Автореферат и диссертация по медицине (14.00.30) на тему:Эпизоотологические и эпидемиологические аспекты проявления чумы в Северо-Западном Прикаспии в XX столетии и совершенствование эпидемиологического надзора в современных условиях

РОССИИСКИИ НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИМ ПРОТИВОЧУМНЫЙ ИНСТИТУТ "МИКРОБ"

6 ОД ЭЛИСТИНСКАЯ ПРОТИВОЧУМНАЯ СТАНЦИЯ

1 ИОЛ 1996

На правах рукописи ПОДСВИРОВ АНАТОЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ

Эпизоотологические и эпидемиологические аспекты проявления чумы в Северо-Западном Прикаспии в XX столетии и совершенствование эпидемиологического надзора в современных условиях

14.00.30 — эпидемиология

Диссертация

в виде научного доклада на соискание ученой степени кандидата медицинских наук

Саратов, 1996

Официальные оппоненты:

1. Доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент РАТН.

А.К.Адамов.

2. Доктор медицинских наук, профессор А.В.Липницкий.

Ведущая организация: Ставропольский научно-исследовательский противочумный институт Государственного комитета санитарно-эпидемиологического надзора России.

Защита г.одтпичля^ О&Л^^Мшьь г. в 'А. часов на заседании диссертационного совета Д.074.32.01 при Российском научно-исследовательском противочумном институте "МикроО" госкомсан-эпиднадзора РФ (410071. г. Саратов, ул. Университетская. 46).

С диссертацией в виде научного доклада можно ознакомиться в научной библиотеке РосНИПЧИ "Микроб".

Диссертация в виде научного доклада разослана 1996 г.

Ученый Секретарь диссертационного совета

доктор биологических наук, профессор Г. А.Корнеев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы, элистинская противочумная станция осуществляет эпидемиологический надзор за чумой на большей части Северо-Западного Прикаспия, высокоэпидемичного по данной инфекции гфиродао-ечагсвого региона России 1Кокушкин A.M. с соавт., 1994). Именно здесь в I половине XX столетия неоднократно возникали экстремальные в эпидемическом отношении ситуации по чуне, требовавшие принятия Правительством страны решения о проведении крупномасштабных дорогостоящих противочумных мероприятий, успешно выполнявшихся в условиях сложного социально-экономического положения страны (Миронов Н. П.. 1957; Бочарников О.Н. с соавт., 1959; Фенюк Б.К., 1960). Речь идет, о территории Калмыкии и прилегающих к ней административных районах Ростовской. Волгоградской областей. Ставропольского края, представляющих зону обслуживания Элистинской противочумной станции.

Б настоящее время ключевое эпидемиологическое значение указанного географического региона ка европейском Юго-Востоке России определяется как перманентными обширными эпизоотиями. регистрируемыми на протяжении последних десятилетий, так и усилением миграционных процессов среди населения, тесными коммуникационными связями с различными географическими регионами страны.

С 1987 г. из состава Северо-Западного Прикаспия выделено 2 очага: Прикаспийский Северо-Западный (шифр N 14. степной), площадью 80852.7 тыс.га: Прикаспийский песчаный (шифр н 43. песчаный). площадью 71875,2 тыс.га. При наличии двух обширных и потенциально опасных в эпидемическом отношении очагов чумы при ежегодном планировании и осуществлении профилактических мероприятий постоянно возникает необходимость обоснованного выбора их объемов, рационального распределения сил и средств с учетом сочетания эпидемиологического надзора за чумой с другими опасными инфекционными заболеваниями. Вместе с тем существующие подходы к стратегии и тактике осуществления эпидемиологического надзора в' очагах чумы Северо-Западного Прикаспия не учитывают в долевой мере многолетнюю динамику эпизоотических и эпидемических проявлений, степень их сопряженности и разноуровневый характер активности на различных истерических отрезках времени, включая и современный этап. К тому же последние разработки, касающиеся

»

стратегии и тактики эпизоотического обследования Северо-Западного Прикаспия относятся к 1972 г. (Лавровский A.A. с соавт.. 1972). Все это определяет актуальность выбранного направления исследований.

Цель исследования. Сравнительная оценка многолетней динамики эпизоотических и эпидемических проявлений чумы а Прикаспийском Северо-Западном <14, степном) и Прикаспийском песчанок (43) очагах Северо-Западного Прикаспия на протяжении XX столетия и совершенствование эпидемиологического надзора на этой основе.

Задачи исследования

1. Изучение пространственно-временных параметроз эпизоотических циклов и особенностей антропогенных преобразований е 14 (степном.) и 43 (песчаном) очагах и разработка стратегии м эпизоотологического обследования.

Z. Выяснение зависимости количественных показателей и характера эпидемических проявлений чукы от параметров эпизоотиГ этой инфекции в очагах Северо-Западного Прикаспия и определение тактических подходов к оптимизации эпидемиологического надзора.

3. Оценка сопряженности эпидемических проявлений чумы в Северо-Западном Прикаспии (европейском Юго-Востоке России) и т Евроазиатском континенте в целом и возможности организации долговременных наблюдений за предвестниками наступления крупна эпидемических волн.

4. Исследование динамики инфекционной чувствительности j чуме малых сусликов из 14 (степного)-и 43 (песчаного) очзгоз.

5. Определение информативности методов диагностики чукы < учетом особенностей характера многолетней и сезонной эпизоотической активности очагов.

Научная новизна. Впервые установлено явление крупнотерриториальной неравномерности эпизоотической активности в Северо-Западном Прикаспии в отношении Прикаспийского северо-Западноп (далее по тексту степного) и Прикаспийского песчаного (далее г.-тексту песчаного) очагов, названное как несинхронность и охарак теризованное по следующим признакам: 1) отсутствием совпадени. во времени интенсивных эпизоотических проявлений в степном i песчаном очагах; 2) азтоноиность возникновения эшзеотий в них 3) хронологически выраженная последовательность эпизоотически: циклов на указанных природно-очагоаых территориях. В основе дан

ного явления, очевидно, лежат особенности влияния на характер эпизоотической активности различий в гидрологических режимах степного и песчаного очагов, зависимых от удаленности и изменения уровня Каспийского моря {Козлова Т.А., 1S94).

При оценке сопряженности динамики эпидемических к эпизоотических событий по чуме в XX столетии в Северо-Западном Прикас-пин и эпидемических события на Евроазиатском континенте установлена важнейшая роль временного фактора в проявлении их интенсивности. В связи с этан в оценку эпидемичности природного очага чумы как территориального признака вносятся коррективы, касающиеся необходимости учета и временного фактора.

' Установленная сопряженность динамики эпидемических проявлений чукы в Северо-Западном Прикасгии {европейский Юго-восток России) и в целом на Евроазиатском континенте в XX столетш: выразилась: 1) а совпадении числа самых крупных эпидемических волн; 2) близости времени их возникновения; 3) в общей тенденции снижения интенсивности эпидемических проявлений чумы к середине XX века и сохранении их невысокого уровня на протяжении всей второй его половины; 4) связи с определенными фазами векового и 11-летних циклов солнечной активности (Лавровский A.A., 1S63; Попов Н. В., 1991).

Определены параметры интенсивных эпизоотий чумы, приводивших к эпидемическим осложнениям в Северо-Западном Прякасгош в первой половине XX столетия и принцишально рассматривавшиеся в современных условиях как вероятные биологические предвестники наступления крупных эпидемических волн данной Болезни.

Доказано усиливающее влияние на интенсивность эпизоотической активности степного л песчаного очагов различных антропогенных факторов: перезыпаса сельскохозяйственных животных а степном очаге в I половине XX столетия, орошаемого земледелия в песчансн очаге во второй его половине. Это обстоятельство позволяет дифференцированно подходить к профилактическим мероприятиям.

В комплексе с оценкой ряда зпизоотологических факторов• в' Северо-Западном Прикаспии установлена закономерность динамики инфекционной чувствительности к чуие малых сусликов, характеризующаяся постепенным подъемом и резким спадом, соответствуем! полупериоду 11-летнего цикла солнечной активности и имеющими прогностическое значение, отмечен более высокий урозеиь инфекш-

онной чувствительности у малых сусликов из степного очага по сравнению с песчаным очагом.

Показано существенное влияние на информативность бактериологического и иммунологического методов диагностики чумы, характера многолетней и сезонной активности стопного и песчаного очагов. Яри этом информативность представлена как характеристика метода по числу положительных результатов, сбалансированная в отношении надежности, чувствительности, специфичности, трудоемкости и экономичности.

Практическое значение работы

На основе выполненных исследований подготовлены и утверждены:

1} Методические рекомендации по применению серологических методов диагностики чумы при эпизоотологическом обследовании Прикаспийского Северо-Западного очага (утверждены Министерством здравоохранения СССР в 1977 г.. Саратов. 1977); 2) Методические рекомендации по проведении профилактических мероприятий в природных очагах чумы сусликового типа (утверадены директором института "Микроб" в 1981 г.); 3) Методические указания по условиям вывоза прессованного сена с эпизоотических по чуме участков территорий и использования его в хозяйствах (утверждены директором института "Микроб" в 1983 г.); 4) Методические рекомендации по определению уровня инфекционной чувствительности к возбудителю чумы при эпизоотологическом обследовании Прикаспийского Северо-Западного очага (утверадены директором института "Микроб" в 1984 г.): 5) Методические рекомендации по оценке информативности методов диагностики при эпизоотологическом обследовании природных очагов чумы (утверадены Госкомсанэпиднадзором России 22.06.1995, N 01-19/54-17, Москва, 1995 г.); 6) Методические рекомендации по полевой дератизации и дезинсекции в очагах чумы сусликового типа Российской Федерации. Саратов. 1995. (утверждены Госкомсанэпиднадзором России 24.12.1995, N 01-19/136-17).

Основные положения, выносимые на защиту

1. Автономность и несинхронность эпизоотических и эпидемических проявлений чумы в 14 (степном) и 43 (песчаном) очагах Северо-Западного Прикаспия.

2. Сопряженность динамики эпидемических проявлений чумы в Северо-Западном Прикаспии и на Евроазиатском континенте в целом

и разделение XX столетия на высокоэпидемичнуз первую и малоэпи-демичную вторую его половины.

3. О преобладавшем уровне эпидемических проявлений чумы в 14 (степном) очаге по отношению к 43 (песчаному) очагу в связи с Солее высокой численностью фоновых видов диких животных (теплокровных и пойкилотермнкх), экологически обусловленной близость» их к жилью человека, более высокой плотностью проживающего населения с .тесными контактами его с чумным биоценозом в силу особенностей хозяйственной деятельности и направленности антропо-генних преобразований.

4. О биологических предвестниках наступления крупных эпидемических волн чуму на европейском Юго-востоке России и Евроазиатском континенте в целом и их связи с определенными фазами векового и И-летнего .циклов солнечной активности.

5. Представление об эпидемичности природного очага чумы как о территориально-временном признаке и оценке его с учетом наличия и продояп'.тельности потенциально высокоэпидеилчных эпизоотических циклов за вековой промежуток Бремени.

6. О волнообразном изменении инфекционной чувствительности к чуме шш: сусликов в Северо-Западном Прикаспии в многолетней аспекте и соответствии продолжительности волны полулериоду 11-леткего цикла солнечной активности.

7. Многолетняя динамика эпизоотических и эпидемических проявлений чумы и антропогенных преобразований в 14 (степном) и 43 (песчаном) очагах как фактическая основа для рационального построения эпидемиологического надзора за чумой, и целенаправленного проведения профилактических мероприятий.

Апробация работа и публикации

йзлокенные в работе научные данные доложены и нашли отражение в материалах Всесоюзной научно-практической конференции противочумных учреждений по состоянию и перспективам профилактики чумы (Новороссийск. 1978). Всесоазной научно-практической конференции по природной очаговости чукы (Иркутск, 1980), второй Все-' союзной научно-практической конференции работников противочумных учреждений по тактике и методике применения серологических методов диагностики при зпизоотологаческом обследовании природных очагов чумы в СССР с целью совершенствования эпидемиологического надзора (Саратов, 1982), Шестой краевой научной конференции

«

(Ставрополь. 1987}. межгосударственной научно-практической конференции "Актуальные вопросы профилактики чуш и других инфекционных заболеваний", посвященной 100-летию открытия возбудителя чумы (Ставрополь, 1994). Итоговой научной конференции российского научно-исследовательского противочумного института "Микроб" (Саратов. 1395), научно-производственных советах Астраханской (1995) и Элистинской (1995. 1996) противочумных станций.

По теме диссертации опубликовано 25 научных работ.

Материалы и методы исследований. В работе использованы материалы. полученные в ходе выполнения научных тем и при -непосредственном осуществлении эпидемиологического надзора за чумой и другими опасными инфекционными заболеваниями. Работа проводилась в 1972-1995 гг. .

При анализе динамики эпизоотических и эпидемических проявлений чумы в Северо-Западном Прикаспии в XX столетии использованы архивные материалы и отчетные данные Элистинской, Астраханской противочумных станций. Российского научно-исследовательского противочумного института "Микроб", материалы противочумных совещаний. трудов противочумных учреждений и эпидемиологических бюллетеней. изданных в 20-30-х гг.. многочисленные литературные данные, заимствованные из хороио известных работ Заболотного Л.К., Арисгарховой 0. А.. Суворова С.В.. Чурилиной A.A.. Калабу-хова H.H., Варшавского С.К.. Тинкера К.С.. Шишкина А.К.. Федорова В. Н., Фзнюка Б. К., Миронова Н. П., Ралля Ю. М., Бочарникова û.H.. Мамонтова И.М., Лавровского A.A., Павленко З.С.

Часть материалов получена с участием специалистов элистинской противочумной станции: Чуринова И.А.. Чуриновой Л.В.. Подс-вировой В.В.. Дмитриенко В.В.. Каляевой Т.Е.. сотрудников института "Микроб": Попова Н.Б., Сурвилло A.B.. Бережнова А.3., Князевой Т.В.. сотрудника Ставропольского научно-исследовательского противочумного института Денисенко И. И.

Всего за период с 1913 г. и по 1995 г. проанализированы ма-' териалы по 8 эпизоотическим циклам, общей продолжительностью 58 эпизоотических лет, в течение которых было выявлено 975 эпизоотических участков. 199 эпидемических вспышек чумы, насчитывавших 902 больных этой инфекцией. При оценки динамики эпидемических проявлений чумы на Евроазиатском континенте использованы данные

t

ВОЗ за период с 1922 г. ш 1995 г., составившие 2292115 больных чумой. \

В ходе работы проанализированы результаты бактериологического и серологического исследования (гемагглстинационные тесты) более 500 тыс. грызунов и 600 тыс. эктопаразитов.

Экспериментальный раздел работы, составивший 3500 зараженных чумой и исследованных дикдх животных, проведен совместно с сотрудниками института "Микроб" Бережновш А.З., Топорковым В.П., Козакевичем В.П.. Балухизым В.Н.

Диссертационная работа выполнялась и завершена при постоянной консультативной и практической помощи Топоркова В.П.

