ООД, в связи с которыми рекомендуется экс-кульпация больных, совершаются при индифферентных или сдерживающих обстоятельствах. Однако примечательно, что испытуемые при этом, как правило, игнорируют объективные обстоятельства, не могут воспользоваться ими в своих интересах, действуют, невзирая на неблагоприятные внешние условия, не способны корригировать свои действия с учетом изменившейся ситуации. Иногда они самонадеянно пытаются совершить правонарушения, заведомо невыполнимые по объективным обстоятельствам. Такое поведение можно рассматривать как полную неспособность испытуемого к адекватной оценке объективных внешних обстоятельств и своих реальных возможностей.

Регистр мотивационных критериев экспертной оценки. Все многообразие мотивации преступного поведения лиц с психическими аномалиями можно разделить на три большие группы (уровни мотивации), в зависимости от степени влияния объективных ситуационных обстоятельств и посторонней авторитарной инициации на формирование у субъекта мотивов конкретного преступления.

Первый уровень - независимо-осознанная мотивация. Формирование конкретных мотивов обусловлено внутренними потребностями и установками субъекта и не имеет прямой зависимости ни от ситуативных факторов, ни от постороннего влияния. Второй уровень - ситуационная мотивация. Конкретные мотивы формируются субъектом самостоятельно, однако, при существенном влиянии ситуативных факторов. Третий уровень - суггестивная мотивация. Мотивы формируются несамостоятельно, авторитарно навязываются извне, часто оказываются отчужденными от реальных потребностей субъекта.

При независимо-осознанной мотивации субъект самостоятельно и сознательно планирует свое поведение, руководствуясь утилитарными внутренними потребностями, эгоистическими интересами и сформировавшимися под их влиянием антисоциальными установками. Мотивы конкретного преступления формируются с учетом реальных возможностей субъекта, имеющихся в его распоряжении средств. Цель преступления выбирается практически независимо от внешних обстоятельств. Ситуа-

тивные обстоятельства, конечно, учитываются, используются в преступных замыслах, однако они не формируют саму цель и не диктуют характер противоправных действий.

В зависимости от формы реализации преступного умысла представляется возможным выделить две разновидности независимо-осознанной мотивации: «планомерно реализуемая» и «отставленная». При «планомерно реализуемой» осознанной мотивации субъект после выбора конкретной цели преступления начинает последовательно и направленно претворять ее в жизнь. Он поэтапно создает условия, необходимые для реализации задуманного, подбирает необходимые средства, орудия, при необходимости подбирает сообщников, устраняет препятствия, целенаправленно выбирает время и место совершения преступления. Он способен скорректировать свои планы в зависимости от внезапно изменившихся объективных обстоятельств, способен спрогнозировать последствия того или иного действия. Иными словами, при данном виде мотивации субъект сам формирует условия, наиболее благоприятные для реализации его умысла. Такой вид мотивации характерен для лиц с легким снижением (без снижения) интеллектуально-когнитивных функций и незначительными эмоционально-волевыми нарушениями.

При «отставленной» осознанной мотивации субъект, как и при «планомерно реализуемой», сознательно выбирает цель преступления и средства ее достижения. Отличие заключается в том, что он не способен самостоятельно создать условия для реализации своего замысла, преодолеть объективные препятствия, в связи с чем дожидается благоприятных условий, выжидает, когда ситуативные обстоятельства сложатся таким образом, чтобы можно было добиться желаемого результата, приложив для этого минимум усилий и средств. При таком виде мотивации субъект способен отказаться от конкретной цели преступления при неблагоприятно (в его понимании) складывающихся обстоятельствах, не оставляя при этом направленного преступного умысла в целом. Такой вид мотивации характерен для лиц с легким или умеренным снижением интеллекта, конкретностью мышления и ослабленной способностью к длительным волевым усилиям, для которых затруднительно как продумать все детали

преступления, просчитать все варианты развития событий, так и планомерно, методично выполнить задуманное.

Независимо-осознанная мотивация (особенно планомерно реализуемая) обычно является критерием вменяемости субъекта, так как указывает на независимость формирования мотива и принятия решений от каких-либо внешних факторов, на совпадение мотива и цели с реальными потребностями субъекта. Соответственно, критериями ограниченной вменяемости лица в отношении инкриминируемого деяния могут служить только ситуационная или суггестивная мотивация правонарушения (при совпадении с определенными ситуативными обстоятельствами).

При ситуационной мотивации мотивы конкретного деяния длительное время не вынашиваются, отсутствует тщательная подготовка или длительное выжидание удобного случая. Сама ситуация действия или возникает внезапно, неожиданно для субъекта, требуя от него немедленной ответной реакции, моментального принятия решения, или существует достаточно длительное время, постоянно провоцируя на какие-либо поступки. Мотив конкретного противоправного деяния формируется при преобладающем влиянии ситуационных факторов. Если ситуация возникает неожиданно, возможны два вида мотивации: «аффектогенная» или «прямая» ситуационная. Оба вида мотивации характеризуются необходимостью немедленного принятия решения в субъективно-сложной, провоцирующей ситуации. Различие между ними заключается в характере «провокации».

«Аффектогенная» мотивация проявляется в конфликтных ситуациях, в условиях кажущейся или реальной угрозы жизни или благополучию, субъективной безвыходности, иными словами, актуализируется при обстоятельствах, субъективно не оставляющих свободы выбора действий или вынуждающих к действиям у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР»). Быстрое развитие ситуации не дает времени на хладнокровное обдумывание поступков и их последствий, решение принимается эмоционально, «на аффекте». Совершению преступления способствуют эксплозив-ность, импульсивность, слабость волевого контроля, затрудне-

ние коррекции и прогноза последствий своих действий, неспособность находить социально приемлемые пути для решения межличностных конфликтов. По описанной схеме совершаются преступления, направленные против жизни и здоровья людей, а также правонарушения, связанные с порчей имущества.

«Прямая» ситуационная мотивация проявляется в ситуациях, когда «провоцирующими» являются кажущаяся простота исполнения преступления, наличие «близкого» объекта, способного удовлетворить «актуальную потребность», и видимость безответственности. В данном случае объективно ситуация не требует мгновенного принятия решения, однако в субъективном восприятии опасения, что удачные обстоятельства могут измениться и неизвестно, повторятся ли они когда-либо, подвигают субъекта на сиюминутные решения. Последующие действия непродуманны, оценка ситуации и прогноз последствий поверхностны, сама цель преступления в значительной степени случайна. Прямая ситуационная мотивация актуализируется при провоцирующих обстоятельствах как у лиц со значительным снижением интеллекта (подгруппа «ПИР»), так и у лиц с выраженными эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПЭВР»). Совершение преступления у субъектов с интеллектуальной недостаточностью обусловлено неспособностью полноценно прогнозировать последствия своих действий, а порой и в полной мере осознать их противоправность. У лиц с преобладанием эмоционально-волевых нарушений определяющее значение при совершении преступления приобретает снижение волевого контроля со слабостью борьбы мотивов.

При длительно существующей провоцирующей ситуации возможно развитие «смещенной» мотивации. Такими длительно существующими провоцирующими обстоятельствами могут быть, например, материальная нужда, отсутствие постоянного заработка, постоянное опасение за свое здоровье и жизнь, невозвращение долгов. Непрерывное действие психотравмирую-щих обстоятельств и неспособность найти адекватный, социально приемлемый выход из создавшейся ситуации приводят в конечном итоге к совершению преступления. При данном виде мотивации цель и средства преступления, на первый взгляд, выбираются вполне осознанно, противоправное деяние заранее

планируется, в дальнейшем поэтапно выполняется. Однако при подробном анализе оказывается, что, несмотря на наличие у субъекта неограниченного времени на подготовку, преступление планируется наспех, без учета всех деталей и возможного развития событий, средства, как правило, используются подручные или случайные, цель преступления выбирается по принципу «взять то, что плохо лежит». Само деяние не оценивается субъектом как противоправное, хотя в принципе ему известно, что «за это могут посадить». Смещенная ситуационная мотивация актуализируется при провоцирующих обстоятельствах у лиц с умеренным или значительным снижением интеллекта (подгруппы «РВР» и «ПИР»).

Последняя разновидность ситуационной мотивации - «игровая» мотивация. Она может формироваться как под влиянием внезапно возникшей, так и длительно существующей провоцирующей ситуации при непосредственном влиянии неформального окружения (актуальные в данной среде привычки, взгляды, ценности). При игровой мотивации отсутствует какая-либо продуманность поведения, противоправность деяния или не оценивается вовсе, или воспринимается как необходимый элемент рискованной игры. При этом прогноз последствий таких поступков весьма поверхностен, без каких-либо оснований предполагается избежать ответственности за содеянное, или такая ответственность совсем не предполагается, ввиду субъективного восприятия причиненного вреда как незначительного. На первый план выступают такие мотивы, как любопытство, склонность к коллекционированию, бравада, озорство. Игровая мотивация актуализируется при провоцирующих ситуационных обстоятельствах у лиц молодого возраста (14-16 лет) с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР»). Совершению преступления способствуют слабость волевого контроля и борьбы мотивов, несформированность ценностных ориентации, личностная незрелость, эмоциональная неустойчивость.

Третий уровень - суггестивная мотивация. При данном виде мотивации формирование у субъекта конкретных мотивов происходит при определяющем влиянии посторонних лиц. Эти лица (как правило, пользующиеся непререкаемым авторитетом у

испытуемых) сами определяют цели, средства, время предполагаемого преступления, распределяют роли. Мнение, потребности и желания испытуемого ими не учитываются. Мотив противоправного деяния, таким образом, не формируется, исходя из внутренних потребностей, а оказывается как бы «навязан извне». Суггестивная мотивация может быть представлена в двух вариантах: «совпадающая» и «скрытая».

При «совпадающей» суггестивной мотивации навязываемые неформальным лидером мотивы, цели, объекты преступления не вызывают у субъекта возражений, так как в целом совпадают с его потребностями. Он легко и охотно принимает объяснения лидеров об «отсутствии охраны» или «заброшенности» объекта, откуда предполагается совершить кражу, о том, что «никто не увидит и не узнает» о краже или грабеже. В то же время он совершенно не задумывается о деталях предполагаемого деяния, о грозящих последствиях, всецело полагаясь на способности и опыт инициатора преступления. Совпадающая суггестивная мотивация актуализируется при провоцирующих обстоятельствах у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР») или при обстоятельствах, вынуждающих к действиям, у лиц с умеренным снижением интеллекта (подгруппа «РВР»). Совершение преступления у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами обусловлено слабостью волевого контроля своих действий, непониманием и неприятием моральных принципов и норм поведения, а у лиц с интеллектуальным снижением - неспособностью к принятию самостоятельных решений, внушаемостью, подчи-няемостью.

При «скрытой» суггестивной мотивации истинная цель преступного деяния как бы скрыта, завуалирована другими, на первый взгляд, очевидными мотивами: При анализе правонарушений со скрытой мотивацией поведение субъекта кажется последовательным и логичным, он прилежно исполняет роль, предписанную ему организатором преступления, действует, согласно намеченному заранее плану, согласованно с другими членами преступной группы. При поверхностном изучении материалов уголовного дела на первый план, как правило, выступают мотивы получения материальной выгоды, самоутвержде-

ния, самореализации. В то же время, при глубоком изучении личности правонарушителя обращают на себя внимание его повышенная внушаемость, подчиняемость, трусость, неспособность к принятию самостоятельных решений, полная зависимость от мнения его микросоциального окружения. Истинными мотивами противоправного деяния оказываются не корысть и самоутверждение, а боязнь физической расправы при отказе участвовать в преступлении, страх оказаться вне своего привычного окружения, стать отвергнутым и презираемым своими «друзьями». Скрытая суггестивная мотивация актуализируется при провоцирующих, индифферентных и сдерживающих обстоятельствах у лиц со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР»), Совершению преступления способствуют присущие лицам с интеллектуальными расстройствами повышенная внушаемость, подчиняе-мость, отчасти трусость, неспособность к принятию самостоятельных решений, конформизм.

Мотивация общественно опасных действий, совершаемых невменяемыми субъектами, заметно отличается от мотивации преступных деяний, совершаемых вменяемыми и ограниченно вменяемыми лицами. ООД с независимо-осознанной мотивацией ими не совершаются. Ситуационная мотивация (в основном аффектогенная) свойственна больным с шизофреническим дефектом (подгруппа «ПГРМ»). Суггестивная мотивация (как совпадающая, так и скрытая) характерна для лиц с выраженным снижением интеллектуально-когнитивных функций, в рамках врожденного или приобретенного слабоумия (подгруппа «ПВРИ»).

Однако, помимо ситуационной и суггестивной мотивации, характерных для ситуационно спровоцированных ООД, выявлен еще один вид (уровень) мотивации, который не встречается ни у вменяемых, ни у ограниченно вменяемых субъектов и свойственен для инициативных действий лиц с выраженными нарушениями психической деятельности. Этот уровень назван «патологической мотивацией». Формирование конкретных мотивов при данном виде мотивации обусловлено внутренними потребностями и установками субъекта и практически не зависит ни от ситуативных факторов, ни от постороннего влияния. Однако, в

отличие от независимо-осознанной, при патологической мотивации конкретные мотивы формируются на основе ущербной мотивационно-потребностной сферы, извращенной иерархии мотивов. Реальные возможности субъекта, объективные обстоятельства, как правило, или игнорируются им полностью, или учитываются поверхностно. Мотив не всегда совпадает с конкретной целью. Представляется возможным выделить три разновидности патологической мотивации: «дефицитарно-анэтиче-ская», «примитивно-утилитарная» и «импульсивная».

«Дефицитарно-анэтическая» мотивация отличается тем, что анэтические мотивы, связанные с пренебрежением социальными, морально-этическими нормами и правилами • поведения, предопределяются не личностными особенностями, а выраженными нарушениями психической деятельности. Такой вид мотивации может сформироваться у лиц с дефицитом высших эмоций и с паралогичностью мышления, которые выстраивают свою иерархию ценностей взамен общепринятой (подгруппа «ПГРМ»). «Дефицитарно-анэтическая» мотивация свойственна больным с шизофреническим дефектом.

«Примитивно-утилитарная» мотивация более свойственна субъектам с выраженной интеллектуальной недостаточностью (подгруппа «ПВРИ») или с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПГЭВР»). Формирование конкретных мотивов ООД определяется неспособностью субъекта к целостному осмыслению ситуации, принятию логичных решений, склонностью к непосредственной реализации возникших побуждений, неспособностью добиться удовлетворения своих утилитарных потребностей социально приемлемыми способами, непониманием общепринятых норм и правил поведения. «Примитивно-утилитарная» мотивация встречается в основном у лиц, страдающих умственной отсталостью (олигофренией) и органическим психическим расстройством (с психоорганическим синдромом или деменцией).

«Импульсивная» мотивация формируется у больных с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями, при полной неспособности к волевому контролю и коррекции своих действий, нарушении процессов принятия решений, импульсивности, невозможности противостоять возникшим побуждениям (под-

группы «ПГЭВР» и «ПГРМ»). Основными признаками такого вида мотивации являются импульсивность поступка, несовпадение мотива и цели правонарушения, сиюминутное принятие решения без какой-либо оценки объективных обстоятельств и своих реальных возможностей. «Импульсивная» мотивация свойственна больным с диагнозами шизофрении, специфических расстройств личности возбудимого круга (при декомпенсациях), органического психического расстройства (с психопато-подобным или психоорганическим синдромом в его эксплозивном варианте).

Аномально-личностные механизмы совершения преступлений лицами с непсихотическими психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. Структура преступного деяния ограниченно вменяемого субъекта заметно отличается от структуры преступления, совершенного лицом, признанным вменяемым. Анализ результатов исследования позволяет выделить основные механизмы совершения преступлений лицами с психическими расстройствами непсихотического характера, ограничивающими их способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Эти механизмы преступного поведения были названы «аномально-личностными», с целью подчеркнуть, что они свойственны лицам с психическими аномалиями, не достигающими однако степени выраженности, позволяющей говорить об их невменяемости (в отличие от психопатологических механизмов ООД, описанных М.М. Мальцевой и В.П. Котовым, 1995). Под аномально-личностным механизмом понимается устойчивое сочетание интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых нарушений с особенностями мотивации, которое актуализируется при определенных ситуационных обстоятельствах и приводит к совершению преступного деяния. Представляется возможным выделить три большие группы аномально-личностных механизмов преступных деяний: ЛЛМ непосредственной ситуационной обусловленности, АЛМ опосредованной многофакторной зависимости и АЛМ авторитарной инициации.

Аномально-личностные механизмы непосредственной ситуационной обусловленности. Деяния, при которых воз-

никшая объективно (т.е., независимо от воли и желания испытуемого) ситуация фактически обусловила (предопределила) все его последующие действия. Немаловажную роль в формировании мотива противоправных действий играет фактор времени. Как правило, провоцирующая ситуация возникает неожиданно, развивается достаточно быстро, не позволяя лицу осмыслить ее во всех деталях, проанализировать, спрогнозировать возможные последствия. С другой стороны, испытуемые не планируют заранее своих действий, они не выбирают место, время, способ совершения правонарушения, используют случайные орудия и средства. Схематично этот механизм можно обозначить так: «потребность - внезапная провокация — непродуманное решение - преступное деяние». Среди АЛМ непосредственной ситуационной обусловленности можно выделить следующие разновидности:

1. Аномально-личностный механизм легкодоступного удовлетворения потребности. Проявляется в двух вариантах: по принципу «получения легкой наживы» и по игровому принципу. По принципу «легкой наживы» совершаются банальные, не требующие никакой подготовки кражи не охраняемых предметов, как правило, случайно привлекших внимание обследуемых, или, в их понимании, никому в данный момент «не нужных», «выброшенных», «оставленных». Реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации. При втором варианте совершаются мелкие кражи и угоны транспортных средств (от велосипедов до автомобилей) без цели хищения по мотивам коллекционирования, любопытства, озорства, бравады перед сверстниками рисковым поступком. Реализуется у подростков при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих или (реже) индифферентных ситуационных обстоятельств и игровой мотивации.

ные люди. Основным мотивом подобных преступлений является утверждение своего авторитета, поднятие (или восстановление) своего престижа. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально--волевых нарушений, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации.

3. Аномально-личностный механизм спровоцированной сексуальной агрессии. По этому механизму совершаются изнасилования или насильственные действия сексуального характера, спровоцированные самими потерпевшими (близкое общение, заигрывание, затем внезапный и непонятный для субъекта преступления отказ, отчасти расцененный им как продолжение игры, кокетство). Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации.

4. Аномально-личностный механизм защитных действий. По такому механизму в конфликтных ситуациях совершаются тяжкие и особо тяжкие преступления против личности (убийства, причинение различной тяжести вреда здоровью, хулиганские действия, сопряженные с причинением вреда здоровью). Однако следует учитывать, что инициатором конфликта, приведшего к преступлению, всегда является сам потерпевший. Среди конкретных мотивов преступлений можно выделить три разновидности: а) оскорбление, обида, унижение; б) обоюдный конфликт, ссора; в) защита от реальной и мнимой угрозы. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, ситуационных обстоятельств, субъективно не оставляющих свободы выбора действий, или (реже) вынуждающих к действиям и аффектогенной мотивации.

рующие обстоятельства существуют достаточно длительное время, испытуемые или мирятся с ними, или ищут какой-либо социально приемлемый выход. Наконец, часто при присоединении на первый взгляд совершенно не значимых, случайных факторов, эти же обстоятельства становятся основой для формирования мотива и выбора цели преступления. Описываемый механизм схематично можно обозначить следующим образом: «потребность - длительное влияние различных (психологических и социальных) негативных факторов - неспособность найти социально приемлемое решение - преступное деяние». Можно выделить следующие варианты АЛМ опосредованной многофакторной зависимости:

1. Аномально-личностный механизм недостаточного уровня понимания. При этом механизме низкие интеллектуальные возможности субъекта препятствуют осознанию в полной мере противоправности и наказуемости совершаемого им деяния. Зная в принципе о противоправности подобных действий, такие лица все же уверены, что их конкретный поступок не является противозаконным, так как они или «делали это по другому», «никому не навредили», или причинили незначительный ущерб - «поймали мало рыбы». Их представления о законности или незаконности каких-либо действий поверхностны, наивны, незрелы, а порой и просто примитивны. Обычно такие правонарушения совершаются обследуемыми на протяжении достаточно длительного времени, становясь привычными и обыденными, никогда ни ими, ни окружающими не расцениваются, как преступные. С другой стороны, это могут быть действия, при которых мотив преступления (опять же на фоне длительно существующих провоцирующих обстоятельств) формируется под влиянием совершенно случайного, порой невообразимого сочетания никак не связанных между собой ситуационных факторов. Механизм недостаточного уровня понимания реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

2. Аномально-личностный механизм патологической зависимости. По этому механизму совершаются..имущественные правонарушения, мотивом! 1 необходимость

! 05 И » * 33

приобретения наркотиков (покупка, изготовление, кража). Как и следует из названия, все эти преступления в основном обусловлены патологической зависимостью при наркомании и токсикомании. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых расстройств или значительного снижения интеллекта с индифферентными или провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

3. Аномально-личностный механизм субъективно-вынужденных действий. По этому механизму совершаются банальные кражи в длительно существующей провоцирующей ситуации, которая субъективно воспринимается лицом как «безвыходная». Провоцирующими факторами в данном случае являются длительно существующая реальная материальная нужда, невозможность найти средства к существованию, невозвращение долгов. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

Аномально-личностные механизмы авторитарной инициации. При авторитарно инициированных преступлениях ситуация действия не возникает для субъекта преступления спонтанно, она целенаправленно создается лицом, пользующимся у него определенным авторитетом. Как правило, такими лицами являются неформальные лидеры подростковых групп или близкие родственники испытуемых. Субъект вовлекается в уже подготовленные, спланированные или спровоцированные кем-то преступления, его роль при этом в целом пассивная, он является исполнителем чужой воли и обычно даже не имеет возможности воспользоваться плодами совершенного деяния. Истинные мотивы его участия в преступном эпизоде часто не совпадают с видимой целью, иногда даже противоречат реальным потребностям. Схематично указанный механизм можно обозначить так: «влияние авторитетного субъекта - внушенная авторитетом потребность или отсутствие потребности - навязанная авторитетом цель - преступное деяние». АЛМ авторитарной инициации представлены следующими вариантами:

1. Аномально-личностный механизм вынужденного подтверждения авторитета По такому механизму преступления

совершаются из опасения показаться не таким смелым, как все, стать предметом насмешек, уронить свой «авторитет», оказаться вне своей привычной группировки, быть изгнанным. Совершаются как банальные кражи, так и более серьезные преступления — разбойные нападения, вымогательство. Сами испытуемые никогда не являются инициаторами и разработчиками преступлений, хотя может показаться, что они действуют при их выполнении достаточно активно. Механизм вынужденного подтверждения авторитета реализуется при сочетании умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений и умеренного снижения интеллекта с ситуационными обстоятельствами, вынуждающими к действиям и совпадающей суггестивной мотивацией.

