Автореферат и диссертация по медицине (14.00.18) на тему:Судебно-психиатрические аспекты умственной отсталости

гг

МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ СССР

ВСЕСОЮЗНЫЙ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗШШНИ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ИНСТИТУТ ОБЩЕЙ И СУДЕБНОЙ ПСИХИАТРИИ имени В.П. СЕРБСКОГО

На правах рукописи УДК 616.899:340.63 ГОРИНОВ Виктор Васильевич

СУДЕБЮ-ПСИХИАТРИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ УМСТВЕННОЙ ОТСТАЛОСТИ

(Психиатрия - 14.00.18)

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук

Москва - 1990

Работа выполнена во Всесоюзном ордена Трудового Нрасного Знамени научно-исследовательском институте общей и судебной психиатрии им. В.П.Сербского.

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ОППОНЕНТЫ

Доктор медицинских наук, профессор В.П.БЕЛОВ Доктор медицинских наук, профессор И.Я.ГУРОВИЧ Доктор медицинских наук А. А. ЧУРКИН.

Ведущее учреждение - Всесоюзный научный центр психического здоровья ¿ЮН СССР.

Защита диссертации состоится на заседании специализированного совета по защите докторских диссертаций (Д 0174.36.01) при ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П.Сербского.

Адрес: Москва, Кропоткинский пер., д. 23.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П.Сербсхого.

Автореферат разослан

Ученый секретарь специализированного совета кандидат мед. наук

Т.Б.ДМИТРИЕВА

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ Актуальность исследования. Экспертная оценка умственной отсталости является одним из самых сложных разделов сур ,'бной психиатрии. Научная разработка вопросов, связанных с освидетельствованием умственно отсталых лиц, отнесена Г.В.Морозовым (1986, 1987) к числу наиболее важных задач, стоящих на современном этапе развития судебной психиатрии. Подчеркнута необходимость осуществления комплекса исследований, направленных на дальнейшую разработку положений об объеме и содержании критериев невменяемости (Боброва H.H., Ыихонько А. Р., 1983; Печерникова Т.П. и соавт., 1987, 1989; Наталевич Э.С. и соавт., 1987 и др.).

Рост числа судебно-психиатрических экспертиз лиц с умственной отсталостью - истцов и ответчиков, свидетелей и потерпевших (доля умственно отсталых лиц среди потерпевших составляет от 77% до 35%, Парфентьева О-В., 1979; Метелица D.JI., 1988) - требует также разработки критериев недееспособности и процессуальной недееспособности.

Все перечисленные правовые категории, тесно связанные со структурой психического недоразвития, не имеют содержательных клинических и патопсихологических маркеров. В связи с этим затрудняется решение задач экспертного анализа и синтеза - обоснование соответствия психических нарушений юридическим критериям или выяснения способности лиц с умственной отсталостью (прежде всего это касается дебильности) понимать сущность того или иного совершаемого действия, осознавать его последствия для себя, окру-кающих, общества, сознательно регулировать и контролировать свое юведение, давать оценку юридически значимым событиям (2рейе->ов O.E., 1964; Шостакович Б. В., Парфентьева О.В., 1977; Бегов В.П., 1982, 1987;. Кондратьев Ф.В., 1984; Печерникова Т.П., [ соавт., 1989; Пырьева В.А., 1989;Witter Н. 1972; Шипиовен-

ски Н., 1973;Tloktua R.J., 1977;Preedman A.M., 1984; Ras oh WM 1986;Lund J., 1989).

При судебно-психиатрических экспертизах лиц с умственной отсталостью, наряду с трудностью учета динамики психического состояния во времени, что весьма важно, так как речь прежде всего идет о состоянии исследуемых в период совершения противоправных действий или гражданских актов, особое значение имеет определение степени психических нарушений, поиск интегральных характеристик. Правомерно предлагаемые для использования в экспертном анализе юридические критерии невменяемости, недееспособности и процессуальной дееспособности (Морозов Г.В.. Печерникова Т.П., Шостакович Б.В., 1983; Иэтов В.П., Мальцева М.М., 1983 и др.) приведены в законе в довольно общей форме, затрудняющей их прямое и доказательное использование. Поэтому при решении экспертных вопросов в отношении умственно отсталых лиц рекомендуется оценивать более конкретные компоненты юридических критериев (Фрейеров O.E., 1964; Бурелов Э.А., 1980; Белов В-П., 1982; Кондратьев Ф.В., 1984 и др.). С этих позиций наиболее перспективной представляется разработка концепции функционального диагноза, широкого использования многоосевых характеристик (патодинамические и социальные показатели, мотивация, критические способности и др.). Эти составляющие обеспечивают регуляцию или дизрегуляцию функций психики субъектов права (Шишков С.Н., 1988).

Таким образом, вопросы судебно-психиатрических оценок умственной отсталости в настоящее время приобретают особую актуальность, их разработка становится насущной проблемой. Вместе с тем, этот важный раздел теории и практики судебной психиатрии находился фактически вне поля зрения большинства исследователей, поскольку основное внимание было направлено на решение задач, связанных

с определением критериев судебно-психиатрических оценок иных нозологических форм или психических аномалий. В результата уже проведенных исследований получен ряд данных, касающихся вменяемости и невменяемости лиц с дебильностью (Фрейеров O.E., 1957), возможности несовершеннолетних потерпевших с умственной отсталостью давать показания (Парфентьева 0.В., 1979), дифференциальной диагностики умственной отсталости у несовершеннолетних в судебно-психиатрической клинике (Бурелов Э.А., 1980), определения критериев общественной опасности умственно отсталых лиц (Чуркин A.A., 1980; Сыропятов О.Г. f 1987). Эти работы, независимо от их прикладной направленности, убедительно продемонстрировали существенную специфичность задач, возникающих при различных видах судебно-психи-атрических экспертиз лиц с умственной отсталостью, и одновременно - явно недостаточную разработанность большинства из затрагивавшихся вопросов. Более того, как свидетельствует анализ литературных данных, многие существенные аспекты судебно-психиатрической экспертизы умственно отсталых лиц изучались далеко не в полном объеме. До настоящего времени не проводилось сколько-нибудь целостной разработки функционального диагноза применительно к различным видам судебно-психиатрической экспертизы лиц с дебильностью, одним из наименее изученных вопросов остается динамика умственной отсталости, дискуссионными являются различные аспекты профилактики общественно опасных действий, совершаемых умственно отсталыми лицами, выбора вида мер медицинского характера в соответствии с новыми нормативными актами, требуют изучения возможные подходы к учету умственной отсталости уголовным и гражданским правом и правомерность введения в связи с этим в действующее законодательство таких институтов права, как "ограниченная вменяемость", "ограниченная недееспособность", "ограниченная исправи-

тельно-трудовая дееспособность".

Недостаточно разработанными являются не только теоретические» но и многие практические аспекты судебно-психиатрической оценки психического состояния умственно отсталых лиц - обвиняемых, истцов и ответчиков, потерпевших и свидетелей, что является одной из основных причин значительных трудностей, пока еще нередко встречающихся при освидетельствованиях.

Рассмативая вопрос о путях ранения целого спектра недостаточно разработанных или малоизучавшихся прежде аспектов судебно-психиатрической экспертизы умственно отсталых лиц, следует признать первоочередность и очевидную приоритетность научного анализа, направленного на разработку наиболее общих положений, без чего невозможно сколько-нибудь эффективное решение частных задач. Исходя из этого, определены основная направленность и объем настоящего исследования, его целевая установка, а также комплекс задач, разработка которых необходима для ее достижения.

Цель и задачи исследования. Целью исследования является разработка критериев невменяемости, недееспособности, процессуальной недееспособности подэкспертных с легкой степенью умственной отсталости (дебильность).

Задачи исследования:

1. Установить структурно-динамические особенности дебильно-сти в различные возрастные периоды.

2. Выделить варианты клинической динамики дебильности.

3. Определить клинико-социальные и могивационные детерминанты общественно опасного поведения умственно отсталых лиц.

4. Провести анализ влияния динамических сдвигов на судебно-психиатрические экспертные решения.

