Возрастные аспекты стресс-протекторного действия тетрапептида у крыс с высоким уровнем тревожности

Краснова, Наталия Александровна

Диссертации по медицине → Геронтология и гериатрия

Автореферат и диссертация по медицине (14.00.53) на тему:Возрастные аспекты стресс-протекторного действия тетрапептида у крыс с высоким уровнем тревожности

ДИССЕРТАЦИЯ

АВТОРЕФЕРАТ

Краснова, Наталия Александровна Санкт-Петербург 2005 г.

Ученая степень: кандидата медицинских наук

ВАК РФ: 14.00.53

Автореферат диссертации по медицине на тему Возрастные аспекты стресс-протекторного действия тетрапептида у крыс с высоким уровнем тревожности

На правахрукописи

КРАСНОВА Наталья Александровна

ВОЗРАСТНЫЕ АСПЕКТЫ СТРЕСС-ПРОТЕКТОРНОГО ДЕЙСТВИЯ ТЕТРАПЕПТИДА У КРЫС С ВЫСОКИМ УРОВНЕМ ТРЕВОЖНОСТИ

14.00.53 - геронтология и гериатрия

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук

Санкт-Петербург - 2005

Работа выполнена в лаборатории возрастной клинической патологии Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии Северо-Западного отделения РАМН, накафедре анатомии, физиологии и гигиены Ростовского государственного педагогического университета Министерства образования и науки РФ

Научные руководители:

доктор медицинских наук Рыжак Галина Анатольевна

кандидат биологических наук, доцент Лысенко Алла Викторовна

Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук Малинин Владимир Викторович

доктор медицинских наук, профессор Горанчук Валерий Валентинович

Ведущее научное учреждение:

Институт физиологии им. И.П. Павлова РАН (Санкт-Петербург)

; « I-$ ч

Защита диссертации состоится «С^ >> _2005 года в << '—•» часов

на заседании диссертационного Совета Д 601.001.01 в Санкт-Петербургском институте биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН по адресу: 197110, Санкт-Петербург, пр. Динамо, 3.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Санкт-Петербургского института биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН.

Автореферат разослан_«£

2005 г.

Ученый секретарь диссертационного Совета,

кандидат биологических наук, доцент О// ^гТ Козина Л.С.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность проблемы

Издавна человечество применяло различные лекарственные средства (растительного, животного происхождения, а с развитием науки и медицины - синтетические препараты) для лечения и предупреждения заболеваний, повышения физической подготовленности и сопротивляемости организма к действию неблагоприятных факторов, что способствовало сохранению человека как вида [Кузнецов И.Н., Купрейчик С.К., 2001].

Использование здоровыми людьми лекарственных препаратов увеличилось в последние 30-40 лет в связи с резким усложнением условий существования человека, особенно в сферах деятельности, требующих высоких нервно-психических и физиологических напряжений: космос, авиация, военные конфликты, горные, подземные и подводные работы, экспедиции, современный спорт [Новиков B.C. и соавт., 1998].

Ускоренное старение, характерное для большинства населения развитых стран, обусловлено истощением адаптационных резервов организма в онтогенезе, протекающем в неблагоприятных природных условиях, при несбалансированном питании, возрастании психоэмоционального напряжения, информационных перегрузок и ограничении двигательной активности [Хавинсон В.Х, Анисимов В.Н., 2003].

Индивидуальная устойчивость организма в экстремальных ситуациях и преимущественные типы адаптационных реакций на внешние раздражения являются генетически детерминированными и передаются по наследству [Гуляева Н.В., Степаничев М. Ю., 1997]. Существует прямая взаимосвязь вышеуказанных параметров с индивидуально-типологическими особенностями поведения, типом высшей нервной деятельности, уровнем тревожности и др. [Вербицкий Е.В., 2003].

При резком ухудшении психической и физиологической адаптации у особей с низкой устойчивостью к экстремальным воздействиям возможно глубокое нарушение функций всех систем организма, что является причиной стремления некоторых индивидов искусственным способом улучшить свое психическое и физическое состояние. Использование с этой целью лекарственных веществ требует особой осторожности, так как многие препараты могут обладать опасными побочными эффектами (в том числе такими, как привыкание и зависимость).

Отсюда вытекает огромная роль профилактики и своевременной коррекции метаболических и психологических нарушений, возникающих в организме при экстремальных воздействиях, физическом или психическом утомлении. В связи с этим вполне объясним повышенный интерес к использованию средств, нормализующих и ускоряющих восстановительные процессы, но не приводящих к развитию болезни или зависимости. В этом плане перспективным является использование биологически активных пептидов, адаптогеный эффект которых при экстремальных воздействиях на организм хорошо известен [Хавинсон В.Х. и соавт., 2003]. Кроме того, есть

данные о способности пептидов влиять на уровень тревожности и выбор организмом адаптационной стратегии при экстремальном воздействии [Лысенко А.В. и соавт., 2001; Фатеева Л.В., 2002; Демьяненко СВ., 2003; Руденко Т.Н., 2004].

Короткие пептиды (от 2 до 10 аминокислотных остатков) обладают более высокой биологической активностью (влияние на репродуктивную, нейроэндокринную, иммунную системы, увеличение продолжительности жизни экспериментальных животных и антистрессорные свойства) по сравнению с их высокомолекулярными предшественниками [Хавинсон В.Х, Мыльников С.В, 2000; Малинин В.В., 2001]. Однако сведения относительно возрастных особенностей их влияния на адаптационные возможности организмов с различным уровнем тревожности остаются фрагментарными.

В связи с вышеизложенным целью работы явилось изучение механизмов стресс-протекторного действия короткого олигопептида кортагена при ограничении подвижности у молодых и старых крыс с высоким уровнем тревожности.

В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи исследования:

1. Изучить влияние кортагена на основные формы поведения интактных и подвергнутых воздействию гипокинезии животных с высоким уровнем тревожности

2. Исследовать влияние препарата на активность компонентов антиоксидантной защиты с одновременной оценкой функционального состояния мембран коры головного мозга и форменных элементов крови по изменениям параметров системы свободнорадикального окисления.

3. Выявить тип адаптационной реакции по соотношению форменных элементов белой крови после введения кортагена до начала гипокинезии и в условиях нормально функционирующего организма.

4. Изучить влияние кортагена на уровень хромосомных аберраций в роговице глаза и костном мозге крыс разного возраста.

5. Исследовать действие кортагена на фагоцитарную активность лейкоцитов в норме и при стрессе.

Научная новизна работы. Впервые установлено, что короткий пептид кортаген повышает резистентность организма при введении интактным и помещенным в условия 24-часовой гипокинезии молодым и старым животным с высоким уровнем тревожности, что сопровождается адаптивными перестройками в структуре поведения. В условиях ограничения подвижности антистрессорное и адаптогенное действие кортагена более выражено проявляется у старых крыс. Изменение интенсивности свободнорадикального окисления и активности ферментов антиоксидантной защиты является общим механизмом реализации антистрессорного, антимутагенного и иммуностимулирующего действия кортагена при гипокинезии, а также обеспечивает развитие адаптивного поведения

животных во время и после ограничения подвижности, способствуя снижению уровня тревожности.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Повышение резистентности организма при введении кортагена интактным крысам разного возраста (развитие состояния «преадаптации») сопровождается усилением локомоторной активности и угнетением пищевого поведения.

2. В условиях гипокинезии введение кортагена препятствует развитию стресс-реакции за счет снижения уровня тревожности и перехода на более эффективные и экономичные варианты резистентной стратегии адаптации.

3. Ограничение интенсивности свободнорадикального окисления и активация ферментов антиоксидантной защиты на фоне введения кортагена в норме и при гипокинезии обеспечивает усиление фагоцитарной активности лейкоцитов, снижение уровня хромосомных аберраций в роговице глаза и костном мозге и формирование адаптивного поведения у крыс разного возраста.

Теоретическое и практическое значение. Результаты исследования кортагена расширяют теоретические представления о роли коротких пептидов в механизмах коррекции экстремальных состояний организма в онтогенезе. Новые факты о взаимосвязи антистрессорного действия кортагена с индивидуально-типологическими особенностями организма открывают перспективы его практического применения не только как антимутагенного и иммуностимулирующего средства, но и как препарата, улучшающего адаптивный ответ у молодых и старых животных с высоким уровнем тревожности.

Материалы работы используются в учебном процессе в Ростовском государственном университете и Ростовском государственном педагогическим университете по курсам: «Физиология регуляторных пептидов», «Общая и возрастная физиология».

Апробация работы. Материалы диссертации докладывались на 2-й межвузовской конференции молодых ученых, специалистов и студентов «Обмен веществ при адаптации и повреждении» (Ростов-на-Дону, 2003) и на конференции молодых ученых РГПУ (Ростов-на-Дону, 2004).