2. Аномально-личностныймеханизм внушенной доступности и безнаказанности. По этому механизму совершаются банальные кражи предметов, в представлении испытуемых на момент преступления «никому не принадлежавших», или предметов, украсть которые не представляет никакого труда, а ответственность за это не предполагается. Однако инициаторами краж всегда являются другие лица, которые и убеждают испытуемых принять участие в преступлениях, описывая их как легкие по исполнению, безопасные и не предполагающие никакой ответственности за содеянное. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и совпадающей суггестивной мотивацией.

3. Аномально-личностныймеханизм конформного поведения. По этому механизму конформными личностями совершаются банальные кражи, ограбления, угоны автотранспортных средств. Инициаторы преступления опять-таки другие лица. Участие испытуемых обусловлено отсутствием своей твердой жизненной позиции, слабоволием, подчиняемостью, безразличием к тому или иному роду деятельности, повышенной внушаемостью, низкими способностями к прогнозированию возможных последствий своих поступков. Реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта со сдерживающими или индифферентными ситуационными обстоятельствами и скрытой суггестивной мотивацией.

4. Аномально-личностный механизм активного физического принуждения. По этому механизму кражи и ограбления совершают несовершеннолетние с интеллектуальной недостаточностью. Согласие испытуемых на участие в преступном деянии всегда вынужденное, оно достигается инициатором или в результате применения прямого насилия, или угрозами физической расправы в случае отказа. Истинные мотивы никогда не совпадают с целью преступления, испытуемые обычно не имеют возможности воспользоваться плодами своего деяния. Механизм активного физического принуждения реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с вынуждающими к действиям, провоцирующими или индифферентными ситуационными обстоятельствами и скрытой суггестивной мотивацией.

Анализ норм современного законодательства, регулирующих правовое положение лиц с непсихотическим характером психических расстройств. Анализ норм современного законодательства, регулирующих правовое положение субъектов, признанных ограничено вменяемыми в отношении совершенных ими преступлений, позволяет выделить в Уголовном, Уголовно-процессуальном и Уголовно-исполнительном кодексах ряд недостатков и противоречий. Например, в формулировке ст.22 УК РФ фактически нейтрализуется наличие психического расстройства у лица, совершившего ООД, так как это лицо здесь же называется «вменяемым» и указывается, что оно «подлежит уголовной ответственности». Однако из признания лица вменяемым следует, что инкриминируемое ему деяние оно совершило виновно (ст. 14 УК РФ), то есть умышленно или по неосторожности (ст.24 УК РФ), что оно, следовательно, предвидело или должно было и могло предвидеть общественно опасные последствия своих действий (ст.ст.25, 26 УК РФ). По смыслу ст.22 («не могло в полной мере ...») у лиц, подпадающих под ее действие, эта способность нарушена.

тывается при назначении наказания», или в сторону смягчения наказания, или как обстоятельство, отягчающее наказание, или только как возможность назначить принудительное лечение. На практике такая неопределенность часто приводит к не вполне адекватному судебному решению, когда при вынесении приговора наличие психического расстройства просто игнорируется, назначаются порой максимальные сроки наказания, предусмотренные конкретной статьей УК РФ, но к этому добавляется еще и принудительное лечение в местах лишения свободы.

Даже не меняя полностью формулировку ст.22 УК РФ, можно существенно сместить ее акценты на наличие психического расстройства у описываемых лиц и обратить внимание суда на необходимость действительно, а не формально учитывать данные расстройства при назначении наказания. Так, например, можно ввести в часть 1 ст.22 уже существующий и работающий термин «ограниченная вменяемость»: «Ограниченно вменяемое лицо ...» - и далее по тексту статьи. Кроме того, хотя перечень, приведенный в ст.61 УК РФ не является закрытым, и суд вправе учесть в качестве смягчающих обстоятельства, не указанные в статье, с нашей точки зрения, было бы правильным прямо указать в законе, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является обстоятельством, смягчающим наказание и сделать это одним из пунктов части 1 ст.61 УК РФ. Часть же 2 ст.22 УК РФ изменить в таком случае следующим образом: «Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания как смягчающее обстоятельство и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Представляется, что такие редакционные изменения ст.22 и дополнение части 1 ст.61 УК РФ достаточно четко отграничат лиц вменяемых, способных полностью осознавать противоправность своих действий и могущих нести всю полноту ответственности за содеянное, от больных, не обладающих в полной мере этой способностью в силу своего психического расстройства. Это позволит судам дифференцированно подходить к двум указанным категориям лиц, а значит выносить более справедливые приговоры (согласно ст. 6 УК РФ).

Наряду с отнесением психического расстройства, не исключающего вменяемости, к обстоятельствам, смягчающим наказание, представляется целесообразным рассмотреть также проблему создания специализированных лечебных исправительных учреждений (ЛИУ) для лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

Упоминание о ЛИУ встречается только в Уголовно-исполнительном кодексе (ст.ст. 74, 101 УИК РФ). При этом между положениями отдельных статей УК РФ и УИК РФ заметны некоторые несоответствия. Так, в части 8 ст. 74 УИК РФ указывается, что «в лечебных исправительных учреждениях отбывают наказание осужденные, перечисленные в частях первой и третьей статьи 18 настоящего Кодекса». В свою очередь в части 1 ст. 18 указано, что «к осужденным ... страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости ... применяются принудительные меры медицинского характера», а в части 3 ст. 18 - что «к ... больным перечисленными в части первой настоящей статьи заболеваниями, применяются принудительные меры медицинского характера в соответствии со статьями 97-104 Уголовного кодекса Российской Федерации». Однако в ст.ст. 97-104 УК РФ нет никакого упоминания о лечебных исправительных учреждениях. Более того, в части 2 ст. 99 УК РФ категорично записано, что «лицам, осужденным за преступления, совершенные в состоянии вменяемости, но нуждающимся ... влечении психических расстройств, не исключающих вменяемости, суд ... может назначить принудительную меру медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и лечения у психиатра». Соответственно, она в свою очередь вступает в противоречие с частью 2 ст.22 УК РФ, в которой меры медицинского характера не конкретизированы, а речь о них, напротив, идет во множественном числе: «психическое расстройство, не исключающее вменяемости ... может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Далее часть 1 ст. 104 УК РФ разъясняет, что в случаях, предусмотренных частью 2 ст.99 УК РФ «принудительные меры медицинского характера исполняются по месту отбывания лишения свободы». Таким образом оказывается, что помещение ограниченно вменяемых лиц в лечебные исправи-

тельные учреждения Уголовным кодексом РФ только подразумевается, но специально никак не оговаривается.

Определенные несоответствия, касающиеся принудительных мер медицинского характера, соединенных с исполнением наказания и организации лечебных исправительных учреждений, обнаруживаются и между статьями самого УИК РФ. Например, часть 1 ст.74, перечисляя виды исправительных учреждений, называет одним из них «лечебные исправительные учреждения», тогда как в главе 16 УИК РФ, регулирующей «исполнение наказания в виде лишения свободы в исправительных учреждениях разных видов», нет никакого упоминания о ЛИУ. Часть 8 ст.74 и части 1 и 3 ст. 18 УИК РФ четко показывают, что в лечебных исправительных учреждениях могут отбывать наказание осужденные, страдающие психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. В то же время в части 2 ст. 101 данного Кодекса, при перечислении категорий больных, для содержания и лечения которых в уголовно-исполнительной системе организуются ЛИУ, лица с психическими расстройствами не упоминаются. Представляется, что указанные недочеты могут серьезно осложнить положение лиц, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, поэтому требуют скорейшего исправления. В частности, видимо целесообразно изменить часть 2 ст.99 УК РФ, приведя ее в соответствие со ст.22 УК РФ, ст.ст. 18 и 74 УИК РФ, например, убрать ограничение применяемых в отношении упомянутой категории лиц мер медицинского характера только амбулаторным принудительным лечением, а также добавить в перечень таких мер пребывание в лечебном исправительном учреждении. В этом случае не потребует изменения часть 1 ст. 104 УК РФ, так как формулировка «принудительные меры медицинского характера исполняются по месту отбывания лишения свободы» будет включать в себя и амбулаторное принудительное лечение, и принудительное лечение в специальной психиатрической больнице, и отбывание наказания в лечебном исправительном учреждении.

Для того чтобы привести в соответствие друг с другом статьи Уголовно-исполнительного кодекса РФ, видимо, достаточно внести в части 2 ст. 101 в перечень категорий осужденных,

которые могут содержаться в лечебных исправительных учреждениях, также и категорию ограниченно вменяемых лиц.

ВЫВОДЫ.

1. Оптимизация экспертной оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера требует привлечения разносторонних критериев, позволяющих изучить не только собственно психопатологические проявления, но и связанные с ними индивидуально-психологические особенности, характер социальной адаптации, реакции на конкретные обстоятельства правонарушения. Целесообразно выделять следующие регистры критериев экспертной оценки: основной - клинический, и дополнительные - адаптационный, ситуационный и мотивацион-ный.

1.1. Регистр клинических критериев является основным, так как именно от выраженности психических нарушений в конечном итоге зависит то или иное экспертное решение - от вменяемости до невменяемости.

1.2. Регистр адаптационных критериев является показателем влияния имеющихся у субъекта психических нарушений на его жизнедеятельность. Данный регистр опосредуется через показатели возможностей субъекта к социальной адаптации и социальному функционированию.

1.3. Регистр ситуационных критериев служит показателем влияния объективных обстоятельств и их понимания субъектом на его поведение непосредственно в криминальной ситуации.

1.4. Регистр мотивационных критериев является выражением влияния психических отклонений и особенностей личности на формирование мотивов и цели, выбор орудий и средств, места и времени конкретного общественно опасного деяния.

2. Для субъектов, способных осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (вменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев.

ских и прогностических возможностей, волевого контроля своих действий - устойчивая социальная адаптация, высокий уровень социального функционирования - все виды ситуационных обстоятельств - все уровни мотивации.

2.2. Легкое снижение интеллекта, последовательность или конкретность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушения — неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования — сдерживающие, индифферентные или провоцирующие ситуационные обстоятельства -независимо-осознанная или ситуационная смещенная мотивация.

2.3. Умеренное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления, умеренно выраженные эмоционально-волевые расстройства - устойчивая социальная адаптация, высокий уровень социального функционирования - все виды ситуационных обстоятельств, кроме «субъективно не оставляющих свободы выбора действий» - все уровни мотивации, кроме скрытой суггестивной.

3. Для субъектов, лишенных способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (ограничено вменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев:

3.1. Легкое снижение (или отсутствие снижения) интеллекта, последовательность или конкретность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушения - неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования -ситуационные обстоятельства, субъективно не оставляющие свободы выбора действий, или вынуждающие к действиям - ситуационная (кроме смещенной) или суггестивная мотивация.

3.2. Умеренное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления, умеренно выраженные эмоционально-волевые расстройства - неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования - ситуационные обстоятельства, субъективно не оставляющие свободы выбора действий, или вынуждающие к действиям - аффектогенная или суггестивная мотивация.

3.3. Значительное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления, незначительные эмоционально-волевые расстройства — неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования - провоцирующие ситуационные обстоятельства при всех видах ситуационной мотивации (кроме игровой); индифферентные или сдерживающие обстоятельства при суггестивной мотивации.

4. Для субъектов, полностью лишенных способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (невменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев.

4.1. Выраженное снижение интеллекта, конкретность, обстоятельность или ригидность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушения - социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования - ситуационная (кроме игровой), суггестивная или примитивно-утилитарная мотивация.

4.2. Выраженное снижение интеллекта, сугубая конкретность мышления, умеренно выраженные эмоционально-волевые нарушения - социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования - аффектогенная, прямая ситуационная, суггестивная или примитивно-утилитарная мотивация.

4.3. Выраженные эмоционально-волевые нарушения, умеренное или значительное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления - социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования - аффектогенная, примитивно-утилитарная или импульсивная мотивация.

4.4. Паралогичность или резонерский тип мышления, эмоциональное уплощение, выраженные или умеренно выраженные волевые нарушения, легкое снижение интеллекта -социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования - аффектогенная, дефицитарно-анэтическая или импульсивная мотивация.

5. Одним из важных признаков неспособности лица с психическими расстройствами непсихотического характера в полной мере осознавать фактический характер и общественную опас-

ность своих действий либо руководить ими является констатация одного из выделенных на основании настоящего исследования аномально-личностных механизмов (АЛМ) совершения - преступлений: АЛМ непосредственной ситуационной обусловленности, АЛМ опосредованной многофакторной зависимости, АЛМ авторитарной инициации. Указанные механизмы могут быть положены в основу дифференцированной профилактики преступлений таких субъектов.

5.1. Аномально-личностные механизмы непосредственной ситуационной обусловленности реализуются при неожиданном возникновении и быстром развитии провоцирующей ситуации, которая фактически предопределяет все последующие действия субъекта по схеме: потребность - внезапная провокация - непродуманное решение - преступное деяние.

5.2. Аномально-личностные механизмы опосредованной многофакторной зависимости реализуется при длительном воздействии ряда провоцирующих факторов и внутреннем конфликте, связанном с невозможностью быстрого и успешного разрешения негативной ситуации по схеме: потребность - длительное влияние различных (психологических и социальных) негативных факторов - неспособность найти социально приемлемое решение - преступное деяние.

5.3. Аномально-личностные механизмы авторитарной инициации реализуются при целенаправленном вовлечении психически неполноценного субъекта в преступную деятельность авторитетным для него лицом по схеме: влияние авторитетного субъекта - внушенная авторитетом потребность или отсутствие потребности - навязанная авторитетом цель - преступное деяние. 6. Анализ норм современного законодательства, регулирующих вопросы уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, позволяет выделить ряд неточностей и противоречий, требующих коррекции. В частности, целесообразно ввести в УК РФ понятие «ограниченной вменяемости»; указать, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является обстоятельством, смягчающим наказание; уточнить содержание понятия «принудительное лечение, соединенное с исполнением наказания»; уст-

ранить несоответствие между отдельными статьями УК РФ, УПК РФ и УИК РФ.

СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ.

1. Некоторые вопросы применения принудительных мер медицинского характера в новом Уголовном кодексе Российской Федерации. // Российский психиатрический журнал. - 1997. - №3.- С.52-57.

2. Особенности применения принудительных мер медицинского характера при различных формах психических расстройств, развившихся после совершения правонарушения. // Социальная и клиническая психиатрия. - 1997. -№4. - С.45-50.

3. Некоторые причины диагностических и экспертных расхождений в судебно-психиатрической практике. // Труды АГМ А, т. 16. - Астрахань, 1999.-С.262-269.

4. Некоторые критерии применения ст. 22 УК РФ в судебно-психи-атрической практике. // Российский психиатрический журнал. -2000. - № 3. - С. 45-48.

5. Некоторые особенности применения положений ст. 22 Уголовного кодекса Российской Федерации. // Материалы XIII съезда психиатров России. - М, 2000. - С. 2Г9.

6. Невменяемость и ограниченная вменяемость лиц с психическими аномалиями (клиническая и социальная характеристика). // Труды АГМА, т. 19. - Астрахань, 2000. - С.278-286.

7. Структура общественно опасных действий (ООД), совершаемых несовершеннолетними с непсихотическими психическими расстройствами. // Труды АГМА, т.21 - Астрахань, 2001. - С.319-327.

8. Структура и особенности мотивации противоправных действий «ограниченно вменяемых» лиц с психическими аномалиями. // Российский психиатрический журнал. - 2002. - № 3. - С. 45-48.

9. Клинические и ситуативные критерии вменяемости лиц с психическими аномалиями. // Российский психиатрический журнал. -2003.-№2.-С. 33-36.

10. Виды (уровни) мотивации преступной деятельности лиц с психическими аномалиями, не исключающими вменяемости. // Соци-

. альная и клиническая психиатрия. -2003. - № 1. - С. 77-80.

И. Ситуационные обстоятельства как один из критериев ограниченной вменяемости лиц с психическими аномалиями. // Клинические

вопросы современной медицины. Труды ЛГМА, т.29 - Астрахань, 2003.-С.346-353.

12. Мотивация общественно опасных действий лиц с психическими аномалиями в аспекте применения статей 28 и 40 УК РФ. // Клинические вопросы современной медицины. Труды АГМА, т.29 -Астрахань, 2003. - С. 353-360. (соавтор И.В. Нестерова).

13. Регистры критериев судебно-психиатрической оценки лиц с психическими аномалиями. // Российский психиатрический журнал. -2003.-№4.

14.'Аномально-личностные механизмы преступных действий лиц с непсихотическими психическими расстройствами (в аспекте применения ст. 22 УК РФ). // Социальная и клиническая психиатрия. -2003. -№ 3 . - С. 71-74.

15. Медико-социальные и организационные аспекты принудительного лечения «ограниченно вменяемых» лиц с психическими аномалиями. // Современные вопросы общественного здоровья и здравоохранения. Труды АГМА, т. 27 - Асграхань, 2003. - С. 274-277.

16. Судебно-психиатрическая экспертная оценка объективной стороны преступления в аспекте применения ст. 22 УК РФ. // Сборник научно-практической конференции, посвященной 100-летнему юбилею Краснодарской краевой клинической психиатрической больницы. - Краснодар, 2003. (соавтор Е.П. Голиков).

17. Аномально-личностные механизмы преступных деяний, совершаемых лицами с пограничными психическими расстройствами. Методические рекомендации. - Издательство АГМЛ. - Астрахань, 2003.-18 с.

18. Критерии экспертной оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера. Методические рекомендации. - Издательство ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского. - Москва, 2004. - 25 с. (соавтор В.П. Котов).

19. О правовых последствиях применения положений ст. 22 Уголовного кодекса Российской Федерации. // Труды АГМА, 2004. (принято к печати).

Подписано в печать П.04.2004. Тираж 100 экз. Заказ № 909.

Издательство Астраханской государственной медицинской академии. 414000, г. Астрахань, ул. Бакинская, 121

Оглавление диссертации Хрящев, Александр Валерьевич :: 2004 :: Москва

Введение . 4

Глава 1. Обзор литературы. Проблемы «невменяемости» и «ограниченной вменяемости» лиц с психическими расстройствами непсихотического характера в России и за рубежом . 11

Глава 2. Общая характеристика материала и методы исследования . 44

Глава 3. Психические расстройства непсихотического характера, не ограничивающие способность лиц осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими . 84

3.1. Клинико-психопатологическая характеристика группы вменяемых. Клинические критерии вменяемости. .!.

3.2. Социально-демографическая характеристика группы вменяемых. Адаптационные критерии вменяемости.