5. Разработать медицинские критерии применительно к отдель-

ным видам судебно-психиатрическо й экспертизы.

6. На основании полученных данных разработать принципы су-дебно-психиатрических оценок дебильности.

7. Обосновать рекомендации по внесению изменений и дополнений в законодательство и подзаконные нормативные акты по вопросам, связанным с судебно-психиатрической экспертизой.

Положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Судебно-психиатрические экспертные оценки умственной отсталости зависят от глубины интеллектуального недоразвития, типа эмоционально-волевых нарушений, особенностей динамических сдвигов и социальной адаптации, характера криминала или гражданского иска.

2. Между личностным профилем, патопсихологическими и психопатологическими характеристиками легкой умственной отсталости и микросоциальными факторами существуют сложные причинно-следственные отношения, имеющие важное криминогенное значение.

3. Умственная отсталость относится к тем видам психической патологии, судебно-психиатрические оценки которых требуют введения новых норм уголовного, гражданского и исправительно-трудового права.

Материал и методы исследования. Для решения поставленных задач были отобраны все испытуемые с умственной отсталостью в степени дебильности (101*7 чел. - 966 мужчин и 51 женщина), проходившие судебно-психиатрическую экспертизу в период с 1975 по 1987 гг. во ВШИ общей и судебной психиатрии им. В.П.Сербского. Эти подэкспертные с дебильностью были освидетельствованы по уголовным делам в качестве обвиняемых. Преобладали лица до 30-летнего возраста (90,9$)• Вменяемыми признаны 757 (74,44%), невменяемыми. - 260 (25,56$) подэкспертных. Из этого контингента умственно отсталых лиц были выбраны 250 испытуемых (все мужчины), которые

поступали в Институт два и более раз, у 171 чел. (68,8%) при повторных поступлениях по другим делам изменялись судебно-психиат-рические экспертные оценки. Исследование испытуемых, поступавших на повторные экспертизы, было необходимо для верификации клинического материала, а также для ввделения клинических вариантов динамики дебильности и изучения влияния динамических сдвигов на судебно-психиатрические оценки. Была изучена также группа испытуемых (86 чел.), у которых диагностировались психогенные расстройства. С целью ввделения критериев дее- недееспособности и процессуальной дееспособности изучались умственно отсталые лица, проходившие экспертизу по гражданским делам в качестве истцов и ответчиков (24 чел.), и свидетелей и потерпевших по уголовным делам (100 чел.).

Научная новизна. Работа представляет по сути новое направление исследований, касающихся комплексной типологии структуры и динамики легких степеней умственной отсталости и ее значения для теории и практики судебно-психиатрической экспертизы. Осуществлено исследование основных теоретических, клинических и методологических аспектов проблемы судебно-психиатрических оценок умственной отсталости в уголовном и гражданском процессах: вменяемость, дееспособность, способность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания.

Развито научное направление, позволившее получить ряд новых важных данных по широкому комплексу вопросов принципиального плана, связанных не только с судебно-психиатрической экспертизой умственно отсталый лиц - обвиняемых, истцов и ответчиков, свидетелей и потерпевших, но и имеющих большое значение для общей психиатрии (клинические варианты динамики умственной отсталости,

клинико-феноменологический патоморфоз психогенно обусловленных динамических сдвигов, современная синдромальная характеристика психогенных расстройств, многоосевая классификация, пэзволяющая определять риск социальной дезадаптации и общественной опасности).

На основании длительного клинико-катамнестического изучения значительного количества лиц с дебильностыо сформулирована точка зрения о выраженности психических расстройств (в экспертном понимании) как комплексе признаков, включающем интеллектуальную недостаточность, характер эмоционально-волевых нарушений, вариант динамики, уровень социальной адаптации.

Показано, что судебно-психиатрические экспертные решения о возможности отдавать себе отчет в своих действиях и руководить ими, возможности понимать значение своих действий и руководить ими, возможности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, должны вытекать из оценки характера общего психического дефекта и, в первую очередь, степени сохранности критических способностей. Учитывая различную глубиру психического недоразвития, относительное значение нозологической диагностики, большое внимание в работе уделено ввделению структурно-динамических и патопсихологических симптомокомплексов, обусловливающих регуляцию или дизрегуля-цига психической деятельности и имеющих в связи с этим самостоятельное правовое значение в юридически значимых ситуациях. При рассмотрении клинико-социальных детерминант общественно опасных действий умственно отсталых лиц большое внимание уделено исследованию патологических механизмов, субъективной и социально-психологической мотивации противоправных поступков.

Обоснована необходимость введения в законодательство правовых норм (уменьшенная вменяемость, ограниченная недееспособность, з*

ограниченная исправительно-трудовая дееспособность), которые позволят с учетом современных требований более квалифицированно осуществлять защиту прав и ответственность психически больных.

Практическая значимость результатов исследования. В диссертации подробно разработаны и обоснованы принципы судебно-психиат-рических оценок легкой степени умственной отсталости (дебильность) применительно к различным аспектам уголовного и граящанского права. Результаты проведенного исследования позволяют существенно оптимизировать процесс судебно-психиатрического освидетельствования лиц с умственной отсталостью и более четко и дифференцированно решать разнообразные вопросы, ставящиеся на разрешение судеб-но-психиатрических экспертных комиссий.

На основе данных, полученных при исследовании структурных и содержательных характеристик медицинских и юридических критериев применительно к каждому из видов экспертиз (вменяемость, дееспособность, способность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела и давать о них правильные показания), выделены опорные пункты для четких экспертных оценок при решении вопросов о наличии психических расстройств, исключающих вменяемость, дееспособность, нарушающих процессуальную и уголовно-процессуальную дееспособность.

Разработанные практические рекомендации в отношении внесения изменений и дополнений в законодательство и действующие нормативные акты способствуют более четкой правовой регламентации вопросов, относящихся к судебно-психиатрической экспертизе психически больных и лиц с психическими аномалиями, что в конечном итоге имеет важное значение для совершенствования производства экспертиз.

Обоснованное в работе научное направление, сформулированные

концепции и методические принципы, разработанные положения в отношении теоретических, методологических и клинических аспектов экспертизы умственно отсталых лиц' могут использоваться при осуществлении клинических исследований, направленных на мешение вопросов об особенностях судебно-психиатрических оценок при различных нозологических формах и разных видах освидетельствований (вменяемость, дееспособность, способность правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания), а также применяться для решения ряда актуальных теоретических и практических задач, стоящих перед другими областями судебной психиатрии (профилактика общественно опасных действий, вопросы принудительного лечения, реадаптация, ресоциализация и ДР-)-

Апробация и внедрение. По материалам диссертации опубликовано 12 работ (список приводатся в конце автореферата), изданы методические рекомендации "Клинические варианты динамики олигофре-ний и их судебно-психиатрическое значение" (МЗ СССР, 1988).

Результаты работы доложены на республиканских съездах психиатров и невропатологов Латвии (1985), Грузии (1987), Узбекистана (1987), на Всесоюзной конференции по профилактике общественно опасных действий психически больных (Калуга, 1988), на Всесоюзной конференции "Психогенные и психосоматические расстройства" (Тарту, 1988), на межотделенческой научной конференции ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П.Сербского (1990). Результаты работы используются во ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П.Сербского, Московской" городской клинической психиатрической больнице № I им. П.П.Кащенко, Павлодарском областном психоневрологическом диспансере, Ташкентской психиатрической больнице со строгим наблюдением, Днепропетровской областной психоневрологической боль-

нице.

Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, главы I, где приводится характеристика материала и методов исследования, главы 2, посвященной анализу структурно-динамических характеристик умственной отсталости в судебно-психиатрической клинике, главы 3, в которой рассмотрены основные клинико-социаль-ные детерминанты общественно опасного поведения лиц с умственной отсталостью. Главы 4, 5, б, 7 посвящены судебно-психиатрическим оценкам умственной отсталости в уголовном и гражданском процессах. Далее следуют заключение, выводы и указатель литературы. Работа изложена на 2 ^страницах машинописного текста, из которых

страниц основного текста и ? £ страниц - указатель литературы ( ^Наименований, из них ¿'¿^отечественных и арубежных авторов).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Изучение основных клинических симптомов позволило охарактеризовать все наблюдения как недифференцированные, экзогенно обусловленные и генотипические формы умственной отсталости в степени дебильности различной глубины. Этот нозологический диагноз, отражающий лишь континуум симптомов психического недоразвития, не может быть самостоятельным критерием экспертных оценок. Исходя из того, что юридические критерии приведены в довольно общей форме, представилось необходимым разработка концепции функционального диагноза (Воловик В.М., 1985) с использованием многоосевых характеристик (патодинамические факторы, уровень компенсации, интеграция в социальных группах, социально-значимая мотивация и мотивы 00Д, критические способности). Эти составляющие не только отражают основополагающие в концепции личности принципы деятельности и системности, но и применительно к предмету экспертизы обеспечива-

ют юридически значимую регулягорную (функцию психики субъектов права.

В соответствии с целью и задачами исследования, наряду с использованием 2-х осевой клинической классификации. включающей глубину интеллектуальной недостаточности и тип эмоционально-волевых нарушений, учитывались варианты динамики умственной отсталости (стационарный, регредиентный, неблагоприятный) и типология мотивации 00Д.

Распределение испытуемых по степени умственного недоразвития отвечало принято»^ в клинической психиатрии и дефектологии делению дебильности на выраженную, умеренную и легкую.

Выраженная дебильность была диагностирована у 220 (21,655) подэкспертных, освидетельствованных на предмет вменяемости. У них имели место сугубо конкретные формы мышления, неспособность к правильному определению простых понятий, сформулированию обобщений, установлению связей между явлениями, инертность психических процессов, ограниченные возможности смысловой памяти, недифферен-цированность восприятия, низкий уровень речевого развития, нарушения функций прогноза. Такая недостаточность нарушала восприятие и осознавание всех юридически значимых ситуаций, т.е. ситуаций, насыщенных той или иной юридически значимой деятельностью, для осуществления которой в качестве необходимой предпосылки должна выступать определенная степень сохранности психического потенциала субъекта права (Метелица Ю. Л., 1988; Шишков С.Н., 1988).

У 206 (20,2%) и 591 (59,2&) испытуемых диагностировалась соответственно умеренная и легкая дебильность. Поскольку были отобраны исследуемые с так называемой типичной дебильностыо, то в этих наблюдениях глубина интеллектуальной недостаточности выглядела достаточно однородной и стабильной, специфический дефект

в виде недоразвития познавательных способностей, как показывали данные экспериментально-психологических исследований спустя 710 лет после первичного освидетельствования, констатировался и у вменяемых и у невменяемых. Анализ контингента испытуемых, у которых диагностировалась умеренная дебильность, показал, что около

признавались невменяемыми ввиду наличия у них не столько развернутого "олигофренического патопсихологического комплекса" (1^/дрявцев И. А-, 1988), сколько преобладания выраженных эмоционально-волевых нарушений.

При оценке характера эмоционально-волевых нарушений были ввделены следующие синдромы: уравновешенный (34$), истеровозбудимый (48,4^), дисфорический (5,4££), астенодистимический (5%), мо-риоподобный и вялоапатический (3,3$ и 3,9$ соответственно). У подэкспертных с легкой и умеренной дебильность» достоверно чаще (р^0,01) выявлялись уравновешенность эмоционально-волеиой сферы и истеровозбудимый синдромы, а то время как при выраженной дебиль-ности преобладали мориоподобный, вялоапатический и дисфорический синдромы (р<0,01).

Эмоционально-волевые нарушения в связи с интеллектуальными не только образовывали клиническое единство, но и имели существенное значение в адаптации и дезадаптации, характере динамических сдвигов, мотивации, принципиальным образом влияли на судебно-психиатрические оценки, так как одним из проявлений комплекса выраженных эмоционально-волевых нарушений при осложненных формах дебильности являлись патологически повышенная внушаемость и пассивная подчиняемость. Именно эти феномены встречались при всех случаях дебильности, во всяком случае в той патологической степени, которая, вне зависимости от вида судебно-психиатрического освидетельствования, значительно отражалась на способности пра-

вильно осмыслять юридически значимую ситуацию и руководить своим поведением в этой ситуации.

Судебно-психиатрические оценки (в первую очеред.» это касается вопросов вменяемости) правомерно связаны с изучением роли биологических и социальных факторов в генезе противоправных действий. Патодинамические показатели находят свое отражение в мотивации, именно мотивы являются теми признаками, которые характеризуют личность правонарушителя. Представления о мотивации включают в себя не только возникновение мотива на основе актуальной потребности, но и выбор цели, путей и средств ее достижения, программирование предстоящих действий и их возможных последствий, принятие решения, контроль.

В результате исследования выделено четыре типа мотивации.

I. У 325 испытуемых (32$) возникновение и реализация мотивов были связаны с недостаточным осмыслением или игнорированием существующих норм. При выраженной дебильности на первый план выступали нарушения прогнозирования последствий поступков или неосмысление правовых требований. Рассматривая внутриличностные факторы, можно ввделить ведущую роль слабой способности к суждениям, умозаключениям, критической оценке ситуации и своего поведения, его некирригируемость.

У исследуемых с легкой и умеренной дебильностью, в отношении которых принималось решение о вменяемости, имели место мотивы, обусловленные игнорированием социальных и правовых норм. У этих испытуемых, несмотря на наличие интеллектуальных и эмоционально-волевых нарушений, полностью сохранялась способность осознавать противоправный характер содеянного, они вели себя в зависимости от складывавшихся условий; ведущими в противоправном поведении являлись извращенная социально-психологическая направленность,

педагогическая и социальная запущенность, неблагоприятные условия микросреды и воспитания.

2. Мотивы, связанные с внушаемостью и пассивной подчиняемо-стью, отмечались у 412 (40.5Й исследуемых.

При умственной отсталости в степени выраженной дебильности или при наличии значительных эмоционально-волевых нарушений испытуемые пассивно подчинялись влиянию "отрицательных" лидеров и совершали общественно опасные действия (00Д).

При легкой или умеренной дебильности, не исключавшей вменяемость, эти мотивы имели место в групповых правонарушениях, когда подэкспертные стремились к сохранению определенного статуса в референтной группе. У испытуемых сохранялись достаточные активность и самостоятельность, их поведение было социально детермини-рованно, они с необходимой критикой оценивали ситуацию, понимали свою роль в системе межличностных отношений.

3. У 147 (14,5%) испытуемых выявлялись ситуационно-импульсивные мотивы, условием возникновения которых было нарушение опосредования удовлетворения потребностей. Среда являлась ведущим фактором, побуждающим поведение, удовлетворяя с помощью непосредственного объекта актуальную потребность. В ситуационно-импульсивных мотивах отсутствовал предварительный выбор объекта, как и отсутствовали адекватные цели и способы действий. Намерение формировалось непосредственно в сложившейся ситуации, без должного учета существующих норм, прошлого опыта, критической оценки складывающейся обстановки и возможных последствий своих действий. Подобные 00Д совершали умственно отсталые лица в период пубертатного криза, когда отсутствовала "борьба мотивов", преобладала неодолимость влечений. К правонарушениям, совершаемым по такого рода мотивам, необходимо отнести и сексуальные деликты.

4. Аффектогенные" мотивы наблюдались у 133 (13$) подэксперт-ных. В ответ на острую или протрагированную психотравмирующую ситуацию на фоне эмоционального напряжения возникали действия, направленные против лиц, прямо или косвенно являвшихся источником этих переживаний. Аффектогенные мотивы возникали не только в реальной психогенно-травмирующей обстановке, но и в ситуациях, требовавших быстрого принятия решения. В характере мотивации отражались такие личностные особенности испытуемых, как возбудимость, аффективная ригидность, ослабление волевых задержек.

Исследование показало, что мотивация, обусловленная недостаточностью осмысления и импульсивностью, возрастает при углублении малоумия. Различия между указанными типами мотивации в группах исследуемых с легкой и выраженной дебильностью достоверны (р< 0,05).