' Определенную роль в формировании содержания данной работы сыграли: положения об эпидемичности природных очагов чумы , заложенные в монографии Козлова М.П. (1978) и докторской диссертации Кокушкина A.M. (1995), советы и практическая помощь директора института "Микроб", академика МАНЗБХ, члена-корреспондента РАЕН, профессора, доктора медицинских наук Наумова А. В. Всем коллегам автор выражает большую благодарность.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЙ

Эпизоотические циклы на природно-очаговьос по чуме территориях Северо-Западного Прикаспия и стратегия его эпизоотологического обследования

Природно-очаговые по чуме территории в Северо-Западном 11ри-каспии дифференцированы, согласно действующим на этот счет методическим указаниям (Саратов, 1991). на Ю ландшафтно-экологкчес-ких районов: Ергенинский - 2.7 млн.га. Степной - 0,7 млн.га. Волге-Сарпинский - 1,8 млн. га, Лощина Даван - i илн. га - в 14 очаге; Приволжский песчаный -0,4 илк. га, Ильменный - 0,2 тыс.га. Приморский - 0,45 млн.га, Черные Земли- 2.5 млн. га, орошаемые земля- 0,65 млн.га, Терско-Кумский (Ногайская и Кизляре-' кая степи)- 2 млн.га - в 43 очаге, схема деления на районы приведена на рис. 1. Фоновыми районами степного (14) и песчаного (43) очагов со величине площади, типичности ландшафта, флоры и фауны, масштабу эпизоотических и эпидемических проявлений чумы являются, соответственно, Ергенинская возвышенность и Черные

Рис. 1 Схема деления Северо-Западного Прикаспия на ландшафтно-экологические районы и границы территорий деятельности Элистинской ПЧС.

Условные обозначения: (О Степной © Ергенинскии © Лощина Даван © Волго-Сарпинский © Черные Земли

Граница деятельности станции _ Граница л¿шлшафтно-экологических районов

г

о

- и -

лемли.

Большая часть обоих районов входит в сферу деятельности Элистинской противочумной станции. Их дополняет значительная часть Саргтинской низменности и Лощина Давал. В административном отношении зго Целинный. Мало-ДерСетовсккй, Саршшский. Кетчене-ровский, Ики-Бурульский, Приютненский. Япалтииский, Городови-хсвсккй, Черноземелъский и Яшкульскнй районы Республики Калмыкии: Заветненский к Ремонтнекский районы Ростовской области; Светлуярский район Волгоградской области; Апанасенковский район Ставропольского края.

Восточная часть 14 и 43 очагов обслуживаются Астраханской, южная часть 43 очага - Дагестанской противочумными станциями.

Кз 2-х указанных выше фоновых ландаафтно-экологическях районов Ергенинская возвышенность является самой древней прирсд-но-очагоеой территорией, откуда чума исторически, по-видимому, неоднократно проникала на Украину, в Крым, в «ясные и центральные районы России, в страны Западной Европы (Козлов М. П.. 1978). Именно с Ергенинской возвышенностью и прилегающими к ней степями были связаны в количественном отношении основные эпизоотические и эпидемические события в XX столетии, неоднократно выходившие из-под контроля, наносившие большой социально-экономический ущерб обществу и существенно дезорганизовывавшие жизнь населения на европейском Юго-Востске России. Именно на Ергеяях впервые было начато самое широкое изучение эпидемиологии и профилактики чумы как природко-очаговой инфекции (ЗаСолотный Л.К., 1927; Тин-керИ.С., 1940; Федоров В. Н., Рогозин И. И., ФеняжБ.к., 1957; Миронов - Н.П., 1959; Лавровский А. А. с соавт.. 1972).

В 30-х годах текущего столетия здесь были предприняты по решению Правительства страны крупномасштабные, не имеющие аналога в мировой практике, истребительные работы против малого суслика как источника инфекции, К 1956 г. объемы работ достигли беспрецедентно больших масштабов - 58 нлн. га на физической площади 15 млн. га (феквк Б.К., 1960).

Па основе исторически выраженной поэтапной оценки пространственно-временных параметров проявления чумы на Ергеяях и Черных Землях, степени устойчивости ее в этих районах после проведенных истребительных работ против малого суслика я частоты обнаружения возбудителя, при исследовании различных видов живых

Г

существ, формировались представления о пространственной и биоце-нотической структуре некогда единого природного очага чумы в Северо-Западном Лрикасши. Сообразно этому также поэтапно вырабатывалась стратегия его эгтазоотологического обследования (т.е. принципиальный выбор либо стопной, либо песчаной его части для первоочередного обследования) и тактические приемы ее осуществления. Именно стратегия определяла дислокацию развертываемых противочумных учреждений в Северо-Западном Прикаспии. наибольшую концентрацию сил и средств в предполагаемых местах длительного существования чумного микроба и, напротив, упразднение ранее созданных противочумных учреждений на территориях, где чума уже считалась ликвидированной, или отсутствовали экологические условия для ее длительного укоренения. Динамика смены вариантов стратегий, в том числе и наш разработки по этому вопросу, приведены в таблице 1.

В 1987 году из состава Прикаспийского Северо-Западного природного очага чумы был выделен Прикаспийский гесчаный очаг. Признание автономности эпизоотического функционирования степной и песчаной частей Северо-Западного Прикаспия представляло собой уже 3-й вариант оценки их эпизоотологической значимости и стратегии эпизоотологического обследования, ориентированной на нее. Предиестзовавшие варианты строились на представлении о приоритете в устойчивости чумы и. следовательно, автономности либо песчаной - его- восточной (з основном верные Земли), либо степной -северной, северо-западной (преимущественно Ергени) части (Миронов Н. П., 1959,1962; Лавровский A.A. с соавт.. 1972, 1974). При этом исходными для оценки служили крупнотерриториальная неравномерность эпизоотической активности и различное понимание оптимальности ландшафтно-экологических условий для сохранения чумнс-го микроба. Неравномерность в основном толковалась более высокой эпизоотической активностью и связанными с ней масштабами эпидемических осложнений на Ергенях по сравнении с Черными Землями и. в целом, с юго-восточной частью Северо-Западного Прикаспия.

В последние 20 лет накоплены материалы, свидетельствущие о несинхронности эпизоотического функционирования Ергений и Черных Земель (Подсвиров A.B. с соавт., 1994, 1995). Поэтому требуется анализ, конкретизирующий признаки указанной неравномерности эпизоотической активности двух природно-счагоаых территорий как ее

Таблица 1

Варианты сцанкм зпиаоотологической значимости природно-очзговых па чуй« территорий Северо-Западного Прикаспи» и стратегий его зпиэоотологичеекого обследования.

1 1 Г" ■ |Части Северо-Западного Прикаспия i i 1

!и варианта оценки их зпизоотопо-

¡Зари- 1 Годы Регистрируемый |гич«кой »иачиности 1 ÍBTOP. 1 Аргументы Стратеги* 1

фит а i энизоотояогического 1

| NN феномен ¡песчаная (Чер- степная (Ергени и |источыих обследования |

! пп еве зенли и Inptmrieieaa Территория) I прилегавшая к ним равнина)

i i 1 г 3 1 1 4 I 5 1 6 | 7 з i

I I. 1конец Крупиотеррито- 1 |Зома устойчиво Зона выноса инфек- [Ниронов [i. Упорное лрояалемие Поиск иикроочагов на

¡50». риальная играв Ira существова- ции с черных зе- ¡Н.П., ¡эпизоотической актив- Черных землях и р»с-|

¡нача- ноиерность an* нии чуни я при мель ¡J959, ности на Черных зен- орстраивние чуни на |

I ло 60х зоотич«скоя ак ТИВМОСТи ¡роде i 1 1 1 ........ ¡1962 1, |я*х. в 1946-1948ГГ. и 1'молчакие* Ергемей |после проведении* [истребительных работ. 1 .......... Сргенинскув возвыиеч! ность и прилегаоцуо 1 к ним равнину. 1 ......1

продолжение таблицы 1

1 1 1 1 1 г | з 1 | 4 1 1 5 1 1 б ■f.....— ............ "Г — 1 7 | В | 1

1 1 1 1 1 1 1 Ii. Благоприигиае ус- 1

1 1 1 1 Uobh» щ Черни* S«N- 1

1 1 1 1 Iлях сохранения з» |

1 1 1 |ра*»т<ых чуво» (яох в |

1 1 1 1 |эамуро»1ииых гссчанн-1

1 1 1 ¡ни пробиаии нарах. (

1 1 1 1 1 3. Пираний еидовся I

1 1 1 1 1спектр на Чирнмх зек- 1

! |ляк наиволее иногонис!

1 |ле«ны» «ивогних-носи- |

1 1 1 1 iтепвй и переносчиков !

1 1 1 1 |чуим, спссобствуоимх |

1 .1 1 1 ¡длительной циркуляции |

1 1 1 1 |еолвудителя я их по- |

1 1 1 1 (пуляиии. 1

П. ¡Начало) ¡Исторически Зона устойчивого (Лавровс- ¡Существование древних[Преинуцественмме по-

"(70-* | ' ' * ¡сл«жнаи«яся зо существования чу- кий A.A. ¡курганчико» иапых су'с ¡иски илкцоочагаа чу-

1 1 |нл выноса чу- nu в природе ¡Bapuaac- 1 ликов на Ергенииской |ны на Ергенях, вичс-

1 1 |им с Ерг»нвя и |кий С.Н. |еозвыиеиности. истори ¡наиие ioshoxhoct»

|»озно*иого об- |с совет. ¡чески служивией водо-¡распространение ее

1 1 |разоваыи]1 вто- ll97Z, ¡разделоп и иестон пер ¡на Черные земли »»ли

1 1 ричных COSCT- 11974 ¡вичногО »армирования |чии собственных иик-

1 1 ' ¡веимых иикро- 1 Ьриродной очаговости ¡рсочагэоа.

1 ) ____L_ 1- |очаго» | 1 1 |чумы. | 1 ....... 1. .„ 1

I

окончание гэ5«нц» 1

III,

IV.

Конец 70-* -60-е

99-»

Несинхронное ть эпизоотической »К1ЛЬНОС1И И* Сргеняк и Черных »еилях мак отра*ение пруп нотарриюриаль кок нерааноиер ности и* эпизоотического функционировали«

Зон* устойчиво го существования чун» я при роде • Прикаспийский песчаный очаг

Зона устойчивого, суместаоааник чуни л прироя« -- Прикаспийский Северо-Западный очаг

Иетоди - |Аатоиопностк }Пнзооти ческое (чески* проявлений чу-письио 1ии иа Ергеилх и Ч»р-Роснипчи|ны* «нд»х и отсутет-"Иикроб" |вие видииых заносов 4 1987г. |одной территории на [другуп.

Поясни- |1. Автономность зли-ров А.В. [зоотическик провале -с соаатЛчий и сам »ант диаде-'

1994, |ренциро»*иил очагов

1995. (чуны.

1 г. Несовпадение пи-|ков эпизоотической Цктивности и в целой Ьпиаоотических циклов | 5.Последовательность |проявления эпизоотических циклов

¡Слежение в первуо {очередь за »лшоати-!ческии циклон на фун |кционирувкай террито |рич. Поиск язкалвных {проявлений чуни и |сле*вние за динаии-|кой зпиаоотологичес-|ких факторов на не-рункционируеуе* территории.

(Слекение за 1пилоо-|тическин цикла« на |>уик&иоикру<1мей при-|роя»о-очагово* территории.

|преииукест»«нно« обследование территории очередной в п«а |не проявления глизоо |тич«ского цикла и по |геицкавьно готовой 1к зтоиу ( высокая ¡численность носиге-|лей и переносчиков).

несинхронности. Выполнение его имеет большое практическое значение, поскольку позволяет внести существенные коррективы в стратегий их эпизоотологического обследования и тактические приемь его осуществления. Проведение такого анализа с обозначение! практической направленностью на основе оценки сроков возникновения и завершения эпизоотических циклов и составляет суть данногс раздела работы.

Впервые s'регионе Северо-Западного Прикаспия эпизоотии чумь были выявлены в 1913 г. в степном очаге. К 1995 г. здесь зарегистрировано 3 эпизоотических цикла: 1) 1913-1918 гг: 2) 19331938 .гг; 3) 1972-1973 гг. Они составили соответственно 22, 473 к 37 эпизоотических участков. В 1986, 1987 и 1990 гг. отмечены 4 спорадические находки чумного микроба.

В песчаном очаге эпизоотии чумы впервые были зарегистрированы в 1923-1924 гг. К 1995 г. выявлено 5 эпизоотических циклов: 1) 1923-1925 гг.; 2) 1929 Г.; 3) 1935-1938 гг.; 4) 1946-1948 гг. 5) 1979-1995 гг. Число эпизоотических пунктов составило соответственно 13. 5. 8, 40, 373. Отмечено два перерыва в эпизоото-логическом обследовании Северо-Западного Прикаспия, ■ связанных с военными действиями в 1917-1921 гг. и 1941-1945 гг.

Неравномерность как несивхронность эпизоотической активности в двух крупных частях Северо-Западного Прикаспия прослеживается уже на ранних этапах изучения природной очаговости чумы. Особенно отчетливо это проявилось после начала плановых интенсивных обследовательских работ с 1923 г. текущего столетия. Так. оказалось, что в период максимального подъема эпизоотической активности на Ергенях в'1929-1930 гг. (степная часть), отмечавшегося в районе населенных пунктов Оваты, Кегульта. Годжура (Мао-лов В. 1929; Миллер В., 1929; Шишкин А.К.. 1959; Лавровский A.A. с соавг., 1972), на Черных Землях (песчаная часть) возбудител! чумы не обнаруживался, хотя крупномасштабные истребительные работы здесь были предприняты позхе, чем на Ергенях, только i 1937-1938 гг. (Миронов Н.П., 1S57).

Эпизоотии чумы на Черных Землях были выявлены в 1936-1Э38 гг. в районе Нарын-Худука. Ачинер (Улан-Хеечи, он se Черно-земельокий), Адака. Улан-Хола (Миронов Н,П.. 1957; Шишкин А.к., 1959). Но это имело место ухе в период резкого спада эпизоотической активности на Ергенях. где последняя культура чумнол

микроба в тот эпизоотический период была выделена около хутора Алексеева Заветинского района Ростовской области в 1938 г. (Лавровский А. А. с соавт., 1972).

На рис. 2 указаны все места обнаружения эпизоотия чумы в 1913-1938 гг., при этом отчетливо видна наибольшая их насыщенность в северо-западной части рассматриваемого географического района по сравнению с иго-восточной частью (Черные Земли).

Эпизоотический цикл на Черных Землях регистрировался в 1946-1948 гг. (Мамонтов И.М., 1957; Шишкин А.К.. 1959), а заверяющая- его культура чумного микроба была получена на юго-востоке з пределах рассматриваемой территории Северо-Западного Прикаспия з 1954 г. в районе Курченко (Шишкин А.К.. 1959). Места эпизоотии эбозкачены на рис. 3. В целом за указанные годы выделена 81 культура чумного микроба, из этого числа 52 - от малых сусликов и зго эктопаразитов (в45С), остальные культуры были изолированы от юлуденных, гребенщиковых песчанок, емуранчиков, дсмовых мывей и • IX блох.

После указанной находки в районе Курченко вся природно-оча-"овая по чуме территория в Северо-Западном Прикаспии надолго 'замолчала". Это "молчание" в равной мере и в степной, и в пес-;>'.нпй его частях было связано с влиянием крупномасштабных истре-л-"елькых работ, начатых еще в 1933 году. Однако.проявление эпи-зической активности после проведенных истребительных работ на герил Землях и абсолютное "молчание" Ергеней при этом оОуслови-'V. и неодинаковую оценку их гпизоотологической значимости.