3.3. Ситуационные обстоятельства как критерий экспертной оценки лиц с психическими аномалиями. Ситуационные критерии вменяемости

3.4., Мотивация противоправного деяния как критерий экспертной оценки лиц с психическими аномалиями. Мотивационные критерии вменяемости

3.5. Регистры критериев экспертной оценки лиц с психическими аномалиями. Критерии вменяемости

Глава 4. Психические расстройства непсихотического характера, ограничивающие способность больных осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими .171

4.1. Клинико-психопатологическая характеристика группы ограниченно вменяемых. Клинические критерии ограниченной вменяемости

4.2. Социально-демографическая характеристика группы ограниченно вменяемых. Адаптационные критерии ограниченной вменяемости

4.3. Ситуационные критерии ограниченной вменяемости

4.4. Мотивационные критерии ограниченной вменяемости

4.5. Регистры критериев экспертной оценки ограниченно вменяемых лиц с психическими аномалиями

4.6. Структура преступного деяния ограниченно вменяемых лиц. Аномально-личностные механизмы преступных деяний

Глава 5. Психические расстройства непсихотического характера, исключающие способность больных осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими . 269

5.1. Клинико-психопатологическая характеристика группы невменяемых. Клинические критерии невменяемости

5.2. Социально-демографическая характеристика группы невменяемых. Адаптационные критерии невменяемости

5.3. Мотивационные и ситуационные критерии невменяемости

5.4. Регистры критериев экспертной оценки невменяемых лиц с психическими расстройствами непсихотического характера

5.5. Структура и механизмы общественно опасных деяний невменяемых лиц с непсихотическими психическими расстройствами

Глава 6. Анализ норм современного законодательства, регулирующих правовое положение лиц с непсихотическим характером психических расстройств . 344

Введение диссертации по теме "Психиатрия", Хрящев, Александр Валерьевич, автореферат

Известно, что лица с психическими расстройствами непсихотического характера составляют подавляющее большинство среди субъектов, которым после совершения \ общественно опасного деяния (00Д) проводится судебно-психиатрическая экспертиза. Они же вызывают наибольшие трудности при решении вопросов о вменяемости-невменяемости, а также при выборе принудительных мер медицинского характера.

Клиническим особенностям, судебно-психиатрической оценке и вопросам принудительного лечения данного контингента посвящено значительное количество исследований (Фрезе А.У., 1874; Таганцев Н.С., 1888; Кандинский В.Х., 1890; Сербский В.П., 1895, 1900; Трахтеров B.C., 1934; Лунц Д.Р., 1958, 1966, 1972; Фрейеров О.Е., 1964, 1967; Кондратьев Ф.В., 1977, 1988, 1996, 2001; Шостакович Б.В., 1978, 1989, 1990, 1996, 2001; Котов В.П., Мальцева М.М., 1981, 1987, 1990, 1996, 2001; Вандыш-Бубко В.В., 1993, 2001; Ancel М., 1958; Bernard Р., 1963; Monahan Y., 1973; Dershowitz А., 1978; Lempp R., 1983; Smith R., 1984; Nedopil N., 1985, 1991; Rasch W., 1986, 1993 и многие другйе). Однако до настоящего времени указанные вопросы остаются не полностью разработанными, отсутствуют четкие критерии вменяемости-невменяемости лиц с психическими расстройствами непсихотического характера при различных нозологических формах.

Остается открытой проблема дифференцированного подхода к выбору мер медицинского характера в отношении лиц, признанных невменяемыми в связи с выраженностью интеллектуальной недостаточности или эмоционально-волевых нарушений.

Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 года предусматривает возможность принципиально нового экспертного решения - вывода о наличии у подэкспертного психического расстройства, не исключающего вменяемости, но ограничивающего его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (так называемая «ограниченная вменяемость»). Проблеме «ограниченной вменяемости» также посвящен ряд работ как отечественных, так и зарубежных авторов (Корсаков С.С., 1884; Кандинский В.Х., 1890; Лунц Д.Р., 1966; Антонян Ю.М., Бородин С.В., 1987, 1998; Шостакович Б.В., Горинов В.В., 1996; Шостакович Б.В., 2001; Кудрявцев И.А., 1996; Кондратьев Ф.В., 1996; Горинов В.В., Пережогин JI.O., 1999; Ancel М., 1958; Lempp R., 1983; Smith R., 1984; Reznek L., 1987; Nedopil N., 1991; Rasch W., 1986, 1993 и другие). Тем не менее, полемика о различных аспектах данной проблемы, в том числе, о возможности применения самого понятия «ограниченной вменяемости», продолжается до настоящего времени. Появление ст. 22 в Уголовном кодексе РФ требует выработки четких критериев ее применения и определения отношения данной экспертной оценки к традиционным понятиям вменяемости и невменяемости. Следует отметить, что до настоящего времени большинство авторов, изучавших психические расстройства непсихотического характера, имеющие прямое отношение к проблеме «ограниченной вменяемости», выбирало объектом своего исследования больных, признанных невменяемыми в отношении совершенного 00Д. В практике судебно-психиатрической экспертизы в основном использовался опыт проведения комплексных психолого-психиатрических экспертиз, например, исследование характера и степени влияния индивидуально-психологических особенностей субъекта на его поведение в криминальной ситуации.

Абдурагимовой (1999), указывающей на возможность применения категории ограниченной вменяемости в » отношении больных шизофренией в состоянии ремиссии, Е.С. Андреевой (2000), разработавшей экспертные модели ограниченной вменяемости для лиц с органическим психическим расстройством, JI.O. Пережогина (2001), предложившего критерии ограниченной вменяемости для психопатических личностей, Т.А. Николаевой (2002), разработавшей критерии применения ст. 22 УК РФ при легкой умственной отсталости. 1

К сожалению, в статье 22 УК РФ даны только общие формулировки новой правовой нормы, юридические же и медицинские последствия принятия такого рода экспертного заключения недостаточно определённы, что на практике может привести к экспертным и судебным ошибкам. Недостаточная очерченность понятия психического расстройства, не исключающего вменяемости», отсутствие общепринятых принципов его применения в судебно-психиатрической практике определяет в настоящее время крайне осторожный подход экспертных комиссий к принятию подобного рода решений. Так, по данным судебно-психиатрических экспертных комиссий Астраханской области, применение \ ст. 22 УК РФ было рекомендовано в 1997-2001 годах только в 0,5 - 4,5 % от общего количества принятых экспертных решений, в то время как диагноз «пограничного» психического расстройства за указанный период был установлен 54,2% испытуемых.

В настоящем исследовании предпринята попытка решения некоторых из указанных вопросов, чем и определяется его актуальность.

Целью исследования является разработка критериев I дифференцированной судебно-психиатрической оценки и подходов к профилактике общественно опасных действий различных клинических групп больных с психическими расстройствами непсихотического характера.

Задачи исследования: 1. Изучение клинических, социальных и личностно-психологических особенностей лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, совершивших общественно опасные действия;

2. Разработка судебно-психиатрической типологии изученных больных, клиническое описание выделенных групп;

3. Изучение структуры и генеза общественно опасных действий лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, разработка классификации 00Д на основе полученных данных;

6. Анализ современного уголовного законодательства по вопросам применения ст. 22 УК РФ и связанных с ней мер медицинского характера, разработка рекомендаций по его реализации и совершенствованию.

В настоящей работе были обследованы 8 66 лиц с психическими расстройствами непсихотического характера различной нозологической принадлежности, которым проводилась судебно-психиатрическая экспертиза в Астраханском Областном государственном учреждении здравоохранения (ОГУЗ) «Психиатрия» в связи с совершенными ими общественно опасными действиями.

Научная новизна исследования. В данной работе впервые был проведен систематический анализ клинических и социальных особенностей лиц с психическими расстройствами непсихотического характера в судебно-психиатрическом аспекте, дано клиническое описание отдельных групп такого рода больных, предложена их классификация.

Систематизированы критерии невменяемости и предложены критерии вменяемости и «ограниченной вменяемости» лиц с непсихотическими психическими расстройствами, определено отношение принципиально нового понятия «ограниченной вменяемости» к традиционным категориям «вменяемости» и «невменяемости», а также взаимосвязь между ними. Выделены и описаны аномально-личностные механизмы совершения преступных деяний субъектами, обнаружившими психические расстройства непсихотического характера, не исключающие вменяемости, но ограничивающие способность лица осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Проанализировано современное уголовное законодательство по вопросам применения ст. 22 УК РФ и связанных с ней принудительных мер медицинского характера (Уголовный, Уголовно-процессуальный,

Уголовно-исполнительный кодексы РФ), разработаны рекомендации по его возможному совершенствованию и реализации положений и норм, регулирующих отношение к лицам с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости.

Практическая значимость работы. Предложенный в работе метод судебно-психиатрической оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера при помощи четырех регистров критериев (клинического, адаптационного/ ситуационного и мотивационного) позволит более дифференцированно и достоверно оценивать их состояние в момент совершения правонарушения, более обоснованно принимать экспертные решения, применять меры медицинского характера, что в конечном итоге приведет к повышению эффективности мер профилактики преступлений и общественно опасных действий, совершаемых лицами с психическими расстройствами непсихотического характера. Определение у субъекта с психическими аномалиями одного из аномально-личностных механизмов совершения преступлений может послужить дополнительным критерием его неспособности в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими.

Результаты исследования и предложенные рекомендации i найдут применение в деятельности судебно-психиатрических экспертных комиссий, комиссий врачей-психиатров, решающих вопросы прекращения или изменения вида принудительного лечения, а также психиатрических стационаров и психоневрологических диспансеров, осуществляющих принудительное лечение психически больных.

Заключение диссертационного исследования на тему "Опасные действия лиц с психическими расстройствами непсихотического характера (структура, механизмы, экспертная оценка)"

выводы.

1. Оптимизация экспертной оценки лиц с психическими расстройствами непсихотического характера требует привлечения разносторонних критериев, позволяющих изучить не только собственно психопатологические проявления, но и связанные с ними индивидуально-психологические особенности, характер социальной адаптации, реакции на конкретные обстоятельства правонарушения. Целесообразно выделять следующие регистры критериев экспертной оценки: основной клинический, и дополнительные - адаптационный, ситуационный и мотивационный.

1.2. Регистр адаптационных критериев является показателем влияния имеющихся у 'субъекта психических нарушений на его жизнедеятельность. Данный регистр опосредуется через показатели возможностей субъекта к социальной адаптации и социальному функционированию.

1.3. Регистр ситуационных критериев служит показателем влияния объективных обстоятельств и их понимания субъектом на его ■поведение' непосредственно в криминальной ситуации.

1.4. Регистр мотивационных критериев является выражением влияния психических ' отклонений и особенностей личности на формирование мотивов и цели, выбор орудий и средств, места и времени конкретного общественно опасного деяния.

2.1. Легкое снижение (или отсутствие снижения) интеллекта, последовательность или конкретность мышления, незначительные эмоционально-волевые расстройства, сохранность критических и прогностических возможностей, волевого контроля своих действий - устойчивая социальная адаптация, высокий уровень социального функционирования - все виды ситуационных обстоятельств - все уровни мотивации.

2.2. Легкое снижение интеллекта, последовательность или конкретность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушения - неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования - сдерживающие, индифферентные или провоцирующие ситуационные обстоятельства -независимо-осознанная или ситуационная смещенная мотивация.

3. Для субъектов, лишенных способности в полной мере осознавать фактический характер и общественную ■» опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (ограничено вменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев.

3.1. Легкое снижение (или отсутствие снижения) интеллекта, последовательность или конкретность мышления, выраженные эмоционально-волевые нарушения -неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования - ситуационные обстоятельства, субъективно не оставляющие свободы выбора действий, или вынуждающие к действиям -ситуационная (кроме смещенной) или суггестивная мотивация.

3.3. Значительное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления, незначительные эмоционально-волевые расстройства - неравномерная социальная адаптация, низкий уровень социального функционирования - провоцирующие ситуационные обстоятельства при всех видах ситуационной мотивации (кроме игровой) ; индифферентные или сдерживающие обстоятельства при суггестивной мотивации. 4. Для субъектов, полностью лишенных способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими при совершении конкретного противоправного деяния (невменяемых), характерны следующие сочетания основных и дополнительных критериев.

4.2. Выраженное снижение интеллекта, сугубая конкретность мышления, умеренно выраженные эмоционально-волевые нарушения - социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования - аффектогенная, прямая ситуационная, суггестивная или' примитивно-утилитарная мотивация.

4.3. Выраженные эмоционально-волевые нарушения, умеренное или значительное снижение интеллекта, конкретность или обстоятельность мышления социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования - аффектогенная, примитивно! i утилитарная или импульсивная мотивация. 4.4. Паралогичность или резонерский тип мышления, эмоциональное уплощение, выраженные или умеренно выраженные волевые нарушения, легкое снижение интеллекта - социальная дезадаптация, низкий уровень социального функционирования • - аффектогенная, дефицитарно-анэтическая или импульсивная мотивация. 5. Одним из важных признаков неспособности лица с психическими расстройствами непсихотического характера в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими является констатация одного из выделенных на основании настоящего исследования аномально-личностных механизмов (АЛМ) совершения преступлений: АЛМ непосредственной ситуационной обусловленности, АЛМ опосредованной многофакторной зависимости, АЛМ авторитарной инициации. Указанные механизмы могут быть положены в основу дифференцированной профилактики преступлений таких субъектов.

5.1. Аномально-личностные механизмы непосредственной ситуационной обусловленности реализуются при неожиданном возникновении и быстром развитии провоцирующей ситуации, которая фактически предопределяет все последующие действия субъекта по схеме: потребность - внезапная провокация непродуманное решение - преступное деяние.

5.2. Аномально-личностные механизмы опосредованной многофакторной зависимости реализуется при длительном воздействии ряда провоцирующих факторов и внутреннем конфликте, связанном с невозможностью быстрого и успешного разрешения негативной ситуации по схеме: потребность - длительное влияние различных (психологических и. социальных) негативных факторов -неспособность найти социально приемлемое решение преступное деяние.

5.3. Аномально-личностные механизмы авторитарной инициации реализуются при целенаправленном вовлечении психически . неполноценного субъекта в преступную деятельность авторитетным для него лицом по схеме: i влияние авторитетного субъ.ёкта - внушенная авторитетом потребность или отсутствие потребности -навязанная авторитетом цель - преступное деяние, б. Анализ норм современного . законодательства, регулирующих вопросы уголовной ответственности лиц с психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, позволяет выделить ряд неточностей и противоречий, требующих коррекции. В частности, целесообразно ввести в УК РФ понятие «ограниченной I вменяемости»; указать, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является обстоятельством, смягчающим наказание; уточнить содержание понятия «принудительное лечение, соединенное с исполнением наказания»; устранить несоответствие между отдельными статьями УК РФ, УПК РФ и УИК РФ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.

Как известно, лица с психическими расстройствами непсихотического характера составляют подавляющее большинство среди лиц, которым после совершения общественно опасного деяния проводится судебно-психиатрическая экспертиза. Они же вызывают наибольшие трудности при решении вопросов о вменяемости-невменяемости, а также при выборе принудительных мер медицинского характера.

Клиническим особенностям, судебно-психиатрической оценке и вопросам принудительного лечения данного контингента посвящено значительное количество исследований. Однако до настоящего времени указанные вопросы остаются до конца не разработанными, отсутствуют четкие критерии вменяемости-невменяемости при наличии психических расстройств непсихотического характера в рамках различных нозологических форм. Кроме того, в Уголовном кодексе РФ 1996 года появилась принципиально новая для российского права ст. 22, позволяющая выносить экспертное решение о наличии у подэкспертного психического расстройства, не исключающего вменяемости, но ограничивающего его способность осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (так называемая «ограниченная вменяемость»). Введение в экспертную практику указанной правовой нормы требует выработки четких критериев ее применения и определения отношения данной экспертной оценки к традиционным понятиям вменяемости и невменяемости. Попытке решения некоторых из указанных вопросов и посвящено данное исследование.

Было обследовано 8 66 лиц с психическими расстройствами непсихотического характера различной нозологической принадлежности, совершивших общественно опасные действия и проходивших в связи с этим ' судебно-психиатрическую экспертизу. 332 из них были признаны вменяемыми в отношении совершенного деяния, 227 рекомендовано применение ст.22 УК РФ, 307 были экскульпированы.

Для достоверной судебно-психиатрической экспертной оценки лиц с непсихотическими психическими расстройствами предложено использовать 4 регистра критериев - клинических, адаптационных, ситуационных и мотивационных. Теоретической предпосылкой выделения указанных регистров послужила известная концепция Ф.В. Кондратьева о триаде признаков, определяющих опасные деяния лиц с психическими расстройствами, схематично обозначенной им как «синдром - личность -ситуация». Регистр клинических критериев, включающий в себя категорию «синдром», является основным, т.к. именно степень выраженности психических нарушений в конечном итоге определяет экспертное решение, в частности, позволяет говорить об ограничении вменяемости или экскульпации больного. Адаптационными критериями названы выявляемые при изучении анамнеза подэкспертного уровень социального функционирования и проявления его способностей к социальной адаптации и ситуационной приспособляемости. Этот регистр в определенном смысле подтверждает степень выраженности выявленных при проведении экспертизы психических расстройств. Два последних регистра показывают, каким образом психические отклонения и личностные особенности испытуемого проявились в данной конкретной ситуации правонарушения (категории «личность» и «ситуация» по Ф.В. Кондратьеву).

Принятие окончательного экспертного решения может бытьч достигнуто в рамках концепции функционального диагноза, то есть, сопоставления собственно психопатологически^, феноменологических параметров (клинический регистр) с данными о фактической социальной адаптации и уровне социального функционирования испытуемого (адаптационный регистр) и адекватности/неадекватности его поведения по отношению к объективным ситуационным обстоятельствам (ситуационный и мотивационный регистры).

Регистр клинических критериев экспертной оценки. I

Учитывая, что в рамках одной нозологической формы, и даже в рамках одного синдрома (например, психоорганического, психопатоподобного или слабоумия) возможны диаметрально противоположные экспертные решения - от вменяемости до невменяемости - основным объектом исследования были выбраны психопатологические феномены», качественные характеристики синдромов. В частности, исследовалась степень выраженности и различные сочетания i интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых расстройств, в соответствии с юридическим психологическим) критерием невменяемости и ограниченной вменяемости. Было выявлено 7 вариантов t такого рода сочетаний.

1. Легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта - последовательность или конкретность мышления - незначительные эмоционально-волевые расстройства (эмоциональная незрелость, неустойчивость, некоторая внушаемость, слабость длительных волевых усилий) - сохранность критических и прогностических возможностей, волевого контроля своих действий. Лица с таким сочетанием психических отклонений сохраняют способность к вменению практически в любой ситуации, вне зависимости от характера содеянного («безусловная» вменяемость).

2. Легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта - последовательность или конкретность мышления - выраженные эмоционально-волевые нарушения (эксплозивность, снижение волевого контроля, затруднение коррекции своих действий, импульсивность) снижение критических и прогностических функций (подгруппа «ПЭВР»).

3. Умеренное снижение интеллекта - конкретность или обстоятельность мышления - умеренно выраженные эмоционально-волевые расстройства (эмоциональная неустойчивость, незрелость,- затруднение длительных волевых усилий, ослабление волевого контроля своих действий) - снижение критических и прогностических функций (подгруппа «РВР»).

4. Значительное снижение интеллекта конкретность или обстоятельность мышления -незначительные эмоционально-волевые расстройства (внушаемость, эмоциональная незрелость) - снижение критических и прогностических функций (подгруппа «ПИР»).

Следующие три варианта свидетельствуют о невменяемости испытуемого:

5. Выраженное снижение интеллекта - конкретность, обстоятельность или ригидность мышления - резкое снижение критических и прогностических возможностей а) эксплозивность, неспособность к волевому контролю » своей деятельности, ригидность установок (синдромы слабоумия /умственная отсталость или деменция/ в сочетании с грубыми психопатоподобными нарушениями -подгруппа «ПВРИ»); или б) повышенная внушаемость, практически полная подчиняемость, эмоциональная незрелость и прямолинейность (синдромы слабоумия умственная отсталость или деменция/ в сочетании с астено-апатическими расстройствами - подгруппа «ПВРИ»).

6. Выраженные эмоционально-волевые нарушения (эксплозивность, неспособность к волевому контролю своей деятельности, ригидность установок) - умеренное или значительное снижение интеллекта - конкретность или 1 обстоятельность мышления - резкое снижение критических и прогностических возможностей (психоорганический синдром в его эксплозивном варианте, декомпенсация специфических психопатических или психопатоподобных расстройств - подгруппа «ПГЭВР»).

7. Паралогичность или резонерский тип мышления -эмоциональное уплощение - выраженные волевые нарушения (неспособность к волевому контролю и коррекции своих действий) - легкое снижение (отсутствие снижения) интеллекта - резкое снижение критических и прогностических возможностей (шизофренический дефект - подгруппа «ПГРМ»).

В отличие от клинических критериев ограниченной вменяемости, в каждом из которых интеллектуально-когнитивные и эмоционально-волевые расстройства находились в своеобразной «обратной зависимости», клинические критерии невменяемости являют собой сочетание грубых расстройств со стороны различных сфер психической деятельности. Исключение составляет лишь последний критерий, в который наряду с выраженными нарушениями мышления и эмоционально-волевой сферы входит легкое снижение интеллекта.

Регистр адаптационных критериев экспертной оценки. Адаптационные критерии показывают, каким образом психические нарушения, присущие субъекту, повлияли на его способность к социальной адаптации и ситуационной приспособляемости, на возможность достичь определенного уровня социального функционирования. Однако при исследовании адаптационных критериев всегда следует учитывать, что i некоторые формальные показатели уровня социального функционирования (образование, служба в армии, наличие семьи и постоянной работы) могут оказаться низкими не из-за наличия психического расстройства, а в связи с объективными макро или микросоциальными обстоятельствами. Предлагаемые критерии имеют судебно-психиатрическое значение только в том случае, когда они являются следствием психического расстройства, или непосредственно с ним связаны. I

Исследование позволяет выделить три варианта различных сочетаний таких критериев.

Первый включает в себя такие показатели, как своевременное развитие психических и физических функций в раннем детстве, ' способность к удовлетворительной учебе в школе и других учебных заведениях, успешная служба в армии, достаточно полная социальная или «асоциальная» адаптация, хорошая ситуационная приспособляемость. Характерны также редкие декомпенсации расстройств личности, всегда вызванные достаточно сильными психотравмирующими факторами, способность добиваться поставленных целей, умение использовать свой жизненный опыт, «учиться на ошибках», наличие стойких увлечений и интересов, умение устанавливать нормальные интерперсональные отношения при определенной избирательности контактов. Перечисленные факторы показывают, что наличие психического расстройства практически не повлияло на способность субъекта хорошо адаптироваться в обществе, занять приемлемую для себя социальную нишу, соответственно, эти факторы свидетельствуют в пользу его вменяемости.

Второй вариант характеризуют сведения о задержках психомоторного развития в 'раннем детстве (подгруппа «ПИР»), о слабой учебе в школе - как в связи с интеллектуальной недостаточностью (подгруппы «ПИР» и «РВР»), так и из-за грубых поведенческих нарушений (подгруппа «ПЭВР»); о трудностях при прохождении армейской службы (подгруппа «ПЭВР») или о признании негодным к службе в армии (подгруппы «ПИР» и «РВР»); о достаточно частых декомпенсациях эмоционально-волевых расстройств по незначительным поводам (подгруппа «ПЭВР»), о совершении ими ранее «аффективных» правонарушений (подгруппа «ПЭВР»); об ориентации своего поведения на поведение лидеров неформальных групп, проблемах установления интерперсональных отношений (подгруппы «ПИР» и «РВР»), или неразборчивости в контактах (подгруппа «ПЭВР»), о трудностях адаптации к новым условиям среды, слабой ситуационной приспособляемости, о трудностях длительных волевых усилий при достижении конкретной цели, отсутствии стойких интересов, слабых способностях или неумении использовать жизненный опыт, неоднократное повторение одних и тех же ошибок все,, три подгруппы). Косвенным показателем, в определенной степени объясняющим происхождение указанных расстройств, могут послужить сведения о наличии в анамнезе той или иной экзогенноорганической патологии.

Несмотря на некоторые указанные различия, для всех трех подгрупп ограниченно вменяемых были характерны факторы, в определенной степени являющиеся показателями нарушения адаптационных возможностей и контроля своего поведения у подэкспертного.

Практически всем ограниченно вменяемым субъектам свойственны показатели низкого уровня социального функционирования и неравномерной социальной адаптации, проявляющейся в достаточно резком колебании уровня адаптационных возможностей удовлетворительное функционирование в привычных условиях и быстрая декомпенсация при их изменении, разные возможности адаптации в различные возрастные периоды и к различным социальным условиям). Указанные ! i критерии не имеют самостоятельного значения, однако, при установлении описанных выше клинических критериев ограниченной вменяемости, могут свидетельствовать в пользу рекомендации применения ст. 22 УК РФ. При их обнаружении возникает необходимость более тщательного изучения ситуации правонарушения, «наложения» выявленных психических расстройств на объективные ситуационные обстоятельства.

Третий вариант объединяет сведения о задержках психомоторного развития в раннем детстве (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР»), о крайне слабой учебе в общеобразовательной школе с последующим переводом во вспомогательную школу (подгруппа «ПВРИ») или получением только начального образования (подгруппа «ПГЭВР»), о неспособности создать свою семью (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») или о потере семьи после начала психического заболевания (подгруппа «ПГРМ»); о признании негодным к службе в армии (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР»); о полной трудовой дезадаптации, неспособности найти постоянную работу (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») или утрате трудоспособности в связи с психическим заболеванием (подгруппа «ПГРМ»); о достаточно частых декомпенсациях эмоционально-волевых расстройств по незначительным поводам (подгруппа «ПГЭВР»), о совершении ими ранее «аффективных» правонарушений (подгруппы «ПГЭВР» и «ПГРМ»); об ориентации своего поведения на поведение лидеров неформальных групп (подгруппа «ПВРИ»); о низких возможностях адаптации к новым условиям среды, неудовлетворительной ситуационной приспособляемости, о трудностях длительных волевых усилий при достижении конкретной цели, о неумении использовать жизненный опыт, неоднократном повторение одних и тех же ошибок (подгруппы «ПВРИ» и «ПГЭВР») ; об отсутствии какихлибо увлечений и интересов (подгруппа «ПВРИ») или расторможенности и извращенности влечений (подгруппа «ПГРМ»); о значительных трудностях при установлении интерперсональных отношений (подгруппы «ПВРИ» и «ПГРМ») или, напротив, их крайней неразборчивости (подгруппа «ПГЭВР»); о неоднократных госпитализациях в психиатрические больницы, о наличии личностных девиаций, чаще всего - диссоциальных, возбудимых и неустойчивых (все три подгруппы).

Третий вариант сочетания адаптационных критериев является показателем социальной дезадаптации, t практически полной неспособности к ситуационной приспособляемости, низкого уровня социального функционирования, соответственно, при совпадении с клиническими критериями невменяемости свидетельствует в пользу экскульпации больного.

Регистр ситуационных критериев зкспертной оценки.

Все виды ситуативных обстоятельств, в зависимости от их влияния (сдерживающего, нейтрального или провоцирующего) на поведение субъекта при совершении 11 им противоправных действий, можно разделить на несколько категорий:

2. Обстоятельства, вынуждающие к действиям. Ситуация как 4 правило возникает внезапно, неожиданно для субъекта, однако развивается постепенно, не требуя незамедлительного принятия решения. Объективно эти обстоятельства не несут «смертельной» опасности, хотя реальная угроза ощутимых потерь присутствует. В субъективном представлении иной образ действий приведет к неприятностям, возможны месть, преследования со стороны соучастников, друзей, насмешки, исключение из привычного круга общения. Сложившаяся ситуация вызывает эмоциональное напряжение, рациональная критическая оценка ситуации поверхностна. В то же время, эти обстоятельства не являются для субъекта безвыходными. Чаще всего обстоятельства, вынуждающие к действиям, не возникают спонтанно, они целенаправленно создаются лицами, имеющими авторитет у субъекта.

3. Субъективно провоцирующие обстоятельства. Провоцирующая ситуация как правило возникает внеза,пно, неожиданно для субъекта, однако может существовать и длительное время, оказывая хроническое провоцирующее воздействие. Развитие ситуации всегда постепенное, время на принятие решения, обдумывание всех деталей создавшегося положения практически- не ограничено. Обстоятельства объективно позволяют субъекту достаточно легко удовлетворить возникающие обычно материальные) потребности. Субъективно ситуация воспринимается в значительной степени рационально, оценивается как «безопасная», ответственность за совершенное деяние не предполагается. Провоцирующие обстоятельства могут возникать спонтанно, но могут быть и целенаправленно созданы авторитетными для субъекта лицами. 1

4. Индифферентные обстоятельства. Ситуационные обстоятельства существуют практически постоянно в неизменном виде. Время на принятие решения, выбор тех или иных действий, прогнозирование их вероятных последствий не ограничено. Объективно ситуация не способствует, но и не препятствует совершению противоправных действий. Сложившиеся обстоятельства эмоционально нейтральны, у субъекта всегда имеется возможность рационального выбора действий. Возможно I влияние на поведение субъекта авторитетных для него лиц, которое проявляется в форме предложений, уговоров, обещаний, и обычно не предполагает для субъекта реальной угрозы значимых' потерь в случае отказа от совершения преступления.

Анализ влияния объективных ситуационных обстоятельств на поведение субъекта в криминальной ситуации чрезвычайно важен при рекомендации применения ст.22 УК РФ. При обстоятельствах, субъективно не оставляющих свободы выбора действий, быстрое развитие ситуации, требующее мгновенного принятия решения, а также субъективные представления о ней как о представляющей реальную угрозу жизни или здоровью, оказывают провоцирующее действие, способствующее совершению преступления. В такой ситуации значительная или умеренная интеллектуальная недостаточность, присущая испытуемым, составившим подгруппы «ПИР» и «РВР», не позволяет им ни спрогнозировать последствия своих действий, ни в полной мере оценить их как противоправные, ни принять приемлемое решение, которое позволило бы избежать конфликтной ситуации, не прибегая к нарушению закона. Выраженные эмоционально-волевые расстройства, присущие обследованным из подгруппы «ПЭВР», в ситуации, когда лицу, в его субъективном представлении, грозит «смертельная» опасность, препятствует их способности в полной мере руководить своими действиями. В связи с этим выявление обстоятельств, субъективно не оставляющих иного выбора, всегда свидетельствует в пользу решения об ограниченной вменяемости.

В отличие от описанных выше, обстоятельства, вынуждающие к действиям, не являются для лица безвыходными и не требуют сиюминутного принятия решения. Соответственно, такие обстоятельства нельзя однозначно рассматривать как довод в пользу ограниченной вменяемости. Однако в сочетании с аффектогенной защитно-личностной мотивацией у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР») или с суггестивной мотивацией у лиц со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР») рекомендация применения ст. 22 УК РФ становится вполне адекватной.

Провоцирующие обстоятельства тоже не могут однозначно свидетельствовать в пользу ограниченной вменяемости. Выявление при исследовании материалов уголовного дела провоцирующих обстоятельств требует детального сопоставления, «наложения» имеющихся у субъекта психических расстройств на ситуацию правонарушения. Рекомендация применения ст.22 УК РФ будет адекватна только в случаях, когда присущие испытуемому психические отклонения ограничивали его способность к свободному волеизъявлению именно в исследуемой ситуации.

Две последние разновидности ситуационных обстоятельств (индифферентные и сдерживающие) - при условии, что субъект сам являлся инициатором, разработчиком или активным соучастником преступления, оказался способен успешно планировать свои действия, адекватно оценивать и преодолевать объективные препятствия, чтобы добиться поставленной цели, учитывать условия окружающей • обстановки и коррёктировать направление своих действий в зависимости от меняющихся внешних факторов - являются критериями, свидетельствующими в пользу вменяемости испытуемого. В этом случае становится очевидным, что нарушения психической деятельности не оказали существенного влияния на поведение субъекта при совершении им противоправных действий. Напротив, если лицо при совершении правонарушения игнорировало сдерживающие обстоятельства и неблагоприятные объективные условия, не было способно корригировать свои действия, то такое поведение можно рассматривать или как неспособность данного лица адекватно оценить объективные внешние обстоятельства и сопоставить их со своими реальными возможностями (подгруппы «ПИР» и «РВР»), или как проявление ригидности установок, слабости борьбы мотивов, неспособности отказаться от первоначально спланированных действий даже при резком снижении вероятности успешного достижения цели (подгруппа «ПЭВР»). При таком варианте поведения испытуемого возрастает вероятность применения ст.22 УК РФ. Целесообразно также применение указанной статьи к лицам со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР»), совершившим преступления, которые определялись t суггестивной мотивацией. Планирование, выбор места, времени и орудий преступления в этом случае осуществляются другими лицами, сами испытуемые лишь используются ими в своих целях. Лица с интеллектуальной недостаточностью участвуют в противоправном деянии в силу своей конформности, подчиняемости, внушаемости, или принуждаются к совершению тех или иных действий путем давления со • t стороны инициатора преступления. И, наконец, применение ст. 22 УК РФ возможно при выявлении индифферентных или сдерживающих ситуационных обстоятельств в сочетании со смещенной ситуационной мотивацией при совершении лицами 'с патологической наркотической зависимостью и выраженными эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПЭВР») преступлений, связанных с приобретением, хранением или изготовлением наркотических средств. i

При вынесении экспертного решения о невменяемости указанный регистр не играет столь значимой роли. Анализ объективных ситуационных обстоятельств совершения общественно опасных действий, в отношении которых впоследствии рекомендовалась экскульпация больного, не выявил устойчивых закономерностей. Большинство 00Д были совершены при индифферентных или сдерживающих обстоятельствах. Однако примечательно, что при совершении правонарушения испытуемые, как правйло, игнорировали объективные обстоятельства, не могли воспользоваться ими в своих интересах, действовали, невзирая на неблагоприятные внешние условия, оказывались неспособны корригировать свои действия с учетом изменившейся ситуации, что часто приводило к их задержанию. Иногда они самонадеянно пытались совершить правонарушения, заведомо невыполнимые по объективным обстоятельствам. Такое поведение можно рассматривать как полную неспособность испытуемого к адекватной оценке объективных внешних обстоятельств и своих реальных возможностей.

Регистр мотивационных критериев экспертной оценки. Все многообразие мотивации преступного поведения лиц с психическими аномалиями можно разделить на три большие группы (уровни мотивации) , в зависимости от степени влияния объективных ситуационных обстоятельств и посторонней авторитарной инициации на формирование у субъекта мотивов конкретного преступления.

Первый уровень - независимо-осознанная мотивация. Формирование конкретных мотивов обусловлено внутренними потребностями и установками субъекта и не имеет прямой зависимости ни от ситуативных факторов, ни от постороннего влияния. Второй уровень -ситуационная мотивация. Конкретные мотивы формируются субъектом самостоятельно, однако при существенном влиянии ситуативных факторов. Третий уровень -суггестивная мотивация. Мотивы формируются несамостоятельно, авторитарно навязываются извне, часто оказываются отчужденными от реальных потребностей субъекта. t

При независимо-осознанной мотивации субъект самостоятельно и сознательно планирует свое поведение, руководствуясь своими утилитарными внутренними потребностями, эгоистическими интересами ! и сформировавшимися под их влиянием антисоциальными установками. Мотивы конкретного преступления формируются с учетом реальных возможностей субъекта, имеющихся в его распоряжении средств. Цель преступления выбирается практически независимо от внешних обстоятельств. Ситуативные обстоятельства, конечно, учитываются, используются в преступных замыслах, однако они не формируют саму цель и не диктуют характер противоправных действий.

6 зависимости от формы реализации преступного умысла представляется возможным выделить две разновидности независимо-осознанной мотивации: планомерно реализуемая» и «отставленная». При «планомерно реализуемой» осознанной мотивации субъект после выбора конкретной цели преступления начинает последовательно и направленно претворять ее в жизнь. Он поэтапно создает условия, необходимые для реализации задуманного, подбирает необходимые средства, орудия, при необходимости подбирает сообщников, устраняет препятствия, целенаправленно выбирает время и место совершения преступления. Он способен скорректировать свои планы в зависимости от внезапно изменившихся объективных обстоятельств, способен спрогнозировать последствия того или иного действия. Иными словами, при данном виде мотивации \ субъект сам формирует условия, наиболее благоприятные для реализации его умысла. Такой вид мотивации характерен для лиц с легким снижением (без снижения) интеллектуально-когнитивных функций и незначительными эмоционально-волевыми нарушениями.

При «отставленной» осознанной мотивации субъект, как чи при «планомерно реализуемой», сознательно выбирает цель преступления и средства ее достижения. Отличие заключается в том, что он не создает самостоятельно условия для реализации своего замысла, а дожидается благоприятных условий, выжидает, когда ситуативные обстоятельства сложатся таким образом, чтобы можно было добиться желаемого результата, приложив для этого минимум усилий и средств. При таком виде мотивации субъект способен отказаться от конкретной цели преступления при неблагоприятно (в его понимании) складывающихся обстоятельствах, не оставляя при этом направленного преступного умысла в целом. Такой вид мотивации характерен для лиц с легким или умеренным снижением интеллекта, конкретностью мышления и ослабленной способностью к длительным волевым усилиям, для которых затруднительно как продумать все детали преступления, просчитать все варианты развития событий, так и планомерно, методично выполнить задуманное.

Второй уровень - ситуационная мотивация. При этом виде мотивации мотивы конкретного деяния длительное время не вынашиваются, отсутствует тщательная подготовка или длительное выжидание удобного случая.

Сама ситуация действия или возникает внезапно, неожиданно для субъекта, требуя от него немедленной ответной реакции, моментального принятия решения, или существует длительное время, постоянно провоцируя на какие-либо действия. Если ситуация возникает неожиданно, возможны два вида мотивации: аффектогенная» или «прямая» ситуационная. Оба вида мотивации характеризуются необходимостью немедленного принятия решения в субъективно-сложной, провоцирующей ситуации. Различие между ними заключается в характере «провокации».

Аффектогенная» мотивация проявляется в условиях конфликта, ссоры, иногда субъективной безвыходности, кажущейся или реальной угрозы жизни или благополучию. Быстрое развитие ситуации не дает времени на хладнокровное обдумывание поступков и их последствий, решение принимается эмоционально, «на аффекте». По описанной схеме совершаются преступления, направленные против жизни и здоровья людей, а также правонарушения, связанные с порчей имущества. Такой вид мотивации характерен для лиц с эмоциональной неустойчивостью, слабостью волевого контроля, склонностью к агрессивному поведению.

Прямая» ситуационная мотивация проявляется в ситуациях, когда «провоцирующими» являются кажущаяся простота исполнения преступления, наличие «близкого» объекта, способного удовлетворить «актуальную потребность», и видимость безответственности. В данном случае объективно ситуация не требует мгновенного принятия решения, однако в субъективном восприятии опасения, что удачные обстоятельства могут измениться и неизвестно, повторятся ли они когда-либо, подвигают субъекта на сиюминутные решения. Последующие действия непродуманны, оценка ситуации и прогноз последствий поверхностны, сама цель преступления в значительной степени случайна. Такой вид мотивации характерен для несовершеннолетних с легким снижением интеллекта, личностной незрелостью и слабостью волевого контроля своей деятельности.

При длительно существующей провоцирующей ситуации возможно развитие «смещенной» мотивации. Такими

• t длительно существующими провоцирующими обстоятельствами могут быть, например, материальная нужда, отсутствие постоянного заработка, постоянное опасение за свое здоровье и жизнь, невозвращение долгов, употребление наркотических средств.

Непрерывное действие психотравмирующих обстоятельств и неспособность найти адекватный, социально приемлемый выход из создавшейся ситуации приводят в конечном итоге к совершению преступления. По этой же схеме формируются и мотивы «привычных» преступлений, например, незаконный вылов рыбы жителями приволжских сел, кражи кирпичей с заброшенных строек, постоянное ношение холодного оружия без попыток его применения. При данном виде мотивации цель и средства преступления, на первый взгляд, выбираются вполне осознанно, противоправное деяние заранее планируется, готовится, в дальнейшем поэтапно выполняется. Однако при подробном анализе оказывается, что, несмотря на неограниченное время, имевшееся у субъекта на подготовку преступления, его деяние было спланировано наспех, без учета всех деталей и возможного развития событий, средства, как правило, использовались подручные или случайные, цель преступления выбиралась по принципу «взять то, .что плохо лежит». Само деяние не оценивалось как противоправное, хотя в принципе испытуемым было известно, что ' «за это могут посадить». Такой вид мотивации характерен для лиц с умеренным и значительным снижением интеллекта.

Последняя разновидность ситуационной мотивации -«игровая». Она может формироваться как под влиянием внезапно возникшей, так и длительно существующей провоцирующей ситуации при непосредственном влиянии неформального окружения (актуальные в данной среде привычки, взгляды, ценности). При игровой мотивации отсутствует какая-либо продуманность поведения, противоправность деяния или не оценивается вовсе, или воспринимается как необходимый элемент рискованной игры. При этом прогноз последствий таких поступков весьма поверхностен, без каких-либо оснований предполагается избежать ответственности за содеянное, или .{такая ответственность совсем не предполагается, ввиду субъективного восприятия причиненного вреда как незначительного. Описанный вид мотивации характерен для подростков 14-16 лет с эмоционально-волевыми нарушениями и не сформировавшейся ; мотивационной сферой, характеризующейся отсутствием четкой иерархии мотивов.

И, наконец, третий уровень - суггестивная мотивация. При данном виде мотивации формирование у субъекта конкретных мотивов происходит при определяющем влиянии посторонних лиц. Эти лица (пользующиеся авторитетом у испытуемых) сами определяют цели, средства, время предполагаемого преступления, распределяют роли. Мнение, потребности и желания испытуемого ими не учитываются. Мотив противоправного деяния, таким образом, не формируется, исходя из внутренних потребностей, а оказывается как бы «навязан извне». Суггестивная мотивация может быть представлена в двух вариантах: «совпадающая» и «скрытая». При «совпадающей» суггестивной мотивации навязываемые неформальным лидером мотивы, цели, объекты преступления не вызывали возражений у обследованных, так как в целом совпадали с их потребностями. Они легко и охотно принимали объяснения лидеров об «отсутствии охраны» или «заброшенности» объекта, откуда предполагалось совершить кражу, о том, что «никто не увидит и не узнает» о краже или грабеже. В то же время они совершенно не задумывались о деталях предполагаемого деяния, о грозящих последствиях, всецело полагаясь на способности и опыт инициатора преступления. I

При «скрытой» суггестивной мотивации истинная цель преступного деяния как бы скрыта, завуалирована другими, на первый взгляд, очевидными мотивами. При анализе правонарушений со скрытой мотивацией поведение испытуемого кажется последовательным и логичным, он прилежно исполняет роль, предписанную ему организатором преступления, действует, согласно намеченному заранее плану, согласованно с другими членами преступной группы. При поверхностном изучении материалов уголовного дела на первый план, как правило, выступают мотивы получения материальной выгоды, самоутверждения, самореализации. В то же время, при глубоком изучении личности правонарушителя обращают на себя внимание его повышенная внушаемость, подчиняемость, трусость, неспособность к принятию самостоятельных решений, полная зависимость от мнения его микросоциального окружения. Истинными мотивами противоправного деяния оказываются не корысть и самоутверждение, а боязнь физической расправы при отказе участвовать в преступлении, страх оказаться вне своего привычного окружения, стать отвергнутым и презираемым своими «друзьями», привычка действовать так м же, как лидер неформальной группы, несамостоятельность и- конформизм.

Независимо-осознанная мотивация (особенно планомерно реализуемая), которая проявляется независимостью формирования мотива и принятия решений от каких-либо внешних факторов, совпадением мотива и цели с реальными потребностями субъекта, является критерием вменяемости субъекта при любых ситуативных обстоятельствах.

Соответственно, критериями ограниченной вменяемости лица в отношении инкриминируемого деяния могут служить только ситуационная или суггестивная мотивация правонарушения (при наличии соответствующих клинических критериев и совпадении с определенными ситуативными обстоятельствами). Смещенная ситуационная мотивация обычно проявляется при провоцирующих обстоятельствах у лиц с умеренным или значительным снижением интеллекта (подгруппы «РВР» и «ПИР»). Длительно существующие провоцирующие обстоятельства приводят к совершению преступления, поскольку лица с интеллектуальной недостаточностью оказываются неспособны найти адекватный, социально I приемлемый выход из создавшейся субъективно сложной ситуации.

Прямая ситуационная мотивация проявляется при провоцирующих обстоятельствах как у лиц со значительным снижением интеллекта (подгруппа «ПИР»), так и у лиц с выраженными эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПЭВР»). Роль ситуации существенно возрастает по сравнению с предыдущим уровнем. Совершение преступления у субъектов с интеллектуальной недостаточностью обусловлено неспособностью полноценно прогнозировать последствия своих действий, а порой и в полной мере осознать их противоправность. У лиц с преобладанием эмоционально-волевых нарушений определяющее значение при совершении преступления приобретает 'снижение волевого контроля со слабостью борьбы мотивов.

Аффектогенная мотивация актуализируется в конфликтных ситуациях при обстоятельствах, субъективно не оставляющих свободы выбора действий, или вынуждающих к действиям у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа

ПЭВР»). Быстрое развитие ситуации не дает времени на хладнокровное обдумывание поступков и их последствий. В таких экстремальных для лиц с психическими аномалиями условиях совершению преступления способствуют эксплозивность, импульсивность, слабость волевого контроля, затруднение коррекции и прогноза последствий своих действий, неспособность находить социально приемлемые пути для решения межличностных конфликтов.

Игровая мотивация характерна для лиц молодого возраста с выраженными эмоционально-волевыми t расстройствами (подгруппа «ПЭВР») при провоцирующих ситуативных обстоятельствах. На первый план выступают такие мотивы, как любопытство, склонность к коллекционированию, бравада, озорство. Совершению преступления способствуют слабость волевого контроля и борьбы мотивов, несформированность ценностных ориентаций, личностная незрелость, эмоциональная расторможенность.

Совпадающая суггестивная мотивация актуализируется при провоцирующих обстоятельствах у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами (подгруппа «ПЭВР») или при обстоятельствах, вынуждающих к действиям, у лиц с умеренным снижением интеллекта (подгруппа «РВР»). Влияние ситуативных факторов на формирование мотива несколько ослабевает, но зато нарастает влияние внешней авторитарной инициации на направление деятельности субъекта, ослабевает самостоятельность и независимость в принятии решений. В то же время предлагаемые инициатором объекты и способы совершения преступления не вызывают возражений у испытуемых, так как в целом совпадают с их потребностями. Совершение преступления у лиц с выраженными эмоционально-волевыми расстройствами обусловлено слабостью волевого контроля своих действий, непониманием и неприятием моральных принципов и норм поведения, а у лиц с интеллектуальным снижением - внушаемостью, подчиняемостью, неспособностью к принятию самостоятельных решений.

Скрытая суггестивная мотивация актуализируется при провоцирующих, индифферентных и сдерживающих обстоятельствах у лиц со значительным или умеренным снижением интеллекта (подгруппы «ПИР» и «РВР»). Формирование мотивов конкретных общественно опасных действий происходит под подавляющим внешним влиянием, мотив часто не совпадает с целью, иногда даже противоречит реальным потребностям. Испытуемый действует по плану, который разработан другими лицами, является исполнителем чужой воли и обычно даже не имеет возможности воспользоваться плодами совершенного деяния. Совершению преступления способствуют присущие лицам с преобладанием интеллектуальных расстройств повышенная внушаемость, подчиняемость, конформность, отчасти трусость, неспособность к принятию самостоятельных решений. i

Мотивация общественно опасных действий, совершенных невменяемыми субъектами, заметно отличается от мотивации преступных деяний, совершенных вменяемыми и ограниченно вменяемыми лицами. Исследованием не выявлено ни одного 00Д с независимо-осознанной мотивацией. Ситуационная мотивация (в основном аффектогенная) была свойственна обследованным с грубыми нарушениями мыслительной деятельности, с шизофреническим дефектом (подгруппа «ПГРЙ»). Суггестивная мотивация характерна для лиц с выраженным снижением интеллектуально-когнитивных функций, в рамках врожденного или приобретенного слабоумия (подгруппа «ПВРИ»).

Однако, помимо ситуационной и суггестивной мотивации, характерных для ситуационно спровоцированных 00Д, был выявлен еще один вид (уровень) мотивации, который не встречался ни у вменяемых, ни у ограниченно вменяемых субъектов и был свойственен для инициативных действий лиц с грубой психической патологией. Этот уровень назван «патологической мотивацией». Формирование конкретных мотивов при данном виде мотивации обусловлено внутренними потребностями и установками субъекта и практически не зависит ни от ситуативных факторов, ни от постороннего влияния. Однако, в отличие от независимо-осознанной, при патологической мотивации конкретные мотивы формируются на основе ущербной мотивационно-потребностной сферы, извращенной иерархии мотивов. Реальные возможности субъекта, объективные обстоятельства, как правило, или игнорируются им .полностью, или учитываются поверхностно. Мотив не всегда совпадает с конкретной целью. Представляется возможным выделить три разновидности патологической мотивации: «дефицитарно-анэтическая», «примитивно-утилитарная» . и импульсивная».

Дефицитарно-анэтическая» мотивация отличается тем, что анэтические ■ мотивы, связанные с пренебрежением социальными, морально-этическими нормами и правилами поведения, предопределяются не личностными особенностями, а грубой психической патологией. Такой вид мотивации может сформироваться у лиц с дефицитом высших эмоций и паралогичностью мышления, которые выстраивают свою иерархию ценностей взамен общепринятой (подгруппа «ПГРМ»). «Дефицитарно-анэтическая» мотивация свойственна больным с шизофреническим дефектом.

Примитивно-утилитарная» мотивация более характерна для субъектов с выраженной интеллектуальной недостаточностью (подгруппа «ПВРИ») ■» или с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями (подгруппа «ПГЭВР»). Формирование конкретных мотивов 00Д определяется неспособностью субъекта к целостному осмыслению ситуации, принятию логичных решений, склонностью к непосредственной реализации возникших побуждений, непониманием общепринятых норм и правил поведения. «Примитивно-утилитарная» мотивация встречается в основном у лиц, страдающих олигофренией и (реже) органическим психическим расстройством.

Импульсивная» мотивация формируется у больных с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями, при полной неспособности к волевому контролю и коррекции своих действий, нарушении процессов принятия решений, I импульсивности, невозможности противостоять возникшим побуждениям (подгруппы «ПГЭВР» и «ПГРМ»). Основными признаками такого вида мотивации являются несовпадение мотива и цели правонарушения, сиюминутное принятие решения без какой-либо оценки объективных обстоятельств и своих реальных возможностей, импульсивность поступка. «Импульсивная» мотивация была свойственна больным с диагнозами шизофрении, психопатии, органического психического расстройства.

Анализ результатов исследования позволяет выделить основные механизмы совершения преступлений лицами с психическими расстройствами непсихотического характера, ограничивающими их способность в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими. Эти механизмы преступного поведения были названы «аномально-личностными», с целью подчеркнуть, что они свойственны лицам с психическими аномалиями, не достигающими однако степени выраженности, позволяющей говорить об их невменяемости (в отличие от психопатологических механизмов 00Д, описанных М.М. МальЦевой и В.П. Котовым, 1995). Под аномально-личностным механизмом понимается устойчивое сочетание интеллектуально-когнитивных и эмоционально-волевых нарушений с особенностями мотивации, которое актуализируется при определенных ситуационных обстоятельствах и приводит к совершению преступного деяния. Представляется возможным выделить три большие группы аномально-личностных механизмов преступных деяний: AJIM непосредственной ситуационной обусловленности, AJIM опосредованной многофакторной зависимости и AJIM авторитарной инициации.

Аномально-личностные механизмы непосредственной ситуационной обусловленности. Деяния, при которых возникшая объективно ситуация фактически предопределила все последующие действия субъекта преступления. Немаловажную роль в формировании мотива противоправных действий играет фактор времени. Как правило, провоцирующая ситуация возникает неожиданно, развивается достаточно быстро, не позволяя лицу осмыслить ее во всех деталях, проанализировать, спрогнозировать возможные последствия. С другой стороны, испытуемые не планируют заранее своих действий, они не выбирают место, время, способ совершения правонарушения, используют случайные орудия и средства. Схематично этот механизм можно обозначить так: «потребность - внезапная провокация -непродуманное решение - преступное деяние». Среди AJIM непосредственной ситуационной обусловленности можно выделить следующие разновидности:

• t

1. Аномально-личностный механизм легкодоступного удовлетворения потребности. Проявляется в двух вариантах: по принципу «получения легкой наживы» и по игровому принципу. По принципу «легкой наживы» совершаются банальные, не требующие никакой подготовки кражи не охраняемых предметов, как правило, случайно привлекших внимание обследуемых, или, в их понимании, никому в данный момент «не нужных». Реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации. При втором варианте совершаются мелкие кражи и угоны транспортных средств (от велосипедов до автомобилей) без цели хищения по мотивам коллекционирования, любопытства, озорства, бравады перед сверстниками рисковым поступком. Реализуется у подростков при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих или (реже) индифферентных ситуационных обстоятельств и игровой мотивации.

2. Аномально-личностный механизм самоутверждения. По этому механизму совершаются ограбления, разбойные нападения, дерзкие кражи обязательно на глазах своих товарищей, причем эти деяния никогда не готовятся заранее, время и место действия не выбираются, потерпевшими оказываются случайные люди. Основным мотивом подобных преступлений является утверждение своего авторитета, поднятие своего престижа. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации.

3. Аномально-личностный механизм спровоцированной сексуальной агрессии. По этому механизму совершаются изнасилования или насильственные действия сексуального характера, спровоцированные самими потерпевшими. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, провоцирующих ситуационных обстоятельств и прямой ситуационной мотивации.

4. Аномально-личностный механизм защитных

• \ действий. По такому механизму совершаются тяжкие и особо тяжкие преступления против личности. Однако следует учитывать, что инициатором конфликта, приведшего к преступлению, всегда является сам потерпевший. Среди конкретных мотивов преступлений можно выделить три разновидности: а) оскорбление, обида, унижение; б) обоюдный конфликт, ссора; в) защита от реальной и мнимой угрозы. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых нарушений, t ситуационных обстоятельств, субъективно не оставляющих свободы выбора действий или (реже) вынуждающих к действиям и аффектогенной мотивации.

Аномально-личностные механизмы опосредованной многофакторной зависимости. В эту группу включены преступные деяния, при которых провоцирующая ситуация, во-первых, не возникает внезапно и неожиданно для испытуемого, как в первой группе, во-вторых, «провокация» носит многофакторный характер, складываясь из влияния ряда неблагоприятных внешних обстоятельств и длительно существующего внутреннего конфликта, связанного с невозможностью успешно разрешить субъективно-значимую негативную ситуацию. Провоцирующие обстоятельства существуют достаточно длительное время. Наконец, часто при присоединении на первый взгляд совершенно не значимых, случайных факторов, эти же обстоятельства становятся основой для формирования мотива и выбора цели противоправных действий. Описываемый механизм схематично можно обозначить следующим образом: «потребность длительное влияние различных (психологических и социальных) негативных факторов - неспособность найти социально приемлемое решение - преступное деяние». Можно выделить следующие варианты AJ1M опосредованной многофакторной зависимости:

1. Аномально-личностный механизм недостаточного уровня понимания. При этом механизме низкие интеллектуальные возможности субъекта препятствуют осознанию в полной мере противоправности и наказуемости совершаемого им деяния. Зная в принципе о противоправности подобных действий, такие испытуемые все же уверены, что их конкретный поступок не является противозаконным. Их представления о законности или незаконности каких-либо действий поверхностны, наивны, незрелы, а порой и просто примитивны. Обычно такие правонарушения совершаются обследуемыми на протяжении достаточно длительного времени, становясь привычными и обыденными, никогда ни ими, ни окружающими не расцениваются, как преступные. С другой стороны, это могут быть действия, при которых мотив преступления формируется под влиянием совершенно случайного, порой невообразимого сочетания никак не связанных между собой ситуационных факторов. Механизм недостаточного уровня понимания реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

2. Аномально-личностный механизм патологической зависимости. По этому механизму совершаются имущественные правонарушения, мотивом которых является необходимость приобретения наркотиков. Как и следует из названия, все эти преступления в основном обусловлены патологической зависимостью при к наркомании и токсикомании. Реализуется при сочетании выраженных эмоционально-волевых расстройств или значительного снижения интеллекта с индифферентными или провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

1» воспринимается лицом как «безвыходная».

Провоцирующими факторами в данном случае являются длительно существующая реальная материальная нужда, невозможность найти средства к существованию, невозвращение долгов. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и смещенной ситуационной мотивацией.

Аномально-личностные механизмы авторитарной инициации. При авторитарно инициированных преступлениях ситуация действия не возникает для субъекта преступления спонтанно, она целенаправленно создается лицом, пользующимся у него авторитетом. Субъект вовлекается в уже подготовленные, спланированные или спровоцированные кем-то преступления, его роль при этом в целом пассивная, он является исполнителем чужой воли и обычно даже не имеет возможности воспользоваться плодами совершенного деяния. Истинные- мотивы его участия в преступном эпизоде часто не совпадают с видимой целью, иногда даже противоречат реальным потребностям. Схематично указанный механизм можно обозначить так: «влияние авторитетного субъекта -внушенная авторитетом потребность или отсутствие потребности - навязанная.- -авторитетом цель -преступное деяние». AJIM авторитарной инициации представлены следующими вариантами:

1. Аномально-личностный механизм вынужденного подтверждения авторитета. По такому механизму преступления совершаются из опасения показаться не таким смелым, как все, уронить свой «авторитет», оказаться вне своей привычной группировки. Совершаются как банальные кражи, так и более серьезные преступления - разбойные нападения, вымогательство. Сами испытуемые никогда не являются инициаторами и разработчиками преступлений, хотя \ может показаться, что они действуют при их выполнении достаточно активно. . Механизм вынужденного подтверждения авторитета реализуется при сочетании умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушений и умеренного снижения интеллекта с ситуационными обстоятельствами, вынуждающими к действиям и совпадающей суггестивной мотивацией.

2. Аномально-личностный механизм внушенной доступности и безнаказанности. По этому механизму t совершаются банальные кражи предметов, украсть которые не представляет никакого труда, а ответственность за это не предполагается. Однако инициаторами краж всегда являются другие лица, которые и убеждают испытуемых принять участие в преступлениях, описывая их как легкие по исполнению, безопасные и не предполагающие никакой ответственности за содеянное. Реализуется при сочетании выраженных или умеренно выраженных эмоционально-волевых нарушении с провоцирующими ситуационными обстоятельствами и совпадающей суггестивной мотивацией.

3. 'Аномально-личностный механизм конформного поведения. По этому механизму конформными личностями совершаются банальные кражи, ограбления, угоны автотранспортных средств. Инициаторы преступления опять-таки другие лица. Участие испытуемых обусловлено отсутствием своей твердой жизненной позиции, слабоволием, подчиняемостью, безразличием к тому или иному роду деятельности, повышенной внушаемостью, низкими способностями к прогнозированию возможных последствий своих поступков. Реализуется при Сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с индифферентными или сдерживающими ситуационными обстоятельствами и скрытой суггестивной мотивацией.

4. Аномально-личностный механизм активного физического принуждения. По этому механизму кражи и ограбления совершают несовершеннолетние с интеллектуальной недостаточностью. Согласие испытуемых на участие в преступном деянии всегда вынужденное, оно достигается инициатором или в результате применения прямого насилия, или угрозами физической расправы в случае отказа. Истинные мотивы никогда не совпадают с целью преступления, испытуемые обычно не имеют возможности воспользоваться плодами своего деяния. Механизм активного физического принуждения реализуется при сочетании значительного или умеренного снижения интеллекта с обстоятельствами, вынуждающими • к действиям, провоцирующими или индифферентными и скрытой суггестивной мотивацией.

В настоящее время статья 22 УК РФ нечасто применяется судебными психиатрами. Так, по данным трех судебно-психиатрических экспертных комиссий Астраханской области, за пять лет, прошедших от вступления в действиё нового УК РФ, применение ст.22 было рекомендовано только в 0,5 - 4,5% в разные годы. Столь осторожный подход к рекомендациям ст.22 УК РФ объясняется, в том числе, и недостаточной ясностью правовых, юридических последствий такого рода экспертных решений.

Анализ норм современного законодательства, i регулирующих правовое положение субъектов, признанных ограничено вменяемыми в отношении совершенных ими преступлений, позволяет выделить в Уголовном, Уголовно-процессуальном и Уголовно-исполнительном кодексах ряд недостатков и противоречий. Например, в формулировке ст.22 УК РФ фактически нейтрализуется наличие психического расстройства у лица, совершившего ООД, так как это лицо здесь же называется «вменяемым» и указывается, что оно «подлежит уголовной ответственности». Однако из признания лица вменяемым следует, что инкриминируемое ему деяние оно совершило виновно (ст.14 УК РФ), то есть умышленно или по неосторожности (ст.24 УК РФ), что оно, следовательно, предвидело или должно было и могло предвидеть общественно опасные последствия своих действий (ст.ст.25, 26 УК РФ) . По смыслу ст.22 («не могло в полной мере .») у лиц, подпадающих под ее действие, эта способность нарушена. 1

В части 2 ст.22 УК РФ указывается, что «психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Однако статья не определяет, как следует трактовать слова «учитывается при назначении наказания», или в сторону смягчения наказания, или как обстоятельство, отягчающее наказание, или только как возможность назначить принудительное лечение. На практике такая неопределенность часто приводит к не вполне адекватному судебному решению, когда при вынесении приговора наличие психического расстройства просто игнорируется, назначаются порой максимальные сроки наказания, предусмотренные конкретной статьей УК РФ, но к этому добавляется еще и принудительное лечение в местах лишения свободы. Кроме того, некоторые статьи Уголовно-исполнительного кодекса РФ к осужденным, которым рекомендовано применение ст.22 УК РФ, предусматривают даже более жесткое отношение, чем к осужденным, вменяемым «в полной мере».

Даже не меняя полностью формулировку ст.22 УК РФ, мoжнq существенно сместить ее ' акценты на наличие психического расстройства -у описываемых лиц и обратить внимание суда на необходимость t действительно, а не формально учитывать данные расстройства при назначении наказания. Так, например, можно ввести в часть 1 ст.22 уже существующий и работающий термин «ограниченная вменяемость»: t

Ограниченно вменяемое лицо .» - и далее по тексту статьи. Кроме того, хотя перечень, приведенный в ст. 61 УК РФ не является закрытым, и суд вправе учесть в качестве смягчающих обстоятельства, не указанные в статье, с нашей точки зрения, было бы правильным прямо указать в законе, что психическое расстройство, не исключающее вменяемости, является обстоятельством, t смягчающим наказание и сделать это одним из пунктов части 1 ст. 61 УК РФ. Часть же 2 ст.22 УК РФ изменить в таком случае следующим образом: «Психическое расстройство, не исключающее, вменяемости, учитывается судом при назначении наказания как смягчающее обстоятельство и может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского характера». Представляется, что такие редакционные изменения ст.22 и дополнение части 1 ст.61 УК РФ t достаточно четко отграничат лиц вменяемых, способных полностью осознавать противоправность своих действий и могущих нести всю полноту ответственности за содеянное, от больных, не обладающих в полной мере этой способностью в силу своего психического расстройства. Это позволит судам дифференцированно подходить к двум указанным категориям лиц, а значит выносить более справедливые приговоры.

ЛИУ)1 для лиц с психическими. расстройствами, не исключающими вменяемости.

Следует отметить, что вопрос об организации лечебных исправительных учреждений недостаточно проработан в существующем уголовном, уголовно-процессуальном и уголовно-исполнительном законодательстве. Упоминание о ЛИУ встречается только в Уголовно-исполнительном кодексе (ст.ст. 74, 101 УИК РФ) . При этом между положениями отдельных статей УК РФ и»УИК РФ заметны некоторые несоответствия. Так, в части 8 ст. 74 УИК РФ указывается, что «в лечебных исправительных учреждениях отбывают наказание осужденные, перечисленные в частях первой и третьей статьи 18 настоящего Кодекса». В свою очередь в части 1 ст. 18 указано, что «к осужденным . страдающим психическими расстройствами, не исключающими вменяемости . применяются принудительные меры медицинского характера», а в части 3 ст. 18 - что «к . больцым перечисленными в части первой настоящей статьи заболеваниями, применяются принудительные меры медицинского характера в соответствии со статьями 97104 Уголовного кодекса Российской Федерации». Однако в ст.ст. 97-104 УК РФ нет никакого упоминания о лечебных исправительных учреждениях. Более того, в части 2 ст. 99 УК РФ категорично записано, что «лицам, осужденным за преступления, совершенные в состоянии вменяемости, но нуждающимся . в лечении психических расстройств, не исключающих вменяемости, суд . может назначить • принудительную меру медицинского характера в виде амбулаторного принудительного наблюдения и -лечения у психиатра».

Тем самым часть 2 ст.99 УК РФ не вполне обоснованно i ограничивает для суда выбор вида принудительного лечения, который можно назначить ограниченно вменяемым субъектам. Кроме того, она в свою очередь вступает в противоречие с частью 2 ст.22 УК РФ, в которой меры медицинско-го характера не конкретизированы, а речь о них,- напротив, идет во множественном числе: «психическое расстройство, не исключающее вменяемости . может служить основанием для назначения принудительных мер медицинского \ характера». Далее часть 1 ст.104 УК РФ разъясняет, что в случаях, предусмотренных частью 2 ст.99 УК РФ «принудительные меры медицинского характера исполняются по месту отбывания лишения свободы». Таким образом оказывается, что помещение ограниченно вменяемых лиц в лечебные исправительные учреждения Уголовным кодексом РФ только подразумевается, но специально никак не оговаривается.

Определенные несоответствия, касающиеся 1 принудительных мер медицинского характера, соединенных с исполнением наказания и организации лечебных исправительных учреждений, обнаруживаются и между статьями самого УИК' РФ. Например, часть 1 ст.74, перечисляя виды исправительных учреждений, называет одним из них «лечебные исправительные учреждения», тогда как в главе 16 УИК РФ, регулирующей «исполнение наказания в виде лишения ■» свободы в исправительных учреждениях разных видов», нет никакого упоминания о ЛИУ. Часть 8 ст.74 и части

1 и 3 ст. 18 УИК РФ четко показывают, что в лечебных исправительных учреждениях могут отбывать наказание осужденные, страдающие психическими расстройствами, не исключающими вменяемости. В то же время в части 2 ст.101 данного Кодекса, при перечислении категорий больных, для содержания и лечения которых в уголовноисполнительной системе организуются ЛИУ, лица с психическими расстройствами не упоминаются. Часть 2 ст.101 УИК РФ предусматривает также создание специальных психиатрических больниц УИС, однако, кто и при каких условиях должен направляться в такие больницы, нигде не указывается. Представляется, что указанные недочеты могут серьезно осложнить положение лиц, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, поэтому требуют скорейшего исправления. В частности, видимо целесообразно изменить часть 2 ст.99 УК РФ, приведя ее в соответствие со ст.22 УК РФ, ст.ст. 18 и 74 УИК РФ, например, убрать ограничение применяемых в отношении упомянутой категории лиц мер медицинского характера только амбулаторным принудительным лечением, а также в добавить в перечень таких мер пребывание в лечебном исправительном учреждении. В этом случае не потребует изменения часть 1 ст.104 УК РФ, так как формулировка «принудительные меры медицинского характера исполняются по месту отбывания лишения свободы» будет включать в себя и амбулаторное принудительное t лечение, и принудительное лечение в специальной психиатрической больнице, и отбывание наказания в лечебном исправительном учреждении.

Для того чтобы привести в соответствие друг с другом статьи Уголовно-исполнительного кодекса РФ, видимо, достаточно внести в части 2 ст.101 в перечень категорий осужденных, которые могут содержаться в лечебных исправительных учреждениях, также и категорию ограниченно вменяемых лиц.

В главе 16 УИК РФ, регулирующей «исполнение наказания в виде лишения свободы в исправительных учреждениях разных видов» подробно описаны все виды исправительных учреждений, которые были перечислены в части 1 ст. 74 УИК РФ, кроме ЛИУ. Этот недостаток Уголовно-исполнительного кодекса РФ также требует исправления, для чего, на наш взгляд, было бы целесообразно внести в главу 16 статьи, посвященные порядку и условиям отбывания наказания в лечебных исправительных учреждениях.

Представляется, , что исправление указанных недочетов в формулировках норм уголовного законодательства, регулирующих правовое положение лиц с психическими расстройствами непсихотического характера, позволит судам более дифференцированно подходить к этой категории лиц, а значит выносить более справедливые приговоры. (

Список использованной литературы по медицине, диссертация 2004 года, Хрящев, Александр Валерьевич

1. Абдурагимова З.Г. Дифференцированная судебно-психиатрическая оценка больных шизофренией в состоянии ремиссии: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 1999. - 24 с.

2. Абдусаттаров М.М. О влиянии преморбидных характерологических особенностей личности на уровень снижения социально-трудовой адаптации при хроническом алкоголизме. // Российский психиатрический журнал. 2001., - №2. - С.7-9.

3. Авербух И.А., Голубев Е.А. К вопросу о вменяемости психически неполноценных лиц. // Вопросы экспертизы в работе защитника. JI., 1970. - С. 98-101.I

4. Агаларзаде А.З. О некоторых теоретических аспектах психических аномалий в судебно-психиатрической практике. // Вопросы диагностики в судебно-психиатрической практике. М., 1990. - С.87-94.

5. Б.Агаларзаде А.З., Гонопольский A.M. Структура психических расстройств у осужденных к лишению свободы (аналитическая справка) М., 1996. - 19 с.

6. Агаларзаде А.3., Шишков С. Н. Концепция пенитенциарно-психиатрической деятельности. // Социальная и судебная психиатрия: история и современность. М., 1996. - С.397-400.

7. Александровский Ю.А. Состояния психической дезадаптации и их компенсация. М., 197 6. - 272 с.

8. Александровский Ю.А. Пограничные психические расстройства. М., 1993. - 399 с.

9. Амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза: Пособие для врачей. / Под редакцией Т.Б. Дмитриевой. М., 2001. - 84 с.

10. Амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра лиц с тяжелыми психическими расстройствами: Методические рекомендации. / Под редакцией В.П. Котова. М., 2003. - 24 с.

11. Андреева Е.С. Судебно-психиатрическая оценка органического психического расстройства в соответствии со ст. 22 УК РФ: Дисс. . канд. мед. наук. М., 2000. - 215 с.

12. Андреева Е.С. Судебно-психиатрическая оценка аффективных состояний с учетом ст.22 УК РФ. // Практика судебно-психиатрической экспертизы. -Сб.№38. М., 2000. - С.160-168.

13. Антонян Ю.М., Бородин С. В. Изучение правонарушителей с психическими аномалиями. // Социалистическая законность. 1985. №2. - С. 25-2 9.

14. Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии. М., 1998. - 214 с.

15. Антонян Ю.М., Горинов В.В., Саблина JI.C. Преступники с умственной отсталостью. М., 1992. -С.44-51.

16. Антонян Ю.М., Голубев В.Н., Кудряков Ю.Н., Бовин Б. Г. Некоторые отличительные психологические черты личности преступника. // Личность преступника и предупреждение преступлений. М., 197 6. - С.16-18.

17. Антонян Ю.М., Лунеев В.В., Яковлев A.M.• \

18. Мотивообразующие факторы преступного поведения. // Криминальная мотивация. М., 1986. - С.44-115.

19. Антонян Ю.М., .Ткаченко А.'А., Шостакович Б.В. Принципы экспертной оценки парафильного поведения. / Криминальная сексология. М., 1999. - С.435-450.

20. Аргунова Ю.А. Преступность ограниченно вменяемых лиц. // Независимый психиатрический журнал. 1998. - №1. - С.56-59.

21. Аргунова Ю.А.■ Применение нормы ограниченной вменяемости. // Судебная практика. 1999. - №7. -С.40-42.

22. Аринушкин Г.В. Комплексная экспертиза требует регламентации. // Социалистическая законность. -1977. №10. С.40-43.

23. Астемиров З.А. Уголовная ответственность и наказание несовершеннолетних. М., 1970. - С.25.

24. Афанасьева Н.В. Руководство к тесту мотивации достижения. МД-решетка Шмальта. М., 1998. - 36 с.

25. Балабанова Л.М. Судебная патопсихология (вопросы определения нормы и отклонений)-. Донецк, 1998 . -432 с.

26. Банщикова Е.Г. Психопатические реакции как вариант динамики эмоционально-неустойчивого расстройства личности. // Практика судебно-психиатрической экспертизы. Сб.№38. - М., 2000. -С.170-178.

27. Банщикова Е.Г. К судебно-психиатрической оценке эмВционально-неустойчивого расстройства личности всовременных условиях. // Российский психиатрический журнал. 2001. - №3. - С.38-43.ь

28. Батеева JT.A. Клиника и судебно-психиатрическая оцёнка динамических сдвигов психопатии в юношеском возрасте: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 1987. - 24 с.

29. Бежанишвили Б.И. Исследование эмоционально-волевой сферы психически больных методом «уровня притязаний». // Психологические методы исследования в клинике. J1., ' 1967 . - С.214-218.

30. Белов В. П. Клинические и судебно-психиатрические аспекты черепно-мозговых травм и олигофрений. // Клиническое и судебно-психиатрическое значение органических поражений головного мозга. М., 1982. - С.3-11.

31. Белов В. П. Факторы и варианты психогенных нарушений на различных этапах травматической болезни головного мозга. // Психогенные (реактивные) заболевания на измененной «почве». -Воронеж, 1982. С.193-197.

32. Белов В.П. Подходы к профилактике общественно опасного поведения больных с органическим поражением головного мозга. // Первый съездпсихиатров социалистических стран. М., 1987. С.318-323.

33. Березанцев А.Ю. Соматоформные и психосоматическиерасстройства в практике судебной психиатрии:

34. Автореф. дисс. . докт. мед. наук. М., 2 001.62с. t

35. Блейхер В.М., Боков С.Н. О новой вербальной проективной методике исследования личности. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. 1992. - №5. - С.90-93.

36. Блейхер В.М., Крук И.В., Боков С.Н. Практическая патопсихология. Руководство для врачей и медицинских психологов. Ростов-на-Дону, 1996. 448 с.

37. Бобнева М.И. Социальные нормы и регуляцияiповедения. М., 1978 . - С.55.

38. Бобров А.Е. Проблема поведения личности и вопросы психопатологии. // Вопросы соотношения биологического и социального в психиатрии. М., 1984. - С.74-83.

39. Богомягков Ю.С. Уголовно-правовая невменяемость: критерии и признаки. // Советское государство и право. 1989. - №4. - С.103-108.

40. Бородин С.В., Носкова Н.А. Задержка психологического развития и ее влияние на уголовную ответственность. // Криминологические и уголовно-правовые идеи борьбы с преступностью. М., 1996. -С.53-59.

41. Бородин С.В., Полубинская С. В. Ограниченная вменяемость в проектах нового уголовного законодательства. // Правовые вопросы судебной психиатрии. М., 1990. - С.32-39.

42. Братусь Б. С. Психологические особенности уровня притязаний выбора целей при психопатии. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. -1976. №12. - С.1825-1828.

43. Бухановский А.О., Кутявин Ю.А., Литвак М.Е. Общая психопатология. Ростов-на-Дону, 1998. - 416 с.

44. Вандыш-Бубко В.В. Пограничные психические расстройства у подростков при ранних резидуально-органических поражениях головного мозга (судебно-психиатрический аспект): Автореф. дисс. . докт. мед. наук. М., 1994. - 36 с.

45. Вандыш-Бубко В. В. Судебно-психиатрическая оценка пограничных форм психических расстройств органического происхождения. . // Назначение и проведение судебно-психиатрической экспертизы. Пособие для врачей. М., 1997. - С.66-73.

46. Вандыш-Бубко В.В. Органическое психическоерасстройство: судебно-психиатрическийtфункциональный диагноз. // Функциональный диагноз в судебной психиатрии. М., 2001. - С.76-98.

47. Вандыш-Бубко В. В. Органическое психическое расстройство и агрессивность: принципы и некоторые модели судебно-психиатрической экспертизы. // Психиатрия и общество. М., 2001. - С.227-233.

48. Вандыш-Бубко В.В., Андреева Е.С. Некоторыеклинические и организационные аспекты применениянормы «ограниченной» вменяемости в отношении лиц с ! iорганическим психическим расстройством. // Российский психиатрический журнал. 1999. - №2. -С.4-7.

49. Вандыш-Бубко В.В., Андреева Е.С. Органическое психическое расстройство и «ограниченная вменяемость» (к обоснованию экспертных моделей). // Материалы Х111 съезда психиатров России. М., 2000. - С. 200.

50. Вандыш-Бубко В.В., Андреева Е.С. Некоторые этико-правовые вопросы в практике применения ст.22 УК РФ. // Практика судебно-психиатрической экспертизы. -Сб.№39. М., 2001. - С.135-147.

51. Вандыш-Бубко В.В., Кузьминова М.В. К обоснованию типовых моделей судебно-психиатрической оценки эпилептических изменений психики. // Российский психиатрический журнал. 2001. - №3. - С.44-48.

52. Василевский В.Г., Фастовцов Г. А. Применение категории ограниченной вменяемости в случаепосттравматического стрессового расстройства. // Практика судебно-психиатрической экспертизы. -Сб.№39. М., 2001. - С.124-134:

53. Власов И.С., Гуценко К.Ф., Решетников Ф.М. Уголовное право зарубежных стран. М., 1978. -С.196-205.

54. Войтенко P.M. Социальная психиатрия с основами медико-социальной экспертизы и реабилитологии. -СПб, 2002. 256 с.

55. Воловик В.М. Функциональный диагноз в психиатрии и некоторые спорные вопросы психиатрической диагностики. // Теоретико-методологические проблемы клинической психоневрологии. JI., 1975. - С.79-88.

56. Воловик В.М. Системный подход и функциональный диагноз. // Проблемы системного подхода в психиатрии. Рига, 1977. - С.72-81.

57. Волошина JI.A. Генезис агрессивно-насильственных преступлений. // Насилие, агрессия, жестокость. -М., 1990. С.15-40.

58. Вострокнутов Н.В. Патологические формы делинквентного поведения детей и подростков (комплексная оценка, диагностика и принципы организации социально-медицинской реабилитационной помощи): Автореф. дис. . докт. мед. наук. М., 1998. - 34 с.

59. Вострокнутов Н.В. Социально-психологическая и личностно-динамическая оценка нарушений поведения. // Подростковая судебная психиатрия. / Под ред. В.А. Гурьевой. М., 1998. - С.105-110.

60. Галимов О.Х Малолетние лица в уголовном судопроизводстве. СПб, 2001. - 224 с.

61. Ганнушкин П. Б. Клиника психопатий, их статика, динамика, систематика. М., 1933. - 142 с.

62. Ганнушкин П.Б. Избранные труды по психиатрии. -Ростов-на-Дону, 1998. 416 с.

63. Гель дер М., Гэт М., Мейо Р. Оксфордское 1»руководство по психиатрии. Том 2. Киев, 1997. -С.342-346.

64. Гиндикин В.Я., Гурьева В.А. Личностная патология. М., 1999. - 255 с.

65. Глухарева Л.И. Понятие уменьшенной вменяемости в уголовном праве. // Задачи и средства уголовно-правовой охраны социалистических общественных отношений. М., 1983. - С.124-127.

66. Голуб Ц.А. Насильственные преступления,Iсовершенные лицами с психическими аномалиями и профилактика этих преступлений: Автореф. дисс. канд. мед. наук. М., 1982. -• 22 с.

67. Гордеева Т.О. Мотивация достижения: теории, исследования, проблемы. // Современная психология мотивации. М., 2002. - С.47-102.

68. Горинов В.В. Судебно-психиатрические аспекты умственной отсталости: Автореф. дисс. . докт. мед. наук. М., 1990. - 35 с.

69. Торинов В.В., Дзеружинская Н.А. О критериях экспертной оценки глубины врожденного слабоумия. // Вопросы диагностики в судебно-психиатрической практике. М., 1990. - С.100-105.

70. Горинов В.В., Пережогин JI.O. Расстройство личности: антисоциальное поведение в качестве критерия уменьшенной вменяемости? // Независимый психиатрический журнал. 1999. - №1. - С.78-80.

71. Горинов В.В., Пережогин И.О. Клинико-социальная характеристика испытуемых с расстройствами личности, к которым была применена ст.22 УК РФ. // Российский психиатрический журнал. 1999. - №4. -С.31-35.

72. Горинов В.В., Пережогин И.О. Расстройства личности в качестве «иного болезненного состояния психики». // Материалы Х111 съезда психиатров России. М., 2000. - С. 201.

73. Горшкова В. И. К вопросу о применении принудительного лечения в амбулаторных условиях. // Материалы Х111 съезда психиатров России. М., 2000. - С. 201-202.

74. Гульдан В.В. Два подхода, 'к экспериментальнопсихологическим исследованиям при психопатиях. //

75. Журнал невропатологии и психиатрии им.

76. С.С.Корсакова. 1980.- Т.30. - Вып.12. - С.1841-: \1846.

77. Гульдан В.В. Психологические механизмы формирования суггестивных мотивов противоправных действий у психопатических личностей. // Психические расстройства, не исключающие вменяемости. М., 1984. - С.145-148.

78. Гульдан В.В. Мотивация противоправных действий у психопатических личностей: Автореф. дисс. . докт. мед. наук. М., 1985. - 34 с.

79. Гульдан В. В. Мотивация преступного поведения психопатических личностей. // Криминальная мотивация. / Под ред. В.Н.Кудрявцева. М., 1986. -С.189-250.I

80. Гурович И.Я., Шмуклер А. Б. Опросник для оценки социального функционирования и качества жизни психически больных. // Социальная и клиническая психиатрия. 1998. - Т.8, №2. - С.35-40.

81. Гурович И.Я., Голланд В.В., Зайченко Н.М. Динамика показателей деятельности психиатрической службы России (1994-1999 г.г.) М., 2000. - С.423-455.

82. Гурьева В.А. Подростковая судебная психиатрия. -М., 1996.

83. Гурьева В.А., Семке В.Я., Гиндикин В. Я. Психопатология подросткового возраста. Томск, 1994. :

84. Гурьева В.А., Макушкин Е.В. Принципы судебно-психиатрической диагностики в подростковом возрасте. // Функциональный диагноз в судебной психиатрии. М., 2001. - С.119-147.

85. Демчева Н.К., Лацис И.В., Макушкин Е.В. Особенности экспертизы «инициального деликта» в подростковой судебно-психиатрической клинике. // Российский психиатрический' журнал. 2001. - №5. -С.31-33.

86. Демчева Н.К., Лацис И.В. Различные экспертные решения при оценке состояния интоксикации наркотическими веществами у подростка, совершившего неоднократные правонарушения. // Практика судебно-психиатрической экспертизы.' Сб.№40. - М., 2002. -С.234-242.

87. Де Тюрк Б., Ван Ден Берг А. В защиту принудительного амбулаторного лечения. // Вестник Ассоциации психиатров Украины. Киев, 2000. - №1. - С.46-67.

88. Дзеружинская Н.А. Динамика умственной отсталости в судебно-психиатрическом аспекте. // Судебно-медицинская экспертиза. 1991. - №3. - С.54-57.

89. Дианов Д.А. Формула невменяемости и практика ее применения в советский период развития судебной психиатрии: Дисс. . канд. мед. наук. М., 1997. -202 с.

90. Дмитриев А.С., Завидовская Г.И., Лазько Н.В., Белякова Н.Н. Показания к изменению принудительных мер медицинского характера лицам с психическими расстройствами. // Психиатрия и общество. М., 2001. - С.233-244.

91. Дмитриев А.С., Клименко Т.В". Судебная психиатрия. Вопросы и ответы. М., 1999. - 160 с.

92. Дмитриева Т.Б., Гурович И.Я., Полубинская С.В. ■ t

93. Защита прав пациентов психиатрических стационаров: опыт зарубежных стран. // Защита прав пациентов психиатрических стационаров. -1 М., 1994 . С. 10-13.

94. Дмитриева Т.Б., Иммерман К.Л., Кондратьев Ф.В. Социальные факторы в судебной психиатрии. // Очерки социальной психиатрии. М., 1998. - С.244-271.

95. Дмитриева Т.Б., Агаларзаде А.З., Шишков С.Н. Подготовка следователем материалов для судебно-психиатрической экспертизы. Практическое пособие. -М.'г 1999. 39 с.