У подэкспертных с эмоционально-волевыми нарушениями по асте-

\

но-дистимическому, вялоапатическому и мориоподобному типам преобладала мотивация, обусловленная недостаточным осмыслением правовых норм (в сравнении с подэкспертными с истеровозбудимнми и дис-форическими синдромами, р<0,05). В то же время 00Д, обусловленные внушаемостью и ситуационно-импульсивными мотивами, чаще отмечались при уравновешенности эмоционально-волевой сферы и дисфори-ческих синдромах. Аффектогенные мотивы преобладали у испытуемых с эмоционально-волевыми нарушениями по истеровозбудимому типу.

В состоянии алкогольного опьянения чаще совершались 00Д по аффектогенным мотивам и вследствие внушаемости.

Касаясь зависимости направленности противоправных действий от клинических характеристик, можно отметить, что зависимость имеет лишь характер тенденции. Исключение составляли так называемые "дезадаптационные" ООД (бродяжничество, нарушение паспортных

правил), совершаемые лицами с дебильностыо, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по вялоапатическому и астенодистими-ческому типам.

Анализ мотивов правонарушений, совершенных умственно отсталыми лицами, признанными вменяемыми и невменяемыми, показал, что у невменяемых преобладали выраженное неосмысление норм права, пассивная подчиняемость и импульсивность, т.е. охватывался весь спектр недоразвития психической деятельности. При дебильности, не исключающей вменяемости, большее значение имеют влияние референтной группы, раннее формирование асоциальных установок.

Исследование показало также, что в иерархии криминогенных факторов ведущими являются не только клинические, внутриличност-ные факторы, но и микросоциальные показатели.

Родители 62,5% испытуемых злоупотребляли алкоголем или наркотическими веществами, вели асоциальный образ жизни, 65$ испытуемых воспитывались в условиях безнадзорности и впервые привлекались к уголовной ответственности в возрасте 15-16 лет. Алкогольными напитками злоупотребляли 49% исследуемых от всего числа лиц, проходивших судебно-психиатрическую экспертизу в качестве обвиняемых. Эти же факторы обусловливали и повторность совершения 00Д. Так, в первый год после освобождения из исправительно-трудовых учреждений или прекращения принудительного лечения 00Д совершили 51$ подэкспертных, во второй и третий год - 20$ и 29$ соответственно. При этом 16$ испытуемых из числа освободившихся из мест лишения и совершивших новые правонарушения признавались невменяемыми.

В отношении возможности умственно отсталых лиц отбывать наказание в исправительно-трудовых учреждениях можно отметить, что каждый третий подэкспертный в местах лишения свободы или совершил

новое правонарушение, или был стационирован в психиатрическую больницу, или систематически нарушал режим.

Все эти данные свидетельствуют об ограниченных возможностях лиц с умственной отсталостью адекватно организовывать и контролировать свое поведение, руководить своими действиями в юридически зьачимых ситуациях. Указанные особенности следует учитывать при решении вопросов ответственности умственно отсталых лиц, прежде всего признаваемых вменяемыми. В первую очередь необходимо введение "ограниченной исправительно-трудовой дееспособности", позволяющей сочетать наказание с применением обязательных психолого-психиатрических лечебно-реабилитационных мер.

Судебно-психиатрическая экспертиза лиц с умственной отсталостью в подавляющем большинстве сводится к решению вопроса о вменяемости. В связи с задачами исследования 250 испытуемых, поступивших в Институт повторно, были разделена на три группы.

Испытуемые первой группы (42 чел. с "простой", неосложненной дебильностыо) были способны к обучению и приобретению опыта, ориентировались в несложных практических вопросах. Их поведение было достаточно организованно и целенаправленно. На фоне общего интеллектуального недоразвития, незрелости эмоционально-волевых проявлений выявлялись адекватные привязанности к родственникам, обнаруживалась способность к волевым усилиям, последовательной деятельности. При поступлениях на экспертизу в связи с совершением правонарушений по так называемым "анэтическим" мотивам они всегда признавались вменяемыми.

При освидетельствованиях отмечались затруднения оперирования абстрактными понятиями, замедленность психических процессов, конкретность суждений с тенденцией к буквальной интерпретации смысла, снижение активного внимания и самоконтроля, бедный словарный за-

пас, затруднения в подборе обобщающих формулировок. Из личностных характеристик обращали на себя внимание малообщительность, старательность, обидчивость, вспыльчивость.

В мотивационной сфере имели место ориентация на будущее, установка на материальное благополучие, правильное осмысление ситуации, способность к сознательному контролю поведения. Испытуемые могли проявить самостоятельность в знакомых ситуациях. Они стремились произвести благоприятное впечатление о себе, проявляли аггрвационные тенденции. Их поведение и фон настроения менялись в зависимости от ситуации.

Несмотря на интеллектуальный дефект, снижение способности выбора правильного решения, стремление удовлетворить потребности без должного учета правовых норм, у испытуемых сохранялись достаточность и адекватность функционирования систем мотивации и самооценки в предпреступной, преступной и экспертной ситуациях, они правильно понимали сущность противоправных действий, осознавали их последствия, могли сознательно регулировать свое поведение, что свидетельствовало о вменяемости.

Вторую группу (171 чел.) составили подэкслертные с регреди-ентной динамикой. Более половины испытуемых (52,7%) обнаруживали дебильность, осложненную эмоционально-волевыми нарушениями по истеровозбудимому типу, у остальных подэкспертных отмечались эмоционально-волевые нарушения по дисфорическому и астенодистимичес-кому типам.

В детском, подростковом и юношеском возрастах их состояние характеризовали наряду с низкими интеллектуальными предпосылками повышенные внушаемость и подчиняемость, расторможенность влечений, неустойчивость к волевым усилиям и самостоятельной организации поведения. Выраженные эмоционально-волевые нарушения, недо-

статочность функций прогноза, расстройства критических способностей не могли не сказываться на раннем формировании общественно опасного поведения - 78% испытуемых впервые были при ¡лечены к уголовной ответственности в возрасте 15-17 лет.

При первичных освидетельствованиях выявлялись элементарно-конкретный уровень обобщения, низкие способности к абстрагированию, опосредованию, запоминание и удерживанию информации, в ответ на необходимость быстрого реагирования возникали дезорганизация психической деятельности, растерянность, импульсивность.

Юридически значимыми психическими расстройствами были не только низкие познавательные способности, массивная патология поведения с двигательной расторможенностью, нарушением влечений, но и повышенная внушаемость и пассивная подчиняемость, недостаточность способности к предвидению непосредственных и отдаленных последствий своих поступков, сугубая их зависимость от внешнего влияния без собственного контроля, нарушения мотивации при принятии решения.

Констатация комплекса этих признаков, свидетельствующих прежде всего о нарушениях критических способностей, мотивации и самооценки, указывала на значительные нарушения регуляторной функции психики субъекта уголовного права, а, следовательно, на наличие интеллектуального и волевого компонента критерия невменяемости.

Результаты повторных экспертиз, проведенных в среднем спустя

5-7 лет, свидетельствовали об улучшении психического состояния. Испытуемые приобретали профессии, включая квалифицированные, у них увеличивался круг представлений, отмечались защита своих интересов, заинтересованность в жизнеустройстве, они могли корригировать свое поведение, учитывать конкретную ситуацию.

Положительная динамика состояния, сглаживание эмоционально-

волевых нарушений, относительная самостоятельность, отсутствие патологически повыпенных внушаемости и подчиняемости, учет ситуации при повторных освидетельствованиях являлись основанием для заключений о вменяемости. Признавая, что умственно отсталые лица этой группы могут предвидеть общественно опасные последствия своих действий и руководить ими, следует исходить не из формальной констатации некоторых признаков компенсации состояния, например, трудоспособности. Принципиальным и важным должна быть фактическая способность достаточно адекватно разобраться в социально-психологической ситуации, прогнозировать и организовывать свое поведение в соответствии с правовыми требованиями.

Группу с неблагоприятной динамикой составили 37 испытуемых с дебильностью, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по дисферическому (7 чел.), мориоподобному (10 чел.) и вялоапатичес-кому типам (20 чел.).