При определении пространственной структуры природного очага гумн в Северо-Западном Прикаспии район Черных Земель, где эпизоотии протекали локально, стали рассматривать как зону стойкой >чаговости чумы, з-которой только и была возможность сохранения «икроочагов данной инфекции. Этому способствовало быстрое обра-гование песчаных пробок а норах грызунов, в случае их гибели, и зероятность длительного переживания зараженных чумой и оставшихся без прокормителей блох.

Ергени представлялись лишь ареной интенсивных эпизсотий чу-ш, возникавших в случае заноса сюда микроба с Черных Земель [Миронов Н.П. с соавт.. 1962).

На этом строился первый в хронологическом порядке вариант ¡тратзгии зпизоотологкческого обследования природного очага чумы

в Северо-Западном Прикасгши. В соответствии с ней основные усилия по поиску чумного микроба в конце 50-х и 60-х гг. были сконцентрированы на Черных Землях. Ергеки обследовались в значительно меньших объемах. Конкретные тактические и методические приемы обследования определялись дифференцированием Северо-Западного Прикаспия на ряд ландшафтно-экологическкх районов: Ергени. Лощину Даван. Сарпинскую низменность (северная и северо-западная -степная зона) и Черные Земли. йльменно-Придельтовый, Приморский, Терско-Кумский районы. Приволжские.пески (юго-восточная - песчаная зона). Все это в свое время шило отражение в соответствующем руководстве по эпизоотологическому обследованию в природном очаге чумы Северо-Западного Прикаспия, изданном Ростовским научно-исследовательским противочумным институтом (Миронов Н.П. с соавт., 1962).

Остродкскуссионным оставался лишь вопрос о гостальности юго-восточной части очага, поскольку значительное число культур чумного микроба было выделено от широко представленных здесь полуденных, гребенщиковых песчанок, других видов грызунов и их блох, естественно, наряду, с преобладающим числом штаммов, полученных от малых сусликов и их блох (Шишкин А.К.. 1959). Разделение песчаного и степного очагов является решением этого вопроса в настоящее время.

Интенсивные поиски чумного микроба на Черных Землях многие годы не давали положительных результатов, в связи с этим в начале 70-х годов появились новые взгляды на пространственную структуру природного очага чумы в Северо-Западном Прикаспии, согласно которым определяющее значение в устойчивом существовании возбудителя здесь имели Ергени. Аргументами в пользу такого положения служили первичность природной очаговости чумы на данной возвышенности. исторически служившей водоразделом, наличие древних хорошо сохранившихся во времени курганчиков (нор) малого суслика (Варшавский С.Н., 1960. 1963), численность которого к 1972 году сильно возрасла. а обитаемость курганчиков составила 75-90%. история очаговости чумы на Черных Землях рассматривалась как результат проникновения ее с Ергеней в процессе расселения малого суслика (Лавровский А. А. с соавт.. 1972).

В связи с этим была пересмотрена стратегия эпизоотологического обследования Северо-Западного Прикаспия, появился ее новый.

зторой вариант, ориентированный на интенсивные поиски чумного кикроба. на этот раз уже в степной его части - на Ергенях. Применение серологического метода позволило в апреле 1972 г. выя-зить малых сусликов о антителами к чумному микробу, а в мае того ке года направленно выделить и самого возбудителя (Топорков В.П. з соавт., 1975).

Цикл эпизоотия чумы, зарегистрированный на Ергенях после 33-летнего перерыва, протекал практически в районе тех же населенных пунктов, что и в 1929 г.. продолжался такяе в 1973 г.. эхватиа при этом Подьергеюшскуи наклонную равнину и Сарпкнскую низменность (Лавровский A.A. с соавт.. 1974). Всего было Еыделе--50 652 культуры чумного микроба, из них 642 культуры получены от чалых сусликов и их блох (98*).

Факт выявления эпизоотического цикла на Ергенях при одновременном отсутствии находок зозбудятеля на Черных Землях к, в делом, в песчаной - юго-восточной части Северо-Западного Прикас-1ия, послужил еще одним аргументом в пользу автономности функционирования степной его части и оправданности второго варианта стратегии эггазоотологического обследования ( ЛаврсЕский A.A. с :оазт.. 1972, 1974). Однако, ожидавшейся тенденции "продвижения" т/ны в юго-восточном направлении от Ергеней и достижение при этом Черных Земель не последовало. Никаких помекутсчных находок ¡умного микроба на этом пути не было обнаружено.

Лань спустя 6 лет после завершения последнего цикла зпизоо-гий на Ергенях. наступление которого, очевидно, ускорили кстре-Зителыше работы, проводившиеся против малого суслика авиаприиа-ючнын методом в 1973-1981 гг. (Яковлев М.Г. с соавт., 1983), эпизоотии чумы были выявлены на юго-востоке Северо-Западного 1рикаспия. Начавшись здесь в 1979 г. и продолжаясь в 1995 г.. эпизоотии охватил» практически всю территории Черных Земель. Только Элистинской противочумной станцией с 1985 г. по 1995 г. Зыло выделено 580 штаммов чумного микроба, из которых 280 штампов были получены ст малых сусликов и их блох (48,2%).

Тенденция продвижения зпизоотий чумы в северо-западном направлении. очевидно, связанная с изменениями уровня Каспийского ¿оря (Козлова P.A., 1994). отмечалась только в пределах Черных Земель. Устойчивой тенденции "наступательного продвшсенкя" эпизоотия чумы в сторону Ергеней не возникло. Единичные культуры

чумного микроба в степном очаге, выделенные в 1986, 198? и 1990 гг. соответственно, в районе поселков Магна (южная часть Ерге-нинской возвышенности), Ики-Манлан, Черного Яра (Сарпинская низменность) , Сарпа( Лощина Даван^ а также эпизоотические проявления на малом суслике, зарегистрированные в непосредственной близости от границ песчаного очага, не могут служить аргументами в пользу указанной тенденции.

Приведенные данные, проиллюстрированные на рис. 2 и 3, свидетельствуют о существовании крупнотерриториальной несинхронности эпизоотических проявлений чумы в Северо-Западном Прикаспии, заключающейся I) в хронологически выраженной последовательности циклов эпизоотий на природно-очаговых территориях, расположенных в степной и песчаной частях, 25 отсутствии совпадения во времени интенсивных эпизоотических проявлений на этих территориях, 3} в существовании автономности в возникновении эпизоотий без каких-либо видимых заносоз инфекции с одной природнс-очаговсй территории на другую.

Выделение песчаного очага чумы в Северо-Западном Прикаспии в самостоятельную) единицу учитывает лишь один из перечисленных выше признаков несинхронности, а именно автономность его функционирования и, следовательно, независимость в происхождении эпизоотий здесь.

Вопрос о существовании крупнотерриториальной несинхронности эпизоотической активности в Северо-Западном Прикаспии по изложенным выше признакам в литературе не рассматривался я в практике не учитывался при определении стратегии эпизоотологического обследования в нем и эпидемиологического надзора за чумой в целом.

С учетом выявленной несинхронности современная стратегия эпизоотологического обследования Северо-Западного Прикаспия представляется как своевременное обнаружение эпизоотического цикла в очаге (песчаном или степном), очередном по времени возобновления эпизоотической активности, при регистрировании эпи-' зоотического цикла - слехение за его ходом.

Основные варианты стратегии эпизоотологического обследования Северо-западного Прикаспия и новизна, представленная в данной работе, приведены в хронологическом порядке в таблице 1.

Рассматриваемое явление несинхронности, очевидно, обусло'в-

лено влиянием на характер эпизоотической активности степного и песчаного очагов особенностей геологического строения, гидрологических режимов Ергенинской возвышенности и Прикаспийской низменности, различной удаленности и колебаний уровня Каспийского моря (Козлова Т.А., 1994).

Наряду с этим на характер эпизоотической активности степного и песчаного очагов влияют особенности антропогенных преобразований в них в многолетнем аспекте, динамика численности носителей и переносчиков.

Эпизоотии чумы, обнаруженные в степном очаге в 19131938 гг., протекали практически непрерывно при неуклонном расширений ареала малого суслика с Ергеней в западном направлении с заселением Сальско-Донских и Ставропольских степей. В течение 40-50 лет з первой половине XX века суслики продвинулись в указанном направлении до 300 км. заселив территорию площадьо около 10 млн.га (Свириденко П.А., 1927; Бабеньгаев В.П. с соавт., 1937; Миронов Н.П. с соавт., 1952). Интенсивное расселение малого суслика с Ергенинской возвышенности на север-запад, запад и юго-запад с конца XIX века подтверждается не только литературными данными, но и определенными возрастными типами его поселений (Варшавский С.Н.. i960, 1962).

Расселение сусликов было связано со вторичным опустыниванием к началу XX столетия указанных территорий, вследствие интенсивного развития животноводства, неумеренного выпаса скота (Пир-ковский К. А., 1914; Высоцкий Г. Н., 1915), ксерофитизации растительного покрова, появления низкотравных видовых сообществ, наиболее благоприятных для обитания малого суслика (особенно мятли-ковые ассоциации). Данным обстоятельством объясняется более высокая численность этого грызуна в окрестностях населенных пунктов, где перевыпас выступает в первую очередь и наиболее выражение (Формозов А.Н., 1929. Худяков H.H. с соавт., 1933; Теренон-кин И.И., 1934; ФекюкБ. К.. 1937; Сурвилло А. В. с соавт., 1986).

Эта экологически обусловленная и антропогенно детерминированная близость сусликов к шлью человека имеет важное эпидемиологическое значение, поскольку увеличивает риск заражения чумой в случае развития эпизоотии этой инфекции.

Явление фронтального расселения сусликов в 20*-30х гг. было связано с образованием непрерывных его поселений на больших пло-

щадях с высокой численностью зверьков, почти повсеместно достигавшей 46-57 и более (до ЮО) экз. на 1 га (К&лабухое Н.И., 1932; Бочарников 0.Н. с соавт.. 1959). Индексы обилия блох на сусликах и в их гнездах также были очень высокими: до 45 на одного зверька и более 100 на 1 гнездо (Кузенков В.К., 1529).

Фронтальному расселению сусликов и образовании непрерывных его поселений в 20к-30х гг. не препятствовали распашки земель, которые составляли в то время в Калмыкии и Ростовской области всего 1.2-9Ж (Шишкин А.К. с соавт.. 1959).

На фоне поэтапного расширения ареала малого суслика также Фронтально смещались в западном направлении и границы эпизоотий, что наиболее иллюстративно продемонстрировано в работе Миронова Н. П. с соазт. (1959). Именно поэтапное распространение эпизоотий в степном очаге в 20х-30х гг. породило в науке хорошо известное представление об эстафетной передаче чумного микроба при непременном участии блох малого суслика в этом процессе и "кочующей чуме", как форме сохранения ее в природе.

Широкиэ распашки целинных и залежных земель в степной части Северо-Западного Прикаспия были начаты только в 1949-1950 гг. В 1957 г. они уае составили 30-70Х (Шишкин А.К. с соавт., 1959). К 80-м годам, по нашим данным, посевные земли в Сальско-Донских, Ставропольских степях достигли 80-90%. в северных и северо-западных районах Ергенинской гряды - 60-30%, в центральной части Ергеней - 15-20%, на Приергенинской наклонной равнине - 10%, в сезерной части Сарпикской низменности - 40-60%, в йеной ее часта 10-20Я (Климченкс И.З. с ссавт.. 1932; Варшавский С.Н. с соавт., 1986).

С эпизоотолого-зпидемиологнческих позиций весьма существенно, что на общем фоне сокращения плсцади гкзооткчкой по чуме территории центральные Ергени с их стойкими и плотика; балочиьки поселениями сусликов, где эпизоотии указанной инфекции наиболее упорно проявляли себя в 20х-30х гг. и откуда они распространились далеко на запад, остаются в настоящее время относительно малоподверязнными распайкам. Именно этот район является 4оновс№ в степном счаге для эпкзоотолого-эпидемиологического мониторинга в современных условиях.

В песчаном очаге чуш Северо-Западного Прикаспия антропогенные преобразовения ландшафтов стали сказываться на характере

эпизоотической активности в 70х-90х гг. Здесь при ничтожной доле распашек (5*) наиболее сильное влияние на ландшафтные комплексы оказали два других вида хозяйственной деятельности человека: неумеренный выпас скота и ирригация.

Наиболее сильному выпасу подверглись Черные Земли в 50х-£0х гг., особенно интенсивно использовавшиеся как зимние пастбища, здесь концентрировались огромные количества скота колхозов и совхозов Калмыкии. Ставрополья. Ростовской области. Чечено-Ингушетии. Дагестана и Грузии. Стада выпасавшихся овец достигали 5 млн. голоз. Интенсивный выпас вместе с распайками в песчаной полупустыне под воздействием ветровой эрозии привел к образованию барханных песков в тех местах, где их не было. В результате этого, по нашим данным, около 600 тыс.га (15-2СЯ всей площади Черных Земель) выбыли из кормового баланса.

Образование песчаных ландшафтов привело к сокращению количества малого суслика а, соответственно, повышении числа полуденной и гребенщиковой песчанок.

Биоцейотическая трансформация в песчаном очаге сказалась на его сезонной эпизоотической активности. Эпизоотии чумы регистрировавшиеся в 20x-10x гг.. з основном, в популяции малого суслика в весенне-летнее Бра-я. приобрели в 1979-1995 гг., как мы отметили. 2-х вергмнный (весенне-летний и осенне-зимний) характер и стали чаще выявляться среда мелких песчанок и мш/евидных грнзу-ноз (Декисоз П.С. с соавт., 1986; Попов Н.В.. 1991; Тихомиров Э.Л., 1991; Козлова Т.Д.. 1S94).

Действие другого антропогенного фактора на ландшафты, ирригации связано с развитием Чернозекельокой еросительно-обводни-тельной системы. Это привело к концентрации мелких песчанок по валам ирригационных сооружений, приуроченности эпизоотия к участкам орошаемого земледелия к наиболее стойким их проявлениям в зоне действия основных распределительных каналов: Яшкульского и Гашунского (Тихомиров Э.Л., 1991; Козлова Т. А.. 1994). Данная статистическая связь обменяется б литературе активирующим влиянием на чуму по типу "helper" гидрологических 'факторов, вследствие подъема уровня грунтовых вод под влиянием орошения и, в целом. повышения уровня Каспийского моря, начиная с 1975 г. (Козлова Т.А., 1994). С позиции влияния гидрологических Факторов в литературе интерпретируется самая большая продолжительность эпи-

зоотического цикла во 2 половине XX столетия именно в песчаном очаге и несинхронность эпизоотических проявлений по отношению к степному очагу. Таким образом, ирригацию б песчаном очаге следует считать основным антропогенным преобразованием во 2 половине XX столетия по аналогии с основным значением распашки земель в степном очаге в тот же промежуток времени.

Что касается численности диких грызунов, то, как показывают регулярные наблюдения в течение последних 20-30 лет, фоновые ее показатели на Черных Землях в среднем в 4 раза меньше, чем на Ергенях (Кжмченко И.З. с соавт., 1982).