Публикации. По теме диссертации опубликовано 5 научных работ.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, обзора литературы, описания материалов и методов исследования, разделов, содержащих результаты собственных исследований, обсуждения полученных результатов и выводов. Библиографический указатель содержит 156 источников, из них 122 работы отечественных и 36 работ зарубежных авторов. Диссертация изложена на 127 страницах машинописного текста, содержит 23 таблицы и 8 рисунков.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Исследования проводили на 190 беспородных белых крысах-самцах в возрасте 3 и 16-18 месяцев, содержащихся на стандартном рационе в условиях вивария. Считают, что трехмесячные крысы соответствуют молодым половозрелым особям,'а 16-18-месячные соответствуют возрасту 55-60 лег у человека, который в настоящее время в нашей стране является критическим для продолжительности жизни (особенно у мужчин). В эксперимент отбирали животных с высоким уровнем тревожности с помощью тестов «открытого поля» и «вынужденного плавания», так как именно они более чувствительны к внешним воздействиям [Арушанян Э.Б. и соавт.,1990; Буреш Л. и соавт., 1991]. Были поставлены следующие серии экспериментов:

1. Введение крысам разного возраста ежедневно в течение 5 суток кортагена в дозе 2,5 мкг/кг массы тела, последняя инъекция за 24 ч до декапитации

2. Действие на крыс разного возраста 24-часовой гипокинезии, которую моделировали путем помещения животных в пластиковые пеналы из органического стекла, ограничивающие подвижность [Федоров И.В., 1982].

3. Введение крысам разного возраста ежедневно в течение 5 суток кортагена в дозе 2,5 мкг/кг массы тела (последняя инъекция за 24 ч до начала гипокинезии)

В качестве контрольных использовали животных, которым вводили 0,9% раствор NaCl.

Выбор гипокинезии в качестве экспериментального воздействия обусловлен тем, что она является одним из стрессорных факторов, приводящих к ускоренному старению [Charlton, Crowell, 1995]. Препарат вводили внутрибрюшинно в 10 часов утра через каждые 24 часа. Доза пептида и интервалы времени для изучения его действия отработаны в предыдущих исследованиях [Малинин В.В., 2001]. Применяли тетрапептид кортаген, синтезированный в Санкт-Петербургском институте биорегуляции и геронтологии СЗО РАМН.

Поведенческий континуум в естественном цикле "активность-покой" состоял из 8 форм поведения: R1 - поведенческий сон, R2 -горизонтальная локомоторная активность, R3 - вертикальная локомоторная активность, R4 -питье воды, R5 - потребление пищи, R6 - разные виды мелкой двигательной активности (топтание на месте, вздрагивание, принюхивание, поворот головы, движение хвостом и т.д.), R7 - груминг, R8 - релаксированное бодрствование. Длительность Rl, R4 - R8 оценивали в минутах и % от времени наблюдения (в сутках 1440 минут). Количественный учет R2 и R3 осуществляли путем подсчета пройденных животным пронумерованных клеток (10 х 10 см) пола (40 х 50 см) или числа стоек в единицу времени, а затем подсчитывали количество времени, затраченного на горизонтальную и вертикальную локомоцию [Вербицкий Е.В., 2003].

Для проведения биохимических исследований животных декапитировали, мозг извлекали при температуре 2-4 °С, кровь собирали в пробирки с антикоагулянтом. Интенсивность ПОЛ оценивали по количеству малонового диальдегида (МДА) [Стальная И.Д., Гаришвили Т.Г., 1977J в гомогенате коры головного мозга, а также по светосумме свечения за 100 секунд (Sm) и высоте (Н) быстрой вспышки Н2О2-индуцированной люминолзависимой хемидюминесиенции (ХЛ) в плазме крови и водорастворимой фракции коры головного мозга [Шестаков В.А. и соавт., 1972]. Определяли активность ферментов антиоксидантной защиты супероксиддисмутазы (СОД) [Арутюнян А.В. и соавт., 2000] и каталазы [Королюк М.А. и соавт., 1988] в мозге, плазме крови и эритроцитарном лизате, а также оксидазную активность белка плазмы крови церулоплазмина (ЦП) [Колб В.Г, Камышников B.C., 1982]. О состоянии эритроцитарных и лейкоцитарных мембран судили по количеству внеэритроцитарного гемоглобина (ВЭГ) [Меньшиков В.В, и соазт., 1987] и суммарной пероксидазной активности (СПА) [Покровский АА., 1969]. Фиксацию мазков крови проводили раствором эозинметиленового синего по Маю -Грюнвальду, окраску - по Романовскому - Гимзе [Меньшиков В.В. и соавт., 1987]. Количество форменных элементов в лейкоцитарной формуле выражали в процентах от общего числа лейкоцитов. Для исследования структурных нарушений хромосом был проведен цитогенетический анализ в клетках костного мозга и роговицы глаза анафазным методом по стандартной методике на временных препаратах [Гостимский С.А. и соавт.. 1974]. Для изучения влияния пептида на фагоцитарную активность лейкоцитов измеряли интенсивность люминолзависимой ХЛ цельной крови [Фролова В.М. и соавт, 1992]. Измерения проводили на спектрофотометре Beckman DU-7 (США) и хемилюминометре, состоящем из блока фотометрирования с детектором ФЭУ-37 в составе сцинтиляционного измерительного зонда VA-S-968 (RTF) и базоього сцинтиляционного спектрофотометра 22028 (RTF).

Результаты исследования подвергали статистической обработке [Лакин Г.Ф., 1990] с использованием t-критерия Стьюдента.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

При изучении типа адаптационных реакций по соотношению элементов лейкоцитарной формулы установлено, что введение кортагена повышает резистентность организма, способствуя развитию состояния «преадаптации» у интактных крыс разного возраста путем формирования реакции активации у молодых и тренировки у старых животных [Гаркави Л.Х. и соавт., 1991]. В условиях гипокинезии введение кортагена препятствовало развитию стресс-реакции за счет замены ее на менее расточительные варианты резистентной стратегии адаптации.

Повышение резистентности интактных животных разного возраста на фоне введения изучаемого препарата не сопровождалось достоверными изменениями в количестве аберраций хромосом в роговице глаза и костном

мозге, тогда как в условиях ограничения подвижности кортаген проявил существенные антимутагенные свойства, выраженность которых у старых животных незначительно превосходила таковые у молодых (рис. 1).

Антимутагенный эффект кортагена является весьма важным доказательством его геропротекторных свойств, поскольку согласно теории соматических мутаций старение является результатом взаимодействия различных эндогенных и экзогенных повреждающих агентов с генетическим материалом клетки и постепенного накопления случайных мутаций в геноме соматических клеток [Розенфельд СВ., 2001; Morley A., 1995]. Накопление с возрастом таких мутаций в различных органах и тканях является основным фактором, определяющим развитие возрастной патологии, включая рак [Vijg J., Dolle M., 2002].

О геропротекторных свойствах препарата можно говорить, когда под его влиянием происходит уменьшение биологического или функционального возраста, повышается физическая и умственная работоспособность, нормализуются параметры метаболизма, иммунитета и нейроэндокринной регуляции, повышаются адаптационные возможности организма и др. [Никитин В.Н., 1991; Анисимов В.Н., 2000]. При исследовании показателей ХЛ цельной крови был обнаружен стимулирующий эффект кортагена на степень подготовленности фагоцитирующей системы к ответу на чужеродный агент (по длительности латентного периода ХЛ), на уровень метаболической активности нейтрофильных лейкоцитов (по светосумме) и на количество фагоцитирующих клеток (по высоте медленной вспышки) у животных обеих возрастных групп (рис. 2). Указанное действие изученного пептида было более выражено при гипокинезии у крыс всех возрастов, особенно у старых животных.

Общим молекулярным механизмом проявления антимутагенных и иммуностимулирующих эффектов, а также повышения резистентное™ организма при развитии описанных адаптационных реакций на фоне введения кортагена явилось изменение интенсивности про- и антиоксидантных реакций. При этом в механизме и степени реализации эффектов каждого из препаратов имелись зависящие от возраста особенности (рис. 3-6).

Повышение резистентности организма после введения кортагена молодым интактным крысам по типу реакции активации (для которой характерна повышенная интенсивность тканевого дыхания, аэробного и анаэробного окисления) было, в частности, обусловлено активацией СОД и каталазы в эритроцитах и СОД в коре головного мозга, что обеспечило снижение скорости образования радикальных и молекулярных продуктов перекисного окисления липидов в мозге (светосумма ХЛ и МДА) и крови (высота быстрой вспышки ХЛ).

В повышение резистентности организма по типу реакции тренировки после введения кортагена старым интактным крысам внесла существенный вклад активация СОД и каталазы в эритроцитах (рис. 5, 6).