Исследование глубины интеллектуального недоразвития в динамике показало его относительную однородность с малой способностью к анализу и синтезу, торпидностью и непродуктивностью мышления, психической незрелостью*- неспособностью прогнозировать, использовать прошлый опыт.

Значимыми признаками выраженности эмоционально-волевых расстройств являлись наклонность к частому возникновению аффективных реакций по дисфорическому и эйфорическому типам, импульсивность, внушаемость, пассивная подчиняемость. Особенно резкое усложнение и утяжеление клиники отмечалось в период пубертатного криза, когда на первый план выступали расстройства влечений, некорригируе-мость поведения, частые декомпенсации (в сравнении с первой группой на каадого испытуемого приходилось в 3 раза больше стациони-рований в психиатрические больницы).

По миновании пубертатного криза подэкспертные были не способны к приобретению устойчивых профессиональных навыков, к длительной целенаправленной деятельности, семейно-бытовой адаптации. Низкий образовательный и профессиональный уровень, выраженный антисоциальный модус поведения, злоупотребление алкоголем, отсутствие семьи, соответствующей медицинской и социальной помощи после выписки из психиатрической больницы или освобождения из мест лишения свободы приводили к тому, что испытуемые были не в состоянии справиться с социально-бытовыми затруднениями. В силу этих обстоятельств усугублялись эмоционально-волевые нарушения, еще более нарастала дезадаптация, что в свою очередь отражалось на характере 00Д - сравнение характера правонарушений, э сеязи с которыми проводились экспертизы, свидетельствовало о росте в 5 раз количества так называемых дезадаптационных правонарушений (нарушение паспортных правил, бродяжничество).

По нашим данным, несмотря на стойкие и достаточно выраженные психические нарушения, каждый третий из испытуемых этой группы перед поступлением в Институт признавался вменяемым в других экспертных учреждениях. При этом экспертные комиссии исходили не из фактической неспособности разобраться в социально-психологической ситуации и организовать свое поведение в соответствии с юридическими нормами, а переоценивали роль алкогольной интоксикации, антисоциальных личностных установок, формально-логической "понятности" мотивов. Б то же время адаптация на асоциальном уровне, неустроенное положение в семье, отсутствие профессии, внушаемость, подчиняемость, снижение энергетического потенциала, нарушение прогнозирования свидетельствуют о неспособности сознательно регулировать свое поведение, т.е. о невменяемости.

Оценка состояния лиц с дебильностью должна включать учет

характера криминала и преступной ситуации в целом. Различие условий и обстоятельств совершения правонарушений может оказывать существенное влияние на способность адекватного регулирования подэкспертным своего юридически значимого поведения. При одинаковых по структуре интеллектуальных и эмоционально-волевых нарушениях способность лица к регулированию может различаться в зависимости от условий (временной фактор, провоцирующее влияние жертвы, влияние соучастников и др.).

Внимания заслуживают противоправные действия, при которых, хотя и сохраняются оценка событий, их понимание, не меняется качественно характер поведения, как это бывает при помрачении сознания, но существенно снижается способность удержаться от поступка, возможность руководить. Прежде всего речь идет об оценке действий лиц с дебильностыо, достаточно адаптированных в социальном отношении, совершивших правонарушения по ситуационно-импульсивным или аффекгогенным мотивам. Даже при сохранной способности в целом социально-детерминлрованно организовывать свое поведение, правонарушения, обусловленные расстройством влечений (сексуальные деликты, поджоги и др.), по нашему мнению, совершаются с явным снижением способности адекватно регулировать юридически значимое поведение.Поскольку причинно-следственная цепь "психические нарушения - характер криминала - преступная ситуация" у субъектов с умственной отсталостью имеет дефект, связанный прежде всего с патологией мотивации, необходимо введение в закон категории уменьшенной вменяемости.

Несмотря на отсутствие в законе специальных указаний о компетенции экспертов в определении роли психических заболеваний, не исключающих вменяемости, в уголовном процессе, по нашему мнению, признание умственно отсталого лица уменьшений вменяемым не должно

означать применение к нему уменьшенных пенитенциарных мер. В этих случаях необходимо сочетание наказания с лечением.

Наличие психогенных реакций у 86 чел. создавало дифференциально-диагностические трудности при решении экспертных вопросов и выборе адекватных мер медицинского характера. Весьма сложным являлось точное установление временных границ психогении, что имело принципиальное значение при решении вопросов вменяемости.

У 36 испытуемых психогенно обусловленные динамические сдвиги отмечались в период совершения ими 00Д. Психотравмирующие ситуации объединяло общее качество - изменение привычного жизненного стереотипа: лишение прописки, конфликты на производстве и в семье, расторжение брака, утрата близких и др.

Психогенно обусловленные декомпенсации начинались с усугубления эмоционально-волевых нарушений, в последующем на фоне подавленности настроения возникали различной.интенсивности тревога, растерянность, практическая беспомощность, суицидальные тенденции. Исследуемые переставали выходить на работу, бродяжничали. Подавляющее большинство 00Д (30) составили нарушение паспортных правил, бродяжничество, мелкие кражи, являвшиеся по существу отражением социальной дезадаптации, обусловленной интеллектуальной недостаточностью и протрагированными депрессивными и тревожно-депрессивными реакциями. При этом существенно нарушалась способность критически оценивать ситуацию, осознавать и предвидеть общественную опасность поведения, тем самым исключалась вина как субъективная сторона правонарушения. Даже на первый взгляд формальнологическая "понятность" мотивации сочеталась с неполноценностью регуляции поведения, внушаемостью и пассивной подчиняемостью.

Противоправные действия 6 испытуемых были направлены против жизни и здоровья личности. У этих исследуемых в условиях длитель-

ных психогенно-травматизирующих ситуаций развивались депрессии с привнесением витальных компонентов, идей самообвинения. На высоте депрессии, в условиях сложной, требующей большого эмоционального напряжения, социально-психологической ситуации, имела место острая растерянность с психомоторным возбуждением, аффектом страха, суженным сознанием, частичной амнезией.

У 50 испытуемых психогенные расстройства развивались после совершения противоправных действий в ситуации ареста, следствия, возможного наказания. В этих случаях психогенная симптоматика характеризовалась в основном глубокой угнетенностью настроения. Компоненты депрессивной триады были выражены в различной степени. На фоне двигательной и идеаторной заторможенности отмечался напряженный тоскливо-злобный аффект с тревожно-фобическими и ипохондрическими проявлениями и усугублением интеллектуальной недостаточности. Переживания были сосредоточены на конкретной психо-травмирующей ситуации. Практически не наблюдалось выраженных аффективных нарушений с дезориентировкой, возбуждением, недифференцированным страхом, свойственных ранее реактивным состояниям, развивающимся у умственно отсталых лиц (фрейеров O.E., 1957).

Реакции псевдодеменции были характерны для лиц с эмоционально-волевыми нарушениями по астенодистимическому типу (14 чел.). Растерянность, переспрашивание простых по содержанию вопросов, крайняя односложность ответов, неумение точно сформулировать мысль сопровождали фрагментарные галлюцинаторные и бредовые включения ("оклики", идеи отношения).

Правовым основанием для направления всех подэкспертных на принудительное лечение в связи с диагностированием реактивных состояний психотического уровня до выхода из указанных состояний были Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 26.04.84 "О судебной практике по применению, изменению и отмене мер медздин-

ского характера" и Постановление Президиума Верховного Совета СССР № 2614-Х1 от 13.06.85 "0 применении ст. II Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик".

После проведения принудительного лечения при повторных освидетельствованиях все испытуемый были признаны вменяемыми. Обследование не обнаруживало стойкой и выраженной постреактивной астении, нарастания органического психосиндрома, иными словами, имела место непрогредиентная динамика.

Как показали результаты повторных освидетельствований, после окончания принудительного лечения у 12 испытуемых собственно психогенные расстройства полностью купировались в течение 3-4 недель. По существу речь шла о субклинических психогенных расстройствах со снижением уровня эмоционального реагирования и ситуационной депримированностью, слезливостью, тревогой и беспокойством о будущем.