Так сложилось, что все подъемы эпизоотической активности на Ергенях были связаны с высокой численностью малого суслика. Это положение широко и однозначно освещено в литературе. Конкретные показатели численности в 20х-30х гг. приведены выше. Данная закономерность проявилась и в период эпизоотия на Ергенях в 1972-1973 гг. Этому эпизоотическому циклу гфедшествовала устойчивая, в течение целого ряда лет, тенденция повышения численности малого суслика, которая в 1972 г. достигла максимального значения и составила 40-60 зверьков на 1 га (Лавровский A.A. с соавт.. 1972; Климченко И.З. с соавт., 1982). Показатели обилия блох также достигали максимальных значений и составили на малом суслике в среднем 6-10, а общие запасы блох в поселениях были равны 3000-6000 3кз. на 1 га и даже достигали 13000 экз. на 1 га (Климченко И.З. с соавт., 1Э82).

Таким образом, опубликованные наши данные, вполне определенно свидетельствуют о прогностическом значении численности малого суслика (и его блох) на Ергенях как при определении тенденции эпизоотической активности, так и в плане эпидемиологического значения этого показателя ввиду экологически обусловленной близости малого суслика к населенным пунктам.

На Черных землях столь определенной связи численности малого суслика, мелких песчанок со временем возникновения эпизоотических циклов не установлено.

Разобщенность поселений малого суслика и мелких песчанок в условиях неоднородного ландшафта Черных Земель, равно как и невысокая их фоновая численность по сравнению с Ерренями препятствовали созданию единого Фронта интенсивных эпизоотий чумы в 20X-30X гг., на котором бы разыгрывались эпидемические события.

адекватные таковым на Ергенях. А последний самый прололиительный эпизоотический цикл в песчаном очаге возник в 1979 г. на фоне низкой численности полуденных и гребенщиковых песчанок С1-5 особей на 1 га) и низких индексах обилия блох в их шерсти (0,5-1). Низкие показатели, по нахим даннкм. сохранялись вплоть до 1995г. (Кликченко И.З. с соавт., 1982; Денисов П. С. с соазт., 1986; отчетное материалы Элистинской и Астраханской противочумных станций).

Между тем. согласно приведенным источникам численность полуденных и гребенщиков песчанок в 1978 г., предшествовавшем указанному эпизоотическому циклу, была высокой и составила 20-50 экз.'на 1 га (Климчзнкс И.З. с ссавт.. íS82j.

Приведенные дзнякз. полученные с насим участием, являэтся основанием для продолжения наблюдения за динамикой численности диких грызунов в песчаном очаге и его фоновом районе - Черных Землях. Однако они не позволяют пока использовать данный показатель в прогностических целях.

Таким образом, к основному признаку при выборе стратегии эпизоотологичесхого обследования в Северо-Западном Прикаспки, каким является несинхронность эпизоотического функционирования степного и песчаного оч-агэв, прибавляется еде один признак -уровень численности з^алого суслика на Ергенях. Он же является одним из факторов, обусловливающих зпидемкчность степного очага на определенных исторических отрезках времени.

Эпидемические и эпизоотические проявления чумы в Северо-Западном Прикасши на протяжения XX столетия я эпидемиологический надзор

Эпидемическая обстановка по чуме на исходе XX столетия и в начале XXI века в глобальном плане прогнозируется как неблагоприятная (Кокушкин A.M., 1935}.

Поэтому анализ эпидемических и эпизоотических событий по чуме в Северо-Западном Прикаспии,. представляющий собой европейский Ого-Восток России, проведен в контексте эпидемических проявлений чумы на Езрсазиатсксм континенте.

. Суть анализа состоит в сопоставлении общей и частной дика- , мини эпидемических проявлений чумы по годам, d определении con-

ряженности основных тенденций на различных временных отрезках X) столетия, в выявлении наиболее неблагополучных и относительнс благополучных периодов и сравнении их с характером эпизоотоло-го-эпидемиологической обстановки. в определении предвестников опасных в эпидемическом отношении ситуаций'(включая и экстремального уровня) и в разработке рекомендаций по осуществлен!« эпизоотолого-этшдешологического мониторинга.

Динамика эпидемических проявлений по числу больных в X) столетии на Евроазиатском континенте и в Северо-Западном при-каспии дана на рис. 4. Приведенный временной ряд с 1922 г. пс 1995 г. определен наличием материалов по лиши Всемирной Организаций Здравоохранения. Динамика эпидемических проявлений чумы е Северо-Западном Прикаспии выражена в злде абсолютных значений числа больных по годам. Аналогичная картина для Евроазиатского континента представлена такке в виде абсолютного числа больны* по годам, но разделенного на Ю4. Всего учтено зз указанный промежуток времени в Северо-Западном Прикаспии - 810 больных чумой; на Евроазиатском континенте - 2292116 больных. В Северо-Западном Прикаспии больные чумой регистрировались непрерывно в 1922- 193»: гг.. в 1947-1948 гг. отмечено три случая чумы. в 1979 г. - 1 случай.

Приведенные данные позволяют говорить о совладении тенденций в изменении эпидемической ситуации на рассматриваемых территориях. которые можно констатировать в виде следующих конкретных положений:

1) высокий уровень эпидемических проявлений чумы на рассматриваемых территориях в 1 половине XX столетия и относительно благополучное состояние по указанной инфекции зо 2 половине;

2) наличие 4 выраженных подъемов эпидемической активности при неуклонном снижении амплитуды волн к середине XX столетия и сдвиге их по фазе на 1-2 года, при опережающем во всех случаях начале подъемов на Евроазиатском кр^тиненте.

Приведенные данные дают возможность совершенно обоснованно разделить XX столетне на 2 половины: высокоэпидемичнув - 1 и ма-лоэпидеиичкую - 2. и представить важнейиее значение фактора времени наряду с территориальным признаком при оценке степени эпи-деиичности чумы. Кроме того, полученные данные выступают как серьезный аргумент в пользу наличия общих факторов, влиявших на

L:

u •

характер эпидемических проявлений чуда на Евроазиатском континенте.

Малую эпидемичность чумы во второй половине XX столетия традиционно объясняют преимущественно социальными фактора;«!: ,

1) высоким санитарно-гигиеническим уровне« жизни населения;

2) отсутствием или низкой численностью блох человеческого яилья;

3) наличием антибиотиков - эффективных средств лечения чумы

4) существованием специализированной противочумной служба и комплекса эффективных мероприятий, включая и меры, направленные на санитарную охрану территории страны от завоза и распространения конвенционных заболеваний; выполнение требований противоэпидемического режима при работе с материалом, зараженным или подозрительным на зараженность возбудителями особо опасных инфекций.

Естественно, что действие всех этих факторов налицо и в Северо-Западной Лрикаепии.- к ним можно прибавить и вышеупомянутые антропогенные Факторы - распашку земель, сократившую примерно на 1/3 ареал малого суслика и соответственно уменьшившую площадь энзоотнчной по чуме территории. Это и защитные меры, используемые при промысле малого суслика. Наконец, это и разработанные нами методические документы, регламентирующие вывоз прессованного сена с эпизоотической г.о чуме территории и использование его в хозяйствах, меры полевой дератизации авиаприманочным методом и предпоселкоЕые (в окрестностях населенных пунктов) истребительные работы против малого суслика, меры полевой дезинсекции а популяции малых сусликов вблизи населенных пунктов и полевой дезинсекции в многовидовых сообществах грызунов (Сурвилло A.B. с соавт., 19S5). к регулируемым социальным факторам, в целом, относятся эпидемиологический надзор за чумой в природных очагах этой инфекции.

Наряду с общепризнанным влиянием на эпидемический процесс социальных факторов, в детальном анализе нузадаегся и его биологическая субструктура. На примере Северо-Западного Прикаспия это оценка характера эпизоотических проявлений чумы, на фоне которых в перзой половине XX столетия регистрировался низкий уровень заболеваемости чумой, а во второй половине - лишь спорадические проявления болезни. • .

г

Дальнейшая конкретизация анализа в рассматриваемом регионе представлена на рис. 5 в виде динамики эпидемических и эпизоотических проявлений чумы по годам, начиная с 1913 г. по 1995 г. включительно, т.е. с того времени, когда впервые в СвЕеро-запад-ксм Прихаспни были выявлены эпизоотии этой инфекции.

Мы отдаем сайе отчет в том, что традиционно перечень эпидемических событий по чуме. как прнродно-очаговсй болезни, в рассматриваемом географическом регионе, начинают излагать с Ветлян-ской вспышки 1878 г,. когда заболело 548 и умерло 402 человека (Ветлянка, Еаотаевка. Пришиб, Никольское, Старица, Аксай). Затеи, .следуя традиции, необходимо било бы упомянуть об эгшдеш-ческях проявлениях болезни в 1836 г. (Аксай, 'Дел-зстов, Водяной Волгоградской области - заболело 74 и умерло £8 человек); 1902г. (Аксай. Шелестев, Водяной. Самохин, Песчанка Волгоградской области - заболело 46 и умерло 27 человек), 1907 г. (Архиерейский Астраханской области - заболело 3 и умерло 3); 1912 г. ( Попоз, Пристенсккй, Урюпиксккй, Киреев, ЕсаулоЕСкая Волгоградской области - заболело 73 и умерло 48 человек).

За анализируемый нами период с 1213 г. по 1995 г. в СевероЗападном Прнкаспии зарегистрировано 575 эпизоотических участков, 19Э эпидемических очагов. 502 больных чумой. Территориальное распределение эпидемических очагоз суммарно за все годы отражено на картосхеме (рис. 6), выполненной в том же масштабе, что и картосхемы с размещение» эпизоотических участков на рис. 2. Сопоставление их позволяет судить о приуроченности эпидемических очагов к местам зпизоотий и соответственно значительном преобладании их количества в степном очаге по сравнена с лечаккн очагом.

Общие сведения об эпизоотических и эпидемических проявлениях в степном и песчаном счагах за 1 к 2 половины XX столэтая с указанием площади очагов и плотности населения приведены в таблице 2. Они свидетельствуют о следующем:

1. Существенном преобладании количественных показателей' эпизоотических и эпидемических проявлений чумы в 1 половине XX столетия в степном очаге по сравнению с песчаным очагом и числа эпизоотических участков в степном очаге в 1 половине XX столетия по сравнению со 2 его половиной в том нз очаге.

го ю

/ \

го--5 и

\

*в 47 5ь' ГМ 53 54 V? £ ТЗ

г оЗ ы

у

а

г \ / \

•Л гв во «< ег « й й во в? ев М во и .К-, вз н,>!

5

гоЗы

рио.5. Динамика эпидемических (I - число очагов) и

эпизоотических (2 - число участков) проявлений чумы в Северо-западном Прикаспии в 1913-1996 гг. в 14 - степном (А) * 43 - пеочаном (Б) очагах

/

Таблица 2

Количественные показатели эпизоотического и эпидемического состояния степного и песчаного очагов в Северо-Западном Лри-КаСПИ!! Б XX с70л&ТИИ

Полови Пло- ...... Средняя Количество лет наблюдения ......... 1 Число I

на XX щадь плотность боль-!

столе- в населения эпизооти эпидеми- пых 1

Очаги тия млн. ческих лет ческих лет чумой 1

га Всего / /

эпизоотиче эпидеми-

ских пунк ческих

TOB очагев

Степной 1 12 10 27 21/495 15/132 611 1

2 8 20 46 5/41 0/0 о 1

Песчаный 1 7 1.2 17 14/66 7/17 90 |

2 7 2,4 46 17/373 1/1 L ,, 1

2. Приуроченности абсолютного большинства эпидемических вспышек и больных чумой в песчаном очаге к меньшей продолжительности эпизоотия и количеству зарегистрированных эпизоотических пунктов в 1 половине XX вс-ка по сравнению со 2 его половиной.

Накопление большой статистики данных в степной очаге по сравнению с песчаным очагом в 1 половине XX века является следствием, с одной стороны - организации наиболее раннего на регу-. лярной оснозе эпизоотолэгическэго обследования (с 1913 г.) и эпидемиологического наблюдения за населзнием, а с другой стороны - большей площади степного очага, широкого территориального распространения эпизоотических и эпидемических проявлений чумы, большей продолжительности их регистрирования в наиболее густо населенной части Сезеро-Западного Прикаспия. Здесь жэ отмечаются и более высокие плотности диких грызунов (> в 4 раза) с фоновым

их представителем - малым сусликсм с его экологически обусловленной .привязанности к жидьи человека, промысловой значимость» как объекта заготовки шкурок и употребления мяса в гощу.

Возможности контакта человека с песчаным очагом и его потенциальная эпидемическая опасность почта по всем указанным выше качественным и количественным признакам характеризовалась более низкими значениями по сравнению со степным очагом. Объединяющим аспектом в отнесении потенциальной эпидемической опасности двух очагов служила однотипно преобладающая животноводческая основа хозяйственной деятельности населения в 20х-30х гг. при относительно незначительной, в целом, распашке земель, варьировавшей в пределах 1,2-9$ { Шжкн А. К. с соавт., 1959). Некоторое повышение возможности заражения человека чумой в песчаном очаге по отношению к степному было связано с представительным поголовьем верблюдов, насчитывавшим в первой половине XX века около 30 тыс. еиботных (Уствгсв Н. В. с соазт.. 1957}. 3 1395 г., по нашим сведениям. их количество немногим превышало 500 голов.

Большая статистика данных об эпизоотических и эпидемических проявлениях чумы в степном очаге позволяет судить о строгой их взаимосвязи, особенно з 20х-30х годах при наличии синхронных подъемов и спадов с 5-летним интервалом времени между ними. Данные. приведенные на рис. 5. свидетельствуют о наличии двух четко выраженных подъемов эпидемической активности в 1924-1926 гг. и е 1929-1932 гг. с максимумами в 1925 и 1929 гг. Б 1924-1326 гг. было выявлено 104 эпизоотических пункта (253?), 38 эпидемических очагов (21%), 1Э2 больных чумой (34%) при среднем числа Сольных на одну вспышку - 5 человек. В 1929-1932 гг. выявлено 245 эпизоотических точек (59.1%), 76 эпидемических очагов (42%), 19 больных чумой (33,9%) при среднем количестве больных на одну вспышку 2,4 чел. Эта подъемы, как свидетельствует рис. 5. исключительно были связаны с изменением уровня эпизоотической активности. Естественно. что за столь короткий промежуток времени (5 лет), не было отмечено никаких существенных изменений в плотности населе-' ния (Гражданская война и связанная с ней миграция населения завершились ранее), характере хозяйственной деятельности (широкое освоение целинных и залежных земель в степном очаге началось только в 40х-50х гг.). Все это факторы, определяющие уровень контакта населения с природным очагом.

*

О важнейшем значении биологических факторов в возникновении эпидемических вспышек по отношению к социальным факторам в 20х-30х гг. в степном очаге свидетельствует и то, что почти все они были связаны с заражением первых больных чумой в природе. И если эпидемические очаги, обусловленные заносом инфекции из близлежацих населенных пунктов в 1913-1914 гг. составили 6 из 13 зарегистрированных, то в указанные периоды двух эпидемических подъемов в 20х-30х гг. их число было равно 2 по отношению к 114 эпидемическим очагам.

Социальные факторы, способствовавшие разрастанию уже возникших эпидемических вспышек, сохранялись в течение 5 лет примерно на одном и том же уровне. К ним относятся неудовлетворительные санитарно-гигиенические условия низни населения, наличие земляных полов в домах даже в состоятельных семьях, обилие в яилье человека блсх Ри1ех 1ггИап5 и доступность его для мышевидных грызунов. Факторами, способствовавшими возникновению более крупных эпидемических вспышек являлись: запаздывание в выявлении эгшзоотий чумы, несвоевременная диагностика первых случаев этой инфекции, неадекватность в организации и осуществлении противоэпидемических и профилактических мероприятий, отсутствие эффективных средств лечения.