При помещении .молодых крыс в условия гипокинезии стресс-протекторный эффект профилактического введения кортагена обеспечивался следующими достоверными изменениями по сравнению с соответствующими показателями у животных, которым пептид не вводили:

- уменьшением уровня МДА в коре головного мозга и интенсивности ХЛ в плазме крови с 34,46x0,84 до 25,85±0,25 нмоль/г ткани/20 мин (р<0,1) и с 52,91±2,01 до 31,75±3,49 мм (р<0,05), соответственно;

- стабилизацией мембран эритроцитов (судя по снижению уровня ВЭГ с 26,35±0,37 до 20,61±0,89 мг гемоглобина/100 мл (р<0,05));

- активацией СОД в коре головного мозга с 15,17±1,01 до 18,59± 1.09 ед./ г белка/10 мин (р<0,05) и каталазы в эритроцитах с 9,22±0,074 до 13,88±0,92 усл. ед./мл плазмы (р<0,05).

При воздействии гипокинезии на старых крыс индуцированная профилактическим введением кортагена замена стресс-реакции на более эффективную адаптационную стратегию обеспечивалась поддержанием повышенной активности СОД и каталазы в мозге и каталазы в эритроцитах и уменьшением стресс-индуцированного ингибирования оксидазной активности церулоплазмина (рис. 4-6).

Рис. 1. Количество аберраций хромосом е опителии роговицы и костном мозге крыс разного возраста: I - кортаген, молодые; 2-гитокинезия, молодые; 3 - кортаген + гипокинезия, молодые, 4 — кортаген, старые; 5 — гипокинезия, старые; б - кортаген +гипокинезия, старые (% к контрольному уровню); * - достоверно по сравнению с контролем.

Рис. 2 Влияние кортагена на фагоцитарную активность лейкоцитов по показателям ХП цельной крови А - латентный период (мм), Б - светосумма (кочичешво импульсов), В - высота медленной вспышки (мм) / - контроль, 2 - кортаген, 3 - гипокинезия, 4 - кортаген + гипокинезия, * - достоверно по сравнению с контролем.

Рис. 3 Сеетосумма (Sm) и высота быстрой вспышки (Н) ХЛплазмы крови (А) и водорастворимой фракиии коры головного мозга (Б) крыс в норме и условиях гипокинезии 1 - кортаген, 2 - гипокинезия, 3 - кортаген + гипокинезия (в % к контрольному уровню), * - достоверно по сравнению с контролем

РИС. 4. Bvmmie кортагена на содержание маюнового диалъдегида в коре головного мозга и активность церулоплазмина (А), содержание виеэритроцитарного гемоглобина и суммари) ю пероксидазную активность (Б) в плазме крови крыс разного возраста (в % к уровню контроля): 1 -кортаген, 2 - гипокинезия, 3 - кортаген + гипокинезия; * - достоверно по сравнению с контролем.

Рис. 5 Вчияние кортагена на активност ь супероксиддисмутазы в коре головного мозга (А) игемопнате эритроцитов (Ь) у крысразного возраста (в % к уровню контроля) 1 - кортаген 2 — гипокинезия, 3 - кортаген -гипокинезия * - дoстоверно по сравнению с контролем

Рис. 6 Влияние кортагена на активность каталазы в гемолизате оритроцитов, гпазме крови (А) и коре головного мозга (Б) у крыс разного возраста (в % к уровню контрочя) 1 - кортаген, 2 - гипокинезия, 3 -кортаген + гипокинезия, * - достоверно по сравнению с контролем

Сдвиги в структуре поведения животных после введения кортагена молодым интактным крысам коррелировали с результатами исследования лейкоцитарной формулы, поскольку известно, что при реакции спокойной активации в центральной нервной системе (ЦНС) развивается умеренное физиологическое возбуждение, проявляющееся в повышении общей двигательной активности [Гаркави Л.Х. и соавт., 1990]. Во время введения кортагена и в течение суток (а для некоторых форм поведения и трех суток) после его окончания наблюдалось снижение продолжительности потребления пищи и мелкой двигательной активности при усилении реализации вертикальной и горизонтальной локомоции, питьевого поведения, груминга и редактированного бодрствования (рис. 7).

У интактных старых крыс во время введения кортагена зарегистрировано снижение реализации вертикальной и горизонтальной локомоции, питьевого и пищевого поведения и мелкой двигательной активности при увеличении продолжительности груминга и релаксированного бодрствования, что согласуется с типом адаптационной реакции, определенном нами по формуле «белой» крови. Известно, что для стадии ориентировки реакции тренировки характерно некоторое преобладание тормозных процессов в ЦНС [Гаркави Л.Х. и соавт., 1990]. На 1-е сутки после окончания введения кортагена старым крысам во все периоды наблюдения отмечался повышенный уровень реализации груминга при сниженной продолжительности пищевого поведения и мелкой двигательной активности, а также достоверное усиление горизонтальной локомоции за счет ночного периода наблюдений. Необходимо отметить, что усиление горизонтальной локомоции у старых крыс на фоне введения кортагена сохранялось и на 3-и сутки после окончания введения пептида.

Таким образом, введение кортагена интактным крысам разного возраста с высоким уровнем тревожности приводило к активации локомоторной активности при уменьшении продолжительности потребления пищи. Учитывая тип ответной реакции организма на введение кортагена, изменения продолжительности основных форм поведения крыс разного возраста, зарегистрированные после введения изучаемого препарата, можно признать адаптивными. Активация груминга и высокие значения релаксированного бодрствования во все сроки наблюдения позволяют рассматривать эффект пептида как релаксирующий и способствующий развитию комфортного состояния животного, что в совокупности с уменьшением реализации мелкой двигательной активности может указывать на снижение уровня тревожности у исследованных групп крыс. Уменьшение продолжительности потребления пищи на фоне введения кортагена было практически равнозначным у крыс обеих возрастных групп. Вероятно, такой эффект может быть следствием обнаруженного снижения двигательной активности. Кроме того, уменьшение продолжительности потребления пищи может быть еще одним подтверждением геропротекторных свойств кортагена, поскольку известно, что ограничение калорийности питания

способствует уменьшению скорости старения и увеличению средней продолжительности жизни [Masoro H., 2000].

При гипокинезии наблюдалась ответная реакция организма по типу стресса, однако скорость ее развития и степень поведенческих сдвигов в значительной степени зависели or возраста экспериментальных животных. Во время гипокинезии наибольшие сдвиги в реализации основных форм поведения отмечались у молодых животных (рис. 8, А). Вероятно, это связано с установленным ранее фактом, что лейкоцитарная формула молодых крыс с высоким уровнем тревожности уже через 1 ч после начала ограничения подвижности соответствует стадии тревоги острого стресса, через 6ч- стадии резистентности, а через 24 ч появляются признаки перехода стресс-реакции в стадию истощения [Руденко Т.Н., 2004]

При ограничении подвижности у старых крыс по сравнению с молодыми развитие стресс-реакции происходило более медленно: только через 24 ч после начала гипокинезии лейкоцитарная формула свидетельствовала о развитии стадии тревоги острого стресса. Запаздывание стресс-реакции у стареющих животных многие авторы связывают со снижением содержания в структурах мозга биогенных аминов [Бажанова Е.Д., 1998] и уменьшением плотности адренорецепторов [Burnett A. et al., 1990]. О большем латентном периоде развития cipecc-реакции у старых крыс свидетельств) ют и результаты исследования активности про- и антиоксидантных систем при гипокинезии (рис. 3-6). Если после 24-часовой гипокинезии у молодых крыс наблюдался сдвиг равновесия в сторону интенсификации процесса ПОЛ, то у старых животных отмечалась преимущественная активация ферменгов антиоксидантной защиты (каталазы и СОД). Это согласуется с представлениями других авторов о том, что в первую схадию острого стресса происходит ингибирование ПОЛ, а активация происходит позже на фоне истощения компонентов антирадикальной защиты [Ерин А.Н., Гуляева ЫВ., 1994]. Во время гипокинезии нами установлено и повышение количества пробуждений, особенно у старых крыс, что можно объяснить увеличением вероятности спонтанной внутренней десинхронизации, развивающейся в процессе старения [Ашофф Ю., 1984].

Скорость восстановительных процессов после гипокинезии у старых крыс также была меньше, чем у молодых, о чем свидетельствовало соотношение форменных элементов в лейкоцитарной формуле. Если через сутки после гипокинезии у старых крыс регистрировали реакцию повышенной активации (по характеристикам близкой к стрессу), а через 3 суток - реакцию спокойной активации, то у молодых крыс через 1 сутки после гипокинезии лейкоцитарная формула соответствовала реакции спокойной активации, а через 3 суток - стадии ориентировки реакции тренировки. Вероятно, более медленным развитием ответных реакций организма на воздействие гипокинезии объясняются более длительные изменения в структуре поведения старых крыс, сохраняющиеся даже по прошествии 3-х суток после окончания стрессорного воздействия (рис. 8, Б, В).

Рис. 7. Реализация основных форм поведения животных в цикле бодрствование-сон после введения кортагена крысам разного возраста (% к контрольному уровню, определенному на 3-и сутки адаптации). А - 3-и сутки после начала введения, Б - 5-е сутки после начала введения, В - 1-е сутки после окончания введения Очередность столбцов в диаграмме: 1 - Я1 2 - Я2, 3 - Я3, 4 - Я4, 5 - Я5. б - Я6, 7- Я7, 8 - Я8 . * - достоверно по сравнению с контролем.