Таким образом, психогенные расстройства не отражались ни на диагностическом, ни на экспертном решении. Вместе с тем наличие психогенно обусловленных, в том числе субклинических, динамических сдвигов может влиять на осуществление лицом с умственной отсталостью предоставленного законом права на защиту. Обязательное указание в резолютивной части акта экспертизы на перенесенные умственно отсталым лицом психогенные расстройства будет способствовать правильному решению суда относительно психического состояния обвиняемого и может помочь в правильной квалификации состояния в случае повторного освидетельствования.

Исследование показывает, что клиника психических нарушений, возникающих в сложных для лиц с дебильностью ситуациях (наиболее типичная модель - судебно-следственная) характеризуется взаимным влиянием собственно признаков умственной отсталости и психогенной

симптоматики, а также течением со сдвигом в сторону наиболее ант-ропотипических симптомокомплексов (депрессии). Эти динамические сдвиги имеют правовое значение и являются криминогенными факторами.

В соответствии с положениями действующего законодательства судебно-психиатрическая экспертиза проводится по делам о признании гражданина недееспособным с целью учреждения опеки и по делам, разрешение которых зависит от определения психического состояния лица и его возможности понимать значение своих действий в прошлом (совершение сделок, регистрация брака, причинение ущерба и др.) "или в настоящее время с учетом вероятного прогноза заболевания (дела о расторжении брака, возможности воспитания детей, трудовые споры).

Круг решаемых в гражданском процессе дел в отношении умственно отсталых лиц обычно однороден - это дела о признании их недееспособными на предмет учреждения опеки. Как правило, рассматриваются заявления о признании недееспособными с целью защиты имущественных прав лиц с выраженной степенью умственной отсталости, в состоянии которых не приходится ожидать сколько-нибудь заметной эволютивной динамики.

Вполне естественно, что интерес представляли те случаи, когда необходимость определения дееспособности возникала в связи с "пограничностью" психических нарушений и в тех ситуациях, когда сами умственно отсталые лица являлись истцами или ответчиками.

Недееспособность наступает только при единстве медицинского критериев

(слабоумие) и юридического '(невозможность понимать значение своих действий и руководить ими). Очевидна излишняя сконцентрированность юридическая на невозможности понимать значение действий и руководить ими, так 1^ак ряд поступков лиц даже с выраженной умственной отсталостью может быть социально приемлемым и психологически по-

нятным. В связи с этим представляется необходимым наделение клинических, патопсихологических и социальных характеристик, которые приобретают правовое значение и отражают недееспособность.

Оценивая структуру интеллектуальной недостаточности, можно было отметить относительное сходство клинических и патопсихологических показателей у подэкспертных, признанных дееспособными и недееспособными. В первую очередь это касалось уровня механического запоминания, способности к подбору опосредующих образов к отвлеченным понятиям, проведению мыслительных операций на невысоком уровне абстракции, установлению зависимостей. Это относилось также к запасу знаний, обучаемости, внушаемости, малой развитости могивационной сферы.

Более важным представлялся учет уровня социальной адаптации, типа эмоционально-волевых нарушений, состояния критических способностей.

Испытуемые (15 чел.), в отношении которых принималось решение об их сохранной способности понимать значение своих действий и руководить ими, во время освидетельствования понимали свою процессуальную роль, цель экспертизы, ее возможные последствия для решения суда, а следовательно и испытуемых. Они высказывали наиболее целесообразные, по их мнению, пути разрешения судебной ситуации, проявляли активность и настойчивость в обосновании исковых требований. Выявлялась способность выбрать приемлемые формы поведения в микросреде, адекватность прогнозирования поведения в суде, понимание последствий исхода дела для себя, своих близких, других заинтересованных лиц. Отражение реальных интересов подэкспертных в разрешении гражданского иска указывало на сохранность критических способностей.

Дифференцированность и уравновешенность эмоционально-волевой

сферы, целенаправленная деятельность, положительные социальные установки, правильное осмысление житейских ситуаций, критическое отношение к существу гражданского дела - основные аргументы в пользу дееспособности лиц с дебильностью.

Психическое состояние 9 испытуемы«, в отношении которых принималось решение о недееспособности, характеризовали не только интеллектуальные, но и выраженные эмоционально-волевые нарушения по мориоподобному и вялоапатическому типам.

Во время проведения экспертизы они вели себя без должного учета ситуации, легко терялись или, напротив, становились повышенно возбудимыми, сообщали противоречивые сведения, высказывали угрозы в адрес лиц, прямо или косвенно заинтересованных в исходе экспертизы и разрешении гражданского дела. Юридическое значение приобретали практическая несамостоятельность, полная зависимость в решении повседневных насущных проблем от близких, безынициативность, пассивность, внушаемость, бездеятельность, равнодушие к исходу экспертизы и возможному разрешению дела. Как показывал характер гражданских дел, например, сделки совершались в ущерб своему имущественному положению.

Анализ медицинской документации в сопоставлении с результатами обследования испытуемых свидетельствовал, что присущие с детского и подросткового возраста эмоциональные и волевые расстройства не претерпевали сглаживания, не компенсировались расстройства влечений, все более явной становилась социальная дезадаптация как вследствие внушаемости и пассивности, так и в связи со злоупотреблением алкогольными напитками. Основными критериями недееспособности являлись нарушения критических способностей и невозможность самостоятельной защиты своих интересов.

Особого внимания заслуживает проблема применения к лицам с

умственной отсталостью такой нормы гражданского права как "ограниченная дееспособность" В действующем законодательстве эта категория ограничивает.имущественные права больных хроническим алкоголизмом.

По нашему мнению, применение "ограниченной дееспособности" правомерно при разрешении судом дел о расторжении брака или возможности воспитания детей. По смыслу ст. 64 Кодекса о браке и семье РСФСР лица, не выполняющие своих родительских обязанностей вследствие душевного заболевания или слабоумия, не могут быть лишены родительских прав, так как нет признаков виновного поведения. Вместе с тем в результате психического заболевания родителей может создаваться в семье обстановка, требующая изъятия из нее детей. Как показывает анализ семейной адаптации испытуемых с де-бильностьи, проходивших экспертизу по уголовным делам, именно такие ситуации возникают в их семьях вследствие злоупотребления алкоголем, расторможенности влечений и т.д.

В подобных случаях решение об отобрании ребенка принимается на основании вынесенного ранее судебного постановления о признании недееспособным лица с умственной отсталостью. Следовательно, решение об отобрании ребенка или, например, расторжении брака в упрощенном порядке связано с лишением дееспособности. Признание лиц с дебильностью полностью недееспособными представляется не вполне оправданным, так как, несмотря на наличие расторможенности влечений, стойких психопатоподобных нарушений, неспособность должного учета ситуации, они на доступном им уровне трудоустроены, самостоятельны, полностью ориентируются в несложных ситуациях.

В таких случаях необходимо в подзаконных актах предусмотреть положение, которое предоставляло бы психиатрам-экспертам право, выносить следующее заключение: "... лицо по своему психическому

состоянию не может осуществлять воспитание ребенка (состоять в браке), но его состояние не исключает способность понимать значение своих действий и руководить ими".

Судебно-лсихиатрическая экспертиза свидетелей и потерпевших с дебильностью имеет свою специфику, связанную с иной, чем при оценках вменяемости или дееспособности, формулировкой основного экспертного вопроса и несколько иным кругом задач, стоящих перед психиатрами-экспертами. По смыслу п. 3 ст. 79 УПК РСФСР экспертные комиссии должны решить вопрос о возможности лица по своему психическое состоянию "правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания", т.е. положение статьи не содержит даже конкретных медицинских критериев. Таким образом, необходимо установить наличие психических нарушений, оценить их выраженность и решить вопрос об их правовой значимости - влиянии расстройства психической деятельности на возможность подэкспертного с умственной отсталостью правильно воспринимать и воспроизводить- обстоятельства уголовного дела.