Начиная с 1925 г.. в Северо-Западном Прикаспии и, главным образом, в степном очаге стала формироваться широкая сеть противочумных учреждений, которую в 1934 г. уже представляли 17 вновь созданных и функционировавших противочумных лабораторий и отделений '(Шишкин А.К.. 1957). Вместе с этим улучшение диагностики, раннее начало проведения противоэпидемических мероприятий и введение в практику госпитализации лиц, подозрительных на заболевание чумой, все асе не позволили остановить роста числа эпидемических вспышек в 1929-1930 гт.. возникавших вследствие заражения первых больных в природе. Однако, указанные меры способствовали уменьшении в 2 раза числа больных, приходившихся на I вспышку в 1929-1932 гг. (2.4 чел.) по сравнению с 1924-1926 гг. (5 чел.) и' уменьшению доли больных легочной формой чумы.

Эпидемическая обстановка в степном очаге еще более обострилась в осенне-зимнее время 1932-1933 гг. и 1933-1934 гг. в связи с кассовый размножением и концентрацией в скирдах сена мышевидных грызунов, возникновением эпизоотии чумы среди них и миграци-

ей их в жилье человека. На зтом фоне в ставропольском крае и Ростовской области возникли 40 эпидемических очагов чумы с общим числом больных 248 человек. Создалась практически не контролируемая экстремальная ситуация, потребовавшая принятия Правительством страны чрезвычайных мер по сплошной очистке территории Северо-Западного Прикаспия от малого суслика. Однако, так случилось, что начало реализации плана работ в 1933 г. совпало с естественным резким спадом эпизоотической активности в степном очаге и завершением 17-летнего эпизоотического цикла в 1938 г. После этого -эпизоотии чумы не проявлялись в течение 33 лет.

Таким образом, е первой половине XX столетия и особенно в 20х-30х гг. решающую роль в определении слоеной эпидемической обстановки по чуме в.Северо-Западном Прикаспии и. главным образом, в степной его части играли эпизоотии этой инфекции, на фоне социальных условий жизни населения тсго времени они практически неизбежно приводили к возникновению одновременно нескольких десятков первичных эпидемических очагов указанной инфекции на площади территории 3-4 млн. га и плотности населения от единиц до десятков человек на 1 кв.км. Показатели экстенсивности, интенсивности таких эпизоотнй и. в целом, признаки их высокой "эпиде-мичности" широко освещались в печати в то время и были использованы при определении основных положений эпидемиологии чумы как природно-очаговой инфекции (Федоров В. Н.. Рогозин И. И.. Фенюк Б.К., 1955; Грикебоеский Г.М. с сс&зт.. 1994 г.). Но затем признаки указанных эпкзоотий были как бы забыты, поскольку в степном очаге Северо-Западного Пргкаспия иа долгие годы воцарилось эпизоотическое молчание (1935-1971 гг.). а акцент в изучении пространственно-временных параметров эпизоотия чумы и соответствующие оценки были перенесены в Среднеазиатские очага этой инфекции. Мекду тем делались эти оценки в другом временном измерении - во второй половине XX столетия, когда экспансивность чумы в природе и человеческом обществе в мире (Топорков В.П., 1992) было иной (невысокой).

Возвращаясь к признакам высоко элидемичных эпизоотия чумы первой половины XX столетия в Северо-Западном Прикаспии необходимо в первую очередь еще раз обратить внимание на массовый падеж малых сусликов от чумы и рассмотреть заимствованные из литературы конкретные параметры этого явления. Так, сразу после зы-

явления первых эпиэостий чумы в 1913 г. ежедневный сбор трупов сусликов в окрестностях только одного населенного пункта Кичкино достиг 132 экземпляров, зараженность чуней живы): и мертвых грызунов составила 18% (Аристархова O.A.. Суворов C.B., 1926). Палея малы): сусликов от чумы был обычным явлением в 20х-30х гг. (Киллер В.. 1929; ГинкерИ.С., 1940; РалльЮ.М., 1953; Бочарни-ков О.Н. с соавт., 1959), А уровень его, на основе которого можно судить о потенциально высокой эшшшчности эпизоотия. был определен на специальных площадках, рассредоточенных на территории степного очага, и составил 10-20 трупов на 100 га прл екед-кевном их сборе. Данные для расчета бьуи взяты из монографии тинкера и. с. (1940).

На указанных стационарных площадках было установлено рапное количество трупов сусликов, обнаруженных в норах и на поверхности земли. При этом 23% сусликов, погибших в норах, были выброшены на поверхность земли сородичами при их расчистке. В основном это были, загнившие трупы животных. Следовательно, явление массового падежа малых сусликов не нонет остаться незамеченном да«а при условии нееяедневного сбора трупов и интенсивной деятельности наземных и пернатых хищников.

Феномен падежа малых сусликов от чумы интегрирует в себе несколько биологических явлений, без которых он не может быть представлен в полной «ере как таковой. К этим явлениям относятся:

1) высокая численность 40-60 зверьков на 1 га, доминирующая на больших площадях - сотнях тысяч кв.ки;

2) высокий уровень зараженности чумой малых сусликов -10% и более при исследовании сотен зверьков на площади 5G0 кв. км.' (Маслов В.. 1929; Кудрявцев В. с соавт., 1929; Лалазаров Г. с соавт., 1929);

3) высокая инфекционная чувствительность малого ' суслика к

чуме;

4) высокая вирулентность возбудителя чумы.

Эпидемическое значение массового падежа малых сусликов от

чумы проявляется в первую очередь через эксплозивный рост миграционной активности оставшихся без прокормителя блох. Численность их такяе велика, а зараженность чумой составляет • 63-87% (Иофф И.Г., Покровская М.П.. 1929; ТинкерИ.С., 1940). По существу.

высокая численность чумного микроба на большой территории и особенно вблизи населенных пунктов определяют очень высокую вероятность заражения чумой человека при пряной контакте с природой в процессе хозяйственной деятельности и через посредство домзшних животных - кос:&к. собак. С зтин последним обстоятельством, очевидно, связаны факта заражения чумой людей, страдавших соматическими заболеваниями и в течение инкубационного периода не выходивших из дома.

0 доминирующем значении блох диких грызунов при заражении чухой человека косвенно свидетельствует 'целый ряд признаков, преэде всего это наличке большой части эпидемических вспышек с неустанозленнными Сакторачи заражения. Такие данные по степному очагу приведены в таблице з.

Таблица 3

Распределение эпидемических очагов и числа больных чумой по факторам заракения и эпизоотическим циклам в стэп-• нон очаге.

-.-,

I Эпизоотические годы I

Показатели I-1-1-1-1--1-^

11913-1 1922-11972-и 5364 19Э0| Всего I 11916 | 1938 11973.11987 | | I

_____I_I_I_I_I_I_I

536

131 811

36 (19.9%) 287(35.1%) 91 (53. (Ж. 247 (ЭО. 455)

40 13?, 1 *) 248(30.6%) 8 (4.4%) 29 (3.6%)

число эпизоотических 22 точек

Число эпидемических

очагов__13

Число больных чумой 92 !1з них при:

а)промысле малого су- 2

слика и степного хоря; 19

5)неустановленных 4

факторах заражения; 46

в)эпизоотиях на мышевидных грызунах; 2

О

г)заксс9 3

27

473 37 3 1

Ш 2 0. А

719 п и 0 0

зз 0

268 г, О 0 0

23 0 £ £

201 0- 0 0

АЙ_ 0 0 й

248 0 0 0

2 12 й й

2 0 0 0

Учитывая, что из 24 эпизоотических лет и 15 эпидемических лет в отепном очаге в 1 половине XX столетия - всего 7 эпизоотических и 3 эпидемических года связаны с мышевидными грызунами, то представляется совершенно очевидным абсолютное преобладание числа эпидемических очагов с неустановленным фактором заражения.

О приоритете блох малого суслика в возникновении первичных заражений чумой человека в природе косвенно свидетельствуют так же следующие данные:

1) строгое коррелирование числа эпидемических очагов по годам (20-30-е гг.) при неустановленных факторах инфицирования с динамикой эпизоотических проязшш (числом эпизоотических

*участков);

2) принадлежность первичных заболеваний в 57,2% к бубонной чуме при отсутствии в эпиданамнезе указаний на промысел малого суслика и степного хоря, снятие с них шкурок, разделки тушек ж.--.-лих сусликов и употребления их в пицу;

3) наступление сезонного пика первичных заражений чумой человека (177 первичных больных) примерно через 30-40 дней после достижения максимума эпизоотической активности в весенне-летнее время: так по многолетним данным при максимуме сбора трупов малых сусликов на эпизоотической территории во второй декаде мая. максимум первичных больных бубонной чумой (32 человека) зарегистрирован в первой декаде июля, а последние случаи лерзлчного заражения отмечены в 3-й декаде сентября.

. Приведенные данные по степному очагу, относящиеся к 1-й половине XX столетия, позволяют характеризовать падеж малых сусликов от чумы как явление, указывающее на неизбежность возникновения эпидемических осложнений и служащее основным биологическим предвестником наступления крупных эпидемических волн.

В песчанном очаге Северо-Западного Прикаспия падека малых сусликов от чумы в 1 половине XX столетия в тех масштабах, которые имели место в степном очаге, не установлено. Объясняется это экологически обусловленной меньшей численностью зверьков данного вида к раздробленностью его поселений в условиях полупустынного

и пустынного ландшафта. В связи с этим обнарукенив погибших от чумы сусликов на локальных участках не воспринимается как нассо-нал гибель, но тем не менее служит серьезным предостережением в отношении возможности эпидемических осложнений.

Эпизоотии чумы, выявлявшиеся в поселениях малого суслика в песчанком очаге в 20-30-х гг. в литературе совершенно однозначно характеризуются высокой зараженностью кх чумой (10% и более) при исследовании сотен животных на площадях, составляющих сотни кв.км. (Лалазаров Г. с соаат.. 1929; Кудрявцев В. о соавт., 192э)

Так. в наиболее напряженном 1924 г, зараженность чумой малых сусликов в окрестностях 6 населенных пунктов в Ильменно-Прн-дельтовом районе и на Черных Землях составила 37Х. На этом фона еозникли 4 эпидемические вспышки чумы (25 больных), одна из которых в п. Яста была связана с заражением от верблюда в процессе убоя и разделки туши. При этом заболело 15 и умерло 14 человек.

В 1929 г. в районе 5 населенных пунктов, расположенных в непосредственной близости от г. Астрахани на обследозанной пло-цади 500 кв.км. зараженность малого суслика чумой составила 12% [исследовано 1235 животных). В 1935-1936 гг. вследствие интенсивной эпизоотии на малом суслике в Черноземельскон ландшафт-но-экологическом районе было зарегистрировано в летнее время б эпидемических'вспышек бубонной чумы (34 больных), одна из которых в Нарын-Кудуке в 1936 г. была связана с убоем и разделкой больного чумой верблюда. Заболело 7 и умерло 5 человек.

Таким образом, инфицирование чумой вебледов в песчаном очаге в 20-30-х гг. так *е косвенно свидетельствует о высокой зараженности диких грызунов и блох.

На тесную связь эпидемических вспышек с эпизоотиями в песча- , ном очаге указывает их 2-х вершинный характер, т.е. возникновение эпидемических очагов в весенне-летнее время, главным образом, на фоне эпизоотий чумы в популяции малого суслика и в осенне-зимнее время при эпизоотиях в сообществах полуденной, гребен--щиковой песчанок и мышевидных грызунов. Распределение эпидемических очагов по сезонам и эпизоотическим циклам з песчаном очаге приведено в таблице 4.

Таблица 4

Эпизоотические и эпидемические проявления чумы в песчаном очаге в XX столетии

пг

Показатели

Эпизоотические циклы

-1-г--т-1-1

1923 | 1929 1 1335 I 1946 | 1979| 1925 | | 1938,| 1948 | 19951

_I___1_л_1_(.

Всего

Число эпизоотических

дочек 13

Число эпидемических

очагов_ _6

число больных 53

£ О

_6 34

40

3

3

373 439

1 12 1 91

из них в сезон: весенне-летний,

£ О

34

о

О 34(37,4%)

осенне-зимний

Л

53

и

1 57(62.6X5

В указанной табл. 4 в связи'с небольшой статистикой данных не выделены эпидемические проявления чумы, связанные с эпизоотк-яж только в популяции мышевидных грузунов. Такой очаг легочной чуш был зарегистрирован э 1924 г. б с. Яндыкк. когда заболело легочной чумой и умерло 7 человек. Не отмечено в песчанном очаге случаев заболевания человека чумой при промысле малого суслика.

Массовое'размножение мышевидных грызунов в песчаном очаге отмечалось в 1932-1934 гг. Шазленко З.С., 1957). т.е. в те а:е сроки, что и в степном очаге. Данное биологическое явление не привело к элизоотиян и эпидемическим осложнениям. В степном очаге с этим явлением в те же годы было связано, как уже отмечалось выше, возникновение.экстремальной эпидемической ситуации. Приведенные данные лисший раз подтверждают несинхронность эпизоотического функционирования двух крупных природно-очагсзых территорий Северо-Западного Прикаспия.

В итоге данные, приведенные по песчаному очагу, хоть и свидетельствуют о непродолжительности эпизоотических циклов в

с

8

С

20-30-Х гг., но. в целом, указывают на высокую их потенциальную эпидемическую опасность.

О качественном отличии эпизоотий чумы I половины XX столетия и в степном, и в песчаном очагах по сравнению с эпизоотиями этой инфекции во 2 его половине в тех а» очагах, свидетельствуют прежде всего низкая зараженность чумой диких грызунов на больших площадях и отсутствие среда них массовой гибели от этой инфекции.

В степном очаге для иллюстрации данного положения мы приведем сведения о единственном эпизоотическом цикле во 2 половине XX столетия, выявленном нами в 1972 г. в центральной части Ерге-ней (Топорков В. П. ссоавт.. 1975; Топорков 3. П., Яарин С.Н.. Подсвиров A.B. с соавт.. 1978), продолжавшемся в 1973 г. и детально описанном Лавровским A.A. с соавт. (1974). В эти 2 года, несмотря на очень высокую численность малого суслика, зараженность его чумой в балочных поселениях - Ов&та, Кегульта. Годжур - Соворгун - Кеке-Булук, Гашун-Бургуста (Калмыкия) составила всего 0.6 - 0.9Ж. Падежа сусликов не зарегистрировано. За 4 года (1972-1975 гг.) всего было собрано 329 их трупов. Результаты бактериологического исследования оказались отрипателъными. лишь s помощью серологического метода в 3-х случаях был выявлен кап-зульный антиген чумного микроба. Для сравнения сразу же напом-зим. что. например, в 1913 г. в том жв районе степного очага, только в окрестностях одного населенного пункта Кичкино указанное количество трупов сусликов собрали всего за 7 дней. Пригод-îkmh для исследования бактериологическим методом оказались 20% зверьков, зараженность их чумой составила 7535. а аналогичный по-сазатель для живых сусликов был равен 87%. Всего же в районе Сичкино с 28 мая по ю июля собрано 920 трупов зверьков этого ¡ида (Аристархова O.A., Суворов C.B., 1926). Аналогичные большие соличества трупов сусликов собирали в 20-30-х гг. в том же райо-:е степного очага, на эпизоотических участках, размером в несколько десятков га. маркированных для ежедневного их сбора с' (елью изучения сезонной динамики эпизоотической активности (Тин-:ер И. С.. 1940).