Рис. 8, Реализация основных форм поведения лаиютных в цикле бодрствование-сои у крыс в условиях гипоиинеши (Уо к контрольному уровню, определенному на 3-й сутки адаптации) А - во время ограничения подвижности, Б - 1-е сутки после окончания гипокинезии, В - 3-и сутки после окончания гипокинезии. Очередность столбцов в диаграмме: I -Rl.2-R2.3~ R3. 4 - R4, 5 - R5, б - R6, 7 - А7, 8- R8; * - достоверно по сравнению с коитрочем.

Так, на 1-е сутки после гипокинезии у молодых крыс при уменьшении продолжительности сна увеличивалась реализация вертикальной и горизонтальной локомоции, пищевого и питьевого поведения, что может быть компенсаторной реакцией на снижение времени мелкой двигательной активности и груминга. На 3-и сутки после окончания стрессорного воздействия у молодых крыс большинство поведенческих изменений, вызванных гипокинезией, нормализуется.

Поскольку двигательные реакции непосредственно направлены на уменьшение напряжения вегетативных гомеостатирующих систем (кровообращения, дыхания и др.) и снижение отрицательного влияния неспецифических проявлений стресса [Батуев А.С., 1986], перестройки поведения молодых крыс после гипокинезии можно считать адаптивными. Это предположение подтверждается мнением О.С. Адрианова [1980], считающего одним из основных проявлений адаптивных процессов такую реорганизацию систем, которая приводит к компенсации или восстановлению нарушенных функций.

По этим же причинам продолжающаяся редукция вертикальной и горизонтальной локомоции у старых крыс на протяжении 3-х суток после гипокинезии может привести к срывам высшей нервной деятельности, особенно у организмов со слабым типом нервной системы, в частности, у животных с высоким уровнем тревожности,

Именно снижение двигательной инициативы является характерным последствием акинезии из-за повреждения механизмов интеграции эмоционально-мотивационных и двигательных функциональных систем [Голубев В.Л., 1999; Rossi F., 1977]. В связи с этим увеличение продолжительности пищевого поведения и мелкой двигательной активности на 1-е и 3-и сутки после окончания обездвиживания (особенно в дневной период - в 2,5-3 раза) может носить как компенсаторный характер, так и мотивироваться определенным уровнем страха и выступать помехой защитной деятельности. Повышение времени груминга после обездвиживания скорее всего связано с его защитной функцией: снижением общего уровня возбуждения. Кроме того, одним из последствий гипокинезии явилась инверсия цикла «активность-покой», зарегистрированная у животных обеих возрастных групп и выражавшаяся не только в перераспределении различных форм двигательной активности между дневным и ночным временем суток, но и в увеличении продолжительности сна ночью и ее уменьшении днем. Такая инверсия может быть результатом описанных нами ранее сдвигов баланса моноаминов в отделах головного мозга старых и молодых крыс и нарушений циркадной ритмики выброса серотонина, который не только сам участвует в регуляции смены отдельных стадий сна и бодрствования, но и является метаболическим предшественником мелатонина [Лысенко А.В. и соавт., 2001].

Таким образом, несмотря на то, что во время обездвиживания наиболее сильные поведенческие и метаболические нарушения регистрировались у

молодых крыс, последствия гипокинезии оказались более тяжелыми для старых животных.

Такое утверждение мы делаем на основании более выраженных и продолжительных поведенческих и метаболических изменений у старых крыс (рис. 3-8). Это позволяет заключить, что молодые животные лучше адаптировались к гипокинетическому стрессу. Приспособительные возможности организмов в большой степени обеспечиваются высокой реактивностью ЦНС [Хайдарлиу С.Х., 1984], в основном, за счет изменения эффективности синаптической передачи [Воронин Л.Л., 1982]. Снижение с возрастом пластических свойств нейрональных и глиальных компонентов в совокупности с изменением активности про- и антиоксидантных систем может быть причиной более сильных и длительных нарушений структуры поведения у старых крыс.

Стресс-протекторное действие кортагена на крыс разного возраста в условиях гипокинезии нашло свое отражение и во влиянии пептида на структуру их поведения в цикле бодрствование-сон.

Изменения в поведении молодых крыс при гипокинезии на фоне предварительного введения кортагена были сходны с таковыми при стрессе без введения пептида за исключением менее значительного снижения продолжительности мелкой двигательной активности и груминга и менее выраженного усиления реализации релаксированного бодрствования, что согласуется с результатами определения типа адаптационной реакции, указывающего на развитие реакции спокойной активации.

Профилактическое введение кортагена старым крысам предотвратило усиление реализации мелкой двигательной активности во время обездвиживания (и, следовательно, повышение уровня тревожности) при повышении продолжительности релаксированного бодрствования по сравнению с показателями при ограничении подвижности без предварительного введения пептида. Наибольшее влияние кортагена на поведение молодых и старых крыс в условиях гипокинезии проявилось на 1-е и 3-и сутки после ее окончания.

Особенностью антистрессорного эффекта кортагена у молодых крыс явилось увеличение продолжительности сна и груминга (вместо преобладания релаксированного бодрствования) и более выраженная компенсаторная активация горизонтальной локомоции, особенно в дневной период на 1-3-и сутки после окончания обездвиживания.

Введение кортагена старым крысам также способствовало преобладанию поведенческого сна (особенно в ночное время) и препятствовало усилению мелкой двигательной активности в течение 3-х суток после окончания стрессорного воздействия.

Таким образом, на основании анализа данных физиологических и биохимических исследований можно заключить, что введение кортагена повышало резистентность организма, способствуя развитию состояния «преадаптации» у интактных крыс путем развития реакции активации у молодых и тренировки у старых животных, что сопровождалось

адаптивными перестройками в структуре поведения, иммуностимулирующим эффектом и сдвигом баланса в интенсивности про-и антиоксидантных процессов в сторону активации некоторых компонентов системы антиоксидантной защиты в мозге и крови.

Мощный антистрессорный и адаптогенный эффект кортагена в условиях гипокинезии проявлялся более выражено у старых крыс. Изменение интенсивности про- и антиоксидантных реакций явилось общим молекулярным механизмом реализации антистрессорного, антимутагенного и иммуностимулирующего эффектов кортагена в условиях гипокинезии, а также обеспечивало развитие адаптивного поведения во время и после ограничения подвижности, способствуя снижению уровня тревожности, что проявлялось в уменьшении продолжительности ' мелкой двигательной активности.

ВЫВОДЫ

1. Введение кортагена повышает резистентность организма животных, способствуя развитию состояния «преадаптации» у интактных крыс путем развития реакции активации у молодых и реакции тренировки у старых животных. Это сопровождается усилением локомоторной активности и уменьшением реализации пищевого поведения.

2. В условиях гипокинезии предварительное введение кортагена препятствует развитию стресс-реакции, способствуя ее замене на более эффективные и экономичные варианты резистентной стратегии адаптации. Об этом свидетельствуют изменение формулы «белой» крови, стабилизация мембран эритроцитов (судя по величине ВЭГ), снижение уровня МДА и интенсивности ХЛ, активация антиоксидантной защиты и перестройки в реализации основных форм поведения, специфичность и интенсивность которых зависит от возраста животного.

3. При введении кортагена интактным и помещенным в условия гипокинезии животным разного возраста происходит снижение уровня тревожности, на что указывает увеличение продолжительности поведенческого сна и релаксированного бодрствования и сокращение времени, затраченного на мелкую двигательную активность.

4. Антистрессорное влияние кортагена на основные формы поведения и адаптивные возможности организма в условиях гипокинезии осуществляется через модуляцию интенсивности СРО и активности ферментов антиоксидантной защиты и более выражено у старых животных.

5. Составной частью стресс-протекторного действия кортагена является его антимутагенный и иммуностимулирующий эффекты, что подтверждает геропротекторные свойства препарата.

6. Полученные результаты открывают широкие перспективы использования кортагена для управления поведенческими реакциями индивидов с высоким уровнем тревожности в условиях экстремальных воздействий.

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

1. С целью повышения эффективности использования кортагена как антистрессорного и адаптогенного препарата при проведении экспериментального и клинического изучения препарата рекомендуется проводить предварительное исследование уровня тревожности индивида.

2. С целью профилактики индуцированных гипокинезией нарушений на различных этапах онтогенетического развития рекомендуется использование кортагена.

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕДИССЕРТАЦИИ

Взаимосвязь интенсивности ПОЛ и поведения у крыс разного возраста при введении пептидов / А.В. Лысенко, Л.Г. Менджерицкая, Н.К. Елфимова, Н.А Краснова // Известия ВУЗов, Северо-Кавказский регион, Естественные науки. - 2005. - № 1. - С. 49-56.

Краснова Н.А. Механизмы «преадаптивного» действия коротких пептидов у крыс разного возраста/ НА Краснова, Е.В. Моргуль// Матер. 2-й межвузовской конференции молодых ученых, специалистов и студентов «Обмен веществ при адаптации и повреждении». - Ростов-на-Дону: Изд-воРГМУ,2003.-С. 60-61.