Для экспертных' оценок умственной отсталости у свидетелей и потерпевших имеют значение суждения о выраженности общего психического недоразвития, обусловленного в свою очередь глубиной интеллектуального дефекта, нарушениями познавательных способностей, характером эмоционально-волевых нарушений, сохранностью критических способностей. Блеете с тем специфика экспертизы требует внимания и к таким аспектам, как восприятие, память, оперирование понятиями, к способности понять и запошить сущность противоправного деяния, возможности целенаправленно и сознательно руководить своими высказываниями и, поведением в ответственных условиях су-дебно-следственной ситуации.

Решения о возможности правильно воспринимать обстоятельства,

имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания были приняты в отношении подэкспертных с так называемой "простой" дебильностыо (35 чел.) и с дебильностыо, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по истеровозбудимому, астено-дистимичес-кому и дисфорическому типам (24 чел.).

Интеллектуальная недостаточность, малый запас знаний, представлений и интересов, примитивность суждений, возможность образования лишь простых умозаключений отчетливо проявлялись в период освидетельствования, но не в смысловом содержании изложения юридически значимой ситуации, а во внешнем его оформлении (упрощенные выражения, затруднения в подборе нужных определений, неумение быстро вьщелить главное, существенное).

Испытуемых отличали устойчивость внимания, адекватность побуждений, достаточная способность к последовательному характеру деятельности. Они обнаруживали положительные социальные установки, правильное осмысление несложных ситуаций, способность к усвоению социальных норм и выбору приемлемого модуса поведения. Анализ предпреступной ситуации не выявлял наличия виктимологических факторов - расторможенности сексуальных влечений, пассивной подчиняемо сти, выраженной психической незрелости.

Испытуемые во время предварительного следствия и экспертизы обнаруживали достаточное понимание случившегося (с учетом возрастной осведомленности), об обстоятельствах противоправных действий, совершенных против них или очевидцами которых они были, сообщали последовательно, в соответствии с объективными данными, адекватно реагировали на складывающуюся ситуацию. Аффективная неустойчивость, склонность к возникновению истероневротических реакций или, напротив, робость, тормозимость, тревожность, ослабление волевых функций не достигали степени патологических, не

сопровождались пассивной подчиняемостью и внушаемостью, что особенно важно для оценки содержательной стороны волевого компонента юридического критерия (возможность давать правильные показания о юридически значимой ситуации).

Испытуемые были способны не только давать показания, но и могли самостоятельно осуществлять процессуальные права и обязанности.

В отношении испытуемых с выраженной дебильностью, характеризующейся тотальным недоразвитием психической деятельности (20 чел.), и с дебильностью, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по вялоапатическому, мориоподобному и дисфорическому типам (21 чел.), были даны заключения о невозможности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания.

Для оценок юридически значимых психических нарушений принципиальной являлась констатация непродуктивности психической деятельности, инертность и торпидность, неспособность к волевым усилиям, патологически повышенная внушаемость и пассивная подчиняе-мость. Эти нарушения сказывались и в нейтральных ситуациях, когда подэкспертные оказывались беспомощными в социальном отношении, не могли правильно оценивать взаимоотношен.л в микросоциуме, планировать свои поступки и руководить ими, так и в предпреступной и преступной ситуациях, которые были спровоцированы сексуальной расторможенностью или беспомощностью.

После возбуждения уголовных дел исследуемые не предпринимали действий для своей защиты. Адинамия, вялость, пассивность или эйфория, благодушие в сочетании с внушаемостью, подчиняемостью, склонность к легкому усвоению асоциальных форм поведения определяли несостоятельность, беспомощность подзкспертных в ситуациях,

требующих проявления активности, определенной самостоятельности в суждениях, умозаключениях, действиях. Поэтому в судебно-следст-венном процессе они оказывались не в состоянии последовательно и по существу сообщить о противоправных действиях, легко изменяли свои показания в зависимости от содержания задаваемых им вопросов, давали сведения, которые не соответствовали или противоречили другим данным, не могли подчинить свои высказывания и поведение объективным процессуальным требованиям. Вследствие неспособности критически оценить свои поступки они необоснованно обвиняли в противоправных действиях тех или иных лиц.

Потерпевшие с выраженной дебильностыо были пассивными жертвами посягательств. У них отмечалось непонимание внешней стороны юридически значимых событий и непонимание этих событий на уровне личностного смысла.

Во время судебно-психиатрической экспертизы они не осмысляли вопросы, относящиеся к предмету освидетельствования, не осознавали свою процессуальную роль, не могли связно изложить происшедшие события, упускали наиболее важные и существенные моменты. В силу патологической внушаемости содержание ответов исследуемых полностью зависело от характера поставленных вопросов. На первый план выступала неспособность сделать какие-либо обобщения и умозаключения.

Таким образом, исследуемые не могли правильно понять и запомнить юридически значимые события, давать о них показания, равным образом они не были способны осуществлять свои процессуальные права и обязанности.

Результаты проведенного исследования свидетельствуют о мно-гоаспектности проблемы судебно-психиатрического значения умственной отсталости и наличии ряда специфических особенностей, характеризующих каждый из самостоятельных видов судебно-психиатричес-кой экспертизы в уголовном и гражданском процессе. Вместе с тем удается проследить и ряд общих принципов, относящихся к предмету, структуре и содержательной характеристике медицинских критериев невменяемости, недееспособности, невозможности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, а также некоторых основных моментов, касающихся как особенностей самого процесса экспертного исследования, так и оценки общественной опасности, выбора мер медицинского характера, обоснования внесения в законодательство новых правовых норм. Подобная общность с позиций разрабатываемого в работе структурного динамического подхода к исследованию этой сложной проблемы судебной психиатрии представляется закономерной и одновременно значимой в теоретическом и практическом отношениях.

ВЫВОДЫ

1. Исследование в судебно-психиатрической клинике контингента лиц с дебильностыо - обвиняемых, истцов и ответчиков, свидетелей и потерпевших - выявило его неоднородность по особенностям патодинамических и социальных показателей (континуум глубины интеллектуальной недостаточности, тип эмоционально-волевых нарушений, возрастная и клиническая динамика, комплекс социально-значимых ориентация и мотивы общественно опасных действий, уровень социального функционирования) и по характеру экспертных решений.

2. Между глубиной интеллектуальной недостаточности и типом эмоционально-волевых нарушений имеется определенная связь, что позволяет применять двухосевую типологию умственной отсталости.

При легкой и умеренной дебильности, не исключающей вменяемости, дееспособности и возможности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания, преимущественны уравновешенность эмоционально-волевой сферы ("простые" формы дебильности), истеро-возбудимый и астенодистими-ческий типы эмоционально-волевых нарушений. Мориоподобный и вяло-апатический типы эмоционально-волевых нарушений преимущественны при выраженной дебильности. Дисфорический тип эмоционально-волевых нарушений с точки зрения влияния на дизрегуляцию функций психики субъектов права занимает промежуточное место.

3. Динамика дебильности представлена тремя вариантами:

I) стационарный в рамках эволютивной динамики (свойствен дебильности, характеризующейся преимущественной интеллектуальной недостаточностью); 2) регредиентный с транзиторными декомпенсациями, свойствен дебильности, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по истеровозбудимому и асгенодистимическому типам; 3) неблагоприятный, характерный для дебильности, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по вялоапатическому, дисфорическому и мориоподобному типам.

4. Принципиальное значение при судебно-психиатрических оценках умственной отсталости имеют следующие мотивы противоправных действий: I) мотивы, обусловленные недостаточным осмыслением норм права или их игнорированием - "анэтические"; 2) мотивы, обусловленные повышенной внушаемостью и пассивной подчиняемостью; 3) ситуационно-импульсивные мотивы; 4) аффектогенные мотивы. Диапазон мотивации связан с глубиной умственной отсталости - чем более выражена дебильность с точки зрения экспертных оценок, тем он уже.

У подэкспертных с выраженной дебильностью, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по мориоподобному или вялоалати-

ческому типам в основе общественно опасных действий лежат импульсивность или патологически повышенная внушаемость и пассивная подчиняемость.

5. Девиантное поведение с антисоциальной направленностью формируется в подростковом возрасте, что обусловлено конституционно-генетическими факторами, ранней церебральной патологией, дефектами воспитания (гилоопека, безнадеорность), микросоциальными факторами (алкоголизм родителей, неблагоприятное влияние среды с активным вовлечением в противоправную деятельность). В связи с этим профилактика правонарушений лиц с умственной отсталостью должна начинаться не позже, чем с пубертатного возраста.

6- Судебно-психиатрическая оценка вменяемости при умственной отсталости должна основываться на исследовании способности под-экспертных понимать противоправность и наказуемость деяния и сознательно регулировать свое поведение в юридически значимых ситуациях.

Правовое значение в качестве критериев невменяемости приобретают такие показатели, как недоразвитие познавательных процессов, крайне ограниченный запас знаний и представлений, непродуктивность мышления, нарушение процесса осмысления информации и установления причинно-следственных зависимостей, расстройства влечений, неспособность прогнозировать и использовать прошлый опыт, внушаемость и пассивная подчиняемость, массивная патология поведения с его некорригируемостью, недифференцированность волевых и мотивационных проявлений, а также нарушение критических способностей (неумение сознательно действовать, проверять и исправлять противоправные действия в соответствии с условиями среды).

7. Критериями вменяемости должны быть сохранная способность к приобретению знаний и трудовых навыков, развитый уровень лично-

стного реагирования, общая,положительная динамика психического недоразвития и аномальных свойств личности, отсутствие выраженных эмоционально-волевых расстройств и частых декомпенсаций, сознательная регуляция своего поведения в юридически значимых ситуациях.

8. Сниженная способность лиц с дебильностью, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по истеровозбудимому или асте-но-дистимическому типам, к изменению жизненного стереотипа, к адаптации в изменившихся условиях, их повышенная чувствительность к неблагоприятным средовым факторам приводят к срыву компенсаторных механизмов, возникновении реакций депрессивной и тревожно-депрессивной структуры с дезорганизацией деятельности, социальной дезадаптацией, отражением которой являются общественно опасные действия.

В этих случаях экспертными критериями невменяемости должны быть констатация болезненного усугубления интеллектуальных и эмоционально-волевых нарушений, появления новых психопатологических феноменов, расстройств критических способностей (недостаточное юнимание изменившихся отношений в микросреде, собственного поло-кения и последствий своих действий).

9. Ограниченные возможности адекватной организации поведения 1 самоконтроля следует учитывать при решении вопросов наказания умственно отсталых лиц, признаваемых вменяемыми.

При совершении умственно отсталыми лицами противоправных (ействий по ситуационно-импульсивным или аффектогенным мотивам, ;огда снижается способность удержаться от поступка, нарушается юзможность руководить своими действиями и предвидеть, но сохра-:яется оценка событий, отсутствуют признаки помрачения сознания и ачественного изменения поведения, необходимо говорить об умень-енной вменяемости. В связи с тем, что умственная отсталость моет затруднять процесс отбывания наказания и достижение его це-

лей, необходимо наряду с уменьшенной вменяемостью предусмотреть введение в законодательство правовой нормы - ограниченную исправительно-трудовую дееспособность, что позволило бы на основании заключения судебно-психиатрических экспертных комиссий назначать наказание в сочетании с применением обязательных психолого-психиатрических лечебно-реабилитационных мероприятий.

10. Критериями дееспособности при умственной отсталости являются способность выбора приемлемого модуса поведения в социальной среде, адекватность прогноза, возможность самостоятельного обоснования исковых требований, диф£еренцированность и уравновешенность эмоционально-волевой сферы, целенаправленность деятельности, сохранность социальной адаптации, критичность.

Выраженные интеллектуальные и эмоционально-волевые нарушения, расстройства критических способностей лишают подэкспертных с умственной отсталостью возможности понимать значение своих действий и руководить ими. При этом правовое значение приобретают такие показатели, как практическая несамостоятельность, повышенная внушаемость, пассивная подчиняемость, отсутствие критического отношения к возможному разрешению гражданского дела.

II.При разрешении дел о расторжении брака или возможности воспитания ребенка в отношении умственно отсталых с выраженными пси-хопатоподобными расстройствами, но сохранной социально-трудовой адаптацией, правомерно применение ограниченной недееспособности. С этой целью в подзаконных актах необходимо предусмотреть следующее положение: "... лицо по своему психическому состоянию не может воспитывать ребенка (состоять в браке), но его состояние не исключает возможности понимать значение своих действий и руководить ими".

12. Экспертные оценки возможности правильно воспринимать

обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания основываются на исследовании способности правильно воспринимать, понимать и запоминать события, осмыслять свою роль в юридически значимой ситуации, а также самостоятельно руководить своими высказываниями и поведением. Сообщение показаний должно представлять собой осмысленную, целенаправленную деятельность, выполнение индивидуумом определенной правовой и социальной роли.

При "простой" дебильности или дебильности, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по истеровозбудимому или астено-дистимическому типам, сохраняется способность понимать сущность юридически значимой ситуации, запоминать и воспроизводить факты, имеющие значение для дела. Свидетели и потерпевшие с выраженной дебильностью или дебильностью, осложненной эмоционально-волевыми нарушениями по вялоапатическому, мориоподобному и дисфорическому типам при наличии внушаемости, подчиняемости, расстройств критических способностей не могут правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

1. Судебно-психиатрический аспект динамики олигофрении // Психические расстройства, не исключающие вменяемости. - М.: Изд. Института им. Сербского*, 1984. - С. 129-135.

2. Типология мотивации противоправного поведения умственно отсталых лиц // Актуальные вопросы неврологии, психиатрии, нейрохирургии. Тезисы докладов П съезда невропатологов, психиатров, нейрохирургов Латвийской ССР. - Т. I- - Рига, 1985. - С. 393-396.

я Издания ВНИИ общей и судебной психиатрии им. В.П.Сербского включены в список, где могут публиковаться основные положения докторских диссертаций (Бюлл. ВАК, 1987, № 6).

(Соавт. О.Г.Сыропятов).

3. Роль декомпенсаций в общественно опасном поведении больных олигофренией // Профилактика общественно опасных действий психически больных. - М.: Изд. Института им. Сербского, 1986. -С. III-II5.

4. Реактивные психозы у больных олигофренией // Проблемы невропатологии, психиатрии и наркологии (клиника, диагностика и лечение основных нервных и психических заболеваний). Материалы

Ш Республиканского съезда невропатологов, психиатров и наркологов Грузии. - Тбилиси, 1987. - С. 478-482.

СьСлекпim

5. Клинические и судебно-психиагрические пфроифиизофрении // Материалы П съезда невропатологов и психиатров Узбекистана (психиатрия). - Ташкент, 1987. - С. 55-57.

6. Декомпенсации у больных олигофренией (вопросы диагностики и профилактики общественно опасных действий) // Профилактика общественно опасных действий психически больных. - Калуга: Издание Института им. Сербского и Калужской областной психиатрической больницы № I, 1988. - С. 86-88.

7. Типология психогенных расстройств у больных олигофренией (судебно-психиатрический аспект) // Вопросы теории и организации судебно-психиатрической экспертизы. - М.: Издание Института

им. Сербского, 1988. - С. 102-109 (Соавт. М.В.Усюкина).

8. Современная синдромальная характеристика реактивных состояний у больных олигофренией // Психогенные и психосоматические расстройства. Тезисы научной конференции 24-25 ноября 1988 года.

- Часть П. - Тарту, 1988. - С. 317-319.

9. Клинические варианты динамики олигофрений и их судебно-психиатрическое значение // Методические рекомендации. Изд. МЗ СССР. - М., 1988.

10. Структурно-динамические характеристики больных олигофренией в судебно-психиатрической клинике // Хурнам невропатологии и психиатрии имени С. С. Корсакова. - 1989. - № 3. - С. 39-43.

11. Клинико-динамические факторы в дезадаптации и реабилитации больных олигофренией // Вопросы реабилитации психически больных, совершивших общественно опасные действия. - М.: Издание Института им. Сербского, 1989. - С. 117-123.

12. Реактивные депрессии у больных олигофренией // Депрессивные состояния в судебно-психиатрической практике. - М.: Издание Института им. Сербского, 1989. - С. 74-80.