Наиболее показательным в сравнительном плане является опи-акие в литературе эпизоотической к эпидемической ситуации на ргенях в 1929 г. примерно на той. же территории, что и з

1972-1973 гг. (Маслов В., 1929: Мюллер В.. 1929). Здесь на площади 507 кв.км. при исследовании 590 зверьков этого вида зара-аенность их чумой составила 8,IX при варьирования данного показателя от 5,3 % до 16. 6%. В окрестностях 5 населенных пунктов (Кегульта. Гсджур, Абганеры, Овата. Бургуста). где были выявлены эпидемические очага, зараженность йусмков чумой оказалась рапной 11Ж.

Падеж малых сусликов на указанной территории описывается как вполне обычное явление, которое и служило в первую очередь ориентиром для поиска эпизоотий. Так, в балке Годжур на протяжении 1 км при кратковременном обследовании было найдено 11 трупов сусликов, из которых 4 были свежими и далк культуру чумного микроба (Маслов В., 1929; Ноллер В.. 1929). На указанном эпизоотическом фоне в районе ЕргекеЯ было зарегистрировано 19 эпидемических очагоЕ с общим числом - 46 больных чумой, из которых 25 умерли.

Таким образом, налицо реализация потенциально высокой эпи-демичности эпизоотии чуиы на Ергенях. характеризовавшихся совершенно определенными в качественном и количественном выражении параметрами.

В 1972-1973 гг. на фене потенциально малоэпидемичных эпизоотия чумы в степном очаге случаев заболевания человека этой инфекцией не было зарегистрировано. Вместе с тем непосредственный контакт его с источником инфекции. - мальм сусликом, осуществлялся. В 1972 г. заготовки шкурок сусликов составили 1,5 млн. штук. Преимущественный промысел малых сусликов на Ергенях диктовался еысокой их плотностью, в принципе присущей данному району степного очага.

Численность калнх сусликов в 1972 г. в зоне эпизоотий была высокой и. по нашим данным, составила 40-60 особей на 1 га. индексы обилия блох на сусликах в среднем варьировали в пределах 6-10, а общие запасы блох в поселениях сусликов составляли 3000-6000 экз. на 1 га и достигали 13000 экз. (Климченко И.3. с' соавт.. 1982).

Плотность населения на указанной территории в 70-х гг. была в 2-4 раза больше той, что отмечалась в 20-х гг. Основное направление хозяйственной деятельности, так та как и в 20-30-х гг., составляло квотнсводство. На распашку земель приходилось 15-20?.

территории по отношению к 1.2-9% в 1916 г. (Шишкин А.К. с со-нвт. . 1959).

Самый продолжительный эпизоотический цикл второй половины XX века (1973 - Í995 гг. 17 лет) в песчаном очаге регистрировался при отмечаемой всеми исследователями низкой численности диких грызунов, фоновые значения которой в 4 раза были меньше таковых на Ергенях. Эпизоотии второй малоэпидемичной половины XX века в песчаном очаге, как и в степном очаге, характеризовались невысокой зараженностьв чумой диких животных. Так. в последние 10 лет (1385-1995 гг.) по данным Элистинской противочумной станции. .зараженность малого суслика составила 0,3%, полуденных и гребенщиковых песчанок ло 0. Случаи гибели от чумы диких грызунов в природе регистрировали, но падека их от этой инфекции как массового явления, не отмечено.

Эпизоотии первой половины XX столетия в Северо-Западном Прикаспии, неизбежно приводившие к эпидемическим осложнениям прежде всего в силу их определенных качественных характеристик, мы назвали высокоэпидемичными. Такие эпизоотии в 1. высокоэпиде-мичной половине XX столетия регистрировали еще в Эолго-Уральском мездуречье. Зауралье и Забайкалье. Судить о наличии таких эпизоотических циклов на большей части территории Казахстана. Средней Азии к на Кавказе не представляется возможным, из-за того, что широкое эпизоотологичесхое обследование указанных территорий было предпринято в конце 40-х - начале 50-х гг , т.е. с наступлением налоэпндемичнс)! 2 половины XX столетия. Последний высоко эпидемнчный эпизоотический цикл зарегистрирован в Западной Туркмении в 1953 г. со свойственным ему падежей диких грызунов (краенохвостая песчанка), на £оне их очень высокой численности и зараженности (до 10S) (Петров В.С. с соавт., 1959; Федоров В.Н. с соавт.. 1959). В этот год было выявлено 15.случаев гибели от чумы верблюдов. что оказалось сзоебразным ракордом, свидетельст-нсйав'жи о еусокоЛ интенсивности зпизоотай (Федоров З.Н., 1959). Больпе таких эпизоотия во 2 половине XX ssxa в природных очагах чумы стран СНГ не было зарегистрировано.

Очевидно, падеж малых сусликов от чумы в Северо-Западном Прикаспии и хорошо известный феномен падающих с крыт домов крыс в Юго-Восточной Азии - явления одного порядка. Они выступают как сигналы на определенных этапах вековых и 11-летних циклов сол-

г

нечной активности ( Лавровский А. А., 1969; Попов Н.В..1991), предвещающие опасность эпидемических осложнений и вероятность наступления крупных эпидемических волн-на Евроазиатском континенте и конкретных его географических регионах в частности.

Это положение необходимо учитывать при эпидемиологическом надзоре за чумой на современном историческом этапе его осуществления.

Явление массового падежа • малых сусликов от чумы в Северо-Западном Прикаспии. имеющее многоаспектную основу, придавшее качественное отличие эпизоотиям в отношении их потенциально высокой .эпидемической опасности, естественно, связано с инфекционной чувствительностью к чуме зверьков данного вида. Долговременному изучению динамики уровня этого признака в связи с эпизоотической активностью в Северо-Западном Прикаспии было посвящено 12 лет.

Динамика уровня инфекционной чувствительности к чуме популяций малого суслика из степного и песчаного очагов Северо-Западного Прикаспии

С момента выявления зпизоотий чуны на Ергенях в 1972 г. нами было начато систематическое изучение степени инфекционной чувствительности к этой инфекции популяций малого суслика, населяющих эпизоотические в степном и неэпизоотические в песчанок очагах Северо-Западного Прикаспия участки.

Основная цель исследования - использование динамики уровня инфекционной чувствительности сусликов для прогнозирования эпизоотии, но при одновременном учете активности других эпизоотоло-логических факторов. Соответственно, в задачи исследования входило проследить за динамикой этого признака у сусликов, выловленных в разных по эпизоотологической значимости участках региона. и объяснить имевшие место изменения чувствительности зверьков к чуме на протяжении 1972-1983 гг.

Материалом для исследований служили группы животных, в среднем по 80 особей в каждой. Подопытными животными являлись так называемые " ергекинские грызуныдобытые в балке Годяур. где в 1972-1973 гг. регистрировались эпизоотии чумы. Контрольные группы сусликов добывались до 1976 г. из ур. Тинаки (близ Астра-

хани), а с 1976 г. - в окрестностях поселка Черноземельский. Исследования, проводили ежегодно и, как правило, в два тура: в первом изучали взрослых грызунов, во втором - молодых. Во всех опытах при заражении каждого зверька возбудителем чумы применяли одну и ту же дозу (104 м.к.) стереотипной генерации стабилизированного штампа чумного микроба 629-М, выделенного от эктопаразитов малого суслика в начале мая 1972 г. Это позволило сравнивать результаты, получаемые в различных опытах.

Результаты исследования упомянутых групп зверьков каждой популяции статистически обрабатывали с вычислением вариабельности генеральной совокупности признака, выраженного в процентах числа' погибших от чумы зверьков.

Сводные данные о результатах исследований во всех опытах представлены в табл. 5, из которой следует, что на Фоне протекавшей в 1972-1973 гг. эпизоотии чумы подопытные суслики были значительно чувствительнее зверьков с контрольных участков. Это различие оказалось достоверным б 1972 г. при исследовании взрослых особей и в 1973 г. - при изучении молодых. В последующие годы (1974-1983) эпизоотии не регистрировались, но уровень инфекционной чувствительности грызунов продолжал претерпевать изменения. Эти изменения (поЕшениз или понижение уровня чувствительности) прежде всего происходили у грызунов с бывших эпизоотических и контрольных участков, как правиле, одновременно. При этом синхронность подобных изменений наблюдалась как у взрослых, так и у молодых особей. Кроме того, при одинаковой направленности динамики уровня чувствительности амплитуда колебаний показателей изучаемого признака иногда приобретала доверительное различие у сравниваемых групп животных. Так, подобные соотношения у взрослых особей обнаружены в двух опытах (1972, 1975 гг.) из двенадцати. а у молодых - в пяти (1973. 1976. 1978. 1979, 1981 гг.) из девяти. При этом во всех случаях наибольшей чувствительностью обладали суслики с Ергеней.

Таблица 5

Динамика уровня инфекционной чувствительности к чуме популяций малого суслика

1..........- ..............-...... .......... 1 Число зверьков, погибших от чумы. "1 % 1

ГОДЫ 1 взрослых I * 1 молодых 1

• 1 1 подопытных контрольных 1 1 подопытных контрольных!

1 1 г 3 1 4 5 1

1 55.9 31.9 1 _ — 1

1972 146,5 - 65,1 21.4 - 42.4

1 44.0 30.0 1 48.8 24.5 1

1973 130,5 - 57.4 21.7 - 38.2 |36,9 - 58,0 13.5 - 35.41

1 47.5 43.7 1 17.5 10.3 1

1974 135,8 - 58,1 1 14.0 33,1 - 51. 3 10.0 |9,3 - 25,6 4.3-16,2 |

1975 1 4,5 - 23,5 1,9 - 1В. 1

1 47.9 24.0 1 75.0 27.5 1

1976 134,0 - 61.7 15,0 - 32,9 165,7 - 84,2 18.0 - 37,0 I

1 53.5 67.0 1 8.5 8.0 1

1977 144.0 - 63,0 56,9 - 77.0 1 3,6 - 13,3 2,8-13,2 I

1 74.6 67.6 1 70.6 ЗЯ.2 !

1978 165.2 - 84.0 58, 7 - 76,6 161,7 - 79.5 23.0 - 41,4 |

1 79.2 63.7 1 87.0 зо'. е 1

1979 170,8 - 87.7 75,6 - 91,6 180.0 - 94.0 22,0 - 39, 1 1

1 40.8 50.0 | 100 100 ]

1960 127.5 - 54.1 36,7 - 63.3

продолжение таблицы 5

1 1 I 1 2 | 3 г 1 1 1 1 4 1 ...... ....... 1 1 5 1 1 1

1 1 1 40.0 1 57.5 1 1 97. 1 1 | 1 78.0 1

1981 129.6 - 50.4142.5 - 72.5 1 | 193.8 1 - 100 166.8 - 89.2 1 1 |

1 1 ' 1 52.5 ! 67.5 1 1 90.0 1 1 1 77.0 1

1982 137.7 - 67,2150,0 - 84,9 1 | 184.3 1 - 95.7 169.С - 85.0 ! 1 |

1 1 I 78.7 Г 59.2 1 1 1 1 1 75.0 I

1983 167, 3 - 90,1|41.0 - 77,4 | | 1 | 159.2 - 94,8 I | |

Примечание. Числитель - процент погибших от чумы животных, знаменатель - показатель вариабельности генеральной совокупности изучаемого признака ( Н » М + 1гг. при I соответствующей первому порогу доверительных прогнозов).

Наконец, анализируя тенденцию изменения уровня чувствительности популяции малого суслика по годам {с :Э72 по 1983 гг.). отмечаем наличие у взрослых особей, в частности, двух пикое резкого сникения чувствительности (в 1975 и 1980 гг.). Пятилетний период меаду этими годами характеризуется последовательным и существенный возрастанием изучаемого признака. Подобная же картина возникла и после упомянутого спада чувствительности в 1980 г.

Несколько иначе изменялся уровень чувствительности грызунов с Ергеней в первых трех опытах со взрослыми особями, когда в исследованиях 1972 и 1973 гг. на фоне протекающей эпизоотии прослеживалась тенденция снижения изучаемого показателя, но уже в 1974 г.. когда на бывшей эпизоотической территории обнаруживались лишь зверьки со специфическими антителами, наметился незначительный подъем уровня чувствительности. В контрольной группе, животных в тот же период подобного спада чувствительности не наблэдалось, напротив, прослезапзалась тенденция, характерная для последующих периодов ( 1975-1979 и 1980-1983 гг.). в течение которых происходило увеличение чувствительности обеих сравниваемых, популяций грызунов.

По-видимому, речь здесь может идти о процессах, связанных с изменениями в составе популяций грызуноз. не зависящих от ак-

#

тивности эпизоотического процесса. Ко поскольку во всем этом прослеживается определенная периодичность нарастания и спада показателей инфекционной чувствительности зверьков с интервалом между точками наименьших величин равным пяти годам, моямо предположить, что в популяциях малого суслика, населяющих Северо-Западный Прикаспий, происходит изменение их состава по изучаемому признаку с определенной закономерностью продолжительный постепенный подъем показателя чувствительности сменяется резким его спадом и соответствует по времени полупериоду 11-летнего цикла солнечной активности. Возможно, этим и объясняется соответствующая периодичность активизации эпизоотического процесса в данном очагё.

Отсюда следует, что наличие у популяций грызунов признака высокой чувствительности к чумной инфекции крайне необходимо для активизации эпизоотического процесса, в то же время не только этот фактор определяет развитие эпизоотий. Тем не менее сведения о динамике уровня инфекционной чувствительности зверьков могут быть полезными при прогнозировании эпизоотий с учетом активности других эпизоотслогических факторов.

Информативность методов диагностики чумы при эпизоотологическом обследовании Северо-Западного Прикаспия в связи с многолетней и сезонной динамикой эпизоотической активности

Практически сразу хк после обнаруиения эпкзоотай чуиы е 1572 г. на Ергенинской возБЫшенноотк с помощью гемагглютинацион-ных тестов, направленных на выязление антител к капсульному антигену чумного микроба в крови малых сусликов (РПГА-РНАг), встала задача оценки информативности методов диагностики. В перио; эпизоотического цикла 1972-1973 гг. практически все эпизоотические участки были выявлены с помощью указанных гемаггльтинацио н• ных тестов и бактериологического метода. Различия состояли в сезонном уровне информативности, который был выше у гемагглютина-ционных тестов в весеннее и позднелетнее время, а у бактериологического метода - в летний период при массовом расселении молодых сусликов (Топорков В.П. с соавт.. 1978).

На основе полевых материалов и результатов экспериментального изучения антителообраэования у малых сусликов нами были разработаны и утверждены Минздравом СССР в 1977 г. " Методические рекомендации по применению серологических методов диагностики при эпизоотологическом обследовании Прикаспийского Северо-Западного очага " ( Саратов. 1977).

Рекомендации, позволяющие дифференцированно подходить к методам диагностики с учетом сезонной эпизоотической активности в популяции малого суслика, затем были использованы в Волго-Ураль-ском песчаном и Среднеазиатском пустынном очагах (Топорков В. П. с соавт.. 1982, 1983).

' 'С небольшими изменениями эти рекомендации вошли как составная часть в блек документов "Инструктивно-методические материалы по применению серологических методов диагностики при эпизоотическом обследовании природных очагов чумы" (Москва, 1983), используемый в настоящее время всеми противочумными учреждениями страны.