Краснова Н.А. Возрастные аспекты антистрессорных эффектов олигопептида кортагена при гипокинезии и физической нагрузке / Н.А. Краснова// Сб. тезисов студенческой научной конференции. - Ростов-на-Дону: Изд-во РГГТУ, 2004. - Ч. 2. - С. 96.

Лысенко А. В. Возрастные аспекты структурно-функциональных нарушений при гипокинезии и физической нагрузке/ А.В. Лысенко, НА Краснова // Сб: «Общетеоретические и методические проблемы физической культуры». - Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 2004. - С. 175183.

Лысенко А.В. Применение пептидов для коррекции нарушений в системе крови при стрессе/ А.В. Лысенко, A.M. Менджерицкий, Н.А. Краснова // Наука и образование. - 2003. - № 2. - С. 253-257.

Краснова Н.А. Возрастные аспекты стресс-протекторного действия тетрапептида у крыс с высоким уровнем тревожности // Автореф. дис. канд. мед. наук: 14.00.53 - СПб., 2005. - 22 с._

Формат 60x84 1/8. Объем 1,0 усл. п.л. Тираж 100 экз. Заказ 03-08. Бесплатно.

Подписано к печати 17.01.2005 Отпечатано с готоюго ориганал-макета Издательство «Система»

f ¡

16 cEri \

Оглавление диссертации Краснова, Наталия Александровна :: 2005 :: Санкт-Петербург

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ.

ВВЕДЕНИЕ.

ГЛАВА 1. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ.

1.1. Место и роль коротких пептидов в современной структуре фармакологической коррекции функциональных состояний при экстремальных воздействиях и старении.

1.2. Ограничение подвижности как стрессорный фактор, способствующий ускоренному старению.

1.3. Возрастные особенности адаптационных реакций индивидов с высоким уровнем тревожности.

ГЛАВА 2. МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

2.1. Постановка эксперимента.

2.2. Физиологические методы исследования.

2.3. Биохимические и биофизические методы.

2.3.1. Определение Н^Оз-люминолзависимой хемилюминесценции.

2.3.2. Определение уровня малонового диальдегида.

2.3.3. Исследование активности супероксиддисмутазы.

2.3.4. Определение активности каталазы.

2.3.5. Исследование суммарной пероксидазной активности.

2.3.6. Определение оксидазной активности церулоплазмина.

2.3.7. Исследование уровня внеэритроцитарного гемоглобина

2.3.8. Определение общего белка.

2.4. Гистологические методы исследования.

2.5. Цитогенетические методы.

2.6. Статистическая обработка результатов исследования.

ГЛАВА 3. РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ.

3.1. Влияние кортагена на изменение лейкоцитарной формулы крыс разного возраста в норме и при гипокинезии.

3.2. Изучение влияния кортагена на основные формы поведения животных в цикле бодрствование-сон у крыс разного возраста в норме и при стрессе.

3.2.1. Влияние кортагена на поведение интактных крыс.

3.2.2. Влияние гипокинезии на поведение крыс на фоне предварительного введения кортагена.

3.3. Исследование антимутагенной активности кортагена в норме и при стрессе.

3.4. Влияние кортагена на фагоцитарную активность лейкоцитов при ограничении подвижности животных.

3.5. Влияние кортагена на интенсивность про- и антиоксидантных процессов в мозге и крови крыс разного возраста при ограничении подвижности.

ГЛАВА 4. ОБСУЖДЕНИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАНИЯ.

ВЫВОДЫ.

Введение диссертации по теме "Геронтология и гериатрия", Краснова, Наталия Александровна, автореферат

Индивидуальная устойчивость организма в экстремальных ситуациях и преимущественные типы адаптационных реакций на внешние раздражения являются генетически детерминированными и передаются по наследству [Гуляева Н.В., Степаничев М. Ю.5 1997]. Существует прямая взаимосвязь вышеуказанных параметров с индивидуально-типологическими особенностями поведения, типом высшей нервной деятельности (ВНД), уровнем тревожности и др. [Вербицкий Е.В., 2003].

При резком ухудшении психической и физиологической адаптации у особей с низкой устойчивостью к экстремальным воздействиям возможно глубокое нарушение функций всех систем организма, что является причиной стремления многих людей искусственным способом улучшить свое психическое и физическое состояние. Использование с этой целью лекарственных веществ требует особой осторожности, так как многие препараты могут обладать опасными побочными эффектами (в том числе такими, как привыкание и зависимость).

В связи с вышеизложенным целью работы явилось изучение механизмов стресс-протекторного действия олигопептида кортагена при ограничении подвижности у молодых и старых крыс с высоким уровнем тревожности.

В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи исследования'.

1. Изучить влияние кортагена на основные формы поведения интактных и подвергнутых воздействию гипокинезии животных разного возраста с высоким уровнем тревожности

3. Выявить тип адаптационной реакции по соотношению форменных элементов белой крови после введения кортагена молодым и старым животным до начала гипокинезии или в условиях нормально функционирующего организма.

5. Исследовать действие кортагена на фагоцитарную активность лейкоцитов у крыс разного возраста в норме и при стрессе.

Научная новизна работы

Впервые установлено, что короткий пептид кортаген повышает резистентность организма при введении интактным и помещенным в условия 24-часовой гипокинезии молодым и старым животным с высоким уровнем тревожности, что сопровождается адаптивными перестройками в структуре поведения. В условиях ограничения подвижности антистрессорное и адаптогенное действие кортагена более выражено проявляется у старых крыс. Изменение интенсивности свободнорадикального окисления и активности ферментов антиоксидантной защиты является общим механизмом реализации антистрессорного, антимутагенного и иммуностимулирующего действия кортагена при гипокинезии, а также обеспечивает развитие адаптивного поведения животных во время и после ограничения подвижности, способствуя снижению уровня тревожности.

Основные положения, выносимые на защиту:

Теоретическое и практическое значение

Результаты исследования кортагена расширяют теоретические представления о роли коротких пептидов в механизмах коррекции экстремальных состояний организма в онтогенезе. Новые факты о взаимосвязи антистрессорного действия кортагена с индивидуально-типологическими особенностями организма открывают перспективы его практического применения не только как антимутагенного и иммуностимулирующего средства, но и как препарата, улучшающего адаптивный ответ у молодых и старых животных с высоким уровнем тревожности.

Материалы диссертации докладывались на 2-й межвузовской конференции молодых ученых, специалистов и студентов «Обмен веществ при адаптации и повреждении» (Ростов-на-Дону, 2003) и на конференции молодых ученых РГПУ (Ростов-на-Дону, 2004).

Заключение диссертационного исследования на тему "Возрастные аспекты стресс-протекторного действия тетрапептида у крыс с высоким уровнем тревожности"

выводы

Введение кортагена повышает резистентность организма животных, способствуя развитию состояния «преадаптации» у интактных крыс путем развития реакции активации у молодых и реакции тренировки у старых животных. Это сопровождается усилением локомоторной активности и уменьшением реализации пищевого поведения. В условиях гипокинезии предварительное введение кортагена препятствует развитию стресс-реакции, способствуя ее замене на более эффективные и экономичные варианты резистентной стратегии адаптации. Об этом свидетельствуют изменение формулы «белой» крови, стабилизация мембран эритроцитов (судя по величине ВЭГ), снижение уровня МДА и интенсивности ХЛ, активация антиоксидантной защиты и перестройки в реализации основных форм поведения, специфичность и интенсивность которых зависит от возраста животного.

При введении кортагена интактным и помещенным в условия гипокинезии животным разного возраста происходит снижение уровня тревожности, на что указывает увеличение продолжительности поведенческого сна и релаксированного бодрствования и сокращение времени, затраченного на мелкую двигательную активность. Антистрессорное влияние кортагена на основные формы поведения и адаптивные возможности организма в условиях гипокинезии осуществляется через модуляцию интенсивности СРО и активности ферментов антиоксидантной защиты и более выражено у старых животных.

Составной частью стресс-протекторного действия кортагена является его антимутагенный и иммуностимулирующий эффекты, что подтверждает геропротекториые свойства препарата.

Полученные результаты открывают широкие перспективы использования кортагена для управления поведенческими реакциями индивидов с высоким уровнем тревожности в условиях экстремальных воздействий.

ПРАКТИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ

Список использованной литературы по медицине, диссертация 2005 года, Краснова, Наталия Александровна

1. Августинович Д.Ф., Корякина Л.А. Выявление параметров тревожности у мышей линии C57BL/CJ, СВА /Lac и BALB/c под влиянием антагониста серотониновых рецепторов CiA. // Журн. высш. нервн. деят. — 2000. — Т. 50. № 8.-С. 95-101.

2. Адрианов О.С. Участие медиаторов в церебральных механизмах поведения // Вестник РАМН.- 1992.- № 7.- С. 3-7

3. Акопян В.П. Гипокинезия и мозговое кровообращение. М: Медицина.1999. 240 с.