96. Дмитриева Т.Б., Клименко Т.В., Игонин А. Л., Ушакова И.М., Шаклеин К.Н. Судебно-психиатрическая экспертиза лиц, злоупотребляющих психоактивными веществами. Пособие для врачей. М., 2000. - 28 с.

97. Дмитриева Т.Б., Шостакович Б.В. Психопатология и агрессивное поведение. // Материалы Х111 съезда психиатров России. М., 2000. - С. 204-205 .

98. Дмитриева Т.Б., Макушкин Е.В., Федина М.А. Расстройства аффективной сферы у детей и подростков. // Психиатрия и психофармакотерапия. -2001. №5. - С.154-158.

99. Дозорцева Е.Г., Сулимовская Е.И. Сравнительная психологическая характеристика интеллектуальной недостаточности при олигофрении и психическом инфантилизме. // Современные проблемы подростковой общей и судебной психиатрии. М., 1987. - С.139-145.

100. Дозорцева Е.Г. Аномальное развитие личности у подростков и юношей с делинквентным и криминальным поведением: Автореф. дисс. . докт. психол. наук. -СПб., 2000. 34 с.

101. Дозорцева Е.Г. Аномальное развитие личности у подростков с противоправным поведением: методология психологического исследования и практики. // Российский психиатрический журнал. 2000. - №2. -С.19-31.

102. Дозорцева Е.Г. Перспективы исследования аномального развития личности у подростков с противоправным поведением. // Психиатрия и общество. М., 2001. - С.244-255.

103. Дозорцева Е.Г. Личностное развитие подростков правонарушителей (зарубежные исследования и психологические исследования). // Российский психиатрический журнал. 2001. - №4. - С.63-70.

104. Еникеев М.И. Основы общей и юридической психологии. М., 1996. - 631 С.

105. Жариков Н.М., Морозов Г.В., Хритинин Д.Ф.

106. Судебная психиатрия. М., 1997. - 432 с.

107. Жижиленко А. А. Спорные вопросы уменьшенной вменяемости в уголовном кодексе РСФСР. // Право и жизнь. 1924. - Кн.7-8. - С.41-47.

108. Йейгарник Б.В. Личность и патология деятельности. М., 1971. - 99 с.

109. Зейгарник Б.В. Патопсихология. М., 2002. 208с.

110. Иванников В.А. Психологические механизмы волевой регуляции. М., 1991.

111. Иванов Н.Г. Проблемы уголовной ответственности лиц с психическими аномалиями. // Автореф. . дисс. докт. юрид. наук. М., 1997. - 38 с.

112. Иванов Н.Г. Аномальный субъект преступления: проблемы уголовной ответственности. М., 1998. -224 с.

113. Исаенко В.Н. Назначение судебно-психиатрической экспертизы лицам, которые могут быть признаны «уменьшено» (ограниченно) вменяемыми. //

114. Российский психиатрический журнал. 2000. - №3. -С.30-33.

115. Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе. М. - Jl.f 1948 . - С. 4.

116. Кандинский В.Х. К вопросу о невменяемости. -СПб., 1890. С.238.

117. Каплан Г.И., Сэдок Б.Дж. Клиническая психиатрия. Том 2. М., 1994. - С.473-480.

118. Карпец И.И. Соотношение криминологии, уголовного и исправительно-трудового права. // Сов.государство и право. 1984. - №4. - С.79.

119. Клар И. Отношение чехословацких судебно-психиатрических экспертов к понятию уменьшенной вменяемости. // Пограничные расстройства в судебно-психиатрической практике. 1991. - С. 23-24.

120. Клинико-психопатологические и психологические методы выявления и предупреждения агрессивно-насильственного поведения лиц с психическими расстройствами: Пособие для врачей. / Под редакцией Т.Б. Дмитриевой. М., 2001. - 56 с.

121. Ковалев М.И., Алмазов Б~.Н. Оценка психическогоздоровья человека уголовным законодательством.

122. Свердловск, 1987. С. 36-37.122 . Козаченко И.Я., Сухарев Е.А., Гусев Е.А. Проблема : iуменьшенной вменяемости. Екатеринбург, 1993. -34 с.

123. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Общая часть. / Под общ. ред.

124. Ю.И.Скуратова и В.М.Лебедева. М., 1996. - С.17-222.

125. Кондратьев Ф.В. Роль личности в опасном поведении психически больных. // Вопросы соотношения биологического и социального' в психиатрии. М., 1984. - С.83-93.

126. Кондратьев Ф.В. Юридическое содержание и клинические предпосылки понятия невменяемости. //

127. Кондратьев Ф.В. Методологические аспекты проблемы ограниченной вменяемости. // Ограниченная вменяемость. М., 1996. - С. 18-28.

128. Кондратьев Ф.В. Концептуальный подход к пониманию нормы и психического здоровья. // Социальная и судебная психиатрия: история и современность. М., 1996. - С.32-37.

129. Кондратьев Ф.В. Психопатологические дефекты социализации и социальное поведение. // Актуальные вопросы клинической, социальной и судебной психиатрии. СПб., 2001. - С.7 9-81.

130. Кондратьев Ф.В., Осколкова С.Н. Основные принципы создания экспертной системы ограниченнойвменяемости. // Социальная и клиническая психиатрия. 1996. Щ. - С.105-108.

131. Кондратьев Ф.В., Осколкова С.Н. Новые и спорные вопросы судебно-психиатрической оценки при шизофрении. // Российский психиатрический журнал. -1997. №1. - С.27-31.

132. Конина И.В. Клинико-социальные характеристики психически больных, совершивших общественно опасные действия и признанных невменяемыми: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 198 9. - 22 с.

133. Корнилов А.П. Поведение и проблема целеобразования. // Вопросы соотношения биологического и социального в психиатрии. М., 1984. - С.94-100.

134. Корноухов В.Е. О методологии комплексных\исследований в судебной экспертизе. //

135. Правоведение. 1981. №5. - С.104.

136. Королев В.В. Психические аномалии как объект криминологического исследования. // Советское государство и право. 1985. №5. - С.74-81.

137. Коростелева Е.Е. Особенности регуляции аномального сексуального поведения у лиц, признанных «ограниченно вменяемыми». // Сексуальнаякультура и сексуальное здоровье нации. М., 2002. - С.61-62.

138. Котов В.П., Абрамов С.В., Березанцев А.Ю., Булыгина В. Г. и др. Амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра лиц с тяжелымиIпсихическими расстройствами. Методическиерекомендации. М., 2003. - 24 с.

139. Котов В.П., Мальцева М.М. Особенности диспансеризации психически больных, представляющих общественную опасность. // Новые формы организации и диспансеризации больных. Курск, 1984. - С. 5963.

140. Котов В.П., Мальцева М.М. Нозологический диагноз и вменяемость. // Съезд психиатров социалистических стран, 1-й. М., 1987. - С.357-362.

141. Котов В.П., Мальцева М.М. Дискуссионные аспекты понятия «душевное заболевание» в современной психиатрии. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. М., 1989. - С.145-148.

142. Котов В.П., Мальцева М.М. Требования к условиям содержания пациентов в психиатрических стационарах для принудительного лечения. // Защита правпациентов психиатрических стационаров. М., 1994. - С.78-84.

143. Котов В.П., Мальцева -М.М. Требования к организации лечебно-реабилитационного процесса в психиатрических стационарах для принудительного лечения. // Защита прав пациентов психиатрических стационаров. М., 1994. - С.90-102.

144. Клинические варианты конформной акцентуации. // Российский психиатрический журнал. 2003. - №2. -С.9-13.

145. Коченов М.М. Введение в судебно-психологическую экспертизу. М., 1980.

146. Коченов М.М. Комплексная психолого-психиатрическая экспертиза (к постановке проблемы) // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1978. -Вып.29. - С. 1-14-12 6.

147. Кравцов В.В. Психиатрические проблемы в преступности. // Советская законность. 198 9. №12.- С.19-20.

148. Красиков Ю.А. Доктрина русского уголовного права:4 / / история и тенденции развития. // Современныетенденции развития уголовной политики и уголовногозаконодательства. М., 1994. - С.34-35.

149. Краткий психологический словарь. / Под редакцией

150. A.В. Петровского и М.Г. Ярошевского. Ростов-на-Дону, 1999. - 512 с.

151. Кудрявцев В.Н. Проблема мотивации в криминологии. // Криминальная мотивация. / Под ред.

152. B.Н.Кудрявцева. М., 1986. - С. 5-37.

153. Кудрявцев И. А. Ограниченная вменяемость. // Государство и право. 1995. №5. - С.108-111.

154. Кудрявцев И. А. Комплексная судебная психолого-психиатрическ-ая экспертиза (КСППЭ) . // Комплексные судебно-психиатрические экспертизы. Пособие для врачей. М., 1996., - С.7-41.

155. Кудрявцев И.А. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза ограниченной вменяемости: некоторые проблемы и пути их решения. // Ограниченная вменяемость. М., 1996. - С.28-40.

156. Кудрявцев И.А., Ерохина М.Б., Лавринович А.Н., Сафуанов Ф.С. Психологические проблемы критичности и некоторые механизмы отклоняющегося поведения. // Психологический журнал. 1986. - Т. 7. - №2. -С.127-140.

157. Кудрявцев И.А., Семенова О.Ф. Самосознание и жизненные перспективы современных подростков с криминальным и нормосообразным поведением. // Российский психиатрический журнал. 2001. - №4. -С.18-22.

158. Кудрявцев И.А., Морозов Г.В. Ответственностьнесовершеннолетних: некоторые парадоксы нового : t

159. Уголовного кодекса. // Российская юстиция. 1997. - №8. - С.29-33.

160. Кудрявцев И.А., Морозова М.В., Савина О.Ф. Практика проведения КСППЭ при решении вопроса о применении ст.22 УК РФ. // Российский психиатрический журнал. 1998. №5. - С.42-4 6.

161. Кудрявцев И.А., Ратинова Н.А. Криминальная агрессия. М., 2000. - 192 е.

162. Кузьминова М.В. Судебно-психиатрическая оценка изменений психики при эпилепсии. // Материалы XI11 съезда психиатров России. М.-, 2000. - С. 209.

163. Леонгард К. Акцентуированные личности. Киев, 1989. - 377 с.

164. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. -М., 1975. 302 с.

165. Леонтьев Д.А. Самоактуализация как движущая сила личностного развития: историко-критический анализ. // Современная психология мотивации. М., 2002. -С.13-46.

166. Литвиненко И.В. Особенности самосознания у психопатических личностей: Автореф. дисс. . канд. мей. наук. М., 1989. - 23 с.

167. Личко А.Е. Психопатии и акцентуации характера у подростков. Л., 1983. - 255 с.

168. Лунц Д. Р. Проблема вменяемости в судебной психиатрии: Автореф. дисс. . докт. мед. наук. М., 1958. - 36 с.

169. Мальцева М.М., Котов В.П. Типология психически больных в аспекте осуществления дифференциального принудительного лечения. // Российский психиатрический журнал. 1999. - №4. - С.38-43.

170. Масагутов P.M. Девиантная и делинквентная подростковая агрессия: разграничение, клинические особенности, прогноз. // Российский психиатрический журнал. 2003. - №2. - С.42-4 6.

171. Махтумова М.Х. Клиника и судебно-психиатрическое значение отдаленных последствий травматического поражения головного мозга, осложненных опийнойнаркоманией: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. 1. М., 1995. 22 с.i

172. Мелик-Мкртчан В.А. Посттравматические психопатоподобные состояния: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 1967. - 24 е.

173. Мелик-Мкртчан В.А. К вопросу о так называемой «уменьшенной вменяемости» применительно к лицам с травматическими психопатоподобными состояниями. // Актуальные вопросы социальной и клинической психиатрии. -• Душанбе, 1969. Т.2. - С.63-66.

174. Метелица Ю.Л., Шишков С.Н. Значение категории понимания в судебной психиатрии. // Психологический журнал. 1989. - Т.10. - №5. - С.75-80.

175. Метелица Ю.Л., Шишков С.Н. Судебно-психиатрическое экспертное исследование, его основные стадии и этапы. // Вопросы диагностики в судебно-психиатрической практике. М., 1990. -С.37-44.

176. Михеев Р.И. Проблемы вменяемости и невменяемости в советском уголовном праве. Владивосток, 1983. -С.56.

177. Михеев Р.И. Мотивы и механизм общественно опасных деяний невменяемых. // Советское государство и право. 1986. №6. - С.88-96.

178. Михеев Р.И. Лица, подлежащие уголовной ответственности. / Уголовный закон: опыт теоретического моделирования. М., 1987. - С. 6572.

179. Михеев Р.И. Уголовная ответственность лиц с психофизиологическими особенностями и психогенетическими аномалиями. Хабаровск, 1989. -С.64-72.

180. Михеев Р.И. Проблемы вменяемости, вины и уголовной ответственности: Автореф. дисс. . докт. юрид. наук. М., 1995. - 37 с.

181. МКБ-10 в судебно-психиатрической экспертизе. Пособие для врачей. / Под ред. Т.Б.Дмитриевой, Б.В.Шостаковича. М., 1999. - 163 с.

182. Моро.зов Г. В., Печерникова Т.П., Шостакович Б. В. Проблемы вменяемости в судебной психиатрии. М., 1983. - С.3-10.

183. Москаленко Е.П. Исследование мотивационной сферыфи мотивации общественно опасных действий у больныхшизофренией с психопатоподобным синдромом: Автореф. дисс. . канд. психол. наук. М., 1985. - 24 с.

184. Москвин В.А. Методика диагностики нарушений целеобразования. // Врачебное дело. 1987 . - №4. -С.103-106.

185. Мохонько А.Р., Щукина Е.Я. Клинико-эпидемиологический анализ психически больных, совершивших общественно опасные действия. // Психиатрия и общество. М., 2001. - С.275-283.

186. Мулкубатов Э.Т., Нохуров Б. А. О мотивации общественно опасных действий, совершаемых лицами с умственной отсталостью. // Практика судебно-психиатрической экспертизы. Сб.№4 0. - М., 2002. -С.139-146.

187. Назаренко Г.В. Эволюция понятия невменяемости. // Государство и право. 1993. №3. - С.61-67.

188. Назаренко Г.В. Измененная или ограниченная вменяемость. // Современные тенденции развития уголовной политики и уголовного законодательства. -М., 1994. С.56-57.

189. Назаренко Г.В. Уголовно-релевантные психические состояния лиц, совершивших преступления и общественно опасные деяния. М., 2001. - 240с.204 . Назаренко Г.В. Невменяемость: уголовно-релевантные психические состояния. СПб, 2002. -203 с.

190. Нарышкин А.В. Свойства устойчивости и самодостаточности в спектре типов психопатий иакцентуаций характера. // Российскийпсихиатрический журнал. 2001. - №4. - С.22-26.

191. Насруллаев Ф.С. Клинико-динамические особенности и психиатрическая помощь при декомпенсации психопатии у осужденных. // Социальная и судебная психиатрия: история и современность. М., 1996. -С.403-407.

192. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М., 1997. - 550 с.

193. Недопил Н. Основания для заключения оiвменяемости. // Социальная и клиническая психиатрия. 1992. - №2. - С.42-47.

194. Недопил Н. Опасны ли психически больные: миф или реальность. // Российский психиатрический журнал. -2001. №3. - С.27-31.

195. Николаева Т.А. О применении ст.22 УК РФ при легкой умственной отсталости. // Практика судебно-психиатрической экспертизы. Сб.№39. - М., 2001.1. С.116-123.t

196. Новиков Ю.А. Клиника и судебно-психиатрическая оценка эмоциональных и волевых' нарушений у больных олигофренией в степени дебильности: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 1974. - 22 с.

197. Обоснование судебно-психиатрических заключений в свете современного уголовного законодательства: Руководство для врачей. / Под редакцией Т. Б. Дмитриевой и Б.В. Шостаковича. М., 2002. - 98 с.

198. Пархоменко И.М. Динамика судебно-психиатрических подходов при оценке ' органических психических расстройств: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 1999. 24 с.

199. Певзнер М.С. Дети с отклонениями в развитии (отграничение олигофрении от сходных состояний). -М., 1966. 270 с.

200. Первомайский В.Б. Критерии невменяемости и пределы компетенции . психиатра-эксперта. // Советское государство и- право. 1991. №5. - С.68-76.

201. Пережогин И.О. Диагностика волевых расстройств в судебно-психиатрической практике. // Современная психиатрия глазами молодых ученых. М., 2000.1. С.43-46.\

202. Пережогин И.О. Клинические критерии применения ст. 22 УК РФ при судебно-психиатрической оценке расстройств личности. // Российский психиатрический журнал. 2000. - №3. - С.37-42.

203. Пережогин И.О. Критерии применения норм ст. 22 УК РФ при судебно-психиатрической экспертной оценке расстройств личности. // Материалы Х111 съезда психиатров России. М., 2000'. - С. 213-214.

204. Печерникова Т.П., Гульдан В.В. Актуальные вопросы комплексной психолого-психиатрической экспертизы. // Психологический журнал. 1985. - №1. - С. 96104.

205. Печерникова Т.П., Шостакович Б.В., Гульдан В.В. К вопросу о мотивации противоправных поступков у психопатических личностей. // Судебно-психиатрическая экспертиза. М., 1978 . - Вып. 31. - С.9-17.

206. Подрезова JI.A. Проблема вменяемости при шизофрении (состояния ремиссии) : Автореф. дисс. . докт. мед. наук. М., 1988. - 37 с.

207. Поляков Ю.Ф. О методологических проблемах взаимосвязи психиатрии и психологии. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. -1977. №12. - С.1822-1832.

208. Принудительное лечение в психиатрическом стационаре: Руководство для врачей. / Под редакцией В.П. Котова. М., 2001. - 350 с.

209. Протченко Б.А. Принудительные меры медицинского характера. М., 1976. - 170 с.

210. Протченко Б.А. К понятию невменяемости. // Советская юстиция. 1987. - №17. - С.20-22.

211. Раас Б.К.М. Многообещающие успехи в прогнозе социальной опасности. // Актуальные вопросы клинической, социальной и судебной психиатрии. -СПб., 2001. 85 с.

212. Ражба Ю.Л. Судебно-психиатрическая оценка психических расстройств у лиц, перенесших черепно-мозговую травму (клинико-нейрофизиологическое исследование): Автореф. дисс. . канд. мед. наук. -М., 1999. 24 с.

213. Ратинов А.Р. Личность преступника и проблема ценности. // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1978. - Вып.9. - С.101-113.

214. Ратинова Н.А. Саморегуляция поведения при совершении агрессивно-насильственных преступлений: Автореф. дис. . канд. психол. наук. М., 1998 . -24 с.

215. Раш В., Конрад Н. Судебная психиатрия и так называемые «психопаты». / / Ограниченная вменяемость. М., 1996. - С.83-132.

216. Реан А.А. Агрессия и агрессивность личности. // Психологический журнал. 1996. №5. - С.3-19.

217. Рейтц Г. В. Патологическая преступность и уменьшенная вменяемость. // Современная психиатрия. 1912, июнь. - С.457 .

218. Сафуанов Ф.С. Психолого-психиатрическая экспертиза несовершеннолетнего обвиняемого. // Российская юстиция. 1997. - №7. - С.29.

219. Сафуанов Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза в уголовном процессе. М., 1998. - 192 с.

220. Сафуанов Ф.С. Психологические механизмы криминальной агрессии: мотивационный аспект. // Современная психология мотивации. М., 2002. -С.327-342.

221. Сафуанов Ф.С. Применение психологических познаний в комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизе (экспертологический анализ). // Российский психиатрический журнал. 2003. - №2. -С.29-32.

222. Сафуанов Ф.С. Психология криминальной агрессии. -М., 2003. 300 с.

223. Семенов С.Ф. К вопросу об ограниченной (уменьшенной) вменяемости. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. 1966. - Вып.8. -С.1268-1272.

224. Семикин А.В. Особенности интеллектуально-мнёстических нарушений в отдаленном периоде черепно-мозговой травмы (судебно-психиатрический аспект): Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 1989. - 23 с.

225. Семке В.Я. Истерические состояния. М., 1988. -216 с.258 . Семке В.Я., Епанчинцева Е.М. Типология и клиническая динамика посттравматических стрессовых расстройств у комбатантов. // Российский психиатрический журнал. 2001. - №5. - С.19-23.

226. Сербский В.П. Судебная психопатология. М., 1895. - Т.1. - С.16, 43, 78-79.

227. Сербский В.П. Законодательство о душевнобольных. // \ Журнал невропатологии и психиатрии. 1905. -Кн.5. - С.786-787.

228. Сербский В. П. О судебно-психиатрической экспертизе. // Журнал невропатологии и психиатрии. 1905. - Вып.3-5. - С.848-874.

229. Ситковская О.Д. Психологические основанияуголовной ответственности. Баку, 1984 . - С. 96.266 . Ситковская • О.Д. Психологический комментарий к

230. Уголовному кодексу Российской Федерации. М., : t1999.267 . Ситковская О.Д. Аффект: криминальнопсихологическое исследование. М., 2001. - 240 с.

231. С^итковская О. Д., Конышева Л.П., Коченов М.М. Новые направления судебно-психологической экспертизы. М., 2000. - С.115-136.

232. Случевский И.Ф. О понятии невменяемости и спорных вопросах, с этим понятием связанных. // Тезисы докладов теоретической конференции по вопросам борьбы с общественно опасными деяниями несовершеннолетних и невменяемых. Л., 1956.1. С.14-15.

233. Смулевич А.Б. Малопрогредиентная шизофрения и пограничные состояния. М., 1987. - 239 с.

234. Смулевич А.Б. Вялотекущая шизофрения в общемедицинской практике. // Психиатрия и психофармакотерапия. 2002. - №5. - С.172-175.

235. Собчик Л.Н. Методы психологической диагностики. Вып.1. М., 1990. - 50 с.27 3.Спасович В. Д. Учебник уголовного права. М., 1863. - С.111.

236. Стручков Н.А. О механизме взаимного влияния обстоятельств, обусловливающих совершение преступлений. // Советское государство и право. -1966. №10. - С.113-115.

237. Таганцев Н.С. Русское уголовное право. СПб., 1902. - Т.1. - С.412-413.

238. Тимофеев Н.Н., Тимофеев JI.H. Содержание и объем работы эксперта психиатра. // Правоведение. 1971. - №5. - С.84-85.

239. Тихенко С.И. Невменяемость и вменяемость. Киев, 1927. - С.25.

240. Ткаченко А.А., Введенский Г.Е., Дворянчиков Н.В. Клинико-психологическая оценка регуляции поведенческого акта. // Судебная сексологическая экспертиза. М., 1998. - Т.2. - С.115-161.

241. Трахтеров B.C. Уменьшенная вменяемость в советском уголовном праве. // Право и жизнь. -1925. Кн.9-10. - С.75-77.

242. Трахтеров B.C. Формула невменяемости в советском уголовном праве. // Ученые записки ХЮИ. Вып.1. -М., 1939. С.42.

243. Трахтеров B.C. Юридические критерии невменяемости в советском уголовном праве. // Ученые записки ХЮИ. Вып.4. М., 1947. - С.150.

244. Трахтеров B.C. К вопросу о критериях невменяемости. // Ученые записки ХЮИ. Вып.З. М., 1948.- С.111-123.

245. Уголовный закон: опыт теоретического моделирования. М., 1987. 276 с.28 6. Уголовный кодекс Российской Федерации. Справочное издание. Краснодар, 1997. - 304 с.287 . Уголовно-процессуальный кодекс Российской

246. Федерации. М., 2002. - 246 с.

247. Уголовно-исполнительный кодекс Российской

248. Федерации. М., 1997. - 135 с.28 9.Усюкина М.В. Диагностика эпилепсии в судебнопсихиатрической практике. // Материалы Х111 съезда !психиатров России. М.,- 2000. - С. 217.2 90. Ушаков Г.К. Пограничные " нервно-психические расстройства. М., 1987. - 304 с.

249. Фрейеров О.Е. • Олигофрении, осложненныепсихопатическими особенностями личности, в аспектесудебно-психиатрической экспертизы. // Судебно-меДицинская экспертиза. 1971. - №3. - С.46-51.

250. Халецкий A.M. Понятие «уменьшенной вменяемости» в судебно-психиатрической оценке психопатий. // Психопатии и их судебно-психиатрическое значение. -М., 1934. С.99-103.

251. Халецкий A.M. Вопросы вменяемости в советском уголовном праве. // Социалистическая законность. -1939. №7. - С.30-36.

252. Хейфец Ю.Я. Уменьшенная вменяемость. // Журнал Министерства юстиции. 1995. №2. - С.52.

253. Хомовский А. А. Некоторые пути научного сотрудничества юристов и психиатров. // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С.Корсакова. 1965. Т.55 - Вып.10. - С.1585-1588.

254. Цымбал Е.И. Анализ практики производства экспертиз для решения вопроса о возрастной невменяемости. // Материалы Х111 съезда психиатров России. М., 2000. - С. 219-220.

255. Цымбал Е.И. Методологические проблемы производства экспертизы для решения вопроса о возрастной невменяемости (юридический и психолого-психиатрический аспекты). // Независимый психиатрический журнал. 2001. - №3. - С.41-45.

256. Чикин Е.Р. Клинико-динамические варианты прогредиентного экзогенно-органического поражения головного мозга (судебно-психиатрический аспект): Автореф. дисс. . канд. мед. наук. М., 1995. -22 с.

257. Шишков С.Н. Понятие вменяемости и невменяемости в советском праве (некоторые концепции и аспекты). // Проблема вменяемости в судебной психиатрии. М., 1983. - С.31-33.

258. Шишков С.Н. Доказывание психических расстройств в советском уголовном процессе: Автореф. дисс. канд. юрид. наук. М., 1984. - 22 с.

259. Шишков С.Н. Об уменьшенной (ограниченной) вменяемости. // Российская юстиция. 1995. №2. -С.20-21.

260. Шишков С.Н. Могут ли психологические и психиатрические экспертизы служить доказательствами? // Законность. 1997. №7.1. С.29-31.

261. Шишков С.Н-. Правомерен ли вопрос экспертам о соответствии несовершеннолетнего обвиняемого своему календарному возрасту? // Законность. 1999. - №9. - С.27-30.

262. Шишков С.Н. Ретроспективные и презентальные судебно-психиатрические оценки психических аномалийобвиняемого. // Практика судебно-психиатрической экспертизы. Сб.№38. - М., 2000. - С.228-232.

263. Шишков С.Н. Некоторые организационные и правовые вопросы, возникающие при производстве судебно-психиатрической экспертизы по уголовным и гражданским делам. Информационное письмо. М., 2001. - 16 с.

264. Шишков С.Н., Сафуанов Ф.С. Влияние психических аномалий на способность быть субъектом уголовной ответственности и субъектом отбывания наказания. // Государство и право. 1994. №2. - С.82-90.

265. Шмуклер А.Б. Проблема использования понятия «качество жизни» в психиатрии. // Социальная и клиническая психиатрия. 1996. - Т. 6, №1. - С.100-104.

266. Ц1муклер А.Б. Особенности и динамика социального функционирования и качества жизни психически больных, находящихся под диспансерным наблюдением. // Социальная и клиническая психиатрия. 1998. -Т.8, №4. - С.21-29.

267. Шмуклер А.Б. Социальное функционирование и качество жизни психически больных: Автореф. дисс. . докт. мед. наук. М., 1999. - 45 с.

268. Шостакович Б.В. Судебно-психиатрический аспект динамики психопатий: Автореф. дисс. . докт. мед.Iнаук. М.,' 1971. - 34 с.

269. Шостакович. • Б.В. Развитие- учения об уровнях поражения нервной системы на современном этапе. //

270. Вопросы соотношения биологического и социального в психиатрии. М., 1984. - С.44-54.

271. Шостакович Б.В. Теоретические основы судебно-психиатрического диагноза. // Судебно-медицинская экспертиза. 1987. - №2. - С.38-41.

272. Шостакович Б.В. Логика судебно-психиатрического диагноза и типичные ошибки. // Вопросы диагностики в судебно-психиатрической практике. М., 1990. -С.3-9.

273. Шостакович Б.В. Психические расстройства и преступность. // Механизмы человеческой агрессии. -М., 2000. С.150-159.

274. Шостакович Б.В. К вопросу об опасности психически больных. // Психиатрия и общество. М., 2001. -С.320-328.

275. Шостакович Б.В., Горинов В.В., Пережогин Л.О. Способ диагностики степени выраженности волевых расстройств в судебно-психиатрической клинике. // Социальная и клиническая психиатрия. 2000. - №3. - С.42-48.

276. Шостакович Б.В., Исаенко В.Н., Горинов В. В., Васюков С.А., Роспономарева О. В. Ограниченнаявменяемость. Информационное письмо. М., 2000. -22 с.

277. Шумский Н.Г. Диагностические ошибки в судебно-психиатрической практике. СПб., 1997. - 372 с.

278. Щербина Е.И. К вопросу о функциональном диагнозе в психиатрии. // Журнал невропатологии и психиатрии. 1989. - Вып.12. - С.110-112.

279. Яковлев A.M. Индивидуальная профилактика преступного поведения. Горький, 1977. - С.59.

280. Яхимович JI.A., Шапкин Ю.А., Абрамов С.В., Дианов Д.А. Катамнез больных, направленных на амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у психиатра. // Материалы Х111 съезда психиатров России. М., 2000. - С. 221.

281. Adams N.H; Hafner R.J. Attitudes of psychiatric patients .and their relatives to involuntary treatment. // Aust-N-Z-J-Psychiatry. 1991, Jun; 25 (2) . - P, 231-237.

282. Appelbome P. Outpatient commitment: the problems and the promise. // American Journal of Psychiatry.- 143 (1986), 10, P. 1270-1272.i

283. Atkinson J.W., Birch D. Introduction to motivation. New York, 1978.

284. Baldry A.S., Winkel F.W. Early prevention of delinquency. // Psychology and Law in a Changing World. New Trends, Research and Practice. London, N.Y., 2001. - P.35-49.

285. Benton A.L. Minimal brain dysfunction from a neuropsychological point of view. // Ann. N.Y. Acad. Sci. 1973. - Vol. 205. - P.29-37.

286. Bercowiz L. The Frustration-Aggression Theory. // Aggression: A Social Psychological Analysis. N.Y., 1962. P.25-50.

287. Bilikiewicz T. Charakteropatie organiczne zaburzenia charakteru. // Psychiatria Polska. -1972. - R.YI. №2. - S.105-109.

288. Blackburn R. Personality types among abnormal homicides. // British .Journal of Criminology. 1971. V.ll. P.14-31.

289. Blackburn R. Patterns of personality deviation among violent offenders. // British Journal of Criminology. 1986. V.26. - P.254-269.

290. Bleuler M. Conception of schizophrenia within in last fifty years and today. // Int. J. Psychiatry.- 1965. Vol. 1.' - P.123-127.

291. Boerman A.J. The new law on psychiatric compulsory treatment is hazardous for the public.// Lakartidningen. -1991, Aug 7; 88(32-33). P. 2572.

292. Campbell DT Mental Heals Law: Institutionalized Discrimination. // Australian and New Zealand Journal of Psychiatry. 1994. - Vol.28. - №4. -P.554-560.

293. Dershowitz A. The Role of Psychiatry in the Sentencing Process. // Law and Psychiatry. N.Y., 1978 .

294. Duff A. Psychopathy and moral understanding. // American Philosophical Quarterly, 14, 1977.

295. Dweck C.S. Capturing the dynamic nature of personality. // Journal of research in Personality. 1996, vol. 30. - P.348-362.

296. Engberg M. Use of compulsory measures in psychiatry after introduction of the new psychiatric -law. // Ugeskr-Laeger. 1992, Jun 22; 154(26). - P.1818-1822.

297. Farrington D.P. The need for a coordinated program of cross-national comparative longitudinal research. // Psychology and Law in a Changing World. New Trends, Research and Practice. London, N.Y., 2001. P.19-34.

298. Fernandes G., Negardt S. Impact of involuntary outpatient commitment on the revolving-doorsyndrome in North Carolina. // Hospital and : i

299. Community Psychiatry. 1990. - Vol.41, №9. -P.1001-1004.

300. Feshbach S. The * function of aggression and the regulation of aggressive drive. // Psychological rev. 1964. - P.12.

301. Forced into treatment. The role of coercion in clinical practice. Formulated by the Committee on Government Policy. Group for the Advancement of Psychiatry. Report no. 137.// Rep-Group-Adv-Psychiatry. -1994. (137). P. 1-133.

302. Friston K.J. and Frith. Schizophrenia: A disconnection syndrome? N.-Y. - Hove: Lawrence Erlbaum, 1995. - 897 p.

303. Funk A.G., Wise G.M. Anomie, powerlessness and exchange: Parallel sources of deviance. // Deviant behavior. 1989. V.10 (1). - P.53-60.

304. Gaid G. Effects of participation on children's reports: implication for children's testimony. // D£v. Psychology. 1991. No 27. - P.527-538.

305. Geller L. Another look at self-actualization. // Journal of Humanistic Psychology. 1984, vol. 24, No 2. - P.93-106.

306. Gettys W.E. Human ecology and social theory. // Studies in human ecology. Illinois, 1961. -P.101-102.

307. Gove W.R., Fain T.A. A comparison of voluntary and committed psychiatric patients. // Archives of General Psychiatry. 1977. - Vol.34. - P.669-676.

308. Gostin L. О. Compulsory treatment for drug-dependent persons: justifications for a public health approach to drug dependency. // Milbank-Q. -1991; 69(4). P. 561-593.

309. Griew E. The future of Diminished Responsibility. // Criminal Law review. 1988. - P.75-77.

310. Gudjonsson G.N. Child ' witnesses. // The psychology of interrogations, confessions and Testimony. Chichester, 1992. - P.91-95.

311. Guttmacher M.S., Weinhofen H. Psychiatry and Law. N.Y., 1979.

312. Haffke B. // Recht und Psychiatrie. 1991. - №9. -,,S. 84-108.

313. Hayes S. Diminished Responsibility The Expert Witness Viewpoint in Yeo (ed). - P.150.

314. Heller I.L. Clinical guidelines for the use of involuntary outpatient treatment. // Hospital and Community Psychiatry. 1990. - Vol.41, №7. -P.749-752. .

315. Henry J.P., Stephens P.M. Stress, health, andsocial environment. // Sociobiological approach tomedicine. N.Y., 1977. - P.11. ! i

316. Heyman G.D., Dweck C.S. Achievement Goals and Intrinsic Motivation: Their Relation and their role in Adaptive motivation. // Motivation and emotion. 1992, vol. 16, No 3. - P.231-247.

317. Hiday V.A., Scheid-Cook T.L. A follow-up ofchronic patients committed to outpatienttreatment. // Hospital and Community Psychiatry. -1989. Vol.40. - P.52-59.

318. Kaplan H., Sadoch B. Synopsis of psychiatry. 6th Ed. - Baltimore, 1991. - 903 p.

319. Kopelman M.D. Amnesia: Organic and psychogenic. // Brit. J. Psychiatry. 1987, 150. - P.428-442.

320. Kuhl J. A theory of action and state orientation. // Volition and personality: action versus state orientation. Toronto, 1991. - P.4-44.

321. Lavoie F.W. Consent, . involuntary treatment, and the use of force in an urban emergency department. // Ann-Emerg-Med. 1992, Jan; 21(1). - P. 25-32.

322. Lazarus R.S., Folkman S. Coping and adaptation. // The handbook of behavior medicine. New York, 1984. - P.282-325.

323. Levcouvytch Y., Wiaser M. Involuntary outpatient commitment: ethics and problems. // Medicine and Law. 1993, 12. - P.213-220.

324. Lloyd Fields. Psychopathy, other Regarding Moral Beliefs, and Responsibility. // Philosophy, Psychiatry, Psychology (PPP), vol. 3, №4, December 1996, p.261-277.

325. Maslow. A.H. Motivation and personality. New York, 1970.

326. Maslow A.H. A theory of metamotivation: The biological rooting of the value-life. // Readings in Humanistic Psychology. New York: Free press, 1969. - P.153-199.

327. Maslow A.H. Notes on being-psychology. // Readings in Humanistic Psychology. New York: Free press, 1969. - P.51-80.387 . Menninger K. The Crime of Punishment. N.Y., 1968 .

328. Miller G.N. Criminal -Responsibility: An Action Language Approach. // Psychiatry. 1979,42,2. -P.121-130.

329. Miller R.D. Commitment to outpatient treatment: a national survey. // Hospital and Community

330. Psychiatry. 1985. - Vol.36, №3. - P.265-267.i

331. Miller R.D. An update on involuntary outpatient commitment to outpatient treatment. // Hospitaland Community Psychiatry. 1992. - Vol.43, №1. 1. P.79-81.i

332. Monahan Y. Abolition the Insanity Defense? Not yet. - Rutgers Law Review, 1973.

333. Moor M. Act and crime. // Clarendon Press. Oxford, 1993. P.113-125.

334. Morse S. Undiminished Confusion in diminished capacity. // Journal of Criminal Law and Criminology. 1984. - P.51-55.

335. Nedopil N. // Forensia. 1985. - Bd.5. - Helf 4. - S.185-196.

336. Nedopil N. Begutachtung als Chance. Mschr. Krim. - 1989. - 72. - S.109-114.

337. Nedopil N. Forensische Psychiatrie. Thieme Verlag, Stuttgart, 1996.

338. Palermo G.B. The Faces of Violence. Illinois, 1994. - P.22-23.

339. Peters R.H; Kearns W.D. Drug abuse history and treatment needs of jail inmates. // Am-J-Drug-Alcohol-Abuse. -1992, 18(3).- P. 355-366.399. !Poldinger W. Ethics in psychiatry. // Schweiz-Rundsch-Med-Prax. -1992, Oct 27; 81(44). -P.1329-1331.

340. Puttene R., Berren M. Involuntary outpatient commitment in Arizona: a retrospective study. // Hospital and Community Psychiatry. 1988. -Vol.39, №9. - P.952-958.

341. Rabbie J., Goldenbeld Ch. Modeling and accountability in group aggression. // Aggression behavior. 1980. №1. - P.27-32.

342. Ramsay R.W. Speech patterns and personality. // Language and Speech. 1968. №11. - P.54-63.

343. Rasch W. Forensische Psychiatrie. Stuttgart, 1987 .

344. Rasch W. Die Zuordnung der psychiatrisch-psychologischen Merkmalen der 20, 21 StGB. // Psychiatr. Praxis. 1983. N 10. - S.170.

345. Rasch W. Zweifelhafte Kriteriologien fur die Beirteilung der tiefgreifenden Bewustseisstorung. NJW, 49, 1993. S.757-761.

346. Rezner L. The nature of Disease. London:i

347. Routletge & Kegan Paul, 1987.

348. Rinaldi F. Case and Comment: Purdy. // Criminal Law Journal". 1983. -'P.218-219.

349. Romero E., Luengo M.A., Sobral J. Personality and antisocial behavior: study of temperamental dimensions. // Personality and Individual Differences. 2001. - No.31. - P.329-348.

350. Roseman S. Mental Heals Law: an idea whose time has passed. // Australian and New Zealand Journal of Psychiatry. 1994. - Vol.28. - №4. - P.560-562.

351. Rouse Ch. C., Cameron D.C. United States Court of Appeals for the District of Columbia Circuit, 20, 1966.

352. Rowan J. Ascent and Descent in Maslow's theory. // Journal of Humanistic Psychology. 1999, vol. 39, No 3. - P.125-133.

353. Rutkowski R. A study of involuntary treatment in psychiatric hospitals. // Psychiatr-Pol. -1992, May-Aug; 26(3-4).- P. 287-300.

354. Ryan R.M., Desi E.L. Self-determination theory = iand the facilitation or intrinsic motivation, social development and well-being. // American psychologist. 2000, vol. 55, No 1. - P.68-78. 414.Sass H. Affektdelikte. // Nervenarzt. - 1983.

355. В. 54. S.557-572. 415. Sass H. // Forensia. - 1988 . - Bd.9. - Helf 3. -S.149-154

356. Spencer J.R., Flin R. The Evidence of children. The Low and the psychology. Blackstone, London, 1990.

357. Spensley J., Edwards D.W., White E. Patients satisfaction and involuntary treatment. // American Journal of Orthopsychiatry. 1980. -Vol.50. - P.725-727.

358. Steadman H.J. et al. Violence by people discharged from acute psychiatric impatient facilities and by other in the same neighborhood. // Arch. Gen. 1998. Vol.38. - P.395-401.

359. Stone A.A. Mental Health and Law: A system in transition.Washington, 1976.424 . Taylor P., Gunn J. Homicides by people with mental illness: myth and reality. // Br. J. -1999. Vol. 174. - P.9-14.

360. Uygur N., Sercan M. Criminal responsibility and Association Factors in 1877 Offenders who are refecred by the Court for Psychiatric Evaluation in Turkey. // Xth World Congress of Psychiatry. -Madrid, 1996.

361. Walker E.F; Lewine R.R. Sampling biases in1 Istudies of gender and schizophrenia. // Schizophr-Bull. 1993; 19(1). - P. 1-7.

362. Wessely S.C. et al. The criminal careers of incident cases of schizophrenia. // Psychol. Med. 1994 . - Vol.24. - P.483-502'.

363. Wexler D.B. Criminal Commitments and Dangerous Mental Patients. Washington, 1976.

364. Widom C.S. The Cycle•of Violence. // Science. -1989. V.244. P.160-164.

365. Williams J.M.Jr. Insanity. // Encyclopedia Americana. N.Y., Washington, 1961. - T.151. P.148-149.

366. Winick B.J. Voluntary hospitalization after Zinermon v Burch. // Psychiatric Annals. 1991. -Vol.21, №10. - P.584-589.

367. Zeegers M. Diminished Responsibility a Logical, Workable and Essential Concept. // International Journal of Law arid Psychiatry. - 1981. - P.433.

Оглавление диссертации Хрящев, Александр Валерьевич :: 2004 :: Москва

Введение диссертации по теме "Психиатрия", Хрящев, Александр Валерьевич, автореферат

Список использованной литературы по медицине, диссертация 2004 года, Хрящев, Александр Валерьевич

Похожие научные работы

Каталог диссертаций