В эпизоотический цикл 1Э72-1973 гг. геммагглютинацион-нне тесты, направленные на выявление капсульного антигена чумного микроба (РНГА-РНАг). оказались малсикфсрмативными при выявлении эпизоотических участков, поскольку, как указывалось вше. этот цикл второй половины XX столетия характеризовался, отсутствием падежа среди сусликов.

Напротив, в период эпизостий первой половины XX столетия» когда массовая гибель от чумы малых сусликов была вполне обычным явлением, а сбор трупов - основным методом эпизоотолсгического обследования, приоритет в информативности несомненно был бы за гемагглютинационнкми тестами. Лля выявления капсульного антигена чумного микроба в трупном материале ввиду его высокой концентрации не требуется очень высокая чувствительность метода.Возможность проведения серологического исследования не зависит от степени загнивания и мумифицирования материала. Условием бактериологического исследования трупов грызунов является их недавняя гибель и отсутствие признаков разложения. Напомним, что даже при ежедневном сборе трупов сусликов на эпизоотических участках, только 20% их оказываются пригодными для бактериологического исследования. Остальные 80% представляют собой загнивше и мумифицированные особи, погибшие от чумы в норах. Они появляются на

поверхности земли вследствие ежеднезксй расчистки нор сородичами. Только небольшая часть трупов, встречающихся на поверхности земли, утилизируется наземными и пернатыми хищниками {Тинкер И. С.. 1940).

Поэтому явление массовой гибели сусликов от чумы не мояет ускользнуть от внимания исследователей. О этим явлением неизменно связан эксплозивный рост числа безхоэяинных блох и миграция их к устьям нор. Следовательно, при выявлении эпизоотия чумы, характеризующихся гибелью малых сусликов, основными приемами эпизоотологического обследования служат поиск трупов грызунов, их бактериологическое и серологическое (на наличие капсульного антигена чумного микреба) исследование, сбор норовых блох в местах обнаружения трупов и их бактериологическое исследование.

При выявлении эпизоотий чумы, не связанных с массовой гибелью диких грызунов, основными приемами эпизоотологического обследования выступают вылов живых малых сусликов в местах неоднократного проявления эпизоотий чумы в многолетнем аспекте, их бактериологическое и серологическое на наличие специфических антител исследование, сбор норовых блох и их бактериологическое исследование. При всех вариантах поиска эпизоотий естественным объектом бактериологического анализа являются эктопаразита из иерсти грызунов.

В период эпизоотического цикла 1972-1973 гг. в степном очаге позитивные результаты в большом числе случаев (8,6%) мь" получали при серологическом исследовании степных хорей на наличие антител к капсульному антигену чумного микроба (Топорков В. Я. с соавт., 1979).

В песчаном очаге чумы, при эпизоотологическом обследовании поселений малого суслика подходы к оценке информативности бактериологического и серологического методов диагностики с учетом его сезонной и многолетней эпизоотической активности остаются теми де, что и в степном очаге.

В поселениях полуденной и гребенщиковой песчанок необходимо' учитывать 2-х вершинный характер сезонной эпизоотической активности (весенне-летний и осенне-зимний) и крайне низкую позитивную результативность их серологического исследования на наличие специфических антител. Поэтому самым информативным, играющим первостепенную роль при поиске эпизоотических участков, здесь

«

является бактериологическое исследование песчанок и их эктопаразитов в периоды наиболее высокой сезонной эпизоотической активности: 1) вторая декада апреля - третья декада мая; третья декада октября - третья декада ноября (по данным Астраханской и Элистинской противочумных станций - Козлова Т.А., 1994).

Серологическое исследование трупного материала на наличие капсульного антигена чумного микроба в песчаном очаге может быть результативным' при обследовании разрозненных поселения диких грызунов и обнаружении погибших зверьков на локальных участках.

Многолетний опыт применения гемагглютинационных тестов в степном и песчаном очагах, при исследовании малых сусликов на наличие специфических антител к капсульному антигену чумного микроба, а также результаты экспериментального, изучения антите-лообразования у зверьков указанного вида при однократном и отдаленном повторном заражении возбудителем чумы, позволили разработать диагностический критерия эпизостий данной инфекции. Этот диагностический критерий на основе сочетанности признаков по серологическим тестам представляет собой определенное количество позитивных отзетов (3-5), среди которых обязательно должны быть положительные результаты одновременно в PHrA-FHAr. Однотипно положительные результаты только в РНАг при отрицательной РИГА в 5 случаях и более (при близкой чувствительности антигенного и им-муноглобулинового чумных эритроцитарных диагностикумов) являются лсяными.

Такие результаты при исследовании малых сусликов на наличие антител к капсульному антигену чумного микроба встречались на неэпизоотической территории в Северо-Западном прикаспии в 0.1-0,3^ случаев.

Данный критерий используется Элистинской противочумной станцией при оценке достоверности результатов эпизоотологическо-го обследования и при проведении сравнительного анализа информативности различных методов диагностики чумы.

Этот критерий нашел отражение;-в. составленных нами и утверж-' денных Госкомсанэпкднадзорсм Рсссш'22.06.1995 г. N 01-19/54-17 методических рекомендациях "Оценка информативности методов диагностики при эпизоотологическом обследовании природных очагов чумы" ( МоскЕа, 1995. Составители: Топорков В.П., Чекашов В. Н.. Подсзиров A.B.).

В этом документе информативность методов диагностики чумы определяется как приоритетная универсальная многоаспектная их характеристика, сбалансированная для целей эпизоотологического обследования по следующим признакам: чувствительность, специфичность, результативность в плане объекта исследования сезонной и многолетней эпизоотической активности природных очагов чумы.

Обсуждение результатов и заключение

Анализ эпизоотических и эпидемических проявлений чумы в Северо-Западном Прикаспии на протяжении XX столетия позволяет выделить эпизоотические циклы, отмечавшиеся в первую его половину. с которыми связаны почти все эпидемические события, и эпизоотии второй его половины, в течение которых не регистрировались эпидемические вспышки, а имели место лишь единичные случаи заболевания человека чумой.

Самые продолжительные циклы эпизоотий (17 лет) о широким охватом территории степного и песчаного очагов регистрировались соответственно в 1-ю и 2-ю половины века. Поэтому оценка эпидемической опасности территории с учетом только индекса эпизоотич-ности в комплексе с социальными факторами, но без учета качества эпизоотии, представляется явно недостаточной.

В данной работе основное вникание уделено отличительны!! параметрам эпизоотий, которые на конкретных исторических этапах активности очагов и определенном фоне социальных условий жизни населения практически неизбежно в силу их биологических характеристик. приводили к эпидемическим осложнениям и могли служить предвестниками наступления крупных эпидемических волн чумы не только в конкретном географическом регионе, но и на территории более крупного ранга (континента).

В принципе, признаки таких эпизоотий в Северо-Западном Прикаспии и последовательная цепь событий, приводивших к эпидемическим осложнениям, хорошо известны. Они вошли в эпидемиологию бубонной чумы в качестве основных характеристик этой болезни как природно-очаговой инфекции (Федоров В.Н., Рогозин И.И.. Фенвк Б. К.. 1955). К ним относятся массовый падея диких грызунов (малых сусликов), образование в связи с этим большого количества

сигрируюцих блох, которые не будучи строгими эктопаразитами определенного хозяина нападают на человека, главным образом, в 7роцессе его хозяйственной деятельности. Преимущественно этими :о6нтиями объясняется появление первых случаев бубонной чумы и юследувдее антропонозиое распространение болезни: воздушно-ка-гельным путем, вследствие осложнения вторичной легочной чумой, !ли трансмиссивным путем при наличии блох жилья человека. Опре-[зленная меньшая часть случаев первичной бубонной чумы связывайся с заражением человека при промысле малого суслика, а также ери заражении ка фоне эгшзоотий среди мышевидных грызунов и ин-ящирэвании от верблюда.

"Конкретная статистика эпидемических проявлений чумы по факто-ам заражения и при определенном характере эпизоотия в Севе-о-Западном Прикаспии впервые наиболее полно приведена в данной аботе. Однако, именно она в комплексе с оценкой социальных и иологичэских Факторов к учетом динамики их развития в XX столе-ии позволяет придти к заключении о неизбежности возникновения пидемических осложнений и вероятности крупных их проявлений при пизоотической ситуации с одними параметрами |в 20-х-30-х гг.)

малой вероятности эпидемических осложнений с другими качест-гнными характеристиками (в 70-х-9С-х гт.).

Массовый падеа малых сусликов от чумы в Северо-Западном зикаспии в данной работе впервые рассматривается не просто как зизнак интенсивности эпизоотии. а как феномен, интегрирующий в 5бе целый ряд биологических явлений, синхронизирующихся с экс-шсивностья чумы в природе и обществе на определенных истори-;ских отрезках времени (Топорков В.П., 1932). В пользу данного шоження в работе приводятся следующие аргументы:

1) массовая гибель от чумы малых сусликов при экстремальном ювне эпидемических событий в первой половине XX столетия и от-■тствие данного явления при эпидемическом благополучии во вто-'й половине века;

2) связь указанных проявлений чумы с определенными фазами' нового и 11-летннх циклов солнечной активности (Лавровский А., 1969; Попов К.В., 1991);

3) сопряженность динамики эпидемических проявлений чумы в веро-Западном Прикаспии как европейском Юго-Востоке России и в лом на Евроазиатском континенте.

В первой половине XX веха высокий уровень эпидемически) проявлений чумы на Евроазиатском континенте был обусловлен, главным образом, заболеваемостью этой инфекцией в Индии, Кьянме, Пакистане. С 1909 г. по 1948 г. в этих странах умерло от чумг 6615733 человека (Seal S., 1960). Здесь, как и в Северо-Западно* Прикаспии. регистрировалась преимущественно бубонная форма чумы. Число эпидемических очагов было очень большим, но в каждом и; них отмечалось-всего 1-3 больных.

С самого начала XX века в Индии констатировали мор среда крыс. • который либо предшествовал эпидемии чумы на людях. либ( встречался вместе с ней ( Заболотный Д.К., 1907). В связи с эти1 логично предположить', что массовый падеж среди малых сусликов i крыс - это явления одного порядка, встречающиеся в течение приб лизительно одного и того ае исторического отрезка времени, обус ловливатие сходную динамику количественных и качественных пака зателей эпидемических проявлений на различных, далеко отстсяци друг от друга территориях. В сзязи с этим исторические стразк времени, в которые регистрируются вышеуказанные эпизоотии и эпи демии, предлагается назвать высокоэпидемичными, - а об эпидемии ности природных очагов чумы судить по наличию и продолжительное ти потенциально высокоэпидемичннх эпизоотических циклов за веко вой промежуток времени. Такой подход к оценке эпидемичности при родных очагов чумы с учетом временного фактора сделает ее. н наш взгляд, более корректной.

В настоящее время в связи с больвими распашками земель Северо-Западном. Прикаспии и сокращением на 1/3 ареала малог суслика (Варшавский С.Н. с соавт.,1986) актуальным является вог рос о возможности возврата потенциально высокоэпидемичных эпизс отических циклов. При утвердительном ответе на него необхади* исходить из того, что распашками затронута, главным образом, зг падная часть региона, на которую в 20-X-3G-X гг. шло распрсстрг нение уже возникших потенциально высокоэпидемичных эпизеол ческих циклов. Значительная часть Ергеней, являкщихся фонов! районом степного очага, а также почти весь песчаный очаг, эш демический потенциал которого в XX столетии, по-видимому, полш стыо не раскрылся, остаются малоподверженными распашкам. Поэт( му появление признаков потенциально высокоэпидемичных эпизоот] чумы в Северо-Западном Прикаспии вполне реально и они могут ел;

«

шть биологическими предвестниками наступления крупных эпидемических волн как в данном географическом регионе, так и на других территориях Евроазиатского континента. Следовательно, необходимость слежения за ними выходит за рамки интересов отдельной зтранн, особенно при прогнозировании осложнения эпидемической по ■1уме обстановки в мире на исходе XX столетия и в начале XXI века.

При организации слежения за предикторами потенциально выео-{оэпидемичных эпизоотических циклов в пунктах долговременного юблюдения в очагах необходимо учитывать комплексный характер юследований, призванных в итоге расшифровать существо экспан-жвкости чумы на определенных исторических отрезках времени. Он уэедбтавляет собой , анализ всего круга компонентов эпизоэтичес-<ой, эпидемической цепи на всех доступных для исследования в гастоящее время уровнях их организации: молекулярном, клеточном. >рганизменном. полуляционном. геобиоаенотическом. Все это уровни шфориационного содержания эпидемиологического надзора за чумой [Топоркоз В.П., 19Э2).

С учетом всего вышеизложенного современный эпидемиологический гадзор за чумой з Северо-Западном Прихаслии рекомендуется стрс-[ть исходя из следующих принципиальных положений: 1) стратегии фоведения эпизоотологичэсксго.обследования с учетом несинхрон-гости эпизоотического функционирования степного и песчаного оча-'ов; 2) необходимости слежения за признаками высоксэпидемичных энзоотических циклов при сочетании широкого эпизоотслогического гониторинга в пунктах долговременного наблюдения в Фоновых ланд-Ефтно-экологических районах, степного и песчаного очагов; 3) ;воеобразия динамики пространственной и биоценэтической структуры степного и песчаного очагов под влиянием антропогенных факторов; 4) возможности постановки эпизоотолого-эпидемиологических грогнозов с учетом вековых и 11-летних циклов солнечной активиста. а также изменения гидрологических режимов в очагах и колебания уровня Каспийского моря; 5) массозой гибели от чумы днях грызунов как явления, потенциально указывающего на высокую' пидекичность эпизоотических циклов в очагах на определенных исторических этапах их активности; 6) преимущественного возникно-ения эпидемических осложнений в степном очаге с неустановленны-и Факторами заражения (53,6 %). из которых наиболее вероятными вляются блохи диких грызунов, значительной доли вспышек. оОус-

ловленных промыслом малого суслика и степного хоря (19,9 %) и эпизоотиями на мышевидных грызунах в осенне-зимнее зремя в годы их массового размножения (22,1 %); 7) непродолжительности высо-•коэпидемичных эпизоотических циклов (3-4 года ) в песчаном очаге в XX столетии и в связи с этим нераскрывшимся его эпидемическим потенциалом; 8) высокой численности малого суслика (десятки зверьков на 1 га ) как фона для развития эпизоотий в степдом очаге; 9) большей Фоновой численности диких грызунов в степном очаге по сравнению с песчаный очагом (в 4 раза) как фактора, повышающего его эпидемичность; 10) выбора тактических и методических приемов осуществления эпидемиологического надзора с учетам характера эпидемичности эпизоотических циклов в очагах, особенностей их сезонной эпизоотической к эпидемической активности и информативности в связи с этим методом диагностики.

Минимальный перечень мероприятий при определении выеокоэпида-мичных эпизоотических циклов в прогнозируемый наиболее напряженный период активности очагов составляют: выявление зысокой численности носителей и переносчиков, поиск трупов диких животных и преимущественное их исследование на наличие капсульного антигена .чумного микроба с помощью наиболее производительных инмунодиаг-ностических методов (ввиду различной степени загнивания и высыхания), сбор норовых блох в местах таких находок, вылов ,диких грызунов и сбор норовых блох в точках долговременного наблюдения з фоновых ландшафтко-зкологических районах очагов, где неоднократно в историческом прошлсм регистрировали эпизоотии чумы, слежение за признаками, подозрительными на заболевание чумой человека (лимфадениты, пневмонии, температурящие больные), проведение первичных противоэпидемических мероприятий, полевой дезинсекции вблизи населенных пунктов, поселковой дератизации и дезинсекции. санитарко-просветительной работы.

На вышеприведенной научно-практической основе вполне реальный является рациональное распределение сил и средств противочумной станции и гибкое маневрирование ими при сочетании эпидемиологического надзора за чумой и другими опасными инфекционными заболеваниями - туляремией, лептоспирозом (Подсвиров А. В., Павлов Г.Б., Подовирова В.В.,1989; Подсвиров A.B..Подсвирова В.В.. 1992).

вывода"

1. Установлено явление крулнотерриториальной неравномерности эпизоотических и эпидемических проявления чумы в Северо-Западном Прикасгши в XX столетии, определенное как их несинхронность в Прикаспийском Северо-Западном (14, степном) и Прикаспийском песчаном (43) очагах и охарактеризованное по следующим признакам: а) несовпадению во времени эпизоотических циклов, величины фазы и амплитуды эпизоотических и эпидемических волн в очагах; 0) хронологически выраженной последовательностью возникновения эпизоотических циклов в одном очаге по отношению к другому очагу; в) автономностью эпизоотий и эпидемических осложнений без видимых заносов инфекции из одного очага в другой.

2. Показана сопряженность динамики эпидемических проявлений чуда в Северо-Западном Прикасши и на Евроазиатском континенте в целом, связанная с определенными фазами векового и 11-летних циклов солнечной активности н выразивваяся з высоком их уровне в первую половину XX столетия и низком - во второй его половине.

3. Установлена связь высокого уровня эпидемических проявле-чкй чумы в Северо-Западном Прикасгши в первую половину XX столетия с эпиз'оотаями этой инфекции, качественно отличавшимися от эпизоотий второй его половины массовым надежен малых сусликоз и зысоким уровнем зараженности грызунов.

4. Еыявлекы самые продоляительные эпизоотические циклы: здин в 14 (степном) счаге в первую половину XX века (1922-1933 гг.. 17 лет), обусловивший все эпидемические проявления болезни. I другой в 43 (песчаном) очаге во второй его половине (1979 -1995 гг.. 17 лет), в течение которого зарегистрирован 1 случай заболевания человека чумой.

5. Из антропогенных факторов усиливающее влияние на эпизоотическую активность 14 (степного) очага в первой половине XX веса оказывал неумеренный выпас сельскохозяйственных животных, 43 [песчаного) очага во второй его половине - развитие орошаемого' земледелия.

6. На фоне массовой гибели малых сусликов от чумы и эксплозивного роста числа безхозяинных блох в 14 (степном) очаге эпидемические очаги с неустановленными факторами заражения составите 53,6 при заражении в процессе промысла малого суслика и

степного хоря - 19.9 Я. при эпизоотиях на мышевидных грызу-нах22,1 %. В 43 (песчаном) очаге на фоке эпизоотия среди кези-моспящих и зимосшшш грызунов в осенне-зимний и весенне-летни{ периода зарегистрировано соответственно 62.6 % и 37.4 % эпидемических осложнений.

7. Показано наличие подъемов и спадов уровня инфекционно{ чувствительности к чуке популяции малого суслика, соответствующих по времени полупериоду 11-летнего цикла солнечной активност; и более высокие значения этого признака в 14 (степном) очаге п< сравнению с 43 (песчаным) очагом. '

8. Определена информативность методов диагностики при эпи-зоотологическсм обследовании очагов чумы в' Северо-Западном При-каспии, учитывающая характер их сезонной и многолетней эпизоотической активности.

9. Конкретные рекомендации по совершенствованию эгшеыиоло-гического надзора за чумой учитывают сезонную и.многолетнюю динамику эпизоотических и эпидемических проявлений болезни в (степном) и 43 (песчаном) очагах чумы Северо-Западного Прикаспи: и необходимость сочетания его с эпидемиологическим надзором з< другими опасными инфекционными заболеваниями.

Список работ, опубликованных по теме диссертации

1. Топорков В.П.. Марин С.Н., Балухик В.Н., Подсвиров A.B. Гордиенко А. Е. Антителообразование у малых сусликов Северо-За падного Прикаспия при повторном заражении возбудителем чумы эксперименте //Проблемы особо опасных инф. -Саратов.1975. - Вып. (45).-С. 18-20.

2. Топорков В.П.. Береянов А.З., Иванов В.А., Кураев И.И. МаринС. Н., Балухиян В. Н.. Подсвиров А. В. Сравнительная оценк малых сусликов из смежных балочных поселений Северо-Западног Прикаспия по признаку инфекционной чувствительности к чуме и не которым другим тестам //Проблемы особо опасных инф.- Саратов 1S77. - ВЫП.З.- С. 30-34.

3. Денисенко И.И., Хавровский A.A.. Шилов H.H.. Денисо П.С.. Подсвиров А.В., Викулина А,Е., Сурвилло A.B., Гордаенк

Г.Г.. Денисова Н. Г.. Князева Т.В.. КуницинаР.Г. О современном состоянии Прикаспийского Северо-Западного природного очага ?умы// Состояние и перспективы профилакт. чумы. Тез. докл. Все-;оюзн. конф. (карт 1978г.).- Саратов, 1978. - С. 120-123.

4. Топорков В.П., Балухин В.Н.. Бережное А.3., Козакевич 3. П., Иванов В. А.. Герасимова Н.Г., Князева Т. В.. Подсвиров LB., Денисенко И. И.. Чуринов И. А., Чуринова Л. В., Сурвилло LB., Денисов П. С. Качественные сдвиги в популяции носителя, переносчика и возбудителя, как аспект • комплексного изучения энзо-)тии чумы // состояние и перспективы профилакт. чумы. Тез. докл. Зсесоюзн. конф. (март 1978г.). -Саратов. 1978. -С. 28-30.

■5. Топорков В. П., Марин С. Н., Подсвиров A.B.. Чуринов И, А.. 1уриксва Л. В., Денисенко И. И.. Гордиенко А. Е., Сурвилло А. В.. 1екисов П. С. Итоги применения серологических методов диагностики i природном очаге чумы Северо-Западного Прикаспия в 1972 •1975гг.//Пробл. особо опасных инф.-1978.-Вып. 2(60).-С. 26-29.

6. Герасимова Н.Г.. Бережное А.3.. Балухин В.Н.. Подсвиров L.B.. Топорков В. П.. Чуринов И. А. Активность блох Ctencphtalmus ю11ех как переносчиков возбудителя чумы // Пробл. особо опасных ;нф. -Сартов, 1979. -Вып. 4 (63). -С. 54-47.

7. Топорков В. П.. Марин С. Н.. Кондратенко Ю. И., Сурвилло ..В., Подсвиров A.B., Чуринов H.A. Оценка зпизоотологической ро-;и степного хоря в Прикаспийском Северо-Западном природном очага умы по данный серологического исследования //Пробл. оссбо опас-ых инф.-Саратов. 1979.-Вып.6(70).-С. 19-22.

8. Бережное А. 3.. Козакевич В. П., Балухин В. Н.. Топорков |. П.. Иванов И. А., Чуринов И. А., Подсвиров A.B., Денисенко И. И. ноголетние исследования уровня инфекционной чувствительности азных популяций малого суслика в Прикаспийском Сезеро-Западном риродном очаге чумы //Пробл. природной очаговости чумы - Кр-утск. 1980.-Ч. 2. -С. 28-29.

9. Топорков В.П., Кузнецова К.А., Тесленко Е.Б., Марин

.Н., Оптякова А.Ф.. Подсвиров A.B.» Гражданов А.К., Шевченко' .Л.. Вологина И.И.. Бурлаченко Т.А., Седина С.Г., Киселев Р.А. региональных особенностях применения серологического метода на нзоотичной по чуме территории и значении их в деле повышения ффективносги зпиднадзора //Совр. пробл. серол.иссл. при этжднадзо-е в природных очагах чумы СССР.-Саратов, 1982.-С.8-12.

t

10. Денисенко И.И.. Сурвилло A.B., Еодсвиров A.B. К эннзоо-тологическому районированию Северной и Центральной частей Северо-Западного очага чумы //Эпидемиол. и профилакт. природно-оча-говых инф. -Саратов. 1981. -С. 23-29.

11. Денисенко И. К.. Югамчекко И.З., Фомушик В.М., Буркин

B.C.. Подсвиров A.B., Яковлев М.Г., Оптякова А.Ф.. Дробинский O.K.. Роюкнов A.A. Природный очаг чумы Северо-Западного Прикас-пия: современное состояние, перспективы эпизоотологкческого обследования и профилактики //Эпидемиол. и профилакт. особо опасных ИНф. в МНР и СССР. -Улан-Батор. 1982. -Ч.2.-С. 50-52.

12. Герасимова Н.Г., Князева Т.В., Подсвиров A.B.. Дмитриев ко Ё.В.. Балухин В.Н. . Бережков А.3.. Чуринов И. А. О передач; чумного микроба малому суслику блохами Ceratophyllus tesquorumA Эпизоотол. и профилакт. гриродноочаговых инф,- Саратов. :982.-

C. 64-69.

13. Юшмчанко И. 3., Фомушкин В. и., Денисенко К. И., Бурки:

B.C.. Абдурахканов Г,А., Зекельман Б.И., Сорокина З.С.. Оптяков;

A.Ф.. Подсвиров A.B.. Яковлев М.Г.. Дробинский O.K.. Рожков А. А Северо-Западный Прикаспийский природный очаг чумы: современно' .состояние, задачи в области эпизоотологического обследования профилактики //НИПЧИ КиЗ Ставрополь. Í982r. 50с. Рукопись депо вировака в ВИНИТИ 21 дсп. 1982. -N 6296.-82 деп.

14. Топорков Б.П.. Кузнецова К.А.. Тесленко Е.Б , Мари

C.Н., Оптякова А. Ф.. ■ Подсвиров A.B., Гранданов А.К.. Шевченк

B.Л., -Вологина И.И,. Бурлаченко Т..А.. Седана С.Г.. Киселзв Р.Н Информативность серологического метода при злизоотологическо обследовании природных очагов чумы //Эпидемиол и профилакт. чу мы и холеры. -Саратов, 1983. -С. 18-26.

15. Климченко И.З.. Фомушкик В М.. Абдурахканэв Г.А., Бур кин B.C., Яковлев М.Г., Оптякова А.Ф., Земельной Е.М.. Подсвиро

A.B., Сорокина 3.С., Дробинский O.K.. Рожков А.А.. Кондрате

B.Ф. Северо-Западный Прикаспийский природный очаг чумы: совре менное состояние, задачи и области эпизоотологического обследс .вания и профилактики //Профилакт. природа о о чаговых инф. - СтаЕ рополь, 1983. -С. 79-81.

16. Беретов А. 3.. Иванов В. А.. Балухин В. Н., Козакев) В.П.. Подсвиров A.fe. Динамика уровня инфекционной чувствителЕ нести к чуме популяций малого суслика из Прикаспийского Сев«

ро-Залзлнсго очага в различные фазы его жизни //Эпизоотол. при-родно-очаговых инф.-Саратов.1985.-С.38-41.

1?. Денисов П.С.. Денисенко И.И.. Князева Т.В.. Попов Н.В.. Варшавский С.Н.. Подсвиров A.B., Бережков А.З.. Дмктриенко В.В., УлЕмдкиеь О.Н., Киреев В. А., Чуринов И. А., Козакевкч В. Л., Денисова К.Г. Эпизоотологические последствия антропогенных преобразований ландшафтов в западной части Черных земель //Элидемиол. эпизоотол. и профилакт. особо опасных ииф. - Саратов, 1986. -С. 90-95.

18. Величко Л.Н.. Топорков В.П., Подсвирова В.В., Князева Т. В.,. Подсвиров A.B., Денисенко И. И. Исследование экспериментально зараженных чумой малых сусликов и их блох с помощьв мо-нсклонального кммуноглсбулннового эритроцитарного диагностику-на //Совершенствование мэтедов диагност, и профилакт. чумы и холеры. -Саратоз, 1987.-С. 9-14.

19. Денисенко И. И., Денисов П. С.. Подсвиров A.B., Бугаков

A.A.. Денисенко Т.Н.. Улшжиев О.Ц. Особенности проявления эпизоотия чумы в 1935-1386 гг. в зоне деятельности Элистинской ПЧС //Особо опасные инф. на Кавказе. Тез. докл. 6 краевой науч. конф.. посвящ. 70-лет. вел. Окт. рев. Декабрь 1987 г. - Ставрополь. 1937.-с.

20. Бережнсв А.3., Величко Л.Н.. Гордиенкс Т.Г., Подсвирова

B. В., Подсвиров А. В., Улкмджиез О.Ц.. Бугаков А. А. Результата пассирования дикой популяции чумного микроба через организм носителей, обитающих в Северо-Западном Прккаспии //Природная очаговость. микробиол.. профилакт. зоонозов. - Саратов, 1989.-С.95-98.

21. Подсвиров A.B.. Павлов г.Б.. Подсвирова В.В. Эпидемиологическая характеристика эпизоотия туляремии на сарпинской низменности в 1988 г. // Тез. обл. научно-практ. кскф. " Итоги и перспектизы профилакт. особо опасных инф. в свете выполнения основных напр. разв. охраны здоровья населения и перестройки здра-воохр. СССР в 12 пятилетке и на период до 2000 года. - Астра-' хань, 1989. -С. 55-56.

22. Подсвиров A.B., Сандаииев В.Б-Х., Топорков В.П.. Дмит-риенко В. В., Подсвирова В. В., Чуриноз И. А., чуринова Л. В., Хах-лынова Т.Б. О явлении несинхронности эпизоотической активности в Прикаспийском Северо-Западном степном и песчаном очагах чумы,

обусловленной км стратегии и тактике их эпизоотологического обследования // Актуальные вопросы профилактики чумы и других инфекционных заболеваний. -Ставрополь, 1994. -С. 69-70.

23. Бугаков А.А., Попов Н.В.. Дмитриенко В.Г., Денисенко И.И.. Подсвиров A.B.. Денисов П. С.. Денисенко Т.Н., Денисова Н.Г.. Киреев В.А., Улшджиев О.Ц. „ Павлов Г. Б.. Ефимов С. В.. Удовиков А.И. Особенности пространственной структуры проявления чумы среди мелких песчанок в западной часта Черных Земель ( Прикаспийский Северо-Западный автономный очаг чумы) //Природная очаговость и профилакт. зоонозоа.-Саратов, 1987.-С. 45-51.

24. Подсвиров A.B., Топоркоа В.П., Санджиев В.Б-Х., Сурвил-ло И.В.. Князева Т.В., Дмитриенко В.В., Подсвирова В.В., Чуринов И,А., Чуринова Л.В.. Оброткнк В.Е.. Каляева А.Б. О неравномерности эпизоотической активности степного и песчаного очагов чумы в Северо-Западном Прикаспш и стратегия его эпизоотологического обследования //Пробл. особо опасных инФ.-Саратов.1995.-С.43-51.

25. Подсвиров А. В.. Подсвирова В. В. Эпизоотологическоо и эпидемиологическое районирование природного очага туляремии б пределах Республики Калмыкия //Науч.чс-практ. конф., поев. 70-летию санэпидслужбы России.-Элиста, 19Э2.-С. 20-22.