4. Альперович Д.В., Лысенко A.B., Мационис А.Э., Менджерицкий A.M. Роль нейропептидов в механизмах адаптации к экстремальным состояниям. Ростов-на-Дону: Изд-во РГПУ, 1999. - 296 с.

5. Анисимов В.Н. современные представления о природе старения // Успехи совр. биол. 2000. - Т. 120. - С. 146-164.

6. Анисимов В.Н. Молекулярные и физиологические механизмы старения. — СПб.: Наука, 2003. 468 с.

7. Анисимов В.Н., Соловьев М.В. Эволюция концепций в геронтологии. -СПб.: Эскулап, 1999. 130 с.

8. Анисимов В.Н., Арутюнян A.B., Опарина Т.И. Возрастные изменения активности свободнорадикальных процессов в тканях и сыворотке крови крыс // Рос. Физиол. журн. им. И.М. Сеченова. 1999. - Т. 84. - С. 502-507.

9. Ю.Анохин П.К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1968. -278 с.

10. П.Арутюнян A.B., Дубинина Е.Е., Зыбина H.H. Методы оценки свободнорадикального окисления и антиоксидантной системы организма.-СПб.: Фолиант, 2000. 104 с.

11. Арушанян Э.Б., Щетинин Е.В., Батурин В.А. Временная динамика принудительного плавания крыс как адекватный критерий оценки специфической активности антидепрессантов // Фармакология и токсикология. 1990. - Т. 53, № 5. - С. 64-67.

12. Ашмарин И.П., Каразеева Е.П. Нейропептиды // В кн: Нейрохимия, под ред. Ашмарина И.П., Стукалова H.B. М., 1996. - С. 298-334.

13. М.Ашмарин И.П., Каменская М.А. Нейропептиды в синаптической передаче // Итоги науки и техники. ВИНИТИ, Сер. Физиология человека и животных. 1989. - Т. 34. - 184 с.

14. Ашмарин И.П. Элементы патологической физиологии и биохимии. М.: Изд-во МГУ, 1997.-238 с.

15. Ашофф Ю. (ред.) Биологические ритмы. М.: Мир, 1984. -310 с.

16. Бадыштов Б.А., Косенков Е.И., Середенин С.Б. Исследование содержания циклических нуклеотидов в мозге инбредных мышей при эмоционально-стрессовом воздействии // Бюлл. экспер. биол. и мед. 1992. ■ № 3. -С. 289-291.

17. Бажанова Е.Д. и соавт. Гипоталамическая регуляция функции коры надпочечников у старых и молодых крыс // Журн. эвол. биохим. и физиологии. 1998. - Т. 34, № 2. - С. 233-239.

18. Банин В.В., Каминская H.A., Коган Б.И. Клеточный цикл хондроцитов как показатель темпов формирования кости при гиподинамии // Матер. 7 всерос. симп. «Эколого-физиологические проблемы адаптации». Москва, 1994.-С. 26.

19. Батуев A.C. Физиология поведения. Нейрофизиологические закономерности. Л.: Наука, 1986. - 767 с.

20. Бианки B.JI., Филиппова Е.Б., Мурик С.Э. Межполушарная асимметрия «эмоционального резонанса» у крыс // Журн. высш. нерв. деят. — 1985. — Т. 35, №2.-С. 261.

21. Благинин A.A. Физиологическое обоснование системы повышения профессиональной работоспособности специалистов управления космическими аппаратами: Автореф. дис. . доктора мед. наук. СПб., 1997.-40 с.

22. Бобков Ю.Г., Виноградов В.М., Катков В.Ф., Лосев С.С., Смирнов A.B. Фармакологическая коррекция утомления. -М.: Медицина, 1984. 208 с.

23. Болдырев A.A. Карнозин. Биологическое значение и возможности применения в медицине. М.: Изд-во МГУ, 1998. - 320 с.

24. Брень А.Б., Гуськов Е.П., Ускова Н.И., Лысенко A.B. Генетические и биохимические механизмы адаптации млекопитающих к окислительному стрессу // XXX Совещание по проблемам ВИД, посвященное 150-летию И.П. Павлова. СПб., 2000. - С. 177-178.

25. Буреш Л., Бурешова О., Хьюстон Дж. Методики и основные эксперименты по изучению мозга и поведения. М., 1991. - 399 с.

26. Ванюшин Б.Ф., Бердышев Г.Д. Молекулярно-генетические механизмы старения. М., 1977. - 300 с.

27. Вербицкий Е.В., Чигринов И.А., Топчий И.А. Индивидуально-типологические особенности деятельности неспецифических систем мозга испытуемых с разной выраженностью тревожности // www.krinc.rnd.runnet.ru 2000.

28. Вербицкий Е.В. Психофизиология тревожности. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ.-2003.- 192 с.

29. Владимиров Ю.А., Азизова O.A., Дсев А.И. и соавт. Свободные радикалы в главных системах //Биофизика (Итоги науки и техники ВИНИТИ РАН). -М., 1991.-№29.-С. 1-252.

30. Воронин JI.JI. Анализ пластических свойств центральной нервной системы. Тбилиси: Мецниереба, 1982. - 301 с.

31. Гаркави JI.X., Квакина Е.Б., Уколова М.А. Адаптационные реакции и резистентность организма. Ростов-на-Дону: Изд-во РГУ, 1990. - 240 с.

32. Герштейн JI.M., Доведова E.JI. Многоуровневая нейрохимическая s организация мозга // Вестник РАМН. 1994. - № 1. - С. 30-33.

33. Голубев B.JI., Левин Я.И., Вейн A.M. Болезнь Паркинсона и синдром паркинсонизма. М.: МЕДпресс, 1999. - 416 с.

34. Гомазков O.A. Физиологически активные пептиды (справочное руководство). М.:ИПГМ, 1995. - 144 с.

35. Горбов Ф.Д., Лебедев В.И. Психоневрологические аспекты труда операторов. М., 1975. - 124 с.

36. Гостимский С. А., Дьякова М. И., Ивановская Е. И., Монахова М. А. Практикум по цитогенетике. М.:Изд. Моск. ун-та, 1974. - 172 с.

37. Григорьян В.Г., Тароян H.A., Агабабян А.Р. Исследование нейрофизиологических механизмов адаптации человека к монотонной операторской работе на дисплее // Матер. 7 всерос. симп. «Эколого-физиологические проблемы адаптации». Москва, 1994. - С. 69

38. Гуляева Н.В., Лузина H.Л., Левшина И.П., Крыжановский Г.Н. Стадия ингибирования перекисного окисления липидов при стрессе // Бюлл. эксперим. биол. и мед. 1988. - № 12. - С. 660-663.

39. Гуляева Н.В. Перекисное окисление липидов в мозге при адаптации к стрессу: Дис. докт. биол. наук. М., 1989. - 450 с.

40. Гуляева Н.В., Степаничев М.Ю. Биохимические корреляты индивидуально-типологических особенностей поведения крыс // Журн. высш. нерв. деят. 1997. - Т. 47. - № 2. - С. 329-338.

41. Гуськов Е.П., Шкурат Т.П., Цитогенетические последствия гипербарической оксигенации в рядах клеточных циклов периферической крови человека//Генетика. 1985. - Т. 21, № 8. - С. 1361-1367

42. Демьяненко C.B. Влияние ноотропа ГВС-111 на свободнорадикальные процессы в мозге и крови крыс разного уровня тревожности // Автореф. дис. . канд. биол. наук. Ростов-на-Дону, 2003. - 24 с.

43. Джалиашвили Т.А. Механизм модулирующего действия пептидов. -Тбилиси: Медниереба, 1989. 224 с.

44. Дичев Т.Г., Тарасов К.Е. Проблемы адаптации и здоровье человека. М., 1976.- 184 с.

45. Дьюсберри Д. Поведение животных: сравнительные аспекты. М.: Мир, 1981.-480 с.

46. Ерин А.Н., Гуляева Н.В., Никушкин Е.В. Свободнорадикальные механизмы в цереброваскулярных патологиях // Бюлл. эксп. биол. и мед.-1994.-№ 10.-С. 343-348.

47. Ерошенко Т.М., Титов С.А., Лукьянова Л.Л. Каскадные эффекты регуляторных пептидов // Физиология человека и животных. М., 1991. -Вып. 46.- 186 с.

48. Килинкарова H.H. Влияние олигопептидов вилона и эпиталона на свободнорадикальные процессы в мозге и крови крыс разного возраста при гипокинезии // Автореф. канд. биол. наук.- Ростов-на-Дону, 2004. -23 с.

49. Коваленко Е.А., Гуровский H.H. Гипокинезия. М., «Медицина», 1980. -320 с.

50. Колб В.Г., Камышников B.C. Справочник по клинической химии. -Минск: Беларусь, 1982. 366 с.

51. Кондрашова M.Ii., Каминский Ю.Г., Маевский Е.И. Яитарная кислота в медицине, пищевой промышленности, сельском хозяйстве. Пущино: ИТЭБФ РАН, 1997.-300 с.

52. Коркушко О.В., Хавинсон В.Х., Бутенко Г.М., Шатило В.Б. Пептидные препараты тимуса и эпифиза в профилактике ускоренного старения // СПб.: Наука, 2002. 202 с.

53. Коркушко О.В., Ярошенко Ю.Т. Максимальное потребление кислорода у мужчин в зависимости от возраста и уровня двигательной активности // Физиология человека. 1996. - Т. 22, № 4. - С. 100-103.

54. Королева C.B., Ашмарин И.П. Нейропептид У: многообразие и кажущаяся противоречивость функций. Анализ возможных опосредованных эффектов // Успехи физиол. наук. 2000. - Т. 31, № 1. - С. 31 -46.

55. Крапивыицкая Т.А., Разсолов H.A. Проблема адаптации к профессиональным условиям пилотов с явлениями нейроциркуляторной дистонии // Матер. 7 всерос. съезда «Эколого-физиологические проблемы адаптации». Москва, 1994. - С. 130.

56. Кругликов Р.И., Гецова В.М., Орлова Н.В. и др. Изменение содержания моноаминов в мозге влияет на реакцию активного резонанса // Журн. высш. нервн. деят. — 1995. — Т. 45. -№ З.-С. 551-554.

57. Кузнецов И.Н., Купрейчик С.К. Наркотики: социальные, медицинские и правовые аспекты. Минск: Новое знание, 2001. - 400 с.

58. Кузник Б.И., Морозов В.Г., Хавинсон В.Х. Цитомедины. СПб.: Наука, 1998.-310 с.

59. Кудаева JI.M. Гипокинезия как один из факторов становления гипертонии // Матер. 7 всерос. съезда «Эколого-физиологические проблемы адаптации». Москва, 1994. - С. 135.

60. Лакин Г.Ф. Биометрия. М.: Высш. шк., 1990. - 352 с.

61. Лебедева Л.И., Скорова С.В. О предельных явлениях при мутагенезе // ДАН СССР. 1985. - Т. 282. - № 1.-С. 173-176.

62. Левшина И.П., Гуляева Н.В. Зависимость влияния острого стресса на латерализацию продуктов перекисного окисления липидов в мозге от типологических особенностей поведения крыс // Бюлл. экспер. биол. и мед. 1991. - Т. 106. - № 3. - С. 568-572.

63. Лобзин B.C., Михайленко A.A., Панов А.Г. Клиническая нейрофизиология и патология гипокинезии. М.: Медицина, 1979. - 348 с.

64. Лысенко A.B., Менджерицкий A.M. Свойства и механизмы реализации биологических эффектов пептида, индуцирующего дельта-сон // Успехи совр. биологии. 1995. - Т. 115, № 6. - С. 729- 739.

65. Лысенко A.B., Ускова Н.И., Островская Р.У. Дипептидный ноотроп ГВС-111 предотвращает накопление продуктов ПОЛ при иммобилизации // Экспериментальная и клиническая фармакология. 1997. - № 5. - С. 15-18.

66. Лысенко A.B., Карантыш Г.В., Менджерицкий A.M. Участие моноаминов в изменении представленности основных форм поведения крыс разного возраста при гипокинезии // Нейрохимия. 2001. - Т. 18, № 2. - С. 132-141.

67. Лысенко A.B., Руденко Т.Н., Фатеева Л.В., Менджерицкий A.M. Применение пептидов для коррекции структурно-функциональных нарушений при гипокинезии // Нейрохимия. 2003. - № 4. - С. 18-24.

68. Лысенко A.M., Менджерицкий A.M., Волошина Г.Л., Михалева И.И. Нейрохимические механизмы влияния киоторфина на развитие адаптационных реакций крыс с высоким уровнем тревожности // Нейрохимия. 2004. - № 3. - С. 217-224.

69. Маклаков А.Г. Основы психологического обеспечения профессионального здоровья военнослужащих: Дис. . доктора психол. наук.-СПб, 1996.-393 с.

70. Малинин В.В. Механизмы действия синтетических пептидных тимомиметиков: Автореф. дисс. . доктора мед. наук. СПб., 2001. - 35 с.

71. Маслова М.Н. Активность мембранных ферментов эритроцитов при различных стрессорных воздействиях // Физиол. журн. им И.М. Сеченова. 1994.-№7.-С. 76-79.

72. Меерсон Ф.З., Пшенникова М.Г. Медицина и здравоохранение. Проблемы кардиологии. Вып. 3. М.: Союзмединформ, 1989. - 72 с.

73. Менджерицкий A.M., Лысенко A.B., Ускова Н.И. Протеолитические процессы в мозге и сыворотке крови крыс при гипокинезии и адаптивном влиянии ДСИП // Биохимия. 1995. - № 4. - С. 585-592.

74. Меньшиков В.В., Делекторская J1.H. Золотпицкая Р.П. Лабораторные методы исследования в клинике: Справочник. М.: Медицина, 1987. -368 с.

75. Молодавкин Г.М., Воронина Т.А., Мдзинашвили А.Л. Особенности влияния фармакологических веществ разных классов на вынужденное плавание у крыс // Нейрофармакология. 1994. - Т. 57, № 1. - С. 3-5.

76. Морозов В.Г., Хавинсон В.Х. Новый класс биологических регуляторов многоклеточных систем цитомедины // Успехи соврем. Биологии. - 1983. -Т. 96, вып. 3.-С. 339-352.

77. Морозов В.Г., Хавинсон В.Х., Малинин В.В. Пептидные тимомиметики. -СПб.: Наука, 2000.- 158 с.

78. Мурик С.Э. Межполушарная асимметрия и типологические особенности нервной системы у крыс // Журн. высш. нерв. деят. 1990. - Т. 40, № 5. -С. 963-968.

79. Никитин В.Н. Экспериментальные подходы к продлению жизни // Проблемы старения и долголетия. 1991. - Т. 1, № 1. - С. 5-10.

80. Никушкин Е.В., Крыжановский Г.Н., Тупеев И.Р., Бордюков М.М., Юзефова С.М. Антиоксидантные ферменты крови при эпилептической активности // Бюлл. эксперим. биол. и мед. 1987. - № 3. - С. 297-299.

81. Новиков B.C. (ред.) Программированная клеточная гибель // СПб: Наука, 1996.-268 с.

82. Новиков B.C., Шустов Е.Б., Горанчук В.В. Коррекция функциональных состояний при экстремальных воздействиях // СПб.: Наука, 1998. 544 с.

83. Осипов А.Н., Азизова O.A., Владимиров Ю.А. Активные формы кислорода и их роль в организме / В сб.: Успехи биологической химии. -М.: Наука, 1990. С. 180-209.

84. Панин Л.Е., Маянская H.H. Лизосомы: роль в адаптации и восстановлении. Новосибирск: Наука, 1987. - 200 с.

85. Погосян Г.Г., Налбандян P.M. Ингибирование липидной пероксидации супероксиддимутазой и церулоплазмином // Биохимия. 1983. - Т. 48, вып. 7. -С. 1129-1134.

86. Покровский A.A. (ред.) Биохимические методы исследования в клинике. -М.: Медицина, 1977. 168 с.

87. Розенфельд C.B. Спонтанный мутагенез у мышей разных линий при старении // Успехи геронтологии. 2001. - Т. 8. - С. 44-49.

88. Руденко Т.Н. Возрастные аспекты влияния эпиталамина на поведение крыс при гипокинезии и физической нагрузке: Автореф. дис. . канд. биол. наук. СПбю, 2004. - 21 с.

89. Рыбников В.Ю., Закуцкий Н.Г. Пептидная регуляция функций мозга. -СПб.: Фолиант, 2000. 40 с.

90. Рыжак Г.А., В.В. Малинин, Платонова Т.Н. Кортексин и регулчция функций головного мозга. СПб., ИКФ «Фолиант», 2003. - 208 с.

91. Свидерская Н.Е., Середенин С.Б. Королькова Г.А. Касечкин С.Н., Коштоянц О.Х. Пространственная организация ЭЭГ при генетически детерминированной эмоциональности у крыс // Журн. высш. нерв. деят. -2000. Т. 50. - № 3. - С. 447-455.

92. Селье Г. Новое о гормонах и механизмах действия. Киев: Наукова Думка, 1977. - 121 с.

93. Семенов В.А., Антошечкин А.Г., Трегубов A.A. Проблемы допингов на пороге нового века // Теория и практика физической культуры. 2002. -№2.-С. 17-24.

94. Середенин С.Б. Бадыштов Б.А., Незнамов Г.Г., Махнычева A.JL, Колотилинская Н.В., Надоров С.А. Прогноз индивидуальных реакций на эмоциональный стресс и бензодиазепиновые транквилизаторы // Эксп. и клинич. фармакология. 2001. - Т. 64, № 1. - С. 3-12.

95. Середенин С.Б., Дурнев А.Д. Фармакологическая защита генома. -ВИНИТИ М, 1992. 160 с.

96. Стальная И.Д., Гаришвили Т.Г. Метод определения малопового диальдегида с помощью тиобарбитутовой кислоты // Современные методы в биохимии. М.: Медицина, 1977. - С. 66-68.

97. Степаничев М.Ю., Лазарева H.A., Моисеева Ю.В., Онуфриев М.В., Митрохина О.С., Гуляева Н.В. Окислительный стресс в мозге: роль в нейродегенеративных и пластических изменениях // XXX совещание по проблемам ВНД. М., 2000. - С.23-25.

98. Умрюхин А.Е., Ландграф Р. Содержание серотонина в структурах головного мозга у крыс с врожденными различиями в двигательной активности // Журн. высш. нервн. деят. 2002. - Т.'52, № 3. - С. 374-376.

99. Фатеева Л.В. Механизмы стресс-протекторного действия коротких пептидов у крыс разного возраста: Автореф. дисс. . канд. мед. наук. -СПб, 2002.-21 с.

100. Федоров И.В. Обмен веществ при гиподинамии. М., 1982.- 276 с.

101. Фролькис В.В. Старение: воспоминание о будущем // Лшування та Д1агностика. 1998. - № 1. - С. 14.

102. Фролькис В.В., Мурадян Х.К. Экспериментальные пути продления жизни. Л.: Наука, 1988. - 239 с.

103. Хавиисоп В.Х. Итоги изучения и применения пептидных биорегуляторов в геронтологии // Матер, симпоз. «Геронтологические аспекты пептидной регуляции функций организма». СПб.: Наука, 1996. -С. 84-85.

104. Хавинсон В.Х., Анисимов В.Н. Пептидные биорегуляторы и старение. -СПб.: Наука. 2003. - 223 с.

105. Хавинсон В.Х., Кветной И.М., Южаков В.В., Попучиев В.В., Коновалов С.С. Пептидергическая регуляция гомеостаза. СПб.: Наука, 2003. -194 с.

106. Хавинсон В.Х., Морозов В.Г. Пептиды эпифиза и тимуса в регуляции старения. СПб.: Фолиант, 2001. - 160 с.

107. Хавинсон В.Х., Морозов В.Г., Анисимов В.Н. Влияние эпиталамина на свободнорадикальные процессы у человека и животных // Успехи геронтологии. 1999. - № 3. - С. 133-142.

108. Хавинсон В.Х., Мыльников C.B. Влияние эпиталона на возрастную динамику ПОЛ у Drosophila melanogaster // Бюлл. экспер. биол. и медицины. 2000. - № 11. - С. 585-588.

109. Хайдарлиу С.Х. Функциональная биохимия адаптации. Кишинев: «Штиинца», 1984. - 264 с.

110. Хасина Э.И., Кириллов О.И. Стрессовые механизмы гипокинезии. -Владивосток: ДВНЦ АН СССР, 1987. 45 с.

111. Шестаков В.А., Бойчевская Н.С., Шерстнев М.П. Хемилюминесценция плазмы крови в присутствии перекиси водорода // Вопр. мед. химии. -1972.-№2.-С. 132-137.

112. Ames В. Which are the significant environmental mutagens and antimutagcns? // Mutat. Res. 1983. - V. 113. - P. 223-224.

113. Birkmayer W., Knoll J., Rieder P. Increased life expectancy resulting from L. Deprenyl addition to Madopar treatment in Parkinson's disease: a long-term study//J. Neurol Transmiss. 1985. - V. 64. - P. 113-127.

114. Choen M, Shirley P., De Chatelet L. // Clin. Chem. 1983. - V. 29. - P. 513515.

115. Culter R. Human longevity and aging: possible role of reactive oxigen species // Ann. N.Y. Acad. Sci. 1991. - V. 621. - P. 1-28.

116. De Benedictis G., Tan Q., Jeune B. Recent advances in human gene-longevity association studies // Mech Ageing Dev. 2001. - V. 122. - P. 909920.

117. Erlwander R., Unmack M., Grondahl M. Effect of age on vasoactiveintestinal polypeptide-induced short-circuit current in porcine jejunum // Сотр. Biochem. Physiol. Mol. Integr. Physiol. 1999. - V. 124, № l.-P. 29-33.

118. Faden N., Maciejewski N. // J. Reticuloendoth. Soc. 1981. - V. 30. -P. 219-226.

119. Freeman J. Aging: in history and literature. — N.Y., London: Human Sciences Press, 1979. 161 p.

120. Franceschi C., Bonafe M., Valensin S. Inflammo-aging: an evolutionary perspective on immunesenescnece // Ann. N.Y. Acad. Sci. -2000. V. 908. -P. 244-254.

121. Harman D. Role of free radicals in aging and disease // Ann. N.Y. Acad. Sci. 1992. -V. 673. -P.126-141/

122. Hayflick L. Intracellular determinants of call aging // Mech. Ageing Dev. -1984.-V. 28, №2-3.-P. 177-185.

123. Kovalenko E., Kasyan I., Vacelc A. Adaptation to microgravity and hypokinesia// Congr. Int. Soc. For Pathophysiol, Moscow, 1991. P. 354-355.

124. Mabry T., Gold P., McCarty R. Stress. Basic mechanisms and clinical implications. New York, 1995. - P. 512-523.

125. Masoro E. Caloric restrictionand aging: an update // Exp. Gerontol. 2000. -V. 35.-P. 299-305.

126. Mondadori C., Bhatnagar A., Borkowski J., Hauster A. Involvement of a steroidal component in the mechanism of action of piracetam-like nootropics // Brain Res. 1990. - 506. - P. 101-108.

127. Morley A. The somatic mutation theoiy of aging // Mutat Res. 1995. -V. 338.-P. 19-23.

128. Ojami J., Masters C.L., Opeskin K., McKelie P., Byrne E. // Mech. Ageing Dev. 1999. - Nov. 2; 11 l(l):39-47.

129. Ooka H., Shinkai T. Effects of chronic hyperthyroidism on lifespan of the rat // Mech. Aging Dev. 1986. - V. 33. - P. 275-282.

130. Reiger R., Michaelis A., Takenisa S. Low temperature between conditioning and challenge treatment prevents the "adaptive response" of Vicia faba root tip meristem cells // Mutat. Res. 1992. - V. 282, N2. - P. 69-72.

131. Rose M. Evolutionary Biology of Aging. -N.Y.: Oxford Univ Press. 1991. -221 p.

132. Rossi G.F. An attempt at interpretation of the apallic syndrome on the basic of experimental findings // The apallic syndrome. Monographien aus dem Gesamtgebiete der Psychiatrie. Berlin, 1977. - Bd 14. - S. 166-124.

133. Salo D., Lin S., Pacifici R., Davies K. SOD is preferentially degraded by a proteolytic system from red blood cells following oxidative modification by hidrogen peroxide // Free Radical Biol, and Med. 1988. - V. 5. - P. 335-339.

134. Samson L., Cairns J. A new pathway for DNA repair in Escherichia coli // Nature. 1977. - V. 267. - № 5608. - P. 281-283.

135. Schacterle G., Pollack R. A simplified method for the quantitative assay of small amount of protein in biologic material // Anal. Biochem. 1973. - Vol. 51. -N2. - P. 654-655.

136. Selvaraj R, Sbarra A., Thomas G. // J. Reticuloendoth. Soc. 1982. - V. 31. -P. 3-16.

137. Shimazu S., Katsuki H., Akaike A. // Eur. J. Pharmacol. 1999. - Jul. 14; 377(1): 29-34.

138. Schoemaker H., Nicholson V.J. Kerlush S., Crable J.C. The role cyclic nucleotide in physiological and pharmacological reward responses // Brain Res. 1982. - Vol. 235. - № 2. - P. 253-264.

139. Tigranian R. Brain opioid system in stress and its dependence on state of catecholaminergic system // J. of Neurochemistry. 1998. - V. 71, Suppl. 1. - P. S 48B.

140. Verbitzky E., Topchy I., Ktrtpakova N., Lysenko A., Alperovich D. A comparative investigation of the behavioral effect of DSIP and neokiotorphin // European J. of Neuroscience. 1998. - V. 10, Suppl 10. - P. 424.

141. Vijg J., Dolle M. Large genome rearrangements as a primary cause of aging // Mech. Ageing Dev. 2002. - V. 123. - P. 907-915.

142. White A. R. // J. Neuroscience. Nov. 1, 1999. - 19(21): 9170-9179.

143. Wolff S., Olivieri G., Afzal V. Adaptation of human lymphocytes to radiation or chemical mutagenes: Differences in cytogenetic repair // In: G. Obe and A. Natarajan (Eds), Chromosomal Aberrations. Berlin: Springer, 1990. -P. 140-150.

144. Zaidi A., Michaelis M.L. Effects of reactive oxigen species on brain synaptic plasma membrane Ca(2+)-ATPase // Free Radic. Biol. Med. 1999. - Oct; 27(7-8):810-827.