Автореферат и диссертация по медицине (14.03.06) на тему:Участие структур расширенной миндалины в подкрепляющем действии наркогенов

На правах рукописи

ЛЮБИМОВ Андрей Владимирович

УЧАСТИЕ СТРУКТУР РАСШИРЕННОЙ МИНДАЛИНЫ В ПОДКРЕПЛЯЮЩЕМ ДЕЙСТВИИ НАРКОГЕНОВ

14.03.06 - фармакология, клиническая фармакология 03.03.01 - физиология

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук

6 ДЕК 2012

Санкт-Петербург 2012

005056642

Работа выполнена в Федеральном государственном казенном военном образовательном учреждении высшего профессионального образования «Военно-медицинская академия им. С.М.Кирова» Министерства обороны Российской Федерации

Научные руководители:

доктор медицинских наук профессор Шабанов Петр Дмитриевич доктор биологических наук профессор Лебедев Андрей Андреевич

Официальные оппоненты:

Родичкин Павел Васильевич, доктор медицинских наук, профессор, ФГКВОУ ВПО «Военно-медицинская академия им. С.М.Кирова» МО РФ, старший преподаватель кафедры военной психофизиологии

Якимовский Андрей Федорович, доктор медицинских наук, профессор, ГБОУ ВПО «Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. И.П.Павлова» МЗ РФ, заведующий кафедрой нормальной физиологии

Ведущая организация:

Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Северо-Западный государственный медицинский университет имени И.И.Мечникова» МЗ РФ

Защита состоится « 25 » декабря 2012 года в 13.00 часов на заседании совета по защитам докторских и кандидатских диссертаций Д 215.002.07 на базе ФГКВОУ ВПО «Военно-медицинская академия им. С.М.Кирова» МО РФ (194044, Санкт-Петербург, ул. Акад. Лебедева, д.6).

С диссертацией можно ознакомиться в фундаментальной библиотеке ФГКВОУ ВПО «Военно-медицинская академия им. С.М.Кирова» МО РФ.

Автореферат разослан «_» ноября 2012 года

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор медицинских наук профессор

Богомолов Борис Николаевич

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. Структуры расширенной миндалины (extended amygdala) во многом обеспечивают эмоционально-мотивационные эффекты наркогенов (Воеводин Е.Е., 2007; Koob G.F., 2009; Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2011). Структурно система расширенной миндалины состоит из стриатонодобных ГАМК-ергических клеток и содержит большое количество кортиколиберина (кортикотропин-рилизинг гормона; или КРГ) (Bruijnzeel A.W., Gold M.S., 2005). Она рассматривается как основа экстрагипоталамической системы КРГ, влияя на стресс-зависимое поведение, инициируя эмоционально-мотивированные ответы и опосредуя анксиогенные эффекты КРГ (Sarnai Z. et al., 2001; Koob G.F., 2009). По сути, центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски являются центральным звеном в обеспечении эмоциогенных реакций, опосредуемых психонейроэндокринными механизмами (Шаляпина В.Г., Шабанов П.Д., 2005; Waraczynski M., 2006, 2010). С этих позиций, ядра ложа конечной полоски посредством ГАМК-ергических нейронов активируют паравентрикулярные ядра гипоталамуса, обеспечивая высвобождение ггаюталамического КРГ. С другой стороны, ядра ложа конечной полоски через активацию системы КРГ связаны с голубым пятном, а через него имеют прямой выход на миндалину (Waraczynski M., 2008). Миндалина, в свою очередь, оказывает прямое тормозящее действие на ядра ложа конечной полоски (включаются как ГАМК-ергические, так и КРГ-опосредованные механизмы). Норадренергические связи голубого пятна реализуются возбуждением гиппокампа посредством глутамата активирующего ядра ложа конечной полоски и паравентральных ядер гипоталамуса через вентральный норадренергический пучок (Shabanov P.D., 2008). Таким образом, ядра ложа конечной полоски выполняют координирующую роль в осуществлении связанных с КРГ и классическими медиаторами (дофамин, ГАМК, норадреналин) эмоциогенных реакций, главным образом реакций стресса. В исследованиях лаборатории проф. П.Д.Шабанова (Шабанов П.Д. и соавт., 2002; Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2007; Shabanov P.D., 2008) показана возможность прямого управляющего действия со стороны центрального ядра миндалины на гипоталамус посредством механизмов, вовлекающих КРГ и дофамин. Этот механизм принципиально значим для реализации подкрепляющих эффектов разных наркогенов. По-видимому, этим двум структурам расширенной миндалины - центральному ядру миндалины и ядрам ложа конечной полоски - и принадлежит координирующая роль в формировании эмоциональных стресс-реакций, опосредуемых как медиаторами, так и нейропептидами (КРГ, в частности).

Вместе с тем, в механизмах подкрепления и зависимости до сих пор не определено значение общих (механизмы стресса с участием КРГ) и частных (нейромедиаторные, главным образом, ГАМК- и дофаминергические)

механизмов, запускающих позитивную эмоциогенпую реакцию, в том числе и опосредованных наркогенами. Это определило цель настоящей работы. Цель исследования:

Изучить значение рецепторов КРГ, дофамина и ГАМК структур расширенной миндалины (центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски) для реализации механизмов подкрепления и зависимости от наркогенов у крыс. Задачи исследования:

1) Исследовать реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса при активации и блокаде рецепторов КРГ (астрессин) в структурах расширенной миндалины (центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски) у крыс.

2) Исследовать реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса при активации и блокаде рецепторов дофамина (5СН23390, сульпирид) в структурах расширенной миндалины у крыс.

3) Исследовать реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса при активации и блокаде рецепторов ГАМК (бикукуллин) в структурах расширенной миндалины у крыс.

4) Провести фармакологический анализ с участием психоактивных средств стимулирующей и гипноседативной направленности для выяснения значения структур расширенной миндалины (центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски) в реализации подкрепляющих эффектов наркогенов (фенамин, фентанил, этаминал-натрий, лей-энкефалин).

Научная новизна. В результате проведенных исследований получены новые данные об общих механизмах формирования зависимости от психоактивных средств в эксперименте на основе изучения и сравнения наркогенных свойств психостимуляторов (фенамин), препаратов опийной группы (фентанил), гипноседативных средств (этаминал-натрий) и нейропептидов (лей-энкефалин). Показано, что подкрепляющие (наркогенные) свойства данных психоактивных веществ реализуются через структуры расширенной миндалины (центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски). Эти структуры оказывают модулирующее влияние на латеральный гипоталамус, обусловливая усиление или ослабление самостимуляции. В механизмы этой модуляции вовлекаются рецепторы КРГ, дофамина и ГАМК. КРГ прямо активирует латеральный гипоталамус посредством специфических рецепторов (путей). ГАМК осуществляет отрицательное (тормозящее) действие. Через Огрецепторы дофамина реализуется прямое положительное (активирующее) действие на латеральный гипоталамус, а В2-рецепторы дофамина ядра ложа конечной полоски ограничивают положительные эффекты наркогенов. Блокируя рецепторы КРГ, дофамина и ГАМК в структурах расширенной миндалины, можно устранить подкрепляющие эффекты опиатов (фентанил) и опиоидов (лей-энкефалин), а также значительно снизить эффекты психостимуляторов (фенамин) и барбитуратов (этаминал-натрий). Данный феномен важен для разработки методов биологической профилактики зависимости от разных

наркогенов, суть которой состоит в поиске и изучении средств, устраняющих или уменьшающих подкрепляющие свойства наркогенов.

Научно-практическая значимость. Полученные результаты позволяют методически обосновать и адекватно оценить подкрепляющие (наркогенные) свойства синтетических наркогенов и нейропептидов в экспериментальных условиях с помощью относительно простых поведенческих тестов, основанных на изучении безусловного подкрепления (самостимуляция латерального гипоталамуса) у крыс. Доказано, что подкрепляющие эффекты разных наркогенов (психостимуляторов, препаратов опийной группы, гипноседативных средств и нейропептидов) опосредуются центральными механизмами стресса, связанными с участием рецепторов КРГ, дофамина и ГАМК системы расширенной миндалины (центрального ядра миндалины и ядра ложа конечной полоски). Эти эффекты можно снизить путем блокады соответствующих рецепторов их антагонистами (астрессин, бикукуллин, 8СН23390). Фармакологический анализ показал, что наиболее важны для коррекции подкрепления, активируемого наркогенами, рецепторы КРГ, дофамина и ГАМК. Полученные данные открывают перспективу поиска средств, обладающих антагонистической активностью в отношении рецепторов КРГ, дофамина и ГАМК для коррекции алкогольной и наркотической зависимости.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Блокада рецепторов КРГ, дофамина, ГАМК, а также входящих ионных токов Ыа+ в нейронах центрального ядра миндалины и/или в ядре ложа конечной полоски меняет подкрепляющие эффекты наркогенов (фенамина, фентанила, этаминала-натрия и лей-энкефалина), что указывает на важное значение этих структур расширенной миндалины в регуляции подкрепления, активируемого психоактивными веществами.

2. Для реализации механизмов самораздражения гипоталамуса, активируемых разными наркогенами, наиболее значимы рецепторы КРГ, дофамина и ГАМК, локализованные в структурах расширенной миндалины. Блокируя данные рецепторы, можно устранить подкрепляющие свойства наркогенов опиатной и опиоидной природы и значительно уменьшить действие психостимуляторов и барбитуратов.

3. Центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски оказывают управляющее влияние на гипоталамус, которое имеет преимущественно КРГ-, ГАМК- и дофаминергическую природу. КРГ прямо активирует латеральный гипоталамус посредством специфических рецепторов (путей). ГАМК осуществляет отрицательное (тормозящее) действие. Через Ог рецепторы дофамина реализуется прямое положительное (активирующее) действие на латеральный гипоталамус, а 02-рецепторьт дофамина ядра ложа конечной полоски ограничивают положительные эффекты наркогенов. Реализация результатов работы. Материалы исследования используются в лекционном курсе кафедры фармакологии и кафедры нормальной физиологии

Военно-медицинской академии имени С.М.Кирова, кафедры наркологии Северо-Западного государственного медицинского университета им. И.И. Мечникова, кафедры нервных болезней и психиатрии и кафедры специализированной терапии Института медицинского образования Новгородского государственного университета им. Ярослава Мудрого. Работа выполнена в соответствии с плановыми научно-исследовательскими разработками Военно-медицинской академии им. С.М.Кирова. Материал диссертации вошел в грантовые разработки Российского фонда фундаментальных исследований РАН (РФФИ №10-04-00473а). Апробация и публикация материалов исследования- Материалы, вошедшие в диссертацию, доложены на 11-й международной конференции «Стресс и поведение» (Санкт-Петербург, 2008); 26-м международном конгрессе Международного общества нейропсихофармакологии (Мюнхен, 2008), II съезде физиологов СНГ (Кишинев, 2008), 3-й международной конференции «Экспериментальная и клиническая фармакология» (Минск, 2009); 5-й международной конференции «Биологические основы индивидуальной чувствительности к психотропным средствам» (Москва, 2010), 23-м международном конгрессе Европейского общества нейропсихофармакологии (Амстердам, 2010), международной конференции «Новые технологии в медицине и экспериментальной биологии» (Рио-де-Жанейро, 2011). По теме диссертации опубликованы 15 научных работ, в том числе 7 работ в журналах, рекомендованных ВАК.

Работа рассмотрена и одобрена комитетом по этике Военно-медицинской академии им. С.М.Кирова.

Апробация диссертации прошла на совместном заседании кафедр фармакологии и нормальной физиологии Военно-медицинской академии им. С.М.Кирова.

Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, главы обзора литературы, материалов и методов исследования, двух глав результатов собственных исследований, обсуждения результатов, заключения, выводов, практических рекомендаций, списка литературы. Работа изложена на 111 страницах машинописного текста, иллюстрирована 8 рисунками и 16 таблицами. Библиографический указатель содержит 194 наименований, в том числе 51 отечественных и 143 иностранных.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Выбор животных. Опыты выполнены на 224 крысах самцах Вистар массой 200-250 г, полученных из питомника Рапполово РАМН (Ленинградская область). Животных содержали в группе по 5 особей в стандартных пластмассовых клетках при свободном доступе к воде и пище в условиях

инвертированного света 8.00-20.00 при температуре 22±2°С. Все опыты проведены в осенне-зимний период.

Вживление электродов и католь в структуры мозга. Вживление электродов в мозг крысам проводили под нембуталовым наркозом (50 мг/кг) с использованием стерсотаксического прибора фирмы «Medicor», Венгрия. Билатерально в латеральное гипоталамическое ядро вживляли нихромовые монополярные электроды в стеклянной изоляции (диаметр электрода 0,25 мм, длина оголенного кончика 0,25-0,30 мм, его толщина 0,12 мм) по следующим координатам: АР = 2,5 мм назад от брегмы, SD = 2,0 мм латерально от сагитального шва, Н = 8,4 мм от поверхности черепа (König K.P., Klippel A.A., 1963). Индифферентный электрод из нихромовой проволоки закрепляли па черепе животного. Все электроды коммутировались на микроразъеме, который фиксировался на черепе самотвердеющей пластмассой.

Металлические направляющие канюли из нержавеющей стали диаметром 0,2 мм вживляли униполярно в правое центральное ядро миндалины одновременно с гипоталамическими электродами по следующим координатам: АР = 2,8 мм назад от брегмы, SD = 3,9 мм латерально от сагитального шва, Н = 8,2 мм от поверхности черепа, либо в правое ядро ложа конечной полоски по координатам: АР =0,5 мм назад от брегмы, SD = 1,5 мм латерально от сагитального шва, Н = 6,7 мм от поверхности черепа согласно атласу K.P. König и A.A. Klippel (1963). При внутриструктурном введении веществ в направляющие вставляли металлические микроканюли диаметром 100 мкм, кончик которых был на 0,2 мм длиннее направляющей. Канюли фиксировали на черепе животного самотвердеющей пластмассой и после операции закрывали специальным колпачком, который временно снимали для введения веществ в структуру мозга.

Поведенческие эксперименты начинали не ранее 10 дней после операции. По окончании всех опытов производили морфологический контроль локализации кончиков электродов на серии фронтальных срезов мозга, которые окрашивали по методу Ниссля, предварительно производили коагуляцию через вживленные электроды током силой 1 мА в течение 30 с.

Методы самораздражения мозга у крыс. Через 10 дней после вживления электродов в мозг крыс обучали нажимать на педаль в камере Скиннера для получения электрического раздражения мозга (прямоугольные импульсы отрицательной полярности, 1 мс, 100 Гц, в течение 0,4 с, пороговые значения тока в режиме «фиксированных пачек»). Частота и длительность нажатий регистрировались автоматически. Анализировали частоту и время каждого нажатия на педаль. На основании этих результатов вычисляли коэффициент «рассогласования» (Лебедев A.A., Шабанов П.Д., 1992), который является удобным дополнительным показателем для оценки действия фармакологических препаратов.

Фармакологические вещества, используемые для анализа двигательных и эмоциональных форм поведения. Для фармакологического анализа

использовали психомоторный стимулятор фенамин (1 мг/кг), синтетический опиатный аналгетик фентанил (ОД мг/кг), барбитурат этаминал-натрий (5 мг/кг), опиоид лей-энкефалин (0,1 мг/кг), которые вводили внутрибрюшинно за 30 мин до изучения самостимуляции (после определения фоновых ее значений). Астрессин (неизбиральный антагонист рецепторов КРГ), лидокаин (блокатор входящих Na+ каналов), бикукуллин (антагонист ГАМКА-рецепторов), сульпирид (антагонист 02-рецепторов дофамина) и SCH23390 (антагонист Dr рецепторов дофамина), все по 1 мкг (Sigma, США) вводили внутриструктурно в центральное ядро миндалины или в ядро ложа конечной полоски через вживленную канюлю. Субстанции веществ растворяли в дистиллированной воде и вводили в объеме 1 мкл/мин с помощью микроинъектора СМА-100 (Швеция) в течение 1 мин за 10-15 мин до тестирования после определения исходных значений самораздражения латерального гипоталамуса. Статистическая обработка полученных материалов. Выборка для каждой группы животных составила не менее 10-12 крыс. Полученные результаты обрабатывали статистически с использованием t-критерия Стьюдента, непараметрического критерия U Вилкоксона-Манна-Уитни, таблиц B.C. Генеса (1967), дисперсионного анализа по методу ANO VA. Данные обрабатывали на персональном компьютере.

РЕЗУЛЬТАТЫ СОБСТВЕННЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Значение системы кортиколиберина и дофамина в миндалине для подкрепляющих эффектов психоактивных веществ

Крысам самцам Вистар вживляли биполярные электроды в латеральный гипоталамус для изучения реакции самостимуляции в камере Скиннера и микроканюли в центральное ядро миндалины для введения фармакологических веществ (1 мкл на инъекцию). Исследования показали, что при системном введении фенамин (1 мг/кг) на 37%, фентанил (ОД мг/кг) на 18%, этаминал-натрий (5 мг/кг) на 27% повышали, а астрессин (1 мкг), неизбирательный антагонист рецепторов КРГ, при внутриамигдалярном введении на 55% снижал самостимуляцию латерального гипоталамуса (табл. 1). Параллельно изменялся и коэффициент «рассогласования». Например, в случае введения фенамина 1 мг/кг коэффициент «рассогласования» уменьшался с 0,20±0,03 в контроле до 0,08±0,02 после инъекции препарата (р< 0,05), в случае введения фентанила ОД мг/кг - с 0,20±0,02 в контроле до 0ДЗ±0,02 после инъекции препарата (р< 0,05), а при сочетанном применении астрессина и фентанила - с 0,25+0,04 в контроле до 0,37+0,04 после применения препаратов.

Напротив, лей-энкефалин (0,1 мг/кг) достоверно не менял основного показателя самостимуляции мозга (число нажатий на педаль). Вместе с тем, коэффициент «рассогласования» в этом случае умеренно уменьшался с 0,23±0,02 в контроле до 0Д7±0,02 после инъекции препарата, что указывает на наличие у лей-

энкефалина умеренных подкрепляющих свойств. На фоне блокады рецепторов КРГ в миндалине астрессином фенамин и этаминал-натрий сохраняли свое психоактивирующее действие, фентанил его не проявлял, а лей-энкефалин потенцировал тормозное действие астрессипа на самостимуляцию, снижая число нажатий на педаль в 4 раза и повышая коэффициент «рассогласования» в 1,6 раза.

Таблица 1

Влияние фенамина, фентанила, этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самосгамуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения

астрессина в миндалину

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования»

до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения

№С1, 0,9% раствор (контроль) 402,4+28,2 (100±7) 408,4±40,8 (101±10) 0,23±0,04 (100+17) 0,20+0,04 (87±20)

Астрессин, 1 мкг 407,9+44,8 (100±11) 183,6±25,7**## (45±14) 0,21+0,03 (100+14) 0,25±0,04 (119+19)

Фенамин, 1 мг/кг 392,0±55,8 (100±9) 537,1±45,7*# (137+11) 0,20±0,03 (100+15) 0,08±0,02*# (40±10)

Астрессин + фенамин 183,6±25,7 (45±14) 461,0±69,2*## (113±15) 0,25±0,04 (100+16) 0,24±0,04 (96+16)

Фентанил, 0,1 мг/кг 414,6±82,2 (100+20) 489,7+53,9 (118±11) 0,20±0,02 (100+10) 0,13±0,02* (65+10)

Астрессин + фентанил 186,8±26,1 (45 ±14) 178,5+23,2** (43±13) 0,25+0,04 (100+16) 0,37+0,04*# (148+16)

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 384,9+45,3 (100±11) 503,4+70,4* (127+14) 0,18+0,02 (100+11) 0,13+0,02* (72+11)

Астрессин + этаминал- натрий 169,9+23,8 (45±14) 550,9±77,1**### (139+14) 0,25±0,04 (100+16) 0,12±0,02**# (48±8)

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 363,6±70,6 (100+19) 323,1+29,1 (89+9) 0,23±0,02 (100±9) 0,17±0,02 (74+9)

Астрессин + лей-энкефалин 188,6±26,4 (45±14) 46,1±1,4***# (11±3) 0,25±0,04 (100±16) 0,39±0,05*## (156+20)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Аналогичные изменения самостимуляции латерального гипоталамуса наблюдали после введения лидокаина (1 мкг) в центральное ядро миндалины. Сам лидокаин на 29% снижал показатели самостимуляции, проявляя сходный с

астрессином, но менее выраженный блокирующий эффект. На его фоне фенамин (1 мг/кг) и этаминал-натрий (5 мг/кг) сохраняли свое психоактивирующее действие (табл. 2).

Таблица 2

Влияние фенамина, фентанила, этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения

лидокаина в миндалину

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования»

до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

МаС1,0,9% раствор (контроль) 300,6±22,4 (100±7) 312,6+34,4 (104+11) 0,18±0,02 (100+10) 0,17±0,02 (97±4)

Лидокаин, 1 мкг 321,2±33,5 (100±11) 228,1±28,9* (71+9) 0,21±0,03 (100±11) 0,25±0,04 (119+12)

Фенамин, 1 мг/кг 314,5+30,9 (100±9) 430,9±40,9* (137+13) 0,19±0,03 (100+11) 0,08±0,03 **## (40+6)

Лидокаин + фенамин 228,1±28,9 71+9 401,3±32,1*# (125+10) 0,25±0,04 (119+12) 0,17+0,04# (84±14)

Фентанил, 0,1 мг/кг 354,6±52,4 (100±15) 418,4±49,6 (118+14) 0,23±0,04 (100+12) 0,18+0,03 (80+12)

Лидокаин + фентанил 228,1±28,9 (71+9) 253,6±25,7* (79+8) 0,25±0,04 (119±12) 0,27±0,05* (133±16)

Этаминал-натрий 5 мг/кг 305,4±30,5 100±10 387,9+42,8* (127±14) 0,24±0,04 (100+13) 0,18+0,03* (73+9)

Лидокаин + этаминал- натрий 228,1+28,9 (71 ±9) 375,6±35,3# (117±11) 0,25+0,04 (119±12) 0,20±0,03 (92±9)

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 311,9+49,2 (100+16) 277,6+28,1 (89+9) 0,25±0,05 (100+14) 0,19±0,03*# (76±9)

Лидокаин + лей-энкефалин 228,1±28,9 (71+9) 240,9±28,8* (75+9) 0,25±0,04 (119+12) 0,23±0,04 (105±15)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

В то же время фентанил (0,1 мг/кг) и лей-энкефалин (0,1 мг/кг) не только не сохраняли, но усугубляли подавление реакции самостимуляции (число нажатий на педаль снижалось на 21-25% и пропорционально повышался коэффициент «рассогласования).

Внутриструктурное введение 8СН23390 (1 мкг), антагониста Рг рецепторов дофамина, в миндалину на 19% снижало показатели самостимуляции, хотя данные были статистически недостоверными (табл. 3).

Таблица 3

Влияние фенамина, фентанила, этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения

8СН23390 в миндалину

Препараты

№С1,0,9%

раствор

(контроль)

БСШЗЗЭО, 1 мкг

Фенамин, 1 мг/кг

БСН23390 + фенамин

Число нажатии на педаль за 10 мин

до введения (%)

322,6±25,8 (100+8)

301,9+30,2 (100±10)

312,4±28,1 (100+9)

после введения(%)

355,5±35,5 (104+11)

244,5±33,2 (81±11)

Фентанил, 0,1 мг/кг

8СН23390 + фентанил

Этаминал-натрий, 5 мг/кг

8СН23390 + этаминал-натрий

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг

8СН23390 + лей-энкефалин

244,5±33,2 (81±11)

311,2+46,7 (100±15)

244,5±33,2 (81±11)

308,8±30,9 100+10

428,0±40,6*# (137±13)

320,0+36,2# (106±12).

Коэффициент «рассогласования»

до введения

0,22+0,04 (100±18)

после введения (%)

0,19+0,03 (100±1б)

0,23 ±0,04 (100+17)

367,2±43,6 (118±14)

341,1±36,2# (113±12)

244,5±33,2 (81±11)

322,4±51,6 100±16

244,5+33,2 (81±11)

392,2±43,2*# (127±14)

392,5±33,2*# (130±11)

286,9±29,0 (89±9)

286,8+21,1 (95+7)

0,21±0,02 (100±10)

0,20±0,03 (100±15)

0,21 ±0,02 (100±10)

0,21+0,01 (97±4)

0,21 ±0,02 (108±12)

0,09±0,01**## (40±б)

0,21 ±0,02 102±9

0,16±0,02* (80±12)

0,22±0,04 (100±18)

0,21±0,02 (100+10)

0,20+0,03 (100±15)

0,21±0,02 (100±10)

0,17±0,02 (91+14)

0,16+0,02*# (73±9)

0,18±0,01* (88±7)

0,15±0,02*# (76±9)

0,23±0,02 (110±11)

ЛСН-ЗНК.ЬфШтп _ч-------^-— _ „.

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; №р<и,Ю1 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

На этом фоне фенамин, фентанил и этаминал-натрий достаточно выражешю активировали реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса (+25-49%), а лей-энкефалин не влиял на нее.

Блокада 02-рецепторов дофамина в миндалине внутриструктурным введением сулышрида (1 мкг) на 25% угнетала проявление реакции самостимуляции

(табл. 4). На фоне этой блокады фенамин и этаминал-натрий проявляли свое обычное для них психоактивирующее действие, а фентанил и лей-энкефалин не влияли на самостимуляцию.

Таблица 4

Влияние фенамина, фентанила, этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения

сульпирида в миндалину

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования»

до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

ШС1,0,9% раствор (контроль) 276,4±19,3 (100±7) 284,7±27,6 (103+10) 0,24+0,02 (100+8) 0,23±0,01 (97+4)

Сульпирид, 1 мкг 298,3+29,8 (100+10) 233,7±44,7*# (75+15) 0,22+0,03 (100+14) 0,20±0,03 (89+13)

Фенамин, 1 мг/кг 309,2±27,8 (100±9) 423,6±40,2*# (137±13) 0,20±0,02 (100+10) 0,08+0,01**## (40±6)

Сульпирид + фенамин 233,7±44,7 (75±15) 429,6±41,7*# (141±14) 0,20±0,03 (89+13) 0,11±0,02**## (56+11)

Фентанил, 0,1 мг/кг 304,3+45,6 (100+15) 359,1±42,6 (118±14) 0,19+0,02 (100+11) 0,15±0,02*# (80±12)

Сульпирид + фентанил 233,7±44,7 (75±15) 277,4±35,8 (93±12) 0,20±0,03 (89+13) 0,21 ±0,02 (105+10)

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 325,9±32,6 (100±10) 413,9+45,6*# (127+14) 0,22+0,03 (100+14) 0,16+0,02*# (73±9)

Сульпирид + этаминал-натрий 233,7+44,7 (75±15) 369,9±47,8*# (124+12) 0,20±0,03 (89+13) 0,10±0,01**## (48±7)

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 301,4+48,2 (100+16) 268,2+27,1 (89±9) 0,26±0,03 (100+12) 0,20±0,02# (76+9)

Сульпирид + лей-энкефалин 233,7+44,7 (75+15) 310,2±41,8 (104+14) 0,20±0,03 (89+13) 0,24±0,03 (119+17)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Таким образом, блокада рецепторов КРГ (астрессин), входящих ионных токов Иа+ (лидокаин) или Вг (8СН23390) и 02-рецепторов (сульпирид) дофамина в миндалине снижает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: КРГ > лидокаин > сульпирид > БСН23390 (вещества расположены в порядке убывания активности). На фоне блокады рецепторов КРГ (астрессин) и

D2-peueirropoB дофамина (сульпирид), а также входящих ионных токов Na (лидокаин) в нейронах миндалины фенамин и этаминал-натрий сохраняют свои психоактивирующий эффект на самостимуляцию, а фентанил активировал самостимуляцию лишь после блокады Dj-рецепторов дофамина SCH23390. Ни в одном случае лей-энкефалип не проявлял психоактивирующего действия на самораздражение мозга. Более того, на фоне блокады рецепторов КРГ лей-энкефалин потенцировал свое депрессантное действие на реакцию самостимуляции.

Полученные результаты демонстрируют, что блокада рецепторов КР1 и дофамина в миндалине существенно подавляет самостимуляцию латерального гипоталамуса, активируемую разными психоактивными веществами (фенамин, фентанил, этаминал-натрий, лей-энкефалин). В первую очередь, это указывает на управляющее влияние со стороны миндалины на латеральный гипоталамус и находится в полном противоречии с представлениями об автономности гипоталамуса в плане генерации самораздражения, постулируемого рядом исследователей (Velley L., 1986). Более того, даже неспецифическая инактивация входящих токов Na+ лидокаином в центральном ядре миндалины оказывала аналогичный результат, что и блокада рецепторов КРГ и дофамина. Известно, что миндалина получает дофаминергическую иннервацию волокнами переднего медиального мозгового пучка, который, начинаясь в среднем мозгу (вентральная область покрышки), восходит к префронтальной коре, давая ответвления в гипоталамус, прилежащее ядро, миндалину, ядра ложа конечной полоски (Alheid G.F., Heimer L.,1996). Передний медиальный мозговой пучок включает в себя около 50 тысяч аксонов дофаминергических нейронов, поэтому иннервируемые им структуры почти всегда рассматривают как исключительно дофаминергические. Вместе с тем, иммунофлуоресцентными методами показано, что в миндалине концентрируется большое количество рецепторов КРГ превышающее таковое даже для гипоталамуса (Bruijnzeel A.W., Gold M.S., 2005). Второй структурой, богатой рецепторами КРГ, является гиппокамп, однако он не относится к эмоциогенным структурам, с которых воспроизводится феномен самостимуляции (Bruijnzeel A.W., Gold M.S., 2005). Дофаминергические механизмы самостимуляции хорошо исследованы, в то время как эмоциогенные реакции, опосредуемые КРГ, изучены мало. В нашем исследовании блокада рецептором КРГ в миндалине оказывала максимальный блокирующий эффект, тормозя реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса на 55%. Лидокаин был менее активен в угнетении самостимуляции (-29%), еще меньший эффект проявляли антагонисты рецепторов дофамина сульпирид (-25%) и SCH23390 (-19%). Как и ожидалось, на фоне блокады рецепторов КРГ астрессином а входящих ионных токов № лидокаином в нейронах миндалины психостимулятор фенамин сохранял свои психоактивирующий эффект на самостимуляцию. Сходное действие оказывал и этаминал-натрий. Механизм действия фенамина на самостимуляцию обусловлен активацией дофаминершческой передачи, поэтому он сохраняется.

Аналогично этому и действие барбитурата этаминала натрия, который блокирует свой сайт в ионофоре ГАМКА-рецептор/СГ-канал, а миндалина относится к структурам, богатым содержанием рецепторов ГАМК (АШе1с1 О.К, Неипег Ь.,1996). Интересно отметить, что фентанил, агонист ц-опиоидных рецепторов в мозгу, активировал самостимуляцию лишь после блокады Ог рецепторов дофамина 8СН23390. Вероятно', в этом случае растормаживаются именно Юг-рецепторы дофамина, оказывающие большее влияние на самостимуляцию в сравнении с Огрецепторамк. Действительно, тормозящий эффект сульпирида на самостимуляцию был сильнее такового 8СН23390. Наконец, в наших опытах ни в одном случае лей-энкефалин не проявлял психоактивирующего действия на самораздражение мозга. Более того, на фоне блокады рецепторов КРГ лей-энкефалин потенцировал свое депрессантное действие на реакцию самостимуляции. Действие лей-энкефалина опосредовано в основном 5-опиоидными рецепторами, которые помимо аналгезии участвуют в регуляции эмоционального поведения, судорожных реакций и вегетативных ответов ^уапБоп ЬЖ, РеЦ-олуюЬ О.В., 2003). Если активация ц-опиоидных рецепторов фентанилом сопровождается усилением реакции самостимуляции, то активация 5-опиоидных рецепторов не приводит к такому результату. По-видимому, они могут играть тормозящую роль в отношении реакции самостимуляции, что доказывается потенцированием негативных эффектов блокады КРГ в миндалине.

Таким образом, настоящая работа демонстрирует, что реакция самостимуляции, воспроизводимая из латерального гипоталамуса, дистантно управляется центральным ядром миндалины. В этом управлении принимают участие разные механизмы, включая 1) хорошо известный дофаминергический, 2) опосредованный КРГ и 3) некий неспецифический, связанный с возбудимостью миндалины и который блокируется лидокаином. С учетом этих механизмов доказано, что психомоторные стимуляторы (фенамин) и барбитураты (этаминал натрий) могут проявлять свои подкрепляющие эффекты на самостимуляцию мозга при блокаде управления гипоталамусом со стороны миндалины, а эффекты фентанила и лей-энкефалина в этих условиях легко нивелируются.

Участие ГАМК- и дофаминергических механизмов ядра ложа конечной полоски в подкрепляющих эффектах психоактивных веществ, реализуемых через латеральный гипоталамус

Исследования показали, что при системном введении фенамин (1 мг/кг) на 37%, фентанил (0,1 мг/кг) на 18%, этаминал-натрий (5 мг/кг) на 27% повышали, а бикукуллин (1 мкг), антагонист ГАМКА-рецепторов, лидокаин (1 мкг), ингибитор входящих №+-каналов, и 8СН23390 (1 мкг), антагонист Бг рецепторов дофамина, при внутриструкгурном введении на 7%, 21% и 11% соответственно снижали самостимуляцию латерального гипоталамуса (табл. 5).

Напротив, лей-энкефалин (ОД мг/кг) достоверно не менял, а сульпирид (1 мкг), антагонист Б2-рецспторов дофамина, при внутриструктурном введении на 24% повышал самостимуляцию мозга. На фоне блокады рецепторов ГАМК в ядре ложа конечной полоски бикукуллином только этаминал-натрий сохранял свое психоактивирующее действие, а фенамин, фентанил и лей-энкефалин его не проявляли.

Таблица 5

Влияние фенамина, фентанила, этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения бикукуллина в ядро ложа конечной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования»

до введения после введения(%) до введения после введения

ЫаС1,0,9% раствор (контроль) 402,4±28,2 (100±7) 408,4±40,8 (101+10) 0,23±0,04 0,20±0,04

Бикукуллин, 1 мкг 305,9+44,8 (100±15) 283,6±25,7 (93±8) 0,21 ±0,03 0,16±0,05

Фенамин, 1 мг/кг 392,0±55,8 (100±14) 537,1±45,7* (137±11) 0,20+0,03 0,08±0,02**

Бикукуллин + фенамин 283,6+26,7 (93+8) 301,0±39,2 (98±13) 0,25±0,04 0,24+0,04

Фентанил, 0,1 мг/кг 414,6±82,2 (100+19) 489,7±53,9 (118±13) 0,20±0,02 0,13+0,02*

Бикукуллин + фентанил 286,4±46,6 (93±8) 298,5+33,4 (98±11) 0,25±0,04 0,37±0,04*

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 384,9+45,3 (100±12) 503,4+70,4* (131±18) 0,18±0,02 0,13+0,02*

Бикукуллин + этаминал-натрий 369,9±23,8 (93±8) 488,9±57,6* (127+14) 0,29±0,05 0,14±0,02**

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 363,6±70,6 (100±19) 323,1±29,1 (111+8) 0,23+0,02 0,17+0,02

Бикукуллин + лей-1 энкефалин 340,6±36,4 (93+8) 366,1+21,4 (100±6) 0,25+0,04 0,21+0,05

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Совершенно иные изменения самостимуляции латерального гипоталамуса наблюдали после введения лидокаина (1 мкг) в ядро ложа конечной полоски. Сам лидокаин на 21% снижал показатели самостимуляции, проявляя сходный с бикукуллином, но более выраженный блокирующий эффект. На его фоне фенамин (1 мг/кг) почти вдвое, а фентанил в 7 раз повышали свое

психоактивирующее действие (табл. 6). В то же время лей-энкефалин (ОД мг/кг) вместо умеренного подавления самостимуляции достаточно активно ее повышал до уровней, характерных для психостимулятора фенамина (+43%), то есть оказывал явное растормаживающее действие. При этом этаминал-натрий (5 мг/кг) не сохранял своего положительного подкрепляющего действия.

Таблица 6

Влияние фенамина, фентанила, этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения лидокаина в ядро ложа конечной полоски

Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования»

Препараты до введения после введения (%) до введения после введения

ИаС1,0,9% раствор (контроль) 300,6+22,4 312,6±34,4 (+4) 0,18±0,02 0,17+0,02

Лидокаин, 1 мкг 295,2+26,5 234,1±22,0* (-21) 0,11+0,03 0,25±0,04**

Фенамин, 1 мг/кг 314,5+30,9 430,9±40,9* (+37) 0,19+0,03 0,08+0,03**

Лидокаин + фенамин 210,1+28,9 341,3±32,1** (+62) 0,27±0,04 0,11+0,04**

Фентанил, 0,1 мг/кг 354,6±52,4 418,4+49,6 (+18) 0,23±0,04 0,18±0,03

Лидокаин + фентанил 210,1±23,7 273,6±25,7* (+130) 0,33±0,04 0,22±0,05*

Этаминал-натрий 5 мг/кг 305,4+30,5 387,9±42,8* (+27) 0,24±0,04 0Д8±0,03*

Лидокаин + этаминал-натрий 287,1+22,5 310,6+25,3 (+8) 0,29+0,04 0,23+0,05

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 311,9+49,2 277,6±28,1 (-11) 0,25+0,05 0,14±0,03*

Лидокаин + лей-энкефалин 256,1+20,9 365,9+48,0* (+43) 0,35±0,04 0,20±0,04**

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Внутриструктурное введение 8СН23390 (1 мкг), антагониста Бг рецепторов дофамина, в ядро ложа конечной полоски на 9% снижало показатели самостимуляции (на -19% от величины контроля), хотя данные были статистически недостоверными (табл. 7).

На этом фоне ни один из наркогенов (фенамин, фентанил, этаминал-натрий и лей-энкефалин) не проявил своего активирующего действия на реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса, все они, за исключением фенамина, несколько ее угнетали (-6 ... -17%), а величина активации фенамина снижалась с +37% до +12%, р>0,05.

Таблица 7

Влияние фенамина, фентанила, этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения БСН23390 в ядро ложа конечной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования»

до введения после введения(%) до введения после введения

ИаС1,0,9% раствор (контроль) 322,6±25,8 355,5+35,5 (+10) 0,22±0,04 0,21+0,01

8СН23390,1 ми- 280,9+33,2 254,5+33,2 (-9) 0,19+0,03 0,21+0,02

Фенамин, 1 мг/кг 312,4±28,1 428,0±40,6* (+37) 0,23±0,04 0,09±0,01**

8СН23390 + фенамин 277,5+31,2 310±26,2 (+12) 0,28±0,02 0,24±0,02

Фентанил, 0,1 мг/кг 311,2±4б,7 367,2+43,6 (+18) 0,20±0,03 0,16±0,02*

БСН23390 + фентанил 266,5±32,2 251,1±36,2 (-6) 0,18+0,02 0,28±0,03*

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 308,8+30,9 392,2±43,2* (+27) 0,22±0,04 0,16±0,02*

8СН23390 + этаминал-натрий 270,5+33,2 234,5±27,2 (-13) 0,34±0,02 0,28+0,05

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 322,4±51,6 286,9+29,0 (-11) 0,20±0,03 0,15+0,02

БСН23390 + лей-энкефалин 296,5±25,2 246,8±25,1 (-17) 0,21±0,02 0,13±0,02*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Блокада Б2-рецепторов дофамина в ядре ложа конечной полоски внутриструктурным введением сульпирида (1 мкг) на 24% активировала проявление реакции самостимуляции (табл. 8). На фоне этой блокады фенамин и фентанил сохранили свое обычное для них психоактивирующее действие, а этаминал-натрий и лей-энкефалин резко его усилили: этаминал-натрий повышал самостимуляцию в 2,6 раза, а лей-энкефалин изменил свое

угнетающее самостимуляцию действие на выраженное психоактивирующее с -11% до +26%.

Таким образом, блокада ГАМКд-рецепторов (бикукуллин), входящих ионных токов №1+ (лидокаин) или Бгрецепторон дофамина(8СН23390) в ядре ложа конечной полоски снижает, а блокада 02-рецепторов дофамина (сульпирид) умеренно повышает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: Лидокаин > 8СН23390 ~ бикукуллин (вещества расположены в порядке убывания активности).

Таблица 8

Влияние фенамина, этаминал-натрия, фентанила и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения сульпирида в ядро ложа конечной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования»

ДО введения после введения (%) до введения после введения

NaCl, 0,9% раствор (контроль) 276,4±19,3 284,7±27,6 (+3) 0,24±0,02 0,23±0,01

Сульпирид,1мкг 234,3±24,8 290,3+44,7* (+24) 0,22±0,03 0,12±0,03**

Фенамин, 1 мг/кг 309,2±27,8 423,6±40,2* (+37) 0,20±0,02 0,08±0,01**

Сульпирид + фенамин 321,7+44,7 436,6±41,7* (+36) 0,20±0,03 0,11+0,02*

Фентанил, 0,1 мг/кг 304,3+45,6 359,1+42,6 (+18) 0,19±0,02 0,17±0,02

Сульпирид + фентанил 294,7±34,5 344,4±35,8 (+17) 0,20±0,03 0,11±0,02**

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 325,9±32,6 413,9+45,6* (+27) 0,22+0,03 0,16±0,02*

Сульпирид + этаминал-натрий 301,7±24,8 511,9±41,8** (+70) 0,29+0,04 0,17+0,01**

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 301,4+48,2 268,2±27,1 (-11) 0,26+0,03 0,20+0,02

Сульпирид + лей-1 энкефалин 262,7±34,3 331,2+41,8* (+26) 0,26±0,03 0,14±0,03*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

На фоне блокады рецепторов ГАМК бикукуллином в ядре ложа конечной полоски только этаминал-натрий сохранял свое психоактивирующее действие,

а фенамин, фентанил и лей-энкефалин его не проявляли. Блокада Бг редепторов дофамина вообще препятствовала развитию подкрепляющих эффектов всех изученных наркогенов. Напротив, впутриструктурное введение лидокаина в ядро ложа конечной полоски усиливало эффекты фенамина, фентанила и лей-энкефалина, не влияя на действие этаминал-натрия. В то же время блокада 02-рецепторов дофамина сульпиридом усиливала самостимуляцию и потенцировала положительное подкрепляющее действие этаминал-натрия и лей-энкефалина, не влияя на эффекты фенамина и фентанила.

Полученные результаты демонстрируют, что блокада рецепторов ГАМК и дофамина в ядре ложа конечной полоски либо подавляет самостимуляцию латерального гипоталамуса (бикукуллин, лидокаин, 8СН23390), либо умеренно активирует ее (сульпирид, +24%). Это указывает на управляющее влияние со стороны ядра ложа конечной полоски на латеральный гипоталамус, как и в случае с центральным ядром миндалины, и исключает идею об автономности гипоталамуса как структуры самогенерации самораздражения (УеИеу Ь„ 1986). Механизмы этого контроля различны. Они положительно реализуются через ГАМК-ергические терминали и Бгрецепторы дофамина и не связаны с работой входящих ионных токов натрия (отсутствие прямого угнетающего действия лидокаина). В то же время, Б2-рецепторы дофамина, по-видимому, оказывают не просто активирующий, но и резко усиливающий эффект в отношении действия разных наркогенов. В первую очередь, это касается этаминал-натрия и лей-энкефалина, которые проявляют не всегда стабильный положительный эффект в отношении самостимуляции и имеют разные механизмы действия: действие этаминал-натрия реализуется через ионофор ГАМКд-рецептор/СГ канал, а действие лей-энкефалина через прямую активацию энкефалинергических нейронов. Любопытно отметить, что при введении в центральное ядро миндалины блокаторов рецепторов КРГ (астрессин), лидокаина, 8СН23390 или сульпирида мы получили однонаправленный угнетающий эффект в отношении реакции самостимуляции латерального гипоталамуса (см. первый раздел). По степени угнетения самостимуляции исследованные вещества можно было расположить в следующем порядке: астрессин > лидокаин > сульпирид > 8СН23390 (вещества расположены в порядке убывания активности). Как уже отмечалось во введении, ядро ложа конечной полоски, как и центральное ядро миндалины, входит в систему расширенной миндалины. Обе структуры, по-видимому, оказывают управляющее влияние на гипоталамус, выполняя не совсем одинаковые функции. Если управляющие эффекты миндалины в отношении гипоталамуса связаны в первую очередь с реализацией стрессорных реакций, опосредованных как КРГ (гормональный фактор), так и эмоциональными компонентами (через дофаминергические и норадренергические механизмы), то эффекты ядра ложа конечной полоски включают преимущественно ГАМК-ергические и дофаминергические механизмы.

Следует отметить, что как центральное ядро миндалины, так и ядро ложа конечной полоски получают дофаминергическую иннервацию волокнами переднего медиального мозгового пучка, который, начинаясь в среднем мозгу (вентральная область покрышки), восходит к префронтальной коре, давая ответвления в гипоталамус и структуры расширенной миндалины (прилежащее ядро, миндалину, ядро ложа конечной полоски и сублентикулярную область, или безымянную субстанцию) (Swanson L.W., Petrowich G.D., 1998; Waraczynski М., 2006). Как уже отмечалось выше, структуры, ипнервируемые передним медиальным мозговым пучком, всегда рассматривают как исключительно дофаминергические (Koob G.F., 2009; Waraczynski М. et al., 2010). Вместе с тем, в данных структурах, особенно в центральном ядре миндалины и ядрах ложа конечной полоски, концентрируется большое количество рецепторов КРГ, превышающее таковое даже для гипоталамуса (Bruijnzeel A.W., Gold M.S., 2005; Shabanov P.D. et al., 2006). При этом ядро ложа конечной полоски включает как ГАМК-, так и дофаминергические терминали, поэтому введение соответствующих блокаторов рецепторов сказывается на управляющих эффектах со стороны этих ядер на гипоталамус. В настоящей работе мы предлагаем следующую схему функционального взаимодействия структур расширенной миндалины в реализации подкрепляющих эффектов наркогенов.

Функциональное взаимодействие структур расширенной миндалины в

реализации подкрепляющих эффектов наркогенов Сплошными стрелками отмечены положительные влияния, пунктирными -отрицательные влияния. ДА - дофамин, ГАМК - гамма-аминомасляная кислота, Глу - глутамат, КРГ - кортикотропин-рилизинг гормон, НА - норадреналин.

Суть ее состоит в том, что структуры расширенной миндалины иннервируются преимущественно дофаминергическими терминалями, отходящими от переднего мозгового пучка. При этом эффект дофамина, выделяющегося их этих терминалей, преимущественно положительный (меняется только в отношении медиальной части, или shell прилежащего ядра и медиальной префронтальной коры на «±»). Напротив, реализующие эффекты со структур расширенной миндалины не одинаковы: они тормозные (опосредованы ГАМК) от прилежащего ядра и ядра ложа конечной полоски на паравентрикулярное ядро гипоталамуса (за исключением положительных Огдофаминергических влияний от ядра ложа) и положительные (через систему КРГ) от центрального ядра миндалины на латеральный гипоталамус. В последнем случае D2-рецепторы дофамина могут оказывать отрицательное влияние на эту структуру. Таким образом, представленные данные (как фактические, так и обобщающие) в целом укладываются в современные представления, согласно которьм именно структурам системы расширенной миндалины отводится ведущая роль в действии наркогеиов (Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2007; Shabanov P.D., 2008; Waraczynski М., 2008). Если в 1980-90-е гг. главное внимание исследователей было приковано к прилежащему ядру и были сформулированы доказательства его определяющего значения в эффектах наркогенов психостимулирующей (кокаин, амфетамин) и опиатной (морфин, героин) направленности (Шабанов П.Д., 2008; Koob G.F., 2009; Лебедев A.A. и соавт., 2011), то в 2000-е гг. акцент сместился на изучение побудительных (запускающих) механизмов зависимости и механизмов возобновления приема наркогенов, где ведущая роль отводится именно ядру ложа конечной полоски и центральному ядру миндалины (а также более известным и хорошо описанным механизмам через базолатеральное ядро миндалины на прилежащее ядро и бледный шар с моторными эффектами) (Шабанов П.Д., Сапронов Н.С., 2010; Waraczynski М. et al„ 2010). Уточнение функциональной роли каждой из структур и возможностей фармакологического воздействия на них составит предмет наших дальнейших исследований, направленных на разработку принципов биологической профилактики зависимости при использовании наркогенов с немедицинскими целями.

Выводы

1. Блокада рецепторов КРГ, дофамина, ГАМК, а также входящих ионных токов Na+ в нейронах центрального ядра миндалины и/или в ядре ложа конечной полоски меняет подкрепляющие эффекты наркогенов (фенамина, фентанила, этаминала-натрия и лей-энкефалина), что указывает на важное значение этих структур расширенной миндалины в регуляции подкрепления, активируемого психоактивными веществами.

2. Блокада рецепторов КРГ (астрессин), входящих ионных токов Na+ (лидокаин) или Dr (SCH23390) и 02-рецепторов (сульпирид) дофамина в миндалине снижает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени

угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: КРГ > лидокаин > сульпирид > БСН23390 (вещества расположены в порядке убывания активности).

3. На фоне блокады рецепторов КРГ (астрессин) и Б2-рецепторов дофамина (сульпирид), а также входящих ионных токов Иа+ (лидокаин) в нейронах миндалины фенамин и этаминал-натрий сохраняют свой психоактивирующий эффект на самостимуляцию, а фентанил активирует самостимуляцию лишь после блокады Бгрецепторов дофамина 8СН23390. Ни в одном случае лей-энкефалин не проявляет явного психоактивирующего действия на самораздражение мозга.

4. Устранение модулирующих влияний со стороны миндалины на гипоталамус блокирует подкрепляющие свойства опиатов (фентанил) и опиоидов (лей-энкефалин), не влияя на психоактивирующее действие психостимулятора фенамина и барбитурата этаминал-натрия. +

5. Блокада ГАМКд-рецепторов (бикукуллин), входящих ионных токов Иа (лидокаин) или Огрецепторов дофамина (8СН23390) в ядре ложа конечной полоски снижает, а блокада Бг-рецепторов дофамина (сульпирид) умеренно повышает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: Лидокаин > БСН23390 ~ бикукуллин (вещества расположены в порядке убывания активности).

6. На фоне блокады рецепторов ГАМК бикукуллином в ядре ложа конечной полоски только этаминал-натрий сохранял свое психоактивирующее действие, а фенамин, фентанил и лей-энкефалин его не проявляют. Блокада Э,-рецепторов дофамина вообще препятствует развитию подкрепляющих эффектов всех изученных наркогенов. Напротив, внутриструктурное введение лидокаина в ядро ложа конечной полосы! усиливает эффекты фенамина, фентанила и лей-энкефалина, не влияя на действие этаминал-натрия. В то же время блокада 02-рецепторов дофамина сульпиридом усиливает самостимуляцию и потенцирует положительное подкрепляющее действие этаминал-натрия и лей-энкефалина, не влияя на эффекты фенамина и фентанила.

7. Ядра ложа конечной полоски оказывают управляющее влияние на гипоталамус, которое имеет преимущественно ГАМК- и дофаминергическую природу. ГАМК осуществляет отрицательное (тормозящее) действие. Через Эг рецепторы дофамина реализуется прямое положительное (активирующее) действие на латеральный гипоталамус, а 02-рецепторы дофамина ядра ложа конечной полоски ограничивают положительные эффекты наркогенов.

Практические рекомендации

Полученные в настоящей работе результаты доказывают необходимость учета кортиколибериновых механизмов подкрепления и возможности использования

антагонистов рецепторов кортиколиберина для управления центральными механизмами стресса и зависимости.

Использование антагонистов 02-рсцепторов дофамина для коррекции подкрепляющих эффектов наркогенов нужно с осторожностью, учитывая растормаживающее действие этих средств на эмоциогенные механизмы гипоталамуса.

Разработка средств биологической профилактики употребления наркотических средств должна вестить с учетом возможностей фармакологической блокады центральных кортиколибериновых механизмов стресса и включения в схемы профилактики антагонистов Di-рецепторов дофамина.

Список основных работ по теме диссертации

1. Лебедев A.A. Механизмы срыва, или возобновления потребления психоактивных средств / A.A. Лебедев, A.B. Любимов, П.Д. Шабанов // Обзоры по клин, фармакологии и лекарств, терапии. - 2011. - Т. 9, № 4. - С. 3-18.

2. Лебедев A.A. Последствия введения кортиколиберина и белков теплового шока 70 кДа в раннем онтогенезе у крыс / A.A. Лебедев, A.B. Дробленков, A.B. Любимов, П.Д. Шабанов // Психофармакология и биол. наркология. - 2008. - Т. 8, № 1/2. - С. 2368-2369.

3. Лебедев A.A. Психофармакологический профиль ноотропоподобных пептидов: сравнение с классическими ноотропами / A.A. Лебедев, В.А. Корнилов, Н.В. Лавров и др. // Экспериментальная и клиническая фармакология : тез. 3-й междунар. конф. - Минск, 2009. - С. 130-133.

4. Шабанов П.Д. Блокада рецепторов кортиколиберина и дофамина в миндалине устраняет подкрепляющие эффекты опиатов и опиоидов на самостимуляцию латерального гипоталамуса у крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов, В.А. Корнилов // Эксперим. и клин, фармакология. - 2010. - Прил. - С. 12.

5. Шабанов П.Д. Динамика реакции самостимуляции мозга у крыс после форсированного введения психоактивных веществ / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов, В.А. Корнилов // Психофармакология и биол. наркология. - 2009. - Т. 9, №1. - С. 2524-2529.

6. Шабанов П.Д. Значение системы кортиколиберина и дофамина в миндалине для подкрепляющих эффектов опиатов и опиоидов на самостимуляцию латерального гипоталамуса у крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов, В.А. Корнилов // Эксперим. и клин, фармакология. - 2011. - Т. 74, № 7. - С. 3-8.

7. Шабанов П.Д. Отсроченные поведенческие и морфологические последствия активации системы стресса-антистресса в раннем онтогенезе у крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Дробленков, A.B.

Любимов // Эксперим. и клин, фармакология. - 2009. - Т. 72, № 6. - С. 714.

8. Шабанов П.Д. Побудительные механизмы подкрепления при действии наркогенов / П.Д. Шабанов, А.А. Лебедев, А.В. Любимов // П Съезд физиологов СНГ. - Кишинев, 2008. - С. 54-55.

9. Шабанов П.Д. Психофармакологический профиль ноотропоподобных пептидов / П.Д. Шабанов, А.А. Лебедев, В.А. Корнилов и др. // Психофармакология и биол. наркология. - 2009. - Т. 9, № 1. - С. 25172523.

Ю.Шабанов П.Д. Сопоставление последствий блокады рецепторов кортиколиберииа и дофамина в миндалине для реализации подкрепляющих эффектов психоактивных веществ на самостимуляцию латерального гипоталамуса у крыс / П.Д. Шабанов, АЛ. Лебедев, А.В. Любимов, В.А. Корнилов // Обзоры по клин, фармакологии и лекарств, терапии. - 2010. - Т. 8, № 1. - С. М77-М78.

ll.Lebedev A.A. Early ontogeny stress with CRF involvement modulates behavioral responses in adult rats / A.A. Lebedev, A.V. Droblenkov, A.V. Lyubimov, P.D. Shabanov // Stress and Behavior : 11th Multidisc. Int. Neurosci. Biol. Psychiatry Conf. - St.Petersburg. - 2008. - P. 55.

12.Shabanov P.D. Blockade of amygdalar CRF and dopamine receptors diminishes the reinforcing effects of opiates and opioids / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Lyubimov, V.A. Kornilov // Eur. Neuropsychopharmacol. - 2010. - Vol. 20, suppl. 3. - P. S589.

13.Shabanov P.D. Blockade of CRF and dopamine receptors in amygdala diminishes the reinforcing effects of opiates and opioides on self-stimulation of the lateral hypothalamus in rats / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Lyubimov, V.A. Kornilov // Biological basis of individual sensitivity to psychotropic drugs. Proc. 5th Int. Conf. - Moscow, 2010. - P. 10.

14.Shabanov P.D. Delayed behavioral and morphological subsequences of activation of the stress-antistress system in early ontogeny in rats / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Droblenkov, A.V. Lyubimov // Int. J. Neuropsychopharmacol. - 2008. - Vol. 11, suppl. 1. • P. 208.

15.Shabanov P.D. Participation of the amygdalar CRF and dopamine receptors in the hypothalamic reinforcing effects of opiates and opioids in rats / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Lyubimov, M.V. Sheveleva, A.V. Yaklashkin // New technologies in medicine and experimental biology / Int. Sci. Pract. Interdiscipl. Workshop. - Rio-de-Janeiro, 2011. - P. 34-35.

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ

АКТГ - адренокортикотропный гормон ВАК - возбуждающие аминокислоты ГАМК - гамма-аминомасляная кислота ДА - дофамин

ДА-ергический - дофаминергический

ДОФА - 3,4-диоксифенилаланин

ДОФУК - диоксифенилуксусная кислота

КРГ - кортикотропин-рилизинг гормон, кортиколиберин

МАО - моно амин оксид аза

ПАВ - психоактивные вещества

НА - норадреналин

цАМФ - циклический аденозинмонофосфат цГМФ - циклический гуанозинмонофосфат ЦНС - центральная нервная система

Лицензия N 020383 от 14 апреля 1998 г.

Подписано в печать 15.11.2012. Ф-т 60x84'/,6. Бумага офсетная. Гарнитура Тайме. _Объем 1,25 п. л. Тираж 100 экз. Зак. N 79_

Отпечатано в ЦМТ СП6ГПМУ. 194100, Санкт-Петербург, Литовская ул., д. 2.

Внутримозговые процессы, реализующие отрицательные мотивационные эффекты синдрома отмены, могут вызывать нарушения тех же самых нейрохимических систем и структур, участвующих в положительных эффектах подкрепления наркотиков. Это явление определяется в широком смысле слова как нейроадаптация. Все наркотические вещества повышают порог возбудимости во время острой отмены препарата (Koob G.F., Le Moal М., 2005). В исследованиях на животных показано, что временное увеличение порогов возбуждения (то есть, уменьшение активности системы награды) предшествует и четко коррелирует с увеличением потребления наркотического средства (Ahmed S.H. et al., 2002; Kenny P.J. et al., 2006; Segura-Torres P. et al., 2010). При острой отмене препаратов происходит снижение активности мезокортиколимбической системы дофамина так же, как и снижение функциональной активности ГАМК-, опиоид- и глутаматергической систем в прилежащем ядре и миндалине (Heilig М., Koob G.F., 2007; Theil K.J., Wenzel J.M. et al., 2010). Повторное введение психостимуляторов облегчает выброс дофамина и глутамата в прилежащем ядре (Ungless М.А. et al., 2001; Vorel S.R. et al., 2002; Jonkman S., Markou A., 2006). Однако постоянный прием препарата приводит к снижению передачи дофамина и глутамата в прилежащем ядре во время острой отмены препарата (Kalivas P.W. et al., 2003; Funchs R.A. et al., 2005; Weiss F. et al., 1992), а также к снижению механизмов трансдукции опиоидных рецепторов в прилежащем ядре при резкой отмене препарата (Shaw-Lutchman T.Z. et al., 2002). Кроме этого, показаны изменения в ГАМК-ергической передаче при алкогольном абстинентном синдроме (Grobin А.С. et al., 1998), а также изменения функции холи-норецепторов при отмене никотина (Roozendaal В. et al., 2008).

Клинические наблюдения показали, что состояния организма человека в период отмены препарата сходны с аналогичными у экспериментальных животных. При этом происходит уменьшение активности 02-рецепторов дофамина, отражающее снижение функции дофаминергической системы, понижение активности орбитофронтальной и передней лимбической коры головного мозга (Уо1ко\¥ N.0. е1 а1., 2003). Уменьшение медиаторной функции системы награды, по-видимому, способствует возникновению отрицательного эмоционального состояния, связанного с острой отменой наркотического средства, и может вызвать длительные биохимические изменения, которые способствуют клиническому синдрому длительной абстиненции и повышенной реактивности для повторного употребления наркотика.

1.3. Система отрицательного подкрепления как нейробиологическая основа зависимости

В процессе употребления психоактивных и наркотических веществ активность системы положительного подкрепления снижается, а активность системы отрицательного подкрепления, наоборот, повышается. Активация системы отрицательного подкрепления непосредственно связана с состоянием организма, которое наблюдается при абстинентном синдроме. Мозговым субстратом синдрома отмены («темная сторона» наркомании) служат элементы системы расширенной миндалины и стресс-зависимые системы головного мозга, включая кортикотропин-рилизинг гормон (КРГ) и норадреналин. Изменения, сопровождающиеся снижением функции награды при синдроме отмены, в дальнейшем сохраняются в форме состояния облегчения, или успокоения (по Дж. Кообу, 2008), которое способствует формированию повышенного уровня мотивационного возбуждения для повторного употребления наркотиков. «Темная сторона» наркомании включает постоянное и длительное изменение активности нервных цепей, опосредующих мотивационные эффекты избегания. В отличие от системы награды ее можно условно обозначить системой «антинаграды» (Koob G.F., Le Moal M., 2005). Абстинентный синдром, как было отмечено выше, является третьей стадией зависимости и включает ряд состояний, имеющих явные отрицательные эмоциональные характеристики. Так, при абстинентном синдроме наблюдаются хроническая раздражительность, недомогание, дисфория, ангедония и потеря интереса к натуральным раздражителям, имеющим важное биологическое значение. При этом наблюдается увеличение порогов возбудимости всех основных наркотиков.

В качестве морфологического субстрата негативных эффектов в отношении системы награды (то, что теперь можно называть «антинаградой») можно представить структуры расширенной миндалины. Расширенная миндалина (рис. 1) состоит из ядра ложа конечной полоски, центрального ядра миндалины и медиальной зоны прилежащего ядра (shell, или раковина прилежащего ядра). У каждой из этих областей есть как общие черты, так и индивидуальные цито-архитектонические особенности.

Структуры расширенной миндалины (extended amygdala) во многом обеспечивают эмоционально-мотивационные эффекты наркогенов (Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2007; Шабанов П.Д., 2008; Fuchs R.A. et al., 2005; Koob G.F., 2009). Структурно система расширенной миндалины состоит из стриатоподоб-ных ГАМК-ергических клеток и содержит большое количество кортиколибери-на (кортикотропин-рилизинг гормона; или КРГ) (Шабанов П.Д., 2008; Brujnzeel A.W., Gold M.S., 2005; Shabanov P.D., 2008). Она рассматривается как основа экстрагипоталамической системы КРГ, влияя на стресс-зависимое поведение, инициируя эмоционально-мотивированные ответы и опосредуя анксиогенные эффекты КРГ (Шабанов П.Д. и соавт., 2005; Коов G.F., 2009; Sarnai Z. et al., 2001; Swanson L.W., Petrowich G.D., 1998; Bruijnzeel A.W. et al., 2011). По сути, ядра ложа конечной полоски являются центральным звеном в обеспечении эмоциогенных реакций, опосредуемых психонейроэндокринными механизмами

Рис. 1. Схематическое изображение системы расширенной миндалины (затемненная область) в горизонтальной плоскости у крыс (Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2011)

Цифрами обозначены: 1 - дорсо-вентральный паллидум; 2 - хвостатое ядро-скорлупа; 3 - прилежащее ядро (core); 4 - прилежащее ядро (shell); 5 - латеральный обонятельный тракт; 6 - передняя комиссура; 7 - центральное ядро миндалины; 8 - медиальная область миндалины; 9 - латеральное ядро ложа конечной полоски; 10 - медиальное ядро ложа конечной полоски; 11 - паравен-трикулярное ядро гипоталамуса; 12 - латеральный гипоталамус; 13 - зрительный тракт.

С этих позиций, ядра ложа конечной полоски посредством ГАМК-ергических нейронов активируют паравентрикулярные ядра гипоталамуса, обеспечивая высвобождение гипоталамического КРГ. С другой стороны, ядра ложа конечной полоски через активацию системы КРГ связаны с голубым пятном, а через него имеют прямой выход на миндалину (Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2007; Waraczynski М., 2008). Миндалина, в свою очередь, оказывает прямое тормозящее действие на ядра ложа конечной полоски (включаются как

ГАМК-ергические, так и КРГ-опосредованные механизмы). Норадренергиче-ские связи голубого пятна реализуются возбуждением гиппокампа, посредством глутамата активирующего ядра ложа конечной полоски, и паравентральных ядер гипоталамуса через вентральный норадренергический пучок (Shabanov P.D., 2008). Таким образом, ядра ложа конечной полоски выполняют координирующую роль в осуществлении связанных с КРГ и классическими медиаторами (дофамин, ГАМК, норадреналин) эмоциогенных реакций, главным образом реакций стресса (рис. 2).

Рис. 2. Функциональное взаимодействие структур расширенной миндалины в реализации подкрепляющих эффектов наркогенов

Сплошными стрелками отмечены положительные влияния, пунктирными - отрицательные влияния. ДА - дофамин, ГАМК - гамма-аминомасляная кислота, Глу - глутамат, КРГ - кортикотропин-рилизинг гормон, НА - норадреналин.

Еще раз напомним, что систематические исследования сотрудников Военно-медицинской академии им. С.М.Кирова и НИИ экспериментальной медицины СЗО РАМН (Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2007; Шабанов П.Д. и соавт.,

2002; ЗЬаЬапоу РХ)., 2008; Шабанов П.Д. и соавт., 2011) доказали возможность прямого управляющего действия со стороны центрального ядра миндалины на гипоталамус посредством механизмов, вовлекающих КРГ и дофамин. Как считают авторы исследований, этот механизм принципиально значим для реализации подкрепляющих эффектов опиатов и опиоидов (Шабанов П.Д. и соавт., 2006). Более того, они делают вывод, что именно этим двум структурам расширенной миндалины - центральному ядру миндалины и ядрам ложа конечной полоски - и принадлежит координирующая роль в формировании эмоциональных стресс-реакций, опосредуемых как медиаторами, так и нейропептидами (КРГ, в частности).

Центральная часть расширенной миндалины получает обширную аффе-рентацию от лимбических структур, базолатеральной миндалины и гиппокампа, и посылает эфференты в вентральный паллидум и латеральный гипоталамус для управления лимбическими (эмоциональными) структурами и экстрапирамидной двигательной системой (АШе1с1 С-Б. е1 а1., 1995; Ьа Ьшшеге Я.Т. е1 а1., 2003). Целый ряд медиаторных систем может служить для обеспечения нейрохимического звена системы «антинаграды» и отражать центральные механизмы поддержания гедонистической основы гомеостаза (КооЬ вЛ7., Ье Моа1 М., 1997, 2008). При этом в качестве нейрохимической мишени действия медиаторов системы «антинаграды» служит кортикотропин-рилизинг фактор (КРГ), норад-реналин и динорфин. КРГ, норадреналин и динорфин в головном мозге осуществляют свои функции при длительном применении наркотического средства, формируя отвращение к наркотику или стрессорное состояние дисфории во время синдрома отмены (КооЬ в-Б., 2008; КооЬ О.Р., Ье Моа1 М., 2008).

Различные нейрохимические системы, участвующие в регуляции стресса, могут быть вовлечены также в мозговые механизмы преодоления последствий хронического употребления наркотического средства и восстановления нормального функционирования, несмотря на эпизодический прием наркотика (т.е отражать процессы нейроадаптации). В пределах гипоталамо-гипофизарнонадпочечниковой системы и стресс-лимитирующих систем головного мозга, где медиатором выступает КРГ, происходит нарушение регуляции. В условиях постоянного приема наркотика наблюдаются общее повышение высвобождения адренокортикотропного гормона и кортикостерона. Во время острой отмены всех основных наркотиков значительно повышается концентрация КРГ в расширенной миндалине (Kreek M.J., Koob G.F., 1998; Koob G.F., Le Moal M., 2005; Coraminas M. et al., 2010). При отмене препарата может также увеличиваться выброс норадреналина в ядре ложа конечной полоски и снижаться концентрация нейропептида Y в миндалине (Olive M.F. et al., 2002; Walker B.M. et al., 2010; Roy A., Pandey S.C., 2002).

Например, КРГ может играть ведущую роль в формировании нейроэн-докринных, вегетативных и поведенческих реакций на стресс, который при наличии алкогольной зависимости вызывает чрезмерное употребление алкоголя (Koob G.F., Heinrichs S.C., 1998; Hayes R.J. et al., 2003; Finn D.A. et al. 2007). Структуры расширенной миндалины (включая центральное ядро миндалины) содержат большое количество КРГ-содержащих аксонных терминалей, клеточных тел и рецепторов КРГ и вместе составляют «экстрагипоталамическое» звено системы КРГ (Merchenthaler I. et al., 1982). Многочисленные исследования продемонстрировали вовлеченность системы КРГ расширенной миндалины в регуляцию поведенческих реакций, связанных с состояниями страха и беспокойства (Koob G.F., Heinrichs S.C., 1999; Sarnyai Z. et al., 2001). В процессе отмены алкоголя экстрагипоталамическая система КРГ становится гиперактивной. Об этом свидетельствует увеличение внеклеточного КРГ в центральном ядре миндалины и ядре ложа конечной полоски у крыс с алкогольной зависимостью (Merlo-Pich Е. et al., 1995; Olive M.F. et al., 2002; Zorrilla E.P., Koob G.F., 2004; Roberto M. et al., 2004; Funk C.K. et al., 2006). Дизрегуляция системы КРГ головного мозга может лежать также в основе усиления беспокойства и увеличения самовведения этанола, связанного с его отменой (Bruijnzeel A.W. et al., 2010). В поддержку этой гипотезы свидетельствует существование специальных неселективных антагонистов рецепторов КРГ, например, пептидных соединений a-helical CRF9-41 и d-Phe CRF12-41. Внутрижелудочковое их введение вызывает снижение беспокойства, вызванного отменой этанола, и уменьшение самовведения этанола у животных с алкогольной зависимостью (Baldwin H.A. et al., 1991; Valdez G.R., Koob G.F., 2004; Allen C.D. et al., 2011). Антагонисты рецепторов КРГ уменьшают как поведение беспокойства (Rassnick S. et al., 1993), так и снижают самовведение этанола у крыс с алкогольной зависимостью (Funk C.K. et al., 2006). При системном введении антагонистов КРГ1 наблюдали подобную направленность действия на поведение и на самовведение этанола во время его острой отмены и длительного воздержания (Koob G.F., 2008; Shabanov P.D. et al., 2010). Эти данные говорят о важной роли КРГ системы расширенной миндалины в формировании повышения реакции самовведения у животных с выраженной зависимостью. Подобные результаты наблюдали и при увеличении реакции самовведения, связанной со «свободным» доступом к героину (Greenwell T.N. et al., 2009), кокаину (Heinrichs S.C. et al., 1998; Specio S.E. et al., 2008; Zorrilla E.P. et al., 2012), и никотину (George О. et al., 2007).

Таким образом, злоупотребление наркотиками предполагает не только изменение функции нейромедиаторов подкрепления (снижение концентрации дофамина, опиоидных пептидов, серотонина и ГАМК), но также и вовлечение в этот процесс системы КРГ. Процессы нейроадаптации, связанные с мотивацией после отмены наркотика, включают также активацию динорфиновой и норад-реналиновой стресс-систем головного мозга и вызывают дизрегуляцию антистресс-системы нейропептида Y (Koob G.F., Le Moal M., 2005). При этом активация стресс-систем головного мозга может способствовать не только отрицательному эмоциональному состоянию, обусловленному острым воздержанием от алкоголя, но также и повышенной уязвимостью в ответ на стрессорные воздействия среды, наблюдаемые у людей во время длительного воздержания (Koob G.F., 1992). В целом, приведенные нейрохимические и нейроморфологи-ческие исследования в области психонейроэндокринологии подкрепляющих систем мозга могут послужить основой для изучения эмоциональных стимулов, определяющих «темную сторону» наркомании. Последняя определяется как формирование эмоционального состояния подавленности и опустошенности, которое стимулирует мотивацию после отмены наркотика. Положительные подкрепляющие эффекты при злоупотреблении наркотиками меняются от первого употребления наркотического средства до наркомании, в результате появляется устойчивое отрицательное подкрепление наркотической зависимости -«антинаграда», связанная с состояниями страха, боли, опустошенности и подавленности.

Другой убедительный аргумент в пользу важной роли системы расширенной миндалины в эмоциональных состояниях приведен в исследованиях (Le Doux J.E. et al., 1988), в которых наблюдали конвергенцию сенсорных импульсов негативной эмоциональной природы в центральном ядре миндалины. Данные исследования показали, что звуковые стимулы от слуховой коры и болевые воздействия от соматосенсорной коры конвергируют в базолатеральной миндалине, которая, в свою очередь, проецирует потоки импульсов к центральному ядру миндалины для организации вегетативных и поведенческих реакций, вызванных состоянием страха (Le Doux J.E. et al., 1988). Согласно гипотезе Д. Прайса (Price D.D., 2002), центральное ядро миндалины является ключевой структурой, вовлеченной в формирование эмоциональной боли. Спино-мосто-амигдалярный путь проецируется от дорсального рога спинного мозга до среднего мозга к центральному ядру миндалины и вовлечен в формирование эмоциональной боли (Bester H. et al., 1995). С этих позиций боль представляет собой рассогласование с гомеостатическими регулирующими механизмами головного мозга, которые определяют восприятие боли. Если это так, то при одних условиях эндогенные опиоиды блокируют боль и восстанавливают гомео-стаз, а при других - облегчают боль и также возвращают субъект в гомеостати-ческое гедоническое состояние (Koob G.F., 2008). Действительно, если применяется слишком большое количество опиоида, то вследствие передозировки или фармакокинетических переменных организм будет реагировать вовлечением каких-то дополнительных процессов противоположного характера. Гиперал-гезия, в частности, может наблюдаться в ответ на введение опиоидов при условии, когда они приводят к нарушению гомеостаза (Михеев В.В., Шабанов П.Д.,

2007). Гипералгезия гораздо менее вероятна, когда опиоиды фактически восстанавливают гомеостаз. Повторное вовлечение дополнительных процессов противоположного характера при отсутствии времени для системы на восстановление гомеостаза вызовет не только гипералгезию, но также и процессы облегчения, которые описываются нами в рамках данного обзора. Такие процессы могут быть вызваны при применении слишком высоких доз опиоида, значительно превышающих требуемые, и/или когда боль отсутствует (КооЬ О-Б., 2009).

Развитие негативного эмоционального состояния, которое вызывает активацию системы отрицательного подкрепления при наркомании, было образно определено как «темная сторона» зависимости (КооЬ СТ\, Ье Моа1 М., 2005,

2008). Мы полагаем, что она является мотивационным компонентом синдрома отмены и определяет динамику гедонического состояния. Как было описано выше, отрицательное эмоциональное состояние, которое включает стадию синдрома отмены, состоит из ряда ключевых мотивационных элементов, таких как: раздражительность, эмоциональная боль, недомогание, дисфория и потеря интереса к натуральным раздражителям. При этом у животных наблюдаются повышение уровня тревожности, дисфория и увеличение порогов возбуждения во время отмены наркогена. Подчеркнем еще раз, что формирование нейробиоло-гической основы для синдрома отмены происходит при участии двух процессов: 1) прогрессирующего уменьшения функции награды (в пределах системы нейроадаптации) и 2) активации системы «антинаграды» головного мозга. Поскольку зависимость и синдром отмены прогрессируют, то в эти процессы все больше вовлекаются центральные механизмы стресса, опосредованные КРГ, норадреналином и динорфином. Психофизиологическим выражением активации указанных систем является дисфория или состояния, подобные сильному стрессу (Koob G.F., Le Moal М., 2008). В то же время, функция награды в пределах системы расширенной миндалины уменьшается (см. рис. 1). Сочетание снижения функции системы награды, с одной стороны, и активации системы «антинаграды», с другой стороны, обеспечивает мощный внутримозговой источник отрицательного подкрепления, который способствует развитию навязчивого поиска наркотического средства и формированию зависимости.

Таким образом, наркомания, по сути, представляет собой нарушение связей между гомеостатическими регулирующими механизмами головного мозга, которые регулируют эмоциональное состояние. Однако представление о том, что наркомания является простым нарушением гомеостаза, недостаточно для объяснения основных элементов зависимости. Наркомания подобно другим хроническим физиологическим нарушениям, таким например, как высокое артериальное давление, со временем прогрессирует, подвергается значительным влияниям среды и вызывает нейроадаптивные процессы, вследствие чего зависимость легко возобновляется даже спустя месяцы и годы после детоксикации и воздержания. Рецидив, или возвращение к злоупотреблению наркотиков после периодов воздержания, является одной из принципиальных особенностей зависимости. Развитие зависимости играет важную роль в сохранении импульсивного употребления и рецидива после периодов воздержания.

Многочисленные симптомы больных алкоголизмом сохраняются после острой отмены этанола в течение длительного времени. Они отражают стойкие отрицательные эмоциональные состояния и обычно предшествуют рецидиву. Отрицательные эмоциональные состояния, такие как гнев, расстройство, печаль, тревожность и вина, только усугубляют рецидив (Mason В.J. et al., 2008). Это состояние получило название «длительной абстиненции» и было отмечено у пациентов, чей рейтинг по шкале депрессивности Гамильтона был больше 8 единиц при последовательной регистрации трех показателей: подавленное настроение, тревожность и вина (Mason B.J. et al., 2008). Такие показатели, например, как усталость и напряженность сохранялись вплоть до 5 недель после отмены этанола (Alling С. et al., 1982). Тревожность сохранялась до 9 месяцев (Roelofs S.M., 1985), а тревожность в сочетании с депрессией - даже до двух лет у 20-25% алкоголиков.

Исследования алкоголизированных животных показали, что сформированная ранее зависимость существенно влияет на формирование зависимости впоследствии, т.е. повторно (Grigor'ian G.A., 2004). Животные демонстрируют более тяжелое физическое состояние и высокий уровень тревожности после отмены этанола, чем группы, получавшие алкоголь впервые (Becker Н.С., 1994; Alien C.D. et al., 2011; Breese G.R. et al., 2005). Это поддерживает гипотезу о том, что «опыт» употребления алкоголя и, в особенности, развитие зависимости могут привести к относительно постоянным изменениям восприимчивости к алкоголю. Однако рецидив часто встречается даже после того, как острые признаки синдрома отмены пропадают, что предполагает участие неких нейрохимических изменений, которые происходят во время развития зависимости и могут сохраняться в течение длительного времени даже без явных признаков синдрома отмены («длительная мотивационная абстиненция»). По-видимому, указанные изменения в головном мозге имеют определенное значение для формирования поведения предпочтения алкоголя. Так, выработка зависимости у крыс и мышей может вызывать длительное повышение реакции самовведения этанола при тестировании ежедневно в течение 30 мин после острой отмены и деток-сикации (Rimondini R. et al., 2002; Roberts A.J. et al., 2000). Увеличение реакции самовведения сопровождается также активацией поведенческих реакций на стрессорные воздействия среды и повышением чувствительности рецепторов КРГ в ответ на введение антагонистов КРГ (Koob G.F., Zorrilla Е.Р., 2009; Bruijnzeel A.W. et al., 2009). Эти изменения реакции самовведения этанола и остаточная чувствительность к стрессорам могут быть условно обозначены как состояние «длительного воздержания». Длительное воздержание у крыс охватывает период после того, как синдром отмены пропадает, и в течение 2-8 недель сохраняется повышение активности поведенческих реакций (Markou А., 1993). Повышение реакции самовведения наркотического средства во время длительного воздержания, как мы полагаем, отражает участие процессов регуляции подобных облегчению, или «аллостазу» по терминологии Дж. Кооба (2008). В результате пороги для активации системы награды при употреблении наркотика увеличиваются, что можно рассматривать как гедоническую толерантность (Koob G.F., Le Moal М., 2001). Эти особенности протекания зависимости подразумевают нечто большее, чем просто нарушение гомеостаза гедонического состояния, достижения и овладения, и скорее означает динамическое нарушение гомеостаза этих систем, которое эти авторы назвали облегчением, или «аллостазом». Этот термин первоначально обозначал постоянную заболеваемость через активацию вегетативных функций, названную «стабильностью через изменения» (Sterling P., Eyer J., 1988). Аллостаз включает скорее направляющий механизм, чем отрицательную обратную связь при поддержании гомеостаза в условиях постоянной переоценки потребностей и постоянной реорганизации пороговых параметров. Таким образом, любой физиологический механизм быстрого ответа на внешние стимулы запускает патологические процессы, если организму недостаточно времени или ресурсов для «выключения» реакции (например, для взаимодействия между КРГ, норадреналином и динор-фином в базальном отделе переднего мозга, что в свою очередь может привести к патологическому возбуждению и дисфории) (Koob G.F., 1999). Центральные механизмы аллостаза, как полагает Дж. Кооб, вовлекаются также в поддержание функционирования эмоциональной системы головного мозга, необходимой для формирования наркотической зависимости (Koob G.F., Le Moal М., 2001). При этом, как уже подчеркивалось выше, отрицательное эмоциональное состояние и его связь с аддикцией опосредуется двумя составляюшими: 1) снижением функций награды и 2) активацией систем «антинаграды», или стресс-системы головного мозга. Повторное употребление наркотиков приводит к попыткам головного мозга поддержать стабильное состояние через молекулярные, клеточные и нейроструктурные изменения, но цена этих попыток для организма очень велика. Он платит, прежде всего, тяжелыми отрицательными эмоциональными состояниями во время острой и длительной отмены, что в свою очередь соответствует определенному уровню активации механизмов ал-лостаза (McEwen B.S., 2000). Остаточное отрицательное эмоциональное состояние, по-видимому, и является аллостатическим (Koob G.F., Le Moal М., 2001). Далее мы покажем, что отмеченные внутримозговые системы отрицательных эмоциональных состояний могут также участвовать в механизмах подкрепления и эмоциональной памяти употребления наркотических средств.

1.4. Система «антинаграды» и эмоциональная память

Известно, что наркотические средства, в том числе и психостимуляторы, I могут усиливать когнитивные процессы головного мозга. При этом могут быть задействованы такие важные функции как восприятие, внимание, побуждение, обучение и память. Однако для нейробиологии аддиктивного поведения скорее более существенным является то, что наркотики могут изменить память о положительных и отрицательных эффектах подкрепления при действии наркотического средства. Принципиально важным является вопрос о том, какие внутримозговые механизмы и структуры мозга придают особый дополнительный акцент воспоминаниям о действии наркотического средства. Допускается, что нейронные системы «темной стороны наркомании» и эмоциональной памяти во многом совпадают. Это подтверждается как в исследованиях на животных, так и наблюдениях за поведением человека. В частности, было установлено, что прием наркотиков может сохраняться в матрицах долговременной памяти и передавать условные положительные и отрицательные свойства подкрепления в будущее, т.е. определять поведение возобновления употребления наркотических средств.

В настоящее время продолжают развиваться и совершенствоваться экспериментальные модели патологического пристрастия к наркотическим средствам и рецидива наркомании на животных. Но в большей степени эти модели рассматривают вторичные сигналы подкрепления, то есть условное подкрепление (Stewart J., 1992; Markou A., Koob G.F., 1993). В качестве условного сигнала может служить любой индифферентный раздражитель, который при сочетаниях с подкрепляющим (безусловным) раздражителем приобретает сигнальные свойства. Наиболее известной условнорефлекторной моделью подкрепления является реакция самовведения наркотических веществ.

Суть модели в следующем. Животные (как правило, крысы) обучаются в камере Скиннера, содержащей два рычага: нажатие первого сопровождается инъекцией наркотического средства (активный рычаг), при нажатии второго -инъекции не происходит (неактивный рычаг) (Schuster C.R., Woods J.H., 1968; Davis W.M., Smith S.G., 1976). Способность ранее нейтрального стимула при сочетании с введением наркотического средства впоследствии поддерживать ответ в его отсутствии определяет степень подкрепляющих свойств стимула. Графики вторичного подкрепления могут использоваться также в качестве меры подкрепляющих свойств препаратов (Goldberg S.R., Gardner M.L., 1981). В опытах на приматах и крысах показано, что наиболее надежный критерий стабилизации реакции самовведения кокаина определяется наличием условного рефлекса второго порядка (Schindler C.W. et al., 2002; Kadar E. et al., 2011). Введение какого-либо вещества (как и наркотика) или ранее нейтральные стимулы, сочетаемые с введением наркотических средств, могут вызвать поиск наркотического средства после исчезновения зависимости (восстановление). Препараты или стимулы, которые применяются во время самовведения (предикторы самовведения) могут служить в качестве дискриминативных стимулов после исчезновения наркотика и вызывать поисковое поведение (Schuster C.R., Woods J.H., 1968; Davis W.M., Smith S.G., 1987; Stewart J., de Wit H., 1987). Условная реакция предпочтения места описана в ряде обширных обзоров (Carr G.D. et al.,

1989; Stewart J., Eikelboom R., 1987; Swerdlow N.R. et al., 1989; van der Kooy D., 1987; Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2001; Лебедев A.A. и соавт., 2011), она также отражает степень условного подкрепления и концептуально схожа с опе-рантными методиками. Мозговым субстратом таких условных эффектов подкрепления при наркомании, особенно процессов возобновления принятия наркотика, является система глутаматергических проводящих путей от лобной коры до хвостатого ядра и от базолатеральной миндалины до центрального ядра миндалины и хвостатого ядра (Everitt В.J., Wolf М.Е., 2002; See R.E. et al., 2003; Kalivas P.W., O'Brien C.P., 2008).

В клинической практике часто наблюдается условная реакция отмены опиатов. Пациенты, которые ранее имели опыт применения опиатов, часто сообщают о симптомах, подобных опиатной абстиненции при возвращении к окружению, связанному с принятием наркотика (O'Brien С.Р., 1975). В исследовании таких бывших наркоманов, употреблявших ранее героин и получающих метадон, инъекции антагониста опиоидных рецепторов неоднократно производили вместе с подачей запаха мяты и тоном или цветом (O'Brien С.Р. et al., 1977). Последующее введение нейтрального вещества с цветом и ароматом мяты выявляли как субъективные ощущения дискомфорта, так и объективные физические признаки синдрома отмены. Подобные эффекты наблюдали в опытах у приматов и грызунов. Приматы и грызуны, которые в течение суток могли свободно вводить себе внутривенно опиоиды, были подвергнуты сочетаниям введения антагониста опиоидных рецепторов и подачи ранее нейтрального стимула. У этих животных антагонист опиоидных рецепторов начинал вызывать увеличение ответа на введение опиоида. После ряда таких мунипуляций наличие только одного условного раздражителя заканчивалось условнорефлек-торным увеличением ответа на введение опиоида, подобного тому, как наблюдалось и при применении только одного антагониста опиоидных рецепторов (Goldberg S.R., Kelleher R.T., 1976; Kenny P.J. et al., 2006). Условные отрицательные эффекты подкрепления при наркотической зависимости были изучены только в отношении опиоидов на животных при включении базолатеральной миндалины (Schulteis G. et al., 2000) и ассоциативных механизмов головного мозга. Однако в эмоциональный компонент условной реакция отмены может также вовлекаться и система стресса головного мозга, участвующая в отрицательном подкреплении после отмены лекарственного препарата и длительного воздержания. Действительно, эта «эмоциональная память» может способствовать возникновению состояния аллостаза, которое, по-видимому, определяет длительный синдром отмены.

Мозговой субстрат эмоциональной памяти к настоящему времени достаточно хорошо изучен, проанализированы также его связи со структурами условного положительного и отрицательного подкрепления при наркотической зависимости. Фармакологические исследования эмоциональной памяти также показали тесную связь с отрицательными эмоциональными состояниями, вызванными отменой препарата при наркотической зависимости. Эмоциональные переживания часто связаны с длительными и яркими воспоминаниями, которые описываются как «воспоминания фотовспышки» (Conway М.А., 1995). Основной структурой головного мозга, определяющей консолидацию таких эмоциональных воспоминаний, является базолатеральная миндалина. Она получает конвергентные входы от стресс-системы мозга, норадренергической системы и других нейромедиаторных систем (McGaugh J.L., 2002, 2004). В частности, было показано, что базолатеральная миндалина опосредует связь механизмов памяти с модулирующими эффектами гормонов стресса и норадренергической системы. Базолатеральная миндалина модулирует консолидацию различных видов поступающей информации. В клинических исследованиях отмечалось, что степень активации миндалины четко коррелирует с последующими воспоминаниями (Cahill L. et al., 1996). Кроме того, как отмечено выше, базолатеральная миндалина играет ведущую роль в механизмах условного подкрепления наркотической зависимости.

Роль норадренергической системы мозга в механизмах консолидации была установлена в опытах при введении агонистов и антагонистов рецепторов норадреналина в базолатеральную миндалину. Норадреналин и его агонисты, введенные непосредственно в базолатеральную миндалину, ослабляли память в эмоциональных тестах торможения избегания (Ferry В. et al., 1999), условной реакции страха (LaLumiere R.T. et al., 2003), пространственных задачах в водном лабиринте (Hatfield Т., McGaugh J.L., 1999) и задачах на распознавание объекта среды (Roozendaal В. et al., 2008). Введение (3-адреноблокаторов оказывало противоположный эффект на процессы консолидации памятного следа в эмоциональных тестах (Gallagher М. et al., 1977; Hatfield Т., McGaugh J.L., 1999; Miranda M.I. et al., 2003). Гормоны надпочечников также облегчали консолидацию эмоциональных следов в различных тестах при взаимодействии с норадре-нергическими механизмами базолатеральной миндалины (Roozendaal В. et al., 2002; Сапронов Н.С., 2005). Повышение активности КРГ в базолатеральной миндалине вызывало активацию процессов консолидации посредством норад-реналин-зависимых механизмов (Roozendaal В. et al., 2008). Эти результаты предполагают, что КРГ может играть избирательную роль в консолидации длительных воспоминаний об эмоциональных состояниях (Roozendaal В. et al., 2008; Lebedev А.А. et al., 2008).

Интеграция двух структурно-функциональных отделов миндалины, базолатеральной и центральной, может обеспечить прочную базу для изучения систем стресса головного мозга в механизмах зависимости. Прежде всего это касается непреодолимого и неизлечимого желания, определяющего поиск наркотика. Известно, что из базолатеральной миндалины выходит крупный проводящий путь к центральному ядру миндалины. Согласно классическим представлениям, базолатеральная миндалина в первую очередь определяет состояния страха на условные сигналы, а поведенческие проявления страха ограничиваются включением центрального ядра миндалины. Таким образом, активация КРГ и системы норадреналина в центральном ядре миндалины может усиливать и активацию этих систем в базолатеральной миндалине (см. рис. 1). Так, отрицательное эмоциональное состояние острой отмены наркотика и состояние длительного воздержания усиливают консолидацию воспоминаний об этом эмоциональном состоянии. В частности, центральное ядро миндалины имеет прямые и обратные связи с гипоталамусом и стволовыми структурами мозга, которые обеспечивают эмоциональное поведение. В свою очередь, базолате-ральная миндалина участвует в процессах консолидации воспоминаний об эмоциональном состоянии через прилежащее ядро, гиппокамп и энторинальную область коры головного мозга (McGaugh J.L., 2004). Таким образом, в пределах миндалины функционируют два канала обработки информации, связанные с организацией внутримозговой системы страха. Сначала в мозг поступает информация об условном и безусловном раздражителях и активирует базолате-ральную миндалину, а затем эта информация передается к центральному ядру миндалины для реализации эмоционального поведения.

Согласно другой модели базолатеральная миндалина и центральное ядро миндалины выполняют ассоциативные функции (Zimmerman J.M. et al., 2007). Таким образом, системы КРГ и норадреналина могут быть активизированы в результате отмены наркотического препарата, вызывающего отвращение. В результате активируются внутримозговые механизмы отрицательного подкрепления, включается поисковая реакция наркотического средства, активируются ассоциативные механизмы и санкционируется закрепление целесообразных временных связей об эмоциональном состоянии. Стресс-зависимые системы головного мозга создают основу для отрицательного подкрепления и поиска наркотического средства, но при этом они санкционируют формирование временных связей и способствуют возникновению состояния аллостаза при повторном употреблении наркотических средств.

Таким образом, в процессе употребления наркотиков активность системы положительного подкрепления снижается, а активность системы отрицательного подкрепления, наоборот, повышается. Активация системы отрицательного подкрепления непосредственно связана с состоянием организма, которое наблюдается при абстинентном синдроме. Мозговым субстратом синдрома отмены («темная сторона» наркомании) служат элементы системы расширенной миндалины и стресс-зависимые системы головного мозга, включая систему КРГ и норадреналина. Изменения, сопровождающиеся снижением функции награды при синдроме отмены, в дальнейшем сохраняются в форме состояния облегчения, или аллостаза, которое формирует высокий уровень мотивационного возбуждения для повторного употребления наркотиков. При этом происходит включение базолатеральной миндалины, которая служит посредником побуждающего действия стимулов, ранее ассоциированных с поиском наркотического средства, и мотивации синдрома отмены. Базолатеральная миндалина в целом играет ведущую роль в реализации эмоциональной памяти. Стресс-зависимые системы головного мозга создают основу для отрицательного подкрепления и поиска наркотического средства, но в то же время санкционируют закрепление временных связей и способствуют возникновению состояния облегчения, или аллостаза при повторном употреблении наркотических средств.

Именно эти данные и позволили сформулировать цель настоящего исследования - изучение значения рецепторов кортиколиберина, дофамина и ГАМК структур расширенной миндалины для реализации механизмов подкрепления и зависимости от наркогенов у крыс.

Методология экспериментального изучения различных компонентов двигательных и эмоциональных форм поведения у грызунов сводится, в первую очередь, к исследованию поведения животных в «открытом поле», агрессивности, игрового поведения, функциональной асимметрии, реакций самораздражения мозга через вживленные электроды в разных вариантах (педальная электростимуляция в камере Скиннера, самораздражение мозга в челночной камере), условной реакции предпочтения места, использованию различных фармакологических веществ для поведенческого (этологического) анализа, включая применение нейротоксинов, во вторую очередь, изучению биохимических показателей мозга (например, обмена моноаминов, опиоидов, эндогенных субстанций, участвующих в механизмах «награды») и т.д. Ниже приведено описание методических приемов, использованных в настоящей работе для изучения двигательного и эмоционального поведения крыс.

2.1. Выбор животных

Опыты выполнены на 224 крысах самцах Вистар массой 200-250 г, выращенных в группе по 5 особей или в условиях социальной изоляции от сородичей с 17-го дня жизни в стандартных пластмассовых клетках в условиях вивария. Животных содержали при свободном доступе к воде и пище в условиях инвертированного света 8.00-20.00 при температуре 22±2°С. Все опыты проведены в осенне-зимний период.

2.2. Вживление электродов и канюль в структуры мозга

Вживление электродов и канюль в мозг крысам проводили под нембута-ловым наркозом (50 мг/кг) с использованием стереотаксического прибора фирмы «Medicor», Венгрия. Билатерально в латеральное гипоталамическое ядро вживляли нихромовые монополярные электроды в стеклянной изоляции (диаметр электрода 0,25 мм, длина оголенного кончика 0,25-0,30 мм, его толщина 0,12 мм) по следующим координатам: АР = 2,5 мм назад от брегмы, SD = 2,0 мм латерально от сагитального шва, Н = 8,4 мм от поверхности черепа (König K.P., Klippel A.A., 1963; Дробленков A.B., 2006). Индифферентный электрод из ни-хромовой проволоки закрепляли на черепе животного. Все электроды коммутировались на микроразъеме, который фиксировался на черепе самотвердеющей пластмассой (рис. 3).

Рис. 3. Последовательные этапы проведения операции по вживлению электродов и микроканюль в мозг крысы

Металлические направляющие канюли из нержавеющей стали диаметром 0,2 мм вживляли униполярно в правое центральное ядро миндалины одновременно с гипоталамическими электродами по следующим координатам (рис. 4): АР = 2,8 мм назад от брегмы, SD = 3,9 мм латерально от сагитального шва, Н = 8,2 мм от поверхности черепа, либо в правое ядро ложа конечной полоски по координатам: АР =0,5 мм назад от брегмы, SD = 1,5 мм латерально от сагитального шва, Н = 6,7 мм от поверхности черепа согласно атласу K.P. König и A.A. Klippel (1963).

Рис. 4. Морфологическая картина зон микроинъекций веществ в центральное ядро миндалины (А) и ядро ложа конечной полоски (Б) Координаты по атласу К. Кёнига и А. Клиппеля (1963). Показаны фронтальные срезы в мм относительно брегмы.

При внутриструктурном введении веществ в направляющие вставляли металлические микроканюли диаметром 100 мкм, кончик которых был на 0,2 мм длиннее направляющей. Канюли фиксировали на черепе животного самотвердеющей пластмассой и после операции закрывали специальным колпачком, который временно снимали для введения веществ в структуру мозга.

Поведенческие эксперименты начинали не ранее 10 дней после операции. По окончании всех опытов производили морфологический контроль локализации кончиков электродов на серии фронтальных срезов мозга, которые окрашивали по методу Ниссля, предварительно производили коагуляцию через вживленные электроды током силой 1 мА в течение 30 с (рис. 5).

Рис. 5. Фронтальный срез головного мозга крысы. Стрелкой указана область вживления электрода в латеральный гипоталамус.

Использовали классический вариант изучения самораздражения мозга в виде педальной самостимуляции в камере Скиннера. Через 10 дней после вживления электродов в мозг крыс обучали нажимать на педаль в камере Скиннера для получения электрического раздражения мозга (прямоугольные импульсы отрицательной полярности, длительностью 1 мс, с частотой 100 Гц, в течение 0,4 с, пороговые значения тока в режиме «фиксированных пачек»). Для повторного раздражения животное было вынуждено вновь нажимать на педаль. Частота и длительность нажатий регистрировались автоматически (рис. 6).

Рис. 6. Реакция педальной самостимуляции у крыс в камере Скиннера Два верхних фото демонстрируют нативную методику самостимуляции, внизу - схематическое изображение методики.

Анализировали частоту и время каждого нажатия на педаль. На основании этих результатов вычисляли коэффициент «рассогласования» (Григорьян Г.А., 1976; Лебедев A.A., Шабанов П.Д., 1992) по формуле: Ti-T2

К =---------, где

Т,+Т2

К - коэффициент «рассогласования»; Ti - время нажатия педали после окончания стимуляции в случае длительных нажатий, по длительности больших, чем 0,4 сек; Т2 - время от момента отжатия педали до окончания стимуляции. Коэффициент «рассогласования» принимает значения от -1 до +1 и показывает долю активации положительной и отрицательной подкрепляющей фазы самостимуляции (Григорьян Г.А., 1976). Если данный коэффициент принимает положительные значения, то это означает, что крыса продолжала нажимать на педаль даже после того, как раздражение мозга прекратилось. При отрицательных значениях коэффициента «рассогласования» крыса заканчивала нажимать на педаль раньше, чем прекратилась стимуляция мозга. Учитывая, что реакцию самостимуляции можно рассматривать как одновременное включение положительного и отрицательного механизмов подкрепления, сдвиг в сторону увеличения и снижения коэффициента позволяет говорить как об изменении частоты самостимуляции, так и об изменениях подкрепляющих свойств мозга. Поэтому, как дополнительный критерий изменения подкрепляющих свойств стимуляции, коэффициент «рассогласования» является удобным показателем для оценки действия фармакологических препаратов. Последние вводили на 3-й день эксперимента после стабилизации реакции при использовании фиксированного значения силы тока. Регистрировали число нажатий на педаль и коэффициент «рассогласования» в течение 15 мин эксперимента, затем производили внутри-брюшинную инъекцию препарата, и через 30 мин регистрировали те же показатели (число нажатий на педаль и коэффициент «рассогласования») за 15-минутный интервал времени.

При изучении подкрепляющих свойств электрической стимуляции мозга использовался свободный режим подкрепления, когда электрическая стимуляция мозга длится все время нажатия педали (Лебедев A.A., Петров Е.С., 1986). Использование данного режима предполагает повыщенный уровень нагрузки на подкрепляющие механизмы головного мозга и дает возможность выявлять отрицательную эмоциональную составляющую реакции самостимуляции, которая обычно следует после 0,5 с от начала раздражения и заставляет животное отжимать педаль, как бы избегать ее (Звартау Э.Э., 1988; Вартанян Г.А., Петров Е.С., 1989).

2.4. Фармакологические вещества, используемые для анализа эмоциональных форм поведения

Для фармакологического анализа использовали психомоторный стимулятор фенамин (1 мг/кг), синтетический опиатный аналгетик фентанил (0,1 мг/кг), барбитурат этаминал-натрий (5 мг/кг), опиоид лей-энкефалин (0,1 мг/кг), которые вводили внутрибрюшинно за 30 мин до изучения самостимуляции (после определения фоновых ее значений). Астрессин (неизбиральный антагонист рецепторов КРГ), лидокаин (блокатор входящих Ка+-каналов), бикукуллин (антагонист ГАМКА-рецепторов), сульпирид (антагонист 02-рецепторов дофамина) и SCH23390 (антагонист Di-рецепторов дофамина), все по 1 мкг (Sigma, США) вводили внутриструктурно в центральное ядро миндалины или в ядро ложа конечной полоски через вживленную канюлю (табл. 1). Субстанции веществ растворяли в дистиллированной воде и вводили в объеме 1 мкл/мин с помощью микроинъектора СМА-100 (Швеция) в течение 30 с за 10-15 мин до тестирования после определения исходных значений самораздражения латерального гипоталамуса.

Название Доза Механизм действия

Е репараты, вводимые системно (мг/кг)

Фенамин 1 Непрямой адреномиметик

Фентанил од Наркотический аналгетик, активирует все типы опиоидных рецепторов

Этаминал-натрий 5 Барбитурат, непрямой агонист ГАМК

Лей-энкефалин од Эндогенный опиоид, пентапептид

Препараты, вводимые в центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски (мкг)

Астрессин 1 Неизбиральный пептидный антагонист рецепторов КРГ

Лидокаин 1 Блокатор входящих каналов

Бикукуллин 1 Антагонист ГАМКА-рецепторов

SCH23390 1 Антагонист -рецепторов дофамина

Сульпирид 1 Антагонист Вг-рецепторов дофамина

2.5. Статистическая обработка полученных материалов

Выборка для каждой группы животных составила не менее 10-12 крыс. Полученные результаты обрабатывали статистически с использованием t-критерия Стьюдента, непараметрического критерия U Вилкоксона-Манна-Уитни, таблиц B.C. Генеса (1967), дисперсионного анализа по методу ANO VA. Данные обрабатывали на персональном компьютере.

Глава 3. ЗНАЧЕНИЕ СИСТЕМЫ КОРТИКОЛИБЕРИНА И ДОФАМИНА В МИНДАЛИНЕ ДЛЯ ПОДКРЕПЛЯЮЩИХ ЭФФЕКТОВ ПСИХОАКТИВНЫХ ВЕЩЕСТВ

Крысам самцам Вистар вживляли биполярные электроды в латеральный гипоталамус для изучения реакции самостимуляции в камере Скиннера и микроканюли в центральное ядро миндалины для введения фармакологических веществ (1 мкл на инъекцию). Исследования показали, что при системном введении фенамин (1 мг/кг) на 37%, фентанил (0,1 мг/кг) на 18%, этаминал-натрий (5 мг/кг) на 27% повышали, а астрессин (1 мкг), неизбирательный антагонист рецепторов КРГ, при внутриамигдалярном введении на 55% снижал самостимуляцию латерального гипоталамуса (табл. 2). Параллельно изменялся и коэффициент «рассогласования». Например, в случае введения фенамина 1 мг/кг коэффициент «рассогласования» уменьшался с 0,20±0,03 в контроле до 0,08±0,02 после инъекции препарата (р< 0,05), в случае введения фентанила ОД мг/кг - с 0,20±0,02 в контроле до 0,13±0,02 после инъекции препарата (р< 0,05), а при сочетанном применении астрессина и фентанила - с 0,25±0,04 в контроле до 0,37±0,04 после применения препаратов.

Напротив, лей-энкефалин (0,1 мг/кг) достоверно не менял основного показателя самостимуляции мозга (число нажатий на педаль). Вместе с тем, коэффициент «рассогласования» в этом случае умеренно уменьшался с 0,23±0,02 в контроле до 0,17±0,02 после инъекции препарата (табл. 3), что указывает на наличие у лей-энкефалина умеренных подкрепляющих свойств. На фоне блокады рецепторов КРГ в миндалине астрессином фенамин и этаминал-натрий сохраняли свое психоактивирующее действие, фентанил его не проявлял, а лей-энкефалин потенцировал тормозное действие астрессина на самостимуляцию,

Таблица 2

Влияние фенамина и фентанила на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения астрессина в миндалину

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

0, 0,9% раствор (контроль) 402,4±28,2 (100±7) 408,4±40,8 (101±10) 0,23±0,04 0,20±0,04

Астрессин, 1 мкг 407,9±44,8 (100±11) 183,6±25,7**## (45 ±14) 0,21±0,03 0,25±0,04

Фенамин, 1 мг/кг 392,0±55,8 (100±9) 537,1±45,7*# (137±11) 0,20±0,03 0,08±0,02*

Астрессин + фенамин 183,6±25,7 (45±14) 461,0±69,2*## (113±15) 0,25±0,04 0,24±0,04

Фентанил, 0,1 мг/кг 414,6±82,2 (100±20) 489,7±53,9 (118±11) 0,20±0,02 0,13±0,02*

Астрессин + фентанил 186,8±26,1 (45±14) 178,5±23,2** (43+13) 0,25±0,04 0,37±0,04*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов. терального гипоталамуса у крыс после введения астрессина в миндалину

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

С1, 0,9% раствор (контроль) 402,4±28,2 (100±7) 408,4±40,8 (101±10) 0,23±0,04 0,20±0,04

Астрессин, 1 мкг 407,9±44,8 (100±11) 183,6±25,7**## (45±14) 0,21±0,03 0,25±0,04

Этаминал-натрий 5 мг/кг 384,9±45,3 (100±11) 503,4±70,4* (127±14) 0,18±0,02 0,13±0,02*

Астрессин + этаминал- натрий 169,9±23,8 (45±14) 550,9±77,1**### (139+14) 0,25±0,04 0,12±0,02*

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 363,6±70,6 (100±19) 323,1 ±29,1 (89±9) 0,23±0,02 0,17±0,02

Астрессин + лей-энкефалин 188,6±26,4 (45±14) 46,1±1,4***# (11±3) 0,25±0,04 0,39±0,05*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Аналогичные изменения самостимуляции латерального гипоталамуса наблюдали после введения лидокаина (1 мкг) в центральное ядро миндалины. Сам лидокаин на 29% снижал показатели самостимуляции, проявляя сходный с аст-рессином, но менее выраженный блокирующий эффект. На его фоне фенамин

Таблица 4

Влияние фенамина и фентанила на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения лидокаина в миндалину

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

0,9% раствор (контроль) 300,6±22,4 (100±7) 312,6±34,4 (104±11) 0,18±0,02 (100±10) 0,17±0,02 (97±4)

Лидокаин, 1 мкг 321,2±33,5 (100±11) 228,1±28,9* (71 ±9) 0,21 ±0,03 (100±11) 0,25±0,04 (119±12)

Фенамин, 1 мг/кг 314,5±30,9 (100+9) 430,9±40,9* (137±13) 0,19±0,03 (100±11) 0,08±0,03**## (40±6)

Лидокаин + фенамин 228,1±28,9 71±9 401,3±32,1*# (125±10) 0,25±0,04 (119±12) 0,17+0,04# (84±14)

Фентанил, 0,1 мг/кг 354,6±52,4 (100±15) 418,4±49,6 (118±14) 0,23±0,04 (100+12) 0,18±0,03 (80±12)

Лидокаин + фентанил 228,1±28,9 (71 ±9) 253,6±25,7* (79±8) 0,25±0,04 (119±12) 0,27±0,05* (133±16)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

0, 0,9% раствор (контроль) 300,6±22,4 (100±7) 312,6±34,4 (104±11) 0,18±0,02 (100+10) 0,17±0,02 (97 ±4)

Лидокаин, 1 мкг 321,2±33,5 (100±11) 228Д±28,9* (71 ±9) 0,21±0,03 (100+11) 0,25±0,04 (119+12)

Этаминал-натрий 5 мг/кг 305,4±30,5 100+10 387,9±42,8* (127±14) 0,24±0,04 (100+13) 0,18±0,03* (73 ±9)

Лидокаин + этаминал- натрий 228,1±28,9 (71 ±9) 375,6±35,3# (117±11) 0,25±0,04 (119+12) 0,20±0,03 (92±9)

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 311,9±49,2 (100±16) 277,6±28,1 (89±9) 0,25±0,05 (100+14) 0,19±0,03*# (76±9)

Лидокаин + лей-энкефалин 228,1±28,9 (71 ±9) 240,9±28,8* (75±9) 0,25±0,04 (119+12) 0,23±0,04 (105+15)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

В то же время фентанил (0,1 мг/кг) и лей-энкефалин (0,1 мг/кг) не только не сохраняли, но усугубляли подавление реакции самостимуляции (число нажатий на педаль снижалось на 21-25% и пропорционально повышался коэффициент «рассогласования).

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

КаС1, 0,9% раствор (контроль) 322,6±25,8 (100±8) 355,5±35,5 (104±11) 0,22±0,04 (100±18) 0,21±0,01 (97±4)

8СН23390, 1 мкг 301,9±30,2 (100±10) 244,5±33,2 (81±11) 0,19±0,03 (100±16) 0,21 ±0,02 (108±12)

Фенамин, 1 мг/кг 312,4±28,1 (100±9) 428,0±40,6*# (137±13) 0,23±0,04 (100+17) 0,09±0,01**## (40±6)

8СН23390 + фенамин 244,5±33,2 (81±11) 320,0±36,2# (106±12) 0,21 ±0,02 (100±10) 0,21 ±0,02 102±9

Фентанил, 0,1 мг/кг 311,2±46,7 (100±15) 367,2±43,6 (118±14) 0,20±0,03 (100±15) 0,16±0,02* (80±12)

8СН23390 + фентанил 244,5±33,2 (81±11) 341,1 ±36,2# (113±12) 0,21±0,02 (100±10) 0,17±0,02 (91+14)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Внутриструктурное введение 8СН23390 (1 мкг), антагониста Бр рецепторов дофамина, в миндалину на 19% снижало показатели самостимуляции, хотя данные были статистически недостоверными (табл. 6).

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

0,9% раствор (контроль) 322,6±25,8 (100±8) 355,5±35,5 (104± 11) 0,22±0,04 (100+18) 0,21+0,01 (97±4)

8СН23390, 1 мкг 301,9±30,2 (100±10) 244,5±33,2 (81±11) 0,19±0,03 (100+16) 0,21±0,02 (108+12)

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 308,8±30,9 100±10 392,2±43,2*# (127±14) 0,22±0,04 (100+18) 0,16±0,02*# (73±9)

8СН23390 + этаминал- натрий 244,5±33,2 (81±11) 392,5±33,2*# (130±11) 0,21 ±0,02 (100+10) 0,18+0,01* (88±7)

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 322,4±51,6 100±16 286,9±29,0 (89±9) 0,20±0,03 (100+15) 0,15±0,02*# (76±9)

8СН23390 + лей-энкефалин 244,5±33,2 (81±11) 286,8±21,1 (95±7) 0,21±0,02 (100±10) 0,23±0,02 (110±11)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

На этом фоне фенамин, фентанил и этаминал-натрий достаточно выра-женно активировали реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса (+25-49%), а лей-энкефалин не влиял на нее (табл. 7).

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

С1, 0,9% раствор (контроль) 276,4±19,3 (100+7) 284,7±27,6 (103+10) 0,24±0,02 (100+8) 0,23±0,01 (97±4)

Сульпирид, 1 мкг 298,3±29,8 (100+10) 233,7±44,7*# (75+15) 0,22±0,03 (100+14) 0,20±0,03 (89+13)

Фенамин, 1 мг/кг 309,2±27,8 (100±9) 423,6±40,2*# (137+13) 0,20±0,02 (100+10) 0,08±0,01**## (40±6)

Сульпирид + фенамин 233,7±44,7 (75+15) 429,6±41,7*# (141+14) 0,20±0,03 (89+13) 0,11 ±0,02* *## (56+11)

Фентанил, 0,1 мг/кг 304,3±45,6 (100+15) 359,1±42,6 (118+14) 0,19±0,02 (100+11) 0,15±0,02*# (80+12)

Сульпирид + фентанил 233,7±44,7 (75+15) 277,4±35,8 (93+12) 0,20±0,03 (89+13) 0,21±0,02 (105+10)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Блокада 02-рецепторов дофамина в миндалине внутриструктурным введением сульпирида (1 мкг) на 25% угнетала проявление реакции самостимуляции (табл. 8). миндалину

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения (%) после введения (%) до введения (%) после введения (%)

0, 0,9% раствор (контроль) 276,4±19,3 (100±7) 284,7±27,6 (103+10) 0,24±0,02 (100+8) 0,23±0,01 (97±4)

Сульпирид, 1 мкг 298,3±29,8 (100+10) 233,7±44,7*# (75+15) 0,22±0,03 (100+14) 0,20±0,03 (89+13)

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 325,9±32,6 (100+10) 413,9±45,6*# (127+14) 0,22±0,03 (100+14) 0,16±0,02*# (73±9)

Сульпирид + этаминал- натрий 233,7±44,7 (75+15) 369,9±47,8*# (124+12) 0,20±0,03 (89+13) 0,10±0,01**## (48±7)

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 301,4±48,2 (100+16) 268,2±27,1 (89±9) 0,26±0,03 (100+12) 0,20±0,02# (76±9)

Сульпирид + лей-энкефалин 233,7±44,7 (75+15) 310,2+41,8 (104+14) 0,20±0,03 (89+13) 0,24±0,03 (119+17)

Примечание. *р<0,05; **р<0,01; ***р<0,001 в сравнении с группой контроля; #р<0,05; ##р<0,01; ###р<0,001 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

На фоне этой блокады фенамин и этаминал-натрий проявляли свое обычное для них психоактивирующее действие, а фентанил и лей-энкефалин не влияли на самостимуляцию (табл. 9).

Таким образом, блокада рецепторов КРГ (астрессин), входящих ионных токов Na+ (лидокаин) или Dr (SCH23390) и В2-рецепторов (сульпирид) дофамина в миндалине снижает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: КРГ > лидокаин > сульпирид > SCH23390 (вещества расположены в порядке убывания активности). На фоне блокады рецепторов КРГ (астрессин) и D2 рецепторов дофамина (сульпирид), а также входящих ионных токов Na+ (лидокаин) в нейронах миндалины фенамин и этаминал-натрий сохраняют свой психоактивирующий эффект на самостимуляцию, а фентанил активировал самостимуляцию лишь после блокады Оррецепторов дофамина SCH23390. Ни в одном случае лей-энкефалин не проявлял психоактивирующего действия на самораздражение мозга. Более того, на фоне блокады рецепторов КРГ лей-энкефалин потенцировал свое депрессантное действие на реакцию самостимуляции.

Полученные результаты демонстрируют, что блокада рецепторов КРГ и дофамина в миндалине существенно подавляет самостимуляцию латерального гипоталамуса, активируемую разными психоактивными веществами (фенамин, фентанил, этаминал-натрий, лей-энкефалин). В первую очередь, это указывает на управляющее влияние со стороны миндалины на латеральный гипоталамус и находится в полном противоречии с представлениями об автономности гипоталамуса в плане генерации самораздражения, постулируемого рядом исследователей (Velley L., 1986). Более того, даже неспецифическая инактивация входящих токов Na+ лидокаином в центральном ядре миндалины оказывала аналогичный результат, что и блокада рецепторов КРГ и дофамина. Известно, что миндалина получает дофаминергическую иннервацию волокнами переднего медиального мозгового пучка, который, начинаясь в среднем мозге (вентральная область покрышки), восходит к префронтальной коре, давая ответвления в гипоталамус, прилежащее ядро, миндалину, ядра ложа конечной полоски (АГ heid G.F., Heimer L.,1996; Hayes R.J., Gardner E.L., 2004). Передний медиальный мозговой пучок включает в себя около 50 тысяч аксонов дофаминергических нейронов, поэтому иннервируемые им структуры почти всегда рассматривают как исключительно дофаминергические. Вместе с тем, иммунофлуоресцентны-ми методами показано, что в миндалине концентрируется большое количество рецепторов КРГ, превышающее таковое даже для гипоталамуса (Bruijnzeel A.W., Gold M.S., 2005). Второй структурой, богатой рецепторами КРГ, является гиппокамп, однако он не относится к эмоциогенным структурам, с которых воспроизводится феномен самостимуляции (Bruijnzeel A.W., Gold M.S., 2005). Дофаминергические механизмы самостимуляции хорошо исследованы (Caine S.B. et al., 1995; Hurd Y.L. et al., 1997; Alleweireldt A.T. et al., 2006; Mashhoon Y. et al., 2009; Thiel K.J. et al., 2010), в то время как эмоциогенные реакции, опосредуемые КРГ, изучены мало.

В нашем исследовании блокада рецепторов КРГ в миндалине оказывала максимальный блокирующий эффект, тормозя реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса на 55%. Лидокаин был менее активен в угнетении самостимуляции (-29%), еще меньший эффект проявляли антагонисты рецепторов дофамина сульпирид (-25%) и SCH23390 (-19%). Как и ожидалось, на фоне блокады рецепторов КРГ астрессином, а входящих ионных токов Na+ лидокаи-ном в нейронах миндалины психостимулятор фенамин сохранял свой психоак-тивирующий эффект на самостимуляцию. Сходное действие оказывал и этами-нал-натрий. Механизм действия фенамина на самостимуляцию обусловлен активацией дофаминергической передачи, поэтому он сохраняется. Аналогично этому и действие барбитурата этаминала натрия, который блокирует свой сайт в ионофоре ГАМКА-рецептор/СГ-канал, а миндалина относится к структурам, богатым содержанием рецепторов ГАМК (Alheid G.F., Heimer L.,1996). Интересно отметить, что фентанил, агонист (i-опиоидных рецепторов в мозгу, активировал самостимуляцию лишь после блокады D]-рецепторов дофамина SCH23390. Вероятно, в этом случае растормаживаются именно 02-рецепторы дофамина, оказывающие большее влияние на самостимуляцию в сравнении с

Б!-рецепторами. Действительно, тормозящий эффект сульпирида на самостимуляцию был сильнее такового 8СН23390. Наконец, в наших опытах ни в одном случае лей-энкефалин не проявлял психоактивирующего действия на самораздражение мозга. Более того, на фоне блокады рецепторов КРГ лей-энкефалин потенцировал свое депрессантное действие на реакцию самостимуляции. Действие лей-энкефалина опосредовано в основном 8-опиоидными рецепторами, которые помимо аналгезии участвуют в регуляции эмоционального поведения, судорожных реакций и вегетативных ответов (8\уашоп Рейоvich О.Б., 1998). Если активация ц-опиоидных рецепторов фентанилом сопровождается усилением реакции самостимуляции, то активация 8-опиоидных рецепторов не приводит к такому результату. По-видимому, они могут играть тормозящую роль в отношении реакции самостимуляции, что доказывается потенцированием негативных эффектов блокады КРГ в миндалине.

Таким образом, настоящая работа демонстрирует, что реакция самостимуляции, воспроизводимая из латерального гипоталамуса, дистантно управляется центральным ядром миндалины. В этом управлении принимают участие разные механизмы, включая 1) хорошо известный дофаминергический, 2) опосредованный КРГ и 3) некий неспецифический, связанный с возбудимостью миндалины и который блокируется лидокаином. С учетом этих механизмов доказано, что психомоторные стимуляторы (фенамин) и барбитураты (этаминал натрий) могут проявлять свои подкрепляющие эффекты на самостимуляцию мозга при блокаде управления гипоталамусом со стороны миндалины, а эффекты фентанила и лей-энкефалина в этих условиях легко нивелируются.

Глава 4. ЗНАЧЕНИЕ ГАМК- И ДОФАМИНЕРГИЧЕСКИХ МЕХАНИЗМОВ ЯДРА ЛОЖА КОНЕЧНОЙ ПОЛОСКИ В ПОДКРЕПЛЯЮЩИХ ЭФФЕКТАХ ПСИХОАКТИВНЫХ ВЕЩЕСТВ, РЕАЛИЗУЕМЫХ ЧЕРЕЗ ЛАТЕРАЛЬНЫЙ

ГИПОТАЛАМУС

Исследования показали, что при системном введении фенамин (1 мг/кг) на 37%, фентанил (0,1 мг/кг) на 18%, этаминал-натрий (5 мг/кг) на 27% повышали, а бикукуллин (1 мкг), антагонист ГАМКА-рецепторов, лидокаин (1 мкг), ингибитор входящих канналов, и БСН23390 (1 мкг), антагонист Бг рецепторов дофамина, при внутриструктурном введении на 7%, 21% и 11% соответственно снижали самостимуляцию латерального гипоталамуса (табл. 10).

Напротив, лей-энкефалин (0,1 мг/кг) достоверно не менял, а сульпирид (1 мкг), антагонист Б2-рецепторов дофамина, при внутриструктурном введении на 24% повышал самостимуляцию мозга. На фоне блокады рецепторов ГАМК в ядре ложа конечной полоски бикукуллином только этаминал-натрий сохранял свое психоактивирующее действие, а фенамин, фентанил и лей-энкефалин его не проявляли (табл. 11).

Совершенно иные изменения самостимуляции латерального гипоталамуса наблюдали после введения лидокаина (1 мкг) в ядро ложа конечной полоски. Сам лидокаин на 21% снижал показатели самостимуляции, проявляя сходный с бикукуллином, но более выраженный блокирующий эффект. На его фоне фенамин (1 мг/кг) почти вдвое, а фентанил в 7 раз повышали свое психоактивирующее действие (табл. 12).

Таблица 10

Влияние фенамина и фентанила на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения бикукуллина в ядро ложа конечной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

КаС1, 0,9% раствор (контроль) 402,4±28,2 408,4±40,8 (+2) 0,23±0,04 0,20±0,04

Бикукуллин, 1 мкг 305,9±44,8 283,6±25,7 (-7) 0,21±0,03 0,16±0,05

Фенамин, 1 мг/кг 392,0±55,8 537,1±45,7* (+37) 0,20±0,03 0,08±0,02**

Бикукуллин + фенамин 283,6±26,7 301,0±39,2 (+6) 0,25±0,04 0,24±0,04

Фентанил 0,1 мг/кг 414,6±82,2 489,7±53,9 (+18) 0,20±0,02 0,13±0,02*

Бикукуллин + фентанил 286,4±46,6 298,5±33,4 (+4) 0,25±0,04 0,37±0,04*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Таблица 11

Влияние этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения бикукуллина в ядро ложа конечной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

КаС1, 0,9% раствор (контроль) 402,4±28,2 408,4±40,8 (+2) 0,23 ±0,04 0,20±0,04

Бикукуллин, 1 мкг 305,9±44,8 283,6±25,7 (-7) 0,21 ±0,03 0,16±0,05

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 384,9±45,3 503,4±70,4* (+31) 0Д8±0,02 0,13±0,02*

Бикукуллин + этаминал- натрий 369,9±23,8 488,9±57,6* (+32) 0,29±0,05 0,14±0,02**

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 363,6±70,6 323,1+29,1 (-11) 0,23±0,02 0,17±0,02

Бикукуллин + лей-энкефалин 340,6±36,4 366,1+1,4 (+8) 0,25±0,04 0,21±0,05

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

0, 0,9% раствор (контроль) 300,6±22,4 312,6±34,4 (+4) 0,18±0,02 0,17±0,02

Лидокаин, 1 мкг 295,2±26,5 234,1 ±22,0* (-21) 0,11±0,03 0,25±0,04**

Фенамин, 1 мг/кг 314,5±30,9 430,9±40,9* (+37) 0,19±0,03 0,08±0,03**

Лидокаин + фенамин 210,1±28,9 341,3±32,1** (+62) 0,27±0,04 0,11+0,04**

Фентанил ОД мг/кг 354,6±52,4 418,4±49,6 (+18) 0,23±0,04 0,18±0,03

Лидокаин + фентанил 210,1 ±23,7 273,6±25,7* (+130) 0,33±0,04 0,22±0,05*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

В то же время лей-энкефалин (0,1 мг/кг) вместо умеренного подавления самостимуляции достаточно активно ее повышал до уровней, характерных для психостимулятора фенамина (+43%), то есть оказывал явное растормаживающее действие. При этом этаминал-натрий (5 мг/кг) не сохранял своего положительного подкрепляющего действия (табл. 13).

Таблица 13

Влияние этаминал-натрия и лей-энкефалина на показатели самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс после введения лидокаина в ядро ложа конечной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

КаС1, 0,9% раствор (контроль) 300,6±22,4 312,6±34,4 (+4) 0,18±0,02 0,17±0,02

Лидокаин, 1 мкг 295,2±26,5 234,1 ±22,0* (-21) 0,11 ±0,03 0,25±0,04**

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 305,4±30,5 387,9±42,8* (+27) 0,24±0,04 0,18±0,03*

Лидокаин + этаминал- натрий 287,1 ±22,5 310,6±25,3 (+8) 0,29±0,04 0,23±0,05

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 311,9±49,2 277,6±28,1 (-11) 0,25±0,05 0,14±0,03*

Лидокаин + лей-энкефалин 256,1 ±20,9 365,9±48,0* (+43) 0,35±0,04 0,20±0,04**

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Внутриструктурное введение 8СН23390 (1 мкг), антагониста рецепторов дофамина, в ядро ложа конечной полоски на 9% снижало показатели самостимуляции (на -19% от величины контроля), хотя данные были статистически недостоверными (табл. 14).

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

ИаС1, 0,9% раствор (контроль) 322,6±25,8 355,5±35,5 (+10) 0,22±0,04 0,21+0,01

8СН23390, 1 мкг 280,9±33,2 254,5±33,2 (-9) 0,19±0,03 0,21±0,02

Фенамин, 1 мг/кг 312,4±28,1 428,0±40,6* (+37) 0,23±0,04 0,09±0,01**

8СН23390 + фенамин 277,5±31,2 310±26,2 (+12) 0,28±0,02 0,24±0,02

Фентанил, 0,1 мг/кг 311,2+46,7 367,2±43,6 (+18) 0,20±0,03 0,16±0,02*

8СН23390 + фентанил 266,5±32,2 251,1 ±36,2 (-6) 0,18±0,02 0,28±0,03*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

На этом фоне ни один из наркогенов (фенамин, фентанил, этаминал-натрий и лей-энкефалин) не проявил своего активирующего действия на реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса, все они за исключением фенамина несколько ее угнетали (-6 . -17%), а величина активации фенамина снижалась с +37% до +12%, р>0,05 (табл. 15). ной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

0, 0,9% раствор (контроль) 322,6±25,8 355,5±35,5 (+10) 0,22±0,04 0,21+0,01

8СН23390, 1 мкг 280,9±33,2 254,5±33,2 (-9) 0,19±0,03 0,21 ±0,02

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 308,8±30,9 392,2±43,2* (+27) 0,22±0,04 0,16±0,02*

8СН23390 + этаминал- натрий 270,5±33,2 234,5±27,2 (-13) 0,34±0,02 0,28±0,05

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 322,4±51,6 286,9±29,0 (-11) 0,20±0,03 0,15±0,02

8СН23390 + лей-энкефалин 296,5±25,2 246,8±25,1 (-17) 0,21±0,02 0,13±0,02*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Блокада 02-рецепторов дофамина в ядре ложа конечной полоски внутри-структурным введением сульпирида (1 мкг) на 24% активировала проявление реакции самостимуляции (табл. 16). рида в ядро ложа конечной полоски

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

0, 0,9% раствор (контроль) 276,4±19,3 284,7±27,6 (+3) 0,24±0,02 0,23±0,01

Сульпирид, 1 мкг 234,3±24,8 290,3±44,7* (+24) 0,22±0,03 0,12±0,03**

Фенамин, 1 мг/кг 309,2±27,8 423,6±40,2* (+37) 0,20±0,02 0,08±0,01**

Сульпирид + фенамин 321,7±44,7 436,6±41,7* (+36) 0,20±0,03 0,11 ±0,02*

Фентанил, 0,1 мг/кг 304,3±45,6 359,1±42,6 (+18) 0,19±0,02 0Д7±0,02

Сульпирид + фентанил 294,7±34,5 344,4±35,8 (+17) 0,20±0,03 0,11±0,02**

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

На фоне этой блокады фенамин и фентанил сохранили свое обычное для них психоактивирующее действие, а этаминал-натрий и лей-энкефалин резко его усилили: этаминал-натрий повышал самостимуляцию в 2,6 раза, а лей-энкефалин изменил свое угнетающее самостимуляцию действие на выраженное психоактивирующее с -11% до +26% (табл. 17).

Препараты Число нажатий на педаль за 10 мин Коэффициент «рассогласования» до введения после введения (%) до введения после введения

КаС1, 0,9% раствор (контроль) 276,4±19,3 284,7±27,6 (+3) 0,24±0,02 0,23±0,01

Сульпирид, 1 мкг 234,3±24,8 290,3±44,7* (+24) 0,22±0,03 0,12±0,03**

Этаминал-натрий, 5 мг/кг 325,9±32,6 413,9±45,6* (+27) 0,22±0,03 0,16±0,02* ,

Сульпирид + этаминал- натрий 301,7±24,8 511,9±41,8** (+70) 0,29±0,04 0,17±0,01**

Лей-энкефалин, 0,1 мг/кг 301,4±48,2 268,2±27,1 (-11) 0,26±0,03 0,20±0,02

Сульпирид + лей-энкефалин 262,7±34,3 331,2±41,8* (+26) 0,26±0,03 0,14±0,03*

Примечание. *р<0,05; **р<0,01 в сравнении с показателями до введения наркогенов.

Таким образом, блокада ГАМКд рецепторов (бикукуллин), входящих ионных токов (лидокаин) или Бррецепторов дофамина (8СН23390) в ядре ложа конечной полоски снижает, а блокада 02-рецепторов дофамина (сульпи-рид) умеренно повышает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: Лидокаин > 8СН23390 ~ бикукуллин (вещества расположены в порядке убывания активности). На фоне блокады рецепторов ГАМК бикукуллином в ядре ложа конечной полоски только этаминал-натрий сохранял свое психоакти-вирующее действие, а фенамин, фентанил и лей-энкефалин его не проявляли. Блокада Б1-рецепторов дофамина вообще препятствовала развитию подкрепляющих эффектов всех изученных наркогенов. Напротив, внутриструктурное введение лидокаина в ядро ложа конечной полоски усиливало эффекты фенамина, фентанила и лей-энкефалина, не влияя на действие этаминал-натрия. В то же время блокада Б2-рецепторов дофамина сульпиридом усиливала самостимуляцию и потенцировала положительное подкрепляющее действие этаминал-натрия и лей-энкефалина, не влияя на эффекты фенамина и фентанила.

Полученные результаты демонстрируют, что блокада рецепторов ГАМК и дофамина в ядре ложа конечной полоски либо подавляет самостимуляцию латерального гипоталамуса (бикукуллин, лидокаин, 8СН23390), либо умеренно активирует ее (сульпирид, +24%). Как и в случае с центральным ядром миндалины, это указывает на управляющее влияние со стороны ядра ложа конечной полоски на латеральный гипоталамус и исключает идею о его автономности (Уе11еу Ь., 1986). Механизмы этого контроля различны. Они положительно реализуются через ГАМК-ергические терминали и 01-рецепторы дофамина и не связаны с работой входящих ионных токов натрия (отсутствие прямого угнетающего действия лидокаина). В то же время, Б2-рецепторы дофамина, по-видимому, оказывают не просто активирующий, но и резко усиливающий эффект в отношении действия разных наркогенов. В первую очередь, это касается этаминал-натрия и лей-энкефалина, которые проявляют не всегда стабильный положительный эффект в отношении самостимуляции и имеют разные механизмы действия: действие этаминал-натрия реализуется через ионофор ГАМКа-рецептор/СГ-канал, а действие лей-энкефалина через прямую активацию энке-фалинергических нейронов. Любопытно отметить, что при введении в центральное ядро миндалины блокаторов рецепторов КРГ (астрессин), лидокаина,

SCH23390 или сульпирида мы получили однонаправленный угнетающий эффект в отношении реакции самостимуляции латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции исследованные вещества можно было расположить в следующем порядке: астрессин > лидокаин > сульпирид > SCH23390 (вещества расположены в порядке убывания активности). Как уже отмечалось во введении, ядро ложа конечной полоски, как и центральное ядро миндалины, входит в систему расширенной миндалины. Обе структуры, по-видимому, оказывают управляющее влияние на гипоталамус, выполняя не совсем одинаковые функции. Если управляющие эффекты миндалины в отношении гипоталамуса связаны в первую очередь с реализацией стрессорных реакций, опосредованных как КРГ (гормональный фактор), так и эмоциональными компонентами (через дофаминергические и норадренергические механизмы), то эффекты ядра ложа конечной полоски включают преимущественно ГАМК-ергические и дофаминергические механизмы.

Следует отметить, что как центральное ядро миндалины, так и ядро ложа конечной полоски получают дофаминергическую иннервацию волокнами переднего медиального мозгового пучка, который, начинаясь в среднем мозгу (вентральная область покрышки), восходит к префронтальной коре, давая ответвления в гипоталамус и структуры расширенной миндалины, то есть в прилежащее ядро, миндалину, ядро ложа конечной полоски и сублентикулярную область, или безымянную субстанцию (Swanson L.W., Petrowich G.D., 1998; Grigorvian G.A., 2004; Waraczynski M., 2006). Напомним, что передний медиальный мозговой пучок включает в себя около 50 тысяч аксонов дофаминерги-ческих нейронов, поэтому иннервируемые им структуры почти всегда рассматривают как исключительно дофаминергические (Li Y.Q. et al., 2008; Koob G.F., 2009; Waraczynski M. et al., 2010). Однако в миндалине концентрируется большое количество рецепторов КРГ, которое превышающее таковое даже для гипоталамуса (Bruijnzeel A.W., Gold M.S., 2005; Shabanov P.D. et al., 2006). Ядро ложа конечной полоски включает как ГАМК-, так и дофаминергические терминали, поэтому введение соответствующих блокаторов рецепторов сказывается на управляющих эффектах со стороны этих ядер на гипоталамус. В настоящей работе мы предлагаем следующую схему функционального взаимодействия структур расширенной миндалины в реализации подкрепляющих эффектов наркогенов (рис. 7).

Рис. 7. Функциональное взаимодействие структур расширенной миндалины в реализации подкрепляющих эффектов наркогенов

Сплошными стрелками отмечены положительные влияния, пунктирными - отрицательные влияния. ДА - дофамин, ГАМК - гамма-аминомасляная кислота, Глу - глутамат, КРГ - кортикотропин-рилизинг гормон, НА - норадреналин.

Суть ее состоит в том, что структуры расширенной миндалины иннерви-руются преимущественно дофаминергическими терминалями, отходящими от переднего мозгового пучка. При этом эффект дофамина, выделяющегося из этих терминалей, преимущественно положительный (меняется только в отношении медиальной части, или shell - прилежащего ядра и медиальной префрон-тальной коры на «±»). Напротив, реализующие эффекты со структур расширенной миндалины не одинаковы: они тормозные (опосредованы ГАМК) от прилежащего ядра и ядра ложа конечной полоски на паравентрикулярное ядро гипоталамуса (за исключением положительных Dt дофаминергических влияний от ядра ложа) и положительные (через систему КРГ) от центрального ядра миндалины на латеральный гипоталамус. В последнем случае 02-рецепторы дофамина могут оказывать отрицательное влияние на эту структуру.

Таким образом, представленные данные (как фактические, так и обобщающие) в целом укладываются в современные представления, согласно которым именно структурам системы расширенной миндалины отводится ведущая роль в действии наркогенов (Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2007; Shabanov P.D., 2008; Waraczynski М., 2008). Если в 1980-90-е гг. главное внимание исследователей было приковано к прилежащему ядру и были сформулированы доказательства его определяющего значения в эффектах наркогенов психостимулирующей (кокаин, амфетамин) и опиатной (морфин, героин) направленности (Шабанов П.Д., 2008; Koob G.F., 2009), то в 2000-е гг. акцент сместился на изучение побудительных (запускающих) механизмов зависимости и механизмов возобновления приема наркогенов, где ведущая роль отводится именно ядру ложа конечной полоски и центральному ядру миндалины (а также более известным и хорошо описанным механизмам через базо-латеральное ядро миндалины на прилежащее ядро и бледный шар с моторными эффектами) (Шабанов П.Д. и соавт., 2005; Шабанов П.Д., Сапронов Н.С., 2010; Waraczynski М. et al., 2010). Уточнение функциональной роли каждой из структур и возможностей фармакологического воздействия на них составит предмет наших дальнейших исследований, направленных на разработку принципов биологической профилактики зависимости при использовании наркогенов с немедицинскими целями.

Приступая к обсуждению полученных результатов, следует отметить, что функция подкрепления является важнейшей атрибутивной функцией, без которой немыслима эмоциональная и когнитивная деятельность человека и животных (Вартанян Г.А., Петров Е.С., 1989; Шабанов П.Д., Бородкин Ю.С., 1989; Лебедев A.A., 2002; Шабанов П.Д. и соавт., 2002, 2004, 2010, 2011).

Настоящая работа ставила целью выяснение значение системы КРГ, ГАМК и дофамина в ядре ложа конечной полоски и в центральном ядре миндалины, основных структурах системы расширенной миндалины для подкрепляющих эффектов ряда психоактивных веществ (опиатов, опиоидов, психостимуляторов, барбитуратов) на самостимуляцию латерального гипоталамуса у крыс. В качестве инструмента исследований мы избрали внутриструктурное введение различных блокаторов рецепторов, локализованных в этих мозговых образованиях с оценкой реализации реакции самостимуляции латерального гипоталамуса как показателя безусловного подкрепления. Самораздражение мозга относится к числу жестко детерминированных безусловных реакций, воспроизводимых в тестах оперантного поведения в камере Скиннера. Итак, блокада рецепторов КРГ (астрессин, 1 мкг) или входящих ионных токов Na+ (лидо-каин, 1 мкг) внутриструктурным введением веществ в миндалину существенно (на 55% в случае введения астрессина и 29% в случае введения лидокаина) снижала реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс. Угнетение Dr и 02-рецепторов дофамина в миндалине введением соответственно SCH23390 (1 мкг) или сульпирида (1 мкг) в меньшей степени тормозило реакцию самостимуляции.

Важным выводом из этих данных является два принципиальных момента, которые рассмотрим более подробно. Первое и самое важное с точки зрения физиологии: миндалина (по крайней мере, ее центральное ядро), по-видимому, управляет самостимуляцией, реализуемой из латерального гипоталамуса, а блокада разных рецепторов (КРГ, дофамина) или неспецифическая инактивация нейронов миндалины введением лидокаина блокирует это управляющее (активирующее) действие. Второй момент связан с уточнением, что кортиколибери-новые механизмы миндалины имеют превалирующее значение в управлении латеральным гипоталамусом в сравнении с ДА-ергическими, что в значительной степени ставит задачу пересмотра существующих представлений относительно этих двух нейрохимических механизмов.

5.1. Механизмы взаимодействия структур расширенной миндалины и латерального гипоталамуса

Первое явление вполне объяснимо с точки зрения концепции гиперциркуляции в амигдалярно-гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой (АМГГИ-НА) системе (Шабанов П.Д. и соавт., 2008; Стрельцов В.Ф., 2009). Изучая действие разных наркогенов (психомоторного стимулятора фенамина, наркотического аналгетика фентанила, этанола, снотворного барбитурового ряда этами-нал-натрия и синтетического глюкокортикоида дексаметазона) на подкрепляющие механизмы мозга, в том числе и самостимуляцию латерального гипоталамуса, эти авторы нашли, что разные по химической структуре и основному фармакологическому действию препараты сходным образом активируют механизмы подкрепления, вовлекая два универсальных механизма, связанных с активацией мозговой системы дофамина и центральных механизмов стресса (в частности, КРГ и глюкокортикоидный). Для объяснения полученных результатов они предложили следующую гипотезу (Шабанов П.Д. и соавт., 2008; Стрельцов В.Ф., 2009).

В реализации наркогенного эффекта изученных веществ ведущую роль играют центральные кортиколибериновые механизмы миндалины и гипоталамуса. Гипофиз посредством тропных гормонов управляет синтезом и высвобождением стероидных гормонов (глюкокортикоидов) из коры надпочечников

Шаляпина В.Г., Ракицкая В.В., 2003; Шаляпина В.Г., Шабанов П.Д., 2005; Сапронов Н.С., 2005). Глюкокортикоиды по механизму обратной связи могут угнетать синтез АКТГ в гипофизе, а также синтез КРГ в гипоталамусе и активировать его синтез в центральном ядре миндалины (рис. 8).

Рис. 8. Иллюстрация концепции гиперциркуляции в амигдало-гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой (АМГГИНА) системе (Шабанов П.Д. и соавт., 2008)

Слева - схема, иллюстрирующая концепцию Г. Селье. Полипептидные гипота-ламические факторы (кортиколиберин) активируют тропную функцию гипофиза, а АКТГ стимулирует синтез и высвобождение глюкокортикоидных гормонов надпочечниками. Глюкокортикоиды по механизму обратной связи тормозят как продукцию АКТГ, так и синтез кортиколиберина. Справа (В) - гиперциру-ляция в системе АМГГИНА при воздействии наркогенов. Утолщенными стрелками показана повышенная активность отдельных элементов системы; знаками «+» - активирующее, а «-» - тормозящее действие.

Миндалина оказывает прямое управляющее действие на кортиколибери-новые механизмы гипоталамуса, опосредуя эффекты наркогенов (ИуЬткоуа

E.A. et. al., 2003; Шабанов П.Д. и соавт., 2006; Лебедев A.A. и соавт., 2006). Функциональное выключение миндалины приводит к невозможности реализации подкрепляющего действия наркогена (см. главу 4).

Именно центральное ядро миндалины определяет, разовьется ли адекватный подкрепляющий ответ наркогена или нет. Несмотря на разные нейрохимические механизмы, вовлекаемые в реализацию подкрепляющего действия наркогенов, ведущую роль играет ДА-ергическая система мозга переднего мозгового пучка (Лебедев A.A. и соавт., 2001; Шабанов П.Д. и соавт., 2002). Она определяет положительную эмоционально-мотивационную реакцию наркогена. Центральное ядро миндалины модулирует эффекты фармакологических средств, обладающих наркогенным потенциалом. При этом миндалина выполняет роль «побудителя» (incentive agent), запускающего подкрепляющие ДА-ергические механизмы гипоталамуса (Шабанов П.Д. и соавт., 2006; Шабанов П.Д., Лебедев A.A., 2007). Схематически такая система может быть представлена следующей цепочкой: миндалина —> гипоталамус (+) —> гипофиз (+) —> надпочечники (+) —> гипофиз (-), гипоталамус (-), миндалина (+).

Как видно из представленной схемы, принципиальное ее отличие от существующих представлений в том, что повышенный уровень глюкокортикои-дов по-разному влияет на мозговые образования: подавляет активность гипоталамуса и гипофиза, но активирует миндалину. Это позволяет поддерживать гиперактивность всей системы при неоднократном (хроническом) введении наркогена. Подобная гиперциркуляция в амигдалярно-гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковой системе составляет суть перестроек гормональных систем в поддержании патологического ответа на вводимый нар ко ген. Разорвать данную систему гиперциркуляции можно путем выключения одного из звеньев, входящих в систему АМГГИНА. В силу того, что основные физиологические ответы гипофизарно-надпочечниковой системы жестко детерминированы, наиболее просто разорвать звено, регламентирующее взаимоотношения между миндалиной и гипоталамусом. В частности, это могут быть лекарственные средства, блокирующие рецепторы КРГ преимущественно в миндалине и контролирующие биосинтез АКТГ и тревожность (антагонисты СКР-Я,-рецепторов). Поскольку в настоящее время препараты системного действия на данный механизм не выявлены, перспектива создания избирательных антагонистов СИР-Кг рецепторов видится как важная задача для решения проблемы подавления наркотической мотивации и лечения зависимости.

5.2. Механизмы трансформации эффектов наркогенов на подкрепляющие системы мозга

В наших исследованиях было найдено, что на фоне блокады рецепторов КРГ (астрессин) и дофамина (сульпирид), а также входящих ионных токов Ка+ (лидокаин) в нейронах миндалины фенамин (1 мг/кг) и этаминал-натрий (5 мг/кг) сохраняли свой психоактивирующий эффект на самостимуляцию (+3037%), а фентанил (0,1 мг/кг) и лей-энкефалин (0,1 мг/кг) его не проявляли. Фен-танил умеренно активировал самостимуляцию лишь после блокады Ог рецепторов дофамина 8СН23390. На фоне блокады рецепторов КРГ лей-энкефалин потенцировал свое депрессантное действие на реакцию самостимуляции (-89%). Был сделан вывод, что устранение модулирующих влияний со стороны миндалины на гипоталамус блокирует подкрепляющие свойства опиатов (фентанил) и опиоидов (лей-энкефалин), не влияя на психоактивирующее действие психостимуляторов фенамина и барбитурата этаминал-натрия.

Принципиально важным результатом данной работы стало выявление факта, что блокада экстрагипоталамических рецепторов КРГ в центральном ядре миндалины устраняет подкрепляющие эффекты опиоидного аналгетика фен-танила, реализуемые через латеральный гипоталамус. Вместе с тем, эффект фентанила сохранялся после блокады О!-рецепторов дофамина 8СН23390, селективным антагонистом этого подтипа рецепторов. Сульпирид, антагонист 02-рецепторов дофамина, не только не блокировал реакцию самостимуляции, но даже усиливал ее. Поэтому данный механизм нельзя брать в расчет, разрабатывая стратегию поиска методов нейтрализации подкрепляющих эффектов наркогенов, в частности, опиатов. Следовательно, внимание исследователей должно быть сосредоточено в направлении воздействия на центральные механизмы стресса, то есть фармакологичесой мишенью должны стать рецепторы КРГ в мозгу.

Среди пептидных регуляторов приспособительного поведения КРГ занимает особое место как «первый медиатор» стресса и интегратор всех его компонентов (Koob G.F., Heinrichs S.C., 1999; Smagin G.N. et al., 2001; Koob G.F., 2003, 2009). Являясь одновременно и нейромедиатором, и нейрогормоном в системе передачи стрессорных сигналов и формирования стрессорного ответа, КРГ способен вызывать те же изменения, что и стрессорные воздействия разной силы и длительности. При его внутрижелудочковом или внутримозговом введении у крыс Вистар и Спрэг-Доули возникает дозозависимое усиление двигательной и исследовательской активности, а также усиление эмоциональности в «открытом поле» (Стрельцов В.Ф., 2003; Шабанов П.Д. и соавт., 2004). Интересно отметить, что эффект нейрогормона наступает практически сразу и длится не более 30-40 мин, так же, как и эффект кратковременного стресса. Активация поведения возникает при этом лишь у интактных животных, которые не подвергались каким-либо воздействиям. Однако в том случае, если они были стрессированы или находились в «открытом поле», в ответ на введение КРГ происходило снижение ориентировочно-исследовательской активности и усиливалась иммобилизация. Направленность эффекта при этом практически не зависела от того, в какую структуру был введен нейрогормон, или он был введен в желудочки мозга (Шаляпина В.Г., Шабанов П.Д., 2005). Можно лишь со всей очевидностью говорить о том, что в начальную фазу стресса у наивных животных КРГ, скорее всего, служит активатором и медиатором реакции пробуждения (arousal), что лежит в основе формирования поведенческой стратегии. Она приобретает активный характер, если системы обработки информации не зарегистрировали препятствий для борьбы/бегства, однако в том случае, если эти препятствия есть, или реакция arousal была уже активированной, происходит переключение стратегии на пассивную. Таким образом, КРГ может служить как активатором, так и ингибитором поведенческой активности, что зависит, прежде всего, от исходного ее состояния (Шаляпина В.Г., Шабанов П.Д., 2005).

В исследованиях лаборатории проф. П.Д. Шабанова (Воеводин Е.Е., 2007; Стрельцов В.Ф., 2003, 2009; Шабанов П.Д. и соавт., 2004, 2008, 2010) внутри-желудочковое введение КРГ вызывало выраженный анксиогенный эффект, причем он был связан главным образом с активацией КРГ-Ri-рецепторов. В исследованиях Е.Е. Воеводина (2007) сам КРГ в диапазоне доз 0,1-10 мкг умеренно активировал самостимуляцию латерального гипоталамуса (степень активации - +11-19%) у сгруппированных крыс. В опытах с хронической алкоголизацией КРГ выражено (на 61-147%) активировал самостимуляцию у крыс, выращенных в сообществе. Этот эффект проявлялся в диапазоне доз 1-10 мкг. У крыс-изолянтов направленность эффекта КРГ сохранялась, хотя активирующее действие на самостимуляцию было слабо выражено (+11-19%). Аналогичное, но более выраженное (+45%) действие обнаружено и у субстанции Р, активирующей нейрокининовые рецепторы. Интересно отметить, что астрессин, неселективный пептидный антагонист рецепторов КРГ в мозгу, при введении в центральное ядро миндалины (см. главу 3) или паравентрикулярную область гипоталамуса (Воеводин Е.Е., 2007) оказывает выраженный угнетающий эффект на самостимуляцию, то есть, в этом случае направленность действия астрессина прямо противоположна КРГ.

В работе Е.Е. Воеводина показано, что пентапептид лей-энкефалин сходно с КРГ проявлял активирующий эффект на реакцию самостимуляции у алко-голизированных крыс из сообщества (+82-116%). Этот эффект резко уменьшался у крыс-изолянтов, сохраняясь только при введении пептида в дозе 0,1 мкг (+45%), что указывает на изменение чувствительности энкефалинергических нейронов к действию пептида у таких животных, а также на то, что опиоидные механизмы самостимуляции тесно взаимосвязаны с системой экстрагипотала-мического КРГ. Об этом также свидетельствует и сходная направленность эффектов у КРГ и субстанции Р.

Угнетающим действием на самостимуляцию у алкоголизированных крыс из сообщества обладал алаптид, снижавший самостимуляцию максимально на 30%, а также белки теплового шока 70 кДа (БТШ-70), действие которых проявилось только у крыс-изолянтов (-12-27%). Эффект алаптида можно объяснить, исходя из механизма его действия и способности активировать рецепторы дофамина, локализованные в основном в нигростриатной системе мозга. На ме-золимбическую ДА-ергическую систему алаптид действует не выражено (Шабанов П.Д. и соавт., 2004), поэтому в этой работе автор не наблюдал активации реакции самостимуляции. Сходным образом, для БТШ-70 характерен в основном депримирующий тип действия. Так, в исследованиях Л.И. Андреевой и соавторов (2005) показано, что БТШ-70, вводимые в большую цистерну мозга или интраназально, вызывают угнетение двигательных и эмоциональных элементов поведения в открытом поле и снижение агрессивности. Эти данные полностью соответствуют описанным в работе Е.Е. Воеводина (2007) фактам. На основании этих исследований автор заключает, что сложное стрессовое воздействие, заключавшееся в комбинировании условий социальной изоляции и алкоголизации, может не только изменять чувствительность рецепторного аппарата (главным образом ДА-ергического) - феномен, который обычно используют при описании эффектов длительной социальной депривации и который многократно регистрировали при гипоталамической самостимуляции в ответ на введение фенамина (Шабанов П.Д. и соавт., 2002, 2004; Шаляпина В.Г., Шабанов П.Д., 2005), но и менять взаимоотношения в системе гипоталамус-миндалина. Оба образования богато иннервированы КРГ-содержащими нейронами. Они представляют как бы два центра преимущественного скопления этих нейронов в мозгу и, возможно, работают реципрокно или взаимоусиливающе. Это можно подтвердить фактом резкого увеличения эффектов КРГ на самостимуляцию гипоталамуса при длительной алкоголизации. При этом величины обычной гипо-таламической самостимуляции возрастали с +10-20% у интактных животных до 147% в приведенных выше опытах, то есть в 7-15 раз (Воеводин Е.Е., 2007).

В нашей работе были использованы 4 наркогена с разным механизмом действия. Психостимулятор фенамин, введенный на фоне блокады рецепторов кортиколиберина в миндалине или в гипоталамусе, проявлял традиционную направленность своего действия, оказывая активирующий эффект на самостимуляцию. Однако степень активации при этом была существенно ниже, чем в контроле (+7-13% против +37% в контроле), хотя разница между эффектами ас-трессина и действием фенамина была значительной (+28-64%). Это в целом укладывается в представление, что КРГ и фенамин могут действовать как функциональные агонисты. Сходную направленность действия регистрировали и в случае введения этаминал-натрия. Его способность активировать самостимуляцию в полной мере проявилась и на фоне действия астрессина, причем, величина этой активации была выше, чем у интактных животных (+33-39% против +27% в контроле). Следовательно, механизмы активации самостимуляции через ДА-ергическую мезокортиколимбическую систему (фенамин) и через ГАМКа-рецептор/СГ-ионофор (этаминал-натрий) при блокаде рецепторов КРГ в значительной степени сохраняются.

Иные результаты были получены при введении морфина и лей-энкефалина. Во-первых, активирующий эффект морфина на самостимуляцию полностью утрачивался после микроинъекции астрессина в миндалину, но сохранялся после введения астрессина в паравентрикулярную область гипоталамуса. Более того, лей-энкефалин проявил сходный эффект, но усилил депрес-сантное действие астрессина на самостимуляцию, почти полностью (на 89%) ее заблокировав, в случае, когда астрессин вводили в миндалину. Если же астрес-син вводили в паравентрикулярную область, эффект лей-энкефалина не прояв-ляялся (не отличался от действия астрессина). Это указывает на то, что опиоидные механизмы самостимуляции тесно взаимосвязаны с системой экстрагипо-таламического КРГ, причем амигдалярный КРГ играет в них более значимую роль, нежели гипоталамический.

Важно подчеркнуть, что в наших экспериментах использовали центральное ядро миндалины, составляющей основу так называемой системы расширенной миндалины (extended amygdala). Как уже отмечалось в обзоре литературы, миндалина играет ключевую роль в регуляции поведенческой стратегии (Davis W.M., Smith S.G., 1987; Waraczynski М., 2006). Разрушение центрального и латерального ядер миндалины снижает развитие стрессорного ответа и увеличивает экспрессию мРНК кортиколиберина как в самой миндалине, так и в паравентрикулярном ядре. Это указывает на прямую связь между миндалиной и паравентрикулярной областью гипоталамуса. С другой стороны, стимуляция центрального и кортикального ядер миндалины усиливает секрецию гормонов гипофизарно-надпочечниковой системы и изменяет вектор стрессорного поведенческого ответа. Это свидетельствует об активационном влиянии данной структуры на гипоталамус, которое осуществляется как ее прямыми влияниями на нейросекреторные центры, так и на проходящие специализированные нейронные пучки. Так известно, что через миндалину в гипоталамус следуют сигналы от норадренергических и ДА-ергических ядер, особенно голубого пятна, вентральной области покрышки, парабрахиальных ядер, ядер шва, черной субстанции и других областей мозга. Для них миндалина служит терминальным полем и местом взаимодействия КРГ со многими медиаторами и нейрогормо-нами, благодаря чему происходит замыкание еще одного регуляторного контура, связанного с эмоциональной окраской стрессорного ответа. Таким образом, из вышеизложенного становится понятным, что временное выключение рецепторов КРГ в центральном ядре миндалины может заблокировать опиоидные проводящие пути в гипоталамус, следствием чего и является угнетение самостимуляции. Именно это мы и наблюдали в наших экспериментах.

Вторая часть наших исследований была связана с выяснением механизмов взаимодействия ядра ложа конечной полоски и латерального гипоталамуса при введении разных психоактивных веществ. Мы уже неоднократно подчеркивали, что центральное ядро миндалины и ядро ложа конечной полоски, по сути, являются центральным звеном в обеспечении эмоциогенных реакций, опосредуемых психонейроэндокринными механизмами (Шаляпина В.Г., Шабанов П.Д, 2005; Waraczynski М., 2006, 2010). С этих позиций, ядра ложа конечной полоски посредством ГАМК-ергических нейронов активируют паравентри-кулярные ядра гипоталамуса, обеспечивая высвобождение гипоталамического КРГ. С другой стороны, ядра ложа конечной полоски через активацию системы КРГ связаны с голубым пятном, а через него имеют прямой выход на миндалину (Waraczynski М., 2008). Миндалина, в свою очередь, оказывает прямое тормозящее действие на ядра ложа конечной полоски (включаются как ГАМК-ергические, так и КРГ-опосредованные механизмы). Норадренергические связи голубого пятна реализуются возбуждением гиппокампа посредством глутамата активирующего ядра ложа конечной полоски и паравентральных ядер гипоталамуса через вентральный норадренергический пучок (Shabanov P.D., 2008). Таким образом, ядра ложа конечной полоски выполняют координирующую роль в осуществлении связанных с КРГ и классическими медиаторами (дофамин, ГАМК, норадреналин) эмоциогенных реакций, главным образом реакций стресса.

В наших опытах при введении блокатора входящих ионных токов Na+ ли-докаина, антагонистов ГАМКА-рецепторов бикукуллина, Di-рецепторов дофамина SCH23390 и 02-рецепторов дофамина сулпирида в ядро ложа конечной полоски лидокаин > SCH23390 ~ бикукуллин (вещества расположены в порядке убывания активности) угнетали реакцию самостимуляции латерального гипоталамуса. Из этих данных видно, что максимальное угнетающее действие на самостимуляцию оказывает лидокаин, блокирующий входящие ионные токи Na+ в нейронах ядра ложа. Далее, как и в случае с центральным ядром миндалины, идет антагонист Бррецепторов дофамина 8СН23390 и завершает этот ряд антагонист ГАМКА-рецепторов бикукуллин. Сульпирид, избирательный антагонист 02-рецепторов дофамина, не только не блокировал реакцию самостимуляции, но и активировал ее. Следовательно, закономерность, описанная для центрального ядра миндалины, в целом повторяется и для ядра ложа конечной полоски. Важно подчеркнуть, что ДА-ергические механизмы обеих этих структурных образований, по-видимому, существенно уступают неспецифическим механизмам, какими является влияние на ионные каналы либо на рецепторы КРГ, в плане активации подкрепляющих систем мозга и латерального гипоталамуса в частности.

На фоне действия внутриструктурно вводимых блокаторов менялись подкрепляющие эффекты психоактивных веществ (фенамина, фентанила, этамина-ла-натрия и лей-энкефалина). В работе было доказано, что ядра ложа конечной полоски оказывают управляющее влияние на гипоталамус, которое имеет преимущественно ГАМК- и дофаминергическую природу. При этом выявлено, что ГАМК осуществляет отрицательное (тормозящее) действие, что типично для этого нейромедиатора. Важно подчеркнуть, что только через О,-рецепторы дофамина реализуется прямое положительное (активирующее) действие на латеральный гипоталамус, а В2-рецепторы дофамина ядра ложа конечной полоски ограничивают положительные эффекты наркогенов. Это предполагает, что существующие методы нейтрализации подкрепляющих эффектов наркогенов в виде назначения нейролептиков (все они блокируют Б2-рецепторы дофамина) при лечении опиатной, барбитуровой и других видах зависимости (Менделевич В.Д., 2003, 2006), требуют не только пересмотра, и переосмысления. Важно то, что все эти вещества входят в обязательные стандарты лечения наркотической зависимости (Приказ МЗ РФ №140 от 1998 г.). Это является непреложным основанием их назначения данной категории больных. Однако в данном случае показаны лишь те нейролептики, в механизме действия которых имеется антидофаминовый компонент, но только в виде блокады Ог, но не В2-рецепторов дофамина. Тем не менее эти вещества могут быть отнесены только к лекарствам с умеренной активностью. Высокой же активностью обладают фармакологические средства, блокирующие центральные механизмы стресса, в частности, антагонисты кортиколиберина (КРГ-К|), активный поиск и изучение которых ведется в настоящее время.

1. Блокада рецепторов КРГ, дофамина, ГАМК, а также входящих ионных токов в нейронах центрального ядра миндалины и/или в ядре ложа конечной полоски меняет подкрепляющие эффекты наркогенов (фенамина, фентанила, эта-минала-натрия и лей-энкефалина), что указывает на важное значение этих структур расширенной миндалины в регуляции подкрепления, активируемого психоактивными веществами.

2. Блокада рецепторов КРГ (астрессин), входящих ионных токов (лидока-ин) или Ог (8СН23390) и Б2-рецепторов (сульпирид) дофамина в миндалине снижает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: КРГ > лидокаин > сульпирид > 8СН23390 (вещества расположены в порядке убывания активности).

3. На фоне блокады рецепторов КРГ (астрессин) и 02-рецепторов дофамина (сульпирид), а также входящих ионных токов Иа* (лидокаин) в нейронах миндалины фенамин и этаминал-натрий сохраняют свой психоактивирующий эффект на самостимуляцию, а фентанил активирует самостимуляцию лишь после блокады 01-рецепторов дофамина 8СН23390. Ни в одном случае лей-энкефалин не проявляет явного психоактивирующего действия на самораздражение мозга.

4. Устранение модулирующих влияний со стороны миндалины на гипоталамус блокирует подкрепляющие свойства опиатов (фентанил) и опиоидов (лей-энкефалин), не влияя на психоактивирующее действие психостимулятора фенамина и барбитурата этаминал-натрия.

5. Блокада ГАМКа рецепторов (бикукуллин), входящих ионных токов (лидокаин) или Бгрецепторов дофамина (8СН23390) в ядре ложа конечной полоски снижает, а блокада 02-рецепторов дофамина (сульпирид) умеренно повышает самостимуляцию латерального гипоталамуса. По степени угнетения самостимуляции вещества можно расположить в следующем порядке: лидокаин > 8СН23390 ~ бикукуллин (вещества расположены в порядке убывания активности).

6. На фоне блокады рецепторов ГАМК бикукуллином в ядре ложа конечной полоски только этаминал-натрий сохранял свое психоактивирующее действие, а фенамин, фентанил и лей-энкефалин его не проявляют. Блокада Бр рецепторов дофамина вообще препятствует развитию подкрепляющих эффектов всех изученных наркогенов. Напротив, внутриструктурное введение лидо-каина в ядро ложа конечной полоски усиливает эффекты фенамина, фентанила и лей-энкефалина, не влияя на действие этаминал-натрия. В то же время блокада 02-рецепторов дофамина сульпиридом усиливает самостимуляцию и потенцирует положительное подкрепляющее действие этаминал-натрия и лей-энкефалина, не влияя на эффекты фенамина и фентанила.

7. Ядра ложа конечной полоски оказывают управляющее влияние на гипоталамус, которое имеет преимущественно ГАМК- и дофаминергическую природу. ГАМК осуществляет отрицательное (тормозящее) действие. Через Бг рецепторы дофамина реализуется прямое положительное (активирующее) действие на латеральный гипоталамус, а 02-рецепторы дофамина ядра ложа конечной полоски ограничивают положительные эффекты наркогенов.

Полученные в настоящей работе результаты доказывают необходимость учета кортиколибериновых механизмов подкрепления и возможности использования антагонистов рецепторов кортиколиберина для управления центральными механизмами стресса.

Использовать антагонисты 02-рецепторов дофамина для коррекции подкрепляющих эффектов наркогенов нужно с осторожностью, учитывая растормаживающее действие этих средств на эмоциогенные механизмы гипоталамуса.

Разработка средств биологической профилактики употребления наркотических средств должна вестить с учетом возможностей фармакологической блокады центральных кортиколибериновых механизмов стресса и включения в схемы профилактики антагонистов 01-рецепторов дофамина.

1. Анохин П.К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса / П.К. Анохин. - М. : Медицина, 1968. - 450 с.

2. Вартанян Г.А., Петров Е.С. Эмоции и поведение / Г.А. Вартанян, Е.С. Петров. - Л. : Наука, 1989. - 150 с.

3. Воеводин Е.Е. Кортиколибериновые механизмы подкрепления и их модуляция нейропептидами и наркогенами : автореф. дис. . канд. мед. наук / Е.Е. Воеводин. - СПб., 2007. - 24 с.

4. Григорьян Г.А. Исследования механизмов избегания при самостимуляции у крыс // Журн. высш. нервной деятельности им. И.П. Павлова, 1976.-Т. 26, Вып. 6.-С. 1180-11897.

5. Дробленков A.B. Краткий микроскопический атлас ядерных и корковых центров мезокортиколимбической и некоторых других дофаминэрги-ческих систем головного мозга крысы / A.B. Дробленков. - СПб. : СПбГПМА, 2006. - 33 с.

6. Елисеева А.П. Значение серотонинергической системы для формирования подкрепляющих механизмов мозга в онтогенезе у крыс : автореф. дисс. . канд. мед. наук / А.П. Елисеева - СПб., 2005. - 24 с.

7. Звартау Э.Э. Методология изучения наркотоксикомании / Э.Э. Звартау // Итоги науки и техники. Сер. Наркология. - М. : ВИНИТИ, 1988. - Т. 1. -С. 1-166.

8. Конорский Ю. Интегративная деятельность мозга / Ю. Конорский. -М. : Мир, 1970.-420 с.

9. Лебедев A.A. Подкрепляющие системы мозга / A.A. Лебедев, П.Д. Шабанов, О.Ю. Шталькенбург // Наркомании: патопсихология, клиника, реабилитация. - СПб., 2001. - С. 143-176.

10. Лебедев A.A. Последствия введения кортиколиберина и белков теплового шока 70 кДа в раннем онтогенезе у крыс / A.A. Лебедев, A.B. Дробленков, A.B. Любимов, П.Д. Шабанов // Психофармакология и биол. наркология. - 2008. - Т. 8, № 1/2. - С. 2368-2369.

11. Лебедев A.A. Механизмы срыва, или возобновления потребления психоактивных средств / A.A. Лебедев, A.B. Любимов, П.Д. Шабанов // Обзоры по клин, фармакологии и лекарств, терапии. - 2011. - Т. 9, № 4. - С. 3-18.

12. Лебедев A.A. Психофармакологический профиль ноотропоподобных пептидов: сравнение с классическими ноотропами / A.A. Лебедев, В.А. Корнилов, Н.В. Лавров и др. // Экспериментальная и клиническая фармакология : тез. 3-й междунар. конф. - Минск, 2009. - С. 130-133.

13. Лебедев A.A. Разное функциональное участие рецепторов кортиколи-берина гипоталамуса и миндалины в эмоциогенных эффектах психотропных средств при блокаде рецепторов астрессином / A.A. Лебедев, В.П. Павленко, И.М. Воейков и др. // Психофармакология и биол. наркология.

- 2006. - Т. 6, № 1/2. - С. 1204 -1211.

14. Лебедев A.A. Сопоставление реакции самостимуляции и условного предпочтения места при введении фенамина у крыс / A.A. Лебедев, П.Д. Шабанов // Журн. высш. нервной деятельности им. И.П. Павлова. - 1992.

- Т. 42, № 4. - С. 692-698.

15. Менделевич В.Д. Наркозависимость и коморбидные расстройства поведения / В.Д. Менделевич. - М. : Медпресс-информ, 2003. - 328 с.

16. Менделевич В.Д. Наркомания и наркология в России в зеркале общественного мнения и профессионального анализа / В.Д. Менделевич. - Казань : Медицина, 2006. - 262 с.

17. Мещеров Ш.К. Значение формирования дофаминэргических систем мозга в онтогенезе для реализации эффектов психостимуляторов : авто-реф. дис. . канд. мед. наук / Ш.К. Мещеров. - СПб., 2001. - 24 с.

18. Отеллин В.А. Медиаторные системы головного мозга: субстрат межнейронных связей, мишени фармакологических воздействий и объемы

19. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности животных / И.П. Павлов. - М. : Наука, 1973. - С. 12-87

20. Петров Е.С. Изучение нейробиологических основ сложных безусловных рефлексов в Физиологическом отделе им. И.П. Павлова. Итоги последних лет / Е.С. Петров // Физиол. журн. СССР. - 1990. - Т. 76, № 12. -С. 1669-1680.

21. Преображенская J1.A. Эмоции в инструментальном поведении животных / J1.A. Преображенская. - М. : Наука, 1991. - С. 56-132.

22. Пошивалов В.П. Экспериментальная психофармакология агрессивного поведения / В.П. Пошивалов. - JI. : Наука, 1986. - 173 с.

23. Сапронов Н.С. Гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая система и мозг / Н.С. Сапронов. - СПб. : Элби-СПб, 2005. - 512 с.

24. Симонов П.В. Эмоции, потребности, поведение / П.В. Симонов. Избранные труды. - М., 2004. - Т. 1. - С. 64-117.

25. Стрельцов В.Ф. Значение гормональных механизмов в действии психостимуляторов на подкрепляющие системы мозга : автореф. дис. . канд. мед. наук. / В.Ф. Стрельцов. - СПб., 2003. - 23 с.

26. Стрельцов В.Ф. Фармакология кортиколибериновых механизмов подкрепления и зависимости : автореф. дис. . д-ра мед. наук. / В.Ф. Стрельцов. - Смоленск, 2009. - 46 с.

27. Торндайк Э. Принципы обучения, основанные на психологии / Э. Торндайк // Бихевиоризм. - М., 1998. - С. 102-146.

28. Хананашвили М.М. Патология высшей нервной деятельности / М.М. Хананашвили. - М. : Медицина, 1983. - 287 с.

29. Цикунов С.Г. Системные механизмы регуляции адаптивного поведения. / С.Г. Цикунов // Теоретические и прикладные аспекты акмеологии / под ред. Ю.А. Шаронова. - СПб., 2008. - С. 205-221.

30. Цикунов С.Г. Эмоциогенный принцип подкрепления в формировании поведения / С.Г. Цикунов // Вестн. Рос. Воен.-мед. академии. - 2000. -№1. - С. 26-30.

31. Шабанов П.Д. Активируют ли антидепрессанты подкрепляющие системы мозга? / П.Д. Шабанов, P.O. Роик, В.Ф. Стрельцов // Наркология. -2005. - Т. 4, № 6. - С. 27-30.

32. Шабанов П.Д. Блокада рецепторов кортиколиберина в миндалине аст-рессином устраняет подкрепляющие эффекты фенамина, морфина и лей-энкефалина на самостимуляцию мозга / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, Е.Е. Воеводин, В.Ф. Стрельцов // Эксперим. и клин, фармакология - 2006. - Т. 69, №3.-С. 14-18.

33. Шабанов П.Д. Блокада рецепторов кортиколиберина и дофамина в миндалине устраняет подкрепляющие эффекты опиатов и опиоидов на самостимуляцию латерального гипоталамуса у крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов, В.А. Корнилов // Эксперим. и клин, фармакология. - 2010. - Прил. - С.12.

34. Шабанов П.Д. Влияние нейрохимического разрушения дофаминерги-ческих терминалей в раннем онтогенезе на эмоциональные формы поведения взрослых крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, Ш.К. Мещеров, В.Ф. Стрельцов // Рос. физиол. журн. - 2003. - Т. 89, № 11. - С. 1438-1450.

35. Шабанов П.Д. Гормональные механизмы подкрепления / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, В.Ф. Стрельцов. - СПб. : Н-Л., 2008. - 208 с.

36. Шабанов П.Д. Динамика реакции самостимуляции мозга у крыс после форсированного введения психоактивных веществ / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов, В.А. Корнилов // Психофармакология и биол. наркология - 2009. - Т. 9, № 1. - С. 2524-2529.

37. Шабанов П.Д. Дофамин и подкрепляющие системы мозга / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, Ш.К. Мещеров. - СПб. : Лань, 2002. - 208 с.

38. Шабанов П.Д. Значение системы кортиколиберина и дофамина в миндалине для подкрепляющих эффектов опиатов и опиоидов на самостимуляцию латерального гипоталамуса у крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов, В.А. Корнилов // Эксперим. и клин, фармакология. - 2011. - Т. 74, № 7. - С. 3-8.

39. Шабанов П.Д. Модуляция пептидами самостимуляции латерального гипоталамуса у крыс при хронической алкоголизации / П.Д. Шабанов,

A.A. Лебедев, В.В. Русановскийи др. // Наркология. - 2006. - № 3. - С. 3641.

40. Шабанов П.Д. Основы наркологии / П.Д. Шабанов. - СПб. : Лань, 2002. - 560 с.

41. Шабанов П.Д. Отсроченные поведенческие и морфологические последствия активации системы стресса-антистресса в раннем онтогенезе у крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Дробленков, A.B. Любимов // Эксперим. и клин, фармакология - 2009. - Т. 72, № 6. - С. 7-14.

42. Шабанов П.Д. Побудительные механизмы подкрепления при действии наркогенов / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов // II Съезд физиологов СНГ. - Кишинев, 2008. - С. 54-55.

43. Шабанов П.Д. Поведенческие эффекты кортиколиберина и его аналогов, вводимых в желудочки мозга крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев,

B.В. Русановский, В.Ф. Стрельцов // Мед. акад. журн. - 2005. - Т. 5, № 3. -С. 59-67.

44. Шабанов П.Д. Подкрепляющие системы мозга: локализация, нейрохимическая организация, участие в формировании зависимости от психостимуляторов / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев // Психофармакология и биол. наркология - 2001. - Т. 1, № 1. - С. 2-5.

45. Шабанов П.Д. Психонейроэндокринология / Шабанов П.Д., Сапронов Н.С. - СПб. : Информ-Навигатор, 2010. - 984 с.

46. Шабанов П. Д. Психофармакологический профиль ноотропоподобных пептидов / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, В.А. Корнилов и др. // Психофармакология и биол. наркология - 2009. - Т. 9, № 1. - С. 2517-2523.

47. Шабанов П.Д. Психофармакология / П.Д. Шабанов. - СПб. : Н-Л., 2008. - 384 с.

48. Шабанов П.Д. Сопоставление последствий блокады рецепторов корти-колиберина и дофамина в миндалине для реализации подкрепляющих эффектов психоактивных веществ на самостимуляцию латерального гипоталамуса у крыс / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев, A.B. Любимов, В.А. Корнилов // Обзоры по клин, фармакологии и лекарств, терапии. - 2010. -Т. 8, № 1. - С. М77-М78.

49. Шабанов П.Д. Структурно-функциональная организация системы расширенной миндалины и ее роль в подкреплении / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев // Обзоры по клин, фармакологии и лекарств, терапии - 2007. - Т. 5, №1.-С. 2-16.

50. Шабанов П.Д. Угнетение самостимуляции латерального гипоталамуса опиатами и опиоидами, вводимыми в центральное ядро миндалины / П.Д. Шабанов, A.A. Лебедев // Рос физиол. журн. им. И М. Сеченова. - 2011. -Т. 93, № 2. - С. 27-35.

51. Шаляпина В.Г. Основы нейроэндокринологии / В.Г. Шаляпина, П.Д. Шабанов. - СПб. : Элби-СПб, 2005. - 472 с.

52. Ahmed S.H. Neurobiological evidence for hedonic allostasis associated with escalating cocaine use / S.H. Ahmed, P.J. Kenny, G.F. Koob, A. Markou // Nat. Neurosci. - 2002. - Vol. 5, № 7. - P. 625-626.

53. Alheid G.F. Amygdala and extended amygdala / G.F. Alheid, J.S. De Olmos, C.A. Beltramino // The rat nervous system / ed. by G. Paxinos. - San Diego, 1995.-P. 495-578.

54. Alheid G.F. Theories of basal forebrain organization and the "emotional motor system" / G.F. Alheid, L. Heimer // Progr. Brain Res. - 1996. - Vol. 107.-P. 461-484.

55. Allen C.D. Immediate and prolonged effects of alcohol exposure on the activity of the hypothalamic-pituitary-adrenal axis in adult and adolescent rats / C.D. Allen, S. Lee, G.F. Koob, C. Rivier // Brain Behav. Immun. - 2011. -Vol. 1, suppl. l.-P. 50-60.

56. Alleweireldt A.T. Effects of SCH-23390 infused into the amygdala or adjacent cortex and basal ganglia on cocaine seeking and self-administration in rats / A.T. Alleweireldt, R.J. Hobbs, A.R. Taylor, J.L. Neisewander // Neuropsy-chopharmacology. - 2006. - Vol. 31, № 2. - P. 363-374.

57. Ailing C. Studies on duration of a late recovery period after chronic abuse of ethanol: a cross-sectional study of biochemical and psychiatric indicators / C. Ailing, J. Balldin, K. Bokstrom et al. // Acta Psychiatr. Scand. - 1982. -Vol. 66, №5.-P. 384-397.

58. Baldwin H.A. CRF antagonist reverses the "anxiogenic" response to ethanol withdrawal in the rat / H.A. Baldwin, S. Rassnick, J. Rivier et al. // Psy-chopharmacology (Berlin). - 1991. - Vol. 103, № 2. - P. 227-232.

59. Becker H.C. Positive relationship between the number of prior ethanol withdrawal episodes and the severity of subsequent withdrawal seizures / H.C. Becker // Psychopharmacology. - 1994. - Vol. 116. - P. 26-32.

60. Bester H. Spino (trigémino) parabrachiohypothalamic pathway: electrophysiological evidence for an involvement in pain processes / H. Bester, L. Me-nendez, J.M. Besson, J.F. Bernard // J. Neurophysiol. - 1995. - Vol.73, № 2. -P. 568-585.

61. Breese G.R. Prior multiple ethanol withdrawals enhance stressinduced anxiety-like behavior: inhibition by CRF1- and benzodiazepine-receptor antagonists and a 5-HTla-receptor agonist / G.R. Breese, D.H. Overstreet, D.J. Knapp,

62. Bruijnzeel A.W. Blockade of CRF1 receptors in the central nucleus of the amygdala attenuates the dysphoria associated with nicotine withdrawal in rats / A.W. Bruijnzeel, J. Ford, J.A. Rogers et al. // Pharmacol. Biochem. Behav. -2011. - Vol. 101, № 1. - P. 62-68.

63. Bruijnzeel A.W. The role of corticotrophin-releasing factor-like peptides in cannabis, nicotine, and alcohol dependence / A.W. Bruijnzeel, M.S. Gold // Brain Res. Rev. - 2005. - Vol. 49, № 3. - P. 505-528.

64. Bruijnzeel A.W. Corticotropin-releasing factor-1 receptor activation mediates nicotine withdrawal-induced deficit in brain reward function and stress-induced relapse / A.W. Bruijnzeel, M. Prado, S. Isaac // Biol. Psychiatry. -2009. - Vol. 66, № 2. - P. 110-117.

65. Bruijnzeel A.W. Corticotropin-releasing factor mediates the dysphoria-like state associated with alcohol withdrawal in rats / A.W. Bruijnzeel, E. Small, T.M. Pasek, H. Yamada // Behav. Brain Res. - 2010. - Vol. 210, № 2. - P. 288-291.

66. Cahill L. Amygdala activity at encoding correlated with long-term, free recall of emotional information / L. Cahill, J. Haier R., J. Fallon et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. - 1996. - Vol. 93, № 15. - P. 8016-8021.

67. Caine S.B. Effects of the dopamine D-l antagonist SCH 23390 microin-jected into the accumbens, amygdala or striatum on cocaine self-administration in the rat / S.B. Caine, S.C. Heinrichs, V.L. Coffin, G.F. Koob // Brain Res. -1995. - Vol. 692. № 1/2. - P. 47-56.

68. Carr G.D. Conditioned place preference as a measure of drug reward / G.D. Carr, H.C. Fibiger, A.G. Phillips // The neuropharmacological basis of reward / ed. by J.M. Liebman, S.J. Cooper. - New York, 1989. - Vol. 1. - P. 264-319.

69. Conway M.A. Flashbulb memories / M.A. Conway. - Hillsdale NJ : Lawrence Erlbaum, 1995. - P. 45-97.

70. Corominas M. Corticotropin releasing factor and neuroplasticity in cocaine addiction / M. Corominas, C. Roncero, M. Casas // Life Sci. - 2010. - Vol. 86, № 1/2.-P. 1-9.

71. Davis W.M. Conditioned reinforcement as a measure of the rewarding properties of drugs / W.M. Davis, S.G. Smith // Methods of assessing the reinforcing properties of abused drugs / ed. by M.A. Bozarth. - New York, 1987. -P. 199-210.

72. Davis W.M. Role of conditioned reinforcers in the initiation, maintenance and extinction of drug-seeking behavior / W.M. Davis, S.G. Smith // Pavlovian J. Biol. Sci. - 1976. - Vol. 11, № 4. -P. 222-236.

73. Di Chiara G. Dopamine and drug addiction: the nucleus accumbens shell connection / G. Di Chiara, V. Bassareo, S. Fenu et al. // Neuropharmacology. -2004. - Vol. 47, suppl. 1. - P. 227-241.

74. Doyon W.M. Dopamine activity in the nucleus accumbens during consum-matory phases of oral ethanol self-administration / W.M. Doyon, J.L. York, L.M. Diaz et al. // Alcohol Clin. Exp. Res. - 2003. - Vol. 27, № 10. - P. 15731582.

75. Dworkin S.I. Lack of an effect of 6-hydroxydopamine lesions of the nucleus accumbens on intravenous morphine self-administration / S.I. Dworkin, G.F. Guerin, C. Co et al. // Pharmacol. Biochem. Behav. - 1988. - Vol. 30, № 4.-P. 1051-1057.

76. Everitt B.J. Psychomotor stimulant addiction: a neural systems perspective / B J. Everitt, M.E. Wolf// J. Neurosci. - 2002. - Vol. 22, № 9. - P. 3312-3320.

77. Ferry B. Involvement of alphal-adrenoceptors in the basolateral amygdala in modulation of memory storage / B. Ferry, B. Roozendaal, J.L. McGaugh // Eur. J. Pharmacol. - 1999. - Vol. 372, № 1. - P. 9-16.

78. Finn D.A. Increased drinking during withdrawal from intermittent ethanol exposure is blocked by the CRF receptor antagonist D-Phe-CRF( 12-41) / D.A.

Finn, C. Snelling, A.M. Fretwell et al. // Alcohol Clin. Exp. Res. - 2007. - Vol. 31, №6.-P. 939-949.

79. Fuchs R.A. The role of the dorsomedial prefrontal cortex, basolateral amygdala, and dorsal hippocampus in contextual reinstatement of cocaine seeking in rats / R.A. Fuchs, K.A. Evans, C.C. Ledford et al. // Neuropsycho-pharmacology. - 2005. - Vol. 30, № 2. - P. 296-309.

80. Funk C.K. Corticotropin-releasing factor within the central nucleus of the amygdala mediates enhanced ethanol self-administration in withdrawn, etha-noldependent rats / C.K. Funk, L.E. O'Dell, E.F. Crawford, G.F. Koob // J. Neurosci. -2006. - Vol. 26, №44. - P. 11324-11332.

81. Gallagher M. Memory formation: evidence for a specific neurochemical system in the amygdala / M. Gallagher, B.S. Kapp, R.E. Musty, P.A. Driscoll // Science. - 1977. - Vol. 198, № 4315. - P. 423-425.

82. George O. CRF-CRF1 system activation mediates withdrawal-induced increases in nicotine selfadministration in nicotine-dependent rats / O. George, S. Ghozland, M.R. Azar et al. // Proc. Natl. Acad. Sci. USA, 2007. - Vol. 104, № 43.-P. 17198-17203.

83. Goldberg S.R. Second-order schedules: extended sequences of behavior controlled by brief environmental stimuli associated with drug self-administration / S.R. Goldberg, M.L. Gardner // Behavioral pharmacology of human drug dependence / ed. by T. Thompson, C.E. Johanson. - Rockville, 1981.-Vol. 37.-P. 241-270.

84. Goldberg S.T. Behavior controlled by scheduled injections of cocaine in squirrel and rhesus monkeys / S.T. Goldberg, R.T. Kelleher // J. Exp. Anal. Behav. - 1976. - Vol. 25, № 1. - P. 93-104.

85. Green well T.N. Corticotropin-releasing factor-1 receptor antagonists decrease heroin self-administration in long-, but not short-access rats / T.N. Greenwell, C.K. Funk, P. Cottone et al. // Addict. Biol. - 2009. - Vol. 14, № 2. -P. 130-143.

86. Grigor'ian G.A. Stress and drug dependence (animal studies) / G.A. Gri-gor'ian // Zh. Vyssh. Nerv. Deiat. Im. I. P. Pavlova. - 2004. - Vol. 54, № 3. -P. 304-319.

87. Grobin A.C. The role of GABAA receptors in the acute and chronic effects of ethanol / A.C. Grobin, D.B. Matthews, L.L. Devaud, A.L. Morrow // Psy-chopharmacology. - 1998. - Vol. 139, № 1/2. - P. 2-19.

88. Hatfield T. Norepinephrine infused into the basolateral amygdala posttraining enhances retention in a spatial water maze task / T. Hatfield, J.L. McGaugh // Neurobiol. Learn. Mem. - 1999. - Vol. 71, № 2. - P. 232-239.

89. Hayes R.J. The basolateral complex of the amygdala mediates the modulation of intracranial self-stimulation threshold by drug-associated cues / R.J. Hayes, E.L. Gardner // J. Neurosci. - 2004. - Vol. 20, № 1. - P. 273-80.

90. Hayes R.J. Electrical and chemical stimulation of the basolateral complex of the amygdala reinstates cocaine-seeking behavior in the rat / R.J. Hayes, S.R. Vorel, J. Spector et al.// Psychopharmacology (Berlin), 2003. - Vol. 168, №1/2. -P. 75-83.

91. Heilig M. A key role for corticotropin-releasing factor in alcohol dependence / M. Heilig, G.F. Koob // Trends Neurosci. - 2007. - Vol. 30, № 8. - P. 399-406.

92. Heinrichs S.C. Corticotropin-releasing factor receptor blockade enhances conditioned aversive properties of cocaine in rats / S.C. Heinrichs, A. Klaas-sen, G.F. Koob et al. // Psychopharmacology (Berlin), 1998. - Vol. 136, № 3. -P. 247-255.

93. Hernandez G. Prolonged rewarding stimulation of the rat medial forebrain bundle: neurochemical and behavioral consequences / G. Hernandez, S. Hamdani, H. Rajabi et al. // Behav. Neurosci. - 2006. - Vol. 120, № 4. - P. 888-904.

94. Heyser C.J. Central administration of an opiate antagonist decreases oral ethanol self-administration in rats / C.J. Heyser, A.J. Roberts, G. Schulteis, G.F. Koob // Alcohol Clin. Exp. Res. - 1999. - Vol. 23, № 9. - P. 1468-1476.

95. Hurd Y.L. In vivo amygdala dopamine levels modulate cocaine self-administration behaviour in the rat: D1 dopamine receptor involvement / Y.L. Hurd, A. McGregor, M. Ponten // Eur. J. Neurosci. - 1997. - Vol. 9, № 12. -P. 2541-2548.

96. Jonkman S. Blockade of nicotinic acetylcholine or dopamine Dl-like receptors in the central nucleus of the amygdala or the bed nucleus of the stria terminalis does not precipitate nicotine withdrawal in nicotine-dependent rats / S. Jonkman, A. Markou // Neurosci. Lett. - 2006. - Vol. 400, № 1/2. - P. MOMS.

97. Kadar E. Intracranial self-stimulation induces expression of learning and memory-related genes in rat amygdale / E. Kadar, L. Aldavert-Vera, G. Huguet et al. // Genes. Brain Behav. - 2011. - Vol. 10, № 1. - P. 69-77.

98. Kalivas P.W. Glutamate transmission and addiction to cocaine / P.W. Kali-vas, K. McFarland, S. Bowers et al. // Ann NY Acad Sci. - New York, 2003. -Vol. 1003.-P. 169-175.

99. Kalivas P.W. Drug addiction as a pathology of staged neuroplasticity / P.W. Kalivas, C. O'Brien // Neuropsychopharmacology. - 2008. - Vol. 33, № 1. -P. 166-180.

100. Kenny P.J. NMDA receptors regulate nicotine-enhanced brain reward function and intravenous nicotine self-administration: role of the ventral tegmental area and central nucleus of the amygdale / P.J. Kenny, E. Chartoff, M. Roberto, et al. // Neuropsychopharmacology. - 2009. - Vol. 34, № 2. - P. 266-281.

101. Kenny P.J. Conditioned withdrawal drives heroin consumption and decreases reward sensitivity / P.J. Kenny, S.A. Chen, O. Kitamura et al. // J. Neurosci. - 2006. - Vol. 26, № 22. - P. 5894-5900.

102. König K.P. A stereotaxic atlas of the forebrain and lower parts of the brain stem / K.P. König, A.A. Klippel. - Baltimore: s.n., 1963. - P. 214.

103. Koob G.F. A role for brain stress systems in addiction / G.F. Koob // Neuron. - 2008. - Vol. 59, № 1. - P. 11-34.

104. Koob G.F. A role for corticotropin releasing factor and urocortin in behavioral responses to stressors / G.F. Koob, S.C. Heinrichs // Brain Res. - 1999. - Vol. 848, № 1/2. - P. 141-152.

105. Koob G.F. Addiction and the brain antireward system / G.F. Koob, M. Le Moal // Ann. Rev. Psychol. - 2008. - Vol. 59. - P. 29-53.

106. Koob G.F. Allostatic view of motivation: implications for psychopathology / G.F. Koob // Motivational factors in the etiology of drug abuse / ed. by R.A. Bevins, M.T. Bardo - Lincoln, 2004. - Vol. 50. - P. 1-18.

107. Koob G.F. Corticotropin-releasing factor, norepinephrine and stress / G.F. Koob // Biol. Psychiatry. - 1999. - Vol. 46, № 9. - P. 1167-1180.

108. Koob G.F. Corticotropin-releasing factor-1 antagonists selectively reduce ethanol self-administration in ethanol-dependent rats / G.F. Koob, E.P. Zorrilla, M.J. Lee et al. // Biol. Psychiatry. - 2007. - Vol. 61, № 1. - P. 78-86.

109. Koob G.F. Drug abuse: Hedonic homeostatic dysregulation / G.F. Koob, M. Le Moal // Science. - 1997. - Vol. 278, № 5335. - P. 52-58.

110. Koob G.F. Drug addiction, dysregulation of reward, and allostasis / G.F. Koob, M. Le Moal // Neuropsychopharmacology. - 2001. - Vol. 24, № 2. - P. 97-129.

111. Koob G.F. Drugs of abuse: anatomy, pharmacology, and function of reward pathways / G.F. Koob // Trends Pharmacol. Sei. - 1992. - Vol. 13, № 5. - P. 177-184.

112. Koob G.F. Hedonic homeostatic dysregulation as a driver of drug-seeking behavior / G.F. Koob // Drug Discov. Today Dis. Models. - 2008. - Vol. 5, № 4.-P. 207-215.

113. Koob G.F. Neural mechanisms of drug reinforcement / G.F. Koob // Ann N. Y. Acad. Sci. - 1992. - Vol. 654. - P. 171-91

114. Koob G.F. Neurobiological substrates for the dark side of compulsivity in addiction / G.F. Koob // Neuropharmacology. - 2009. - Vol. 56., suppl. 1. - P. 18-31

115. Koob G.F. Neurobiological mechanisms for opponent motivational processes in addiction / G.F. Koob, M. Le Moal // Philos. Trans. R. Soc. Lond. B. Biol. Sci. - 2008. - Vol. 363, № 1507. - P. 3113-3123.

116. Koob G.F. The neurobiology of addiction: a neuroadaptational view relevant for diagnosis / G.F. Koob // Addiction. - 2006. - Vol. 101, suppl. 1. - P. 23-30.

117. Koob G.F. Plasticity of reward neurocircuitry and the 'dark side' of drug addiction / G.F. Koob, M. Le Moal // Nat. Neurosci. - 2005. - Vol. 8, № 11. -P. 1442-1444.

118. Kornetsky C. Euphorigenic drugs: Effects on the reward pathways of the brain / C. Kornetsky, R.U. Esposito // Fed. Proc. - 1979. - Vol. 38, № 11. - P. 2473-2476.

119. Kreek M.J. Drug dependence: Stress and dysregulation of brain reward pathways / M.J. Kreek, G.F. Koob // Drug Alcohol Depend. - 1998. - Vol. 51, № 1/2.-P. 23-47.

120. La Lumiere R.T. Post-training intra-basolateral amygdala infusions of ore-pinephrine enhance consolidation of memory for contextual fear conditioning / R.T. La Lumiere, T.V. Buen, J.L. McGaugh // J. Neurosci. - 2003. - Vol. 23, № 17. - P. 6754-6758.

121. Le Doux J.E. Different projections of the central amygdaloid nucleus mediate autonomic and behavioral correlates of conditioned fear / J.E. Le Doux, J. Iwata, P. Cicchetti, D.J. Reis // J. Neurosci. - 1988. - Vol. 8, № 7. - P. 25172529.

122. Lebedev A.A. Early ontogeny stress with CRF involvement modulates behavioral responses in adult rats / A.A. Lebedev, A.V. Droblenkov, A.V. Lyu-bimov, P.D. Shabanov // Stress and Behavior. 11th Multidisc. Int. Neurosci. Biol. Psychiatry Conf. - St.Petersburg, 2008. - P. 55.

123. Li Y.Q. Central amygdala extracellular signal-regulated kinase signaling pathway is critical to incubation of opiate craving / Y.Q. Li, F.Q. Li, X.Y. Wang et al. // J. Neurosci. - 2008. - Vol. 28, № 49. - P. 13248-13257.

124. Marcinkiewcz C.A. Corticotropin-releasing factor within the central nucleus of the amygdala and the nucleus accumbens shell mediates the negative affective state of nicotine withdrawal in rats / C.A. Marcinkiewcz, M.M. Prado, S.K. Isaac et al. // Neuropsychopharmacology. - 2009. - Vol. 34, № 7. - P. 1743-1752.

125. Markou A. Intracranial self-stimulation thresholds as a measure of reward / A. Markou, G.F. Koob // Behavioural neuroscience: a practical approach / ed. by A. Sahgal. - Oxford : IRL Press, 1993. - Vol. 2. - P. 93-115.

126. Markou A. Animal models of drug craving / A. Markou, F. Weiss, L.H. Gold et al. // Psychopharmacology. - 1993. - Vol. 112, № 2/3. - P. 163-182.

127. Mashhoon Y. Dissociable effects of cocaine-seeking behavior following D1 receptor activation and blockade within the caudal and rostral basolateral amygdala in rats / Y. Mashhoon, L.A. Tsikitas, K.M. Kantak // Eur. J. Neurosci. - 2009. - Vol. 29, № 8. - P. 1641-1653.

128. Mason B.J. Effect of positive and negative affective stimuli and beverage cues on measures of craving in non treatment-seeking alcoholics / B.J. Mason, J.M. Light, T. Escher, D.J. Drobes // Psychopharmacology. - 2008. - Vol. 200, № l.-P. 141-150.

129. McEwen B.S. Allostasis and allostatic load: Implications for neuropsychopharmacology / B.S. McEwen // Neuropsychopharmacology. - 2000. - Vol. 22, №2.-P. 108-124.

130. McGaugh J.L. Memory consolidation and the amygdala: a systems perspective / J.L. McGaugh // Trends Neurosci. - 2002. - Vol. 25, № 9. - P. 456.

131. McGaugh J.L. The amygdala modulates the consolidation of memories of emotionally arousing experiences / J.L. McGaugh // Ann. Rev. Neurosci. -2004.-Vol. 27. -P. 1-28.

132. Merchenthaler I. Immunocytochemical localization of corticotropinreleas-ing actor (CRF) in the rat brain / I. Merchenthaler, S. Vigh, P. Petrusz, A.V. Schally // Am. J. Anat. - 1982. - Vol. 165, № 4. - P. 385-396.

133. Merlo-Pich E. Increase f extracellular corticotropin-releasing factor-like immunoreactivity levels in the amygdala of awake rats during restraint stress and ethanol withdrawal as measured by microdialysis / E. Merlo-Pich, M. Lo-rang, M. Yeganeh et al. // J. Neurosci. - 1995. - Vol. 15, № 8. - P. 5439-5447.

134. Miller M.E. Central stimulation and other new approaches to motivation and reward / M.E. Miller // Am. Psychol. - 1958. - Vol. 13. - P. 100-108.

135. Miranda M.I. Blockade of noradrenergic receptors in the basolateral amygdala impairs taste memory / M.I. Miranda, R.T. LaLumiere, T.V. Buen et al. // Eur. J. Neurosci. - 2003. - Vol. 18, № 9. - P. 2605-2610.

136. Myers R.D. Anatomical "circuitry" in the brain mediating alcohol drinking revealed by THP-reactive sites in the limbic system / R.D. Myers // Alcohol. -1990. - Vol. 7, № 5. - P. 449-459.

137. Nestler E.J. Is there a common molecular pathway for addiction? / E.J. Nestler // Nat. Neurosci. - 2005. - Vol. 8, № 11. - P. 1445-1449.

138. O'Brien C.P. Experimental analysis of conditioning factors in human narcotic addiction / C.P. O'Brien // Pharmacol. Rev. - 1975. - Vol. 27, № 4. - P. 533-543.

139. O'Brien C.P., Testa J., O'Brien T.J. et al. Conditioned narcotic withdrawal in humans / C.P. O'Brien, J. Testa, T.J. O'Brien et al. // Science. - 1977. -Vol. 195, № 4282. - P. 1000-1002.

140. Olds J. Positive reinforcement produced by electrical stimulation of septal area and other regions of rat brain / J. Olds, P. Milner // J. Comp. Physiol. Psychol. - 1954. - Vol. 47, № 6. - P. 419-427.

141. Olive M.F. Elevated extracellular CRF levels in the bed nucleus of the stria terminalis during ethanol withdrawal and reduction by subsequent ethanol intake / M.F. Olive, H.N. Koenig, M.A. Nannini, C.W. Hodge // Pharmacol. Bi-ochem. Behav. - 2002. - Vol. 72, № 1/2. - P. 213-220.

142. Pettit H.O. Destruction of dopamine in the nucleus accumbens selectively attenuates cocaine but not heroin self-administration in rats / H.O. Pettit, A. Et-tenberg, F.E. Bloom, G.F. Koob // Psychopharmacology. - 1984. - Vol. 84, № 2.-P. 167-173.

143. Price D.D. Central neural mechanisms that interrelate sensory and affective dimensions of pain / D.D. Price // Mol. Interv. - 2002. -Vol. 2, № 6. - P. 392403.

144. Rassnick S. Microinjection of a corticotropin-releasing factor antagonist into the central nucleus of the amygdala reverses anxiogenic-like effects of ethanol withdrawal / S. Rassnick, S.C. Heinrichs, K.T. Britton, G.F. Koob // Brain Res. - 1993. -Vol. 605, № 1. - P. 25-32.

145. Rassnick S. The effects of 6-hydroxydopamine lesions of the nucleus accumbens and the mesolimbic dopamine system on oral self-administration of ethanol in the rat / S. Rassnick, L. Stinus, G.F. Koob // Brain Res. - 1993. -Vol. 623, № l.-P. 16-24.

146. Rimondini R. Long-lasting increase in voluntary ethanol consumption and transcriptional regulation in the rat brain after intermittent exposure to alcohol / R. Rimondini, C. Arlinde, W. Sommer, M. Heilig // FASEB J. - 2002. - Vol. 16, № l.-P. 27-35.

147. Roberto M. Increased GABA release in the central amygdala of ethanol-dependent rats / M. Roberto, S.G. Madamba, D.G. Stouffer et al. // J. Neurosci. - 2004. - Vol. 24, № 45. - P. 10159-10166.

148. Roberts A.J. Excessive ethanol drinking following a history of dependence: animal model of allostasis / A.J. Roberts, C.J. Heyser, M. Cole et al. // Neurop-sychopharmacology. - 2000. - Vol. 22, № 6. - P. 581-594.

149. Roelofs S.M. Hyperventilation, anxiety, craving for alcohol: a subacute alcohol withdrawal syndrome / S.M. Roelofs // Alcohol. - 1985. - Vol. 2, № 3. -P. 501-505.

150. Roozendaal B. Noradrenergic activation of the basolateral amygdala modulates consolidation of object recognition memory / B. Roozendaal, N.A. Castello, G. Vedana et al. // Neurobiol. Learn. Mem. - 2008. - Vol. 90, № 3. -P. 576-579.

151. Roozendaal B. Glucocorticoids interact with the basolateral amygdale |3-adrenoceptor-cAMP/cAMP/PKA system in influencing memory consolidation / B. Roozendaal, G.L. Quirarte, J.L. McGaugh // Eur. J. Neurosci. - 2002. -Vol. 15, №3.-P. 553-560.

152. Roozendaal B. Corticotropin-releasing factor in the basolateral amygdale enhances memory consolidation via an interaction with the (3-adrenoceptor-cAMP pathway: dependence on glucocorticoid receptor activation / B. Roozendaal, G. Schelling, J.L. McGaugh // J. Neurosci. - 2008. - Vol. 28, № 26. -P. 6642-6651.

153. Roy A. The decreased cellular expression of neuropeptide Y protein in rat brain structures during ethanol withdrawal after chronic ethanol exposure / A. Roy, S.C. Pandey // Alcohol Clin. Exp. Res. - 2002. - Vol. 26, № 6. - P.796-803.

154. Russell M.A.H. What is dependence? / M.A.H. Russell // Drugs and drug dependence / ed. by G. Edwards - Lexington, 1976. - P. 182-187.

155. Rybnikova E.A. / Localization of corticoliberin receptors in the rat brain // E.A. Rybnikova, M. Pelto-Huikko, V.V. Rakitskaya, V.G. Shalyapina // Neurosci. Behav. Physiol. - 2003. - Vol. 33, № 4. - P. - 339-404.

156. Sarnyai Z. The role of corticotropin-releasing factor in drug addiction / Z. Sarnyai, Y. Shaham, S.C. Heinrichs // Pharmacol. Rev. - 2001. - Vol. 53, № 2. -P. 209-243.

157. Schindler C.W. Second-order schedules of drug self-administration in animals / C.W. Schindler, L.V. Panlilio, S.R. Goldberg // Psychopharmacology (Berlin). - 2002. - Vol. 163, № 3/4. - P. 327-344.

158. Schulteis G. Conditioning and opiate withdrawal: The amygdala links neutral stimuli with the agony of overcoming drug addiction / G. Schulteis, S.H. Ahmed, A.C. Morse et al. // Nature. - 2000. - Vol. 405, № 6790. - P. 10131014.

159. Schuster C.R. Self administration and behavioral dependence on drugs / C.R. Schuster, T. Thompson // Annu. Rev. Pharmacol. - 1969. - Vol. 9. - P. 483-502.

160. Schuster C.R. The conditioned reinforcing effects of stimuli associated with morphine reinforcement / C.R. Schuster, J.H. Woods // Int. J. Addict. - 1968. -Vol. 3.-P. 223-230.

161. See R.E. Drug addiction, relapse, and the amygdala / R.E. See, R.A. Fuchs, C.C. Ledford, J. McLaughlin // The amygdala in brain function: basic and clinical approaches / ed. by P. Shinnick-Gallagher, A. Pitkanen, A. Shekhar, L. Cahill. - Ann. NY Acad. Sci., 2003. - Vol. 985. - P. 294-307.

162. Segura-Torres P. Intracranial self-stimulation recovers learning and memory capacity in basolateral amygdala-damaged rats / P. Segura-Torres, L. Alda-vert-Vera, A. Gatell-Segura et al. // Neurobiol. Learn Mem. - 2010. - Vol. 93, № l.-P. 117-126.

163. Shabanov P.D. The extended amygdala CRF receptors regulate the reinforcing effect of self-stimulation / P.D. Shabanov // Int. J. Addiction Res. - 2008. -Vol. 1,№ l.-P. 200-204.

164. Shabanov P.D. Delayed behavioral and morphological subsequences of activation of the stress-antistress system in early ontogeny in rats / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Droblenkov, A.V. Lyubimov // Int. J. Neuropsycho-pharmacol. - 2008. - Vol. 11, suppl. 1. - P. 208.

165. Shabanov P.D. Blockade of CRF and dopamine receptors in amygdala diminishes the reinforcing effects of opiates and opioides on self-stimulation of the lateral hypothalamus in rats / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Lyubimov, V.A. Kornilov // Biological basis of individual sensitivity to psychotropic drugs : proc. 5th Int. conf. - Moscow, 2010. - P. 10.

166. Shabanov P.D. Blockade of amygdalar CRF and dopamine receptors diminishes the reinforcing effects of opiates and opioids / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Lyubimov, V.A. Kornilov // Eur. Neuropsychopharmacol. - 2010. -Vol. 20, suppl. 3.-P. 589.

167. Shabanov P.D. Significance of CRF and dopamine receptors in amygdala for reinforcing effects of opiates and opioids on self-stimulation of lateral hypothalamus in rats / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Liubimov, V.A. Kornilov // Eksp. Klin. Farmakol. - 2011. - Vol. 74, № 7. p. 3.8.

168. Shabanov P.D. Participation of the amygdalar CRF and dopamine receptors in the hypothalamic reinforcing effects of opiates and opioids in rats / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.V. Lyubimov et al. // New technologies in medicine and experimental biology / Int. Sci. Pract. Interdiscipl. Workshop. - Rio-de-Janeiro, 2011. - P. 34-35.

169. Shabanov P.D. Extrahypothalamic corticoliberin receptors regulate the reinforcing effects of self-stimulation / P.D. Shabanov, A.A. Lebedev, A.D. Noz-drachev // Dokl. Biol. Sci. - 2006. - Vol. 406. - P. 14-17.

170. Shaw-Lutchman T.Z. Regional and cellular mapping of CAMP response element-mediated transcription during naltrexone-precipitated morphine withdrawal / T.Z. Shaw-Lutchman, M. Barrot, T. Wallace et al. // J. Neurosci. -2002. - Vol. 22, № 9. - P. 3663-3672.

171. Smagin G.N. The role of CRH in behavioral responses to stress / G.N. Smagin, S.C. Heinrichs, A.J. Dunn // Peptides. - 2001. - Vol. 22, № 5. - P. 713-724.

172. Specio S.E. CRF1 receptor antagonists attenuate escalated cocaine self-administration in rats / S.E. Specio, S. Wee, L.E. O'Dell et al. // Psychophar-macology. - 2008. - Vol. 196. - P. 473-482.

173. Sterling P. Allostasis: a new paradigm to explain arousal pathology / P. Sterling, J. Eyer // Handbook of life stress, cognition and health / ed. by S. Fisher, J. Reason. - Chichester, 1988. - P. 629-649.

174. Stewart J. Conditioned stimulus control of the expression of sensitization of the behavioral activating effects of opiate and stimulant drugs / J. Stewart // Learning and memory: the behavioral and biological substrates / ed. by I. Gormezano, E.A. Wasserman. - Hillsdale NJ, 1992. - P. 129-151.

175. Stewart J. Reinstatement of drug-taking behavior as a method of assessing incentive motivational properties of drugs / J. Stewart, H. de Wit // Methods of assessing the reinforcing properties of abused drugs / ed. by M.A. Bozarth -New York, 1987. - P. 211-227.

176. Stewart J. Conditioned drug effects / J. Stewart, R. Eikelboom // New directions in behavioral pharmacology / ed. by L.I. Iversen, S.D. Iversen, S.H. Snyder. - New York, 1987. - Vol. 19. - P. 1-57.

177. Stuber G.D. Excitatory transmission from the amygdala to nucleus accumbens facilitates reward seeking / G.D. Stuber, D.R. Sparta, A.M. Stamatakis et al. // Nature, 2011. - Vol. 475, № 7356. - P. 377-380.

178. Swanson L.W. What is the amygdala? / L.W. Swanson, G.D. Petrowich // Trends Neurosci. - 1998. - Vol. 21, № 8. - P. 323-331.

179. Swerdlow N.R. Conditioned drug effects on spatial preference: critical evaluation / N.R. Swerdlow, D. Gilbert, G.F. Koob // Psychopharmacology / ed. by A.A. Boulton, G.B. Baker, A.J. Greenshaw. - Clifton NJ, 1989. - Vol. 13.-P. 399-446.

180. Thiel K.J. Stimulation of dopamine D2/D3 but not D1 receptors in the central amygdala decreases cocaine-seeking behavior / K.J. Thiel, J.M. Wenzel, N.S. Pentkowski et al. // Behav. Brain. Res. - 2010. - Vol. 214, № 2. - P. 386394.

181. Ungless M.A. Single cocaine exposure in vivo induces long-term potentiation in dopamine neurons / M.A. Ungless, J.L. Whistler, R.C. Malenka, A. Bonci // Nature. - 2001. - Vol. 411, № 6837. - P. 583-387.

182. Vaccarino F.J. Blockade of nucleus accumbens opiate receptors attenuates intravenous heroin reward in the rat / F.J. Vaccarino, F.E. Bloom, G.F. Koob // Psychopharmacology (Berlin). - 1985. - Vol. 86, № 1/2. - P. 37-42.

183. Valdez G.R. Allostasis and dysregulation of corticotropin-releasing factor and neuron / G.R. Valdez, G.F. Koob // Pharmacol. Biochem. Behav. - 2004. -Vol. 79, №4.-P. 671-689.

184. Van der Kooy D. Place conditioning: a simple and effective method for assessing the motivational properties of drugs / D. Van der Kooy // Methods of assessing the reinforcing properties of abused drugs / ed. by M.A. Bozarth -New York, 1987. - P. 229-240.

185. Velley L. The role of intrinsic neurons in lateral hypothalamic selfstimula-tion / L. Velley // Behav. Brain Res. - 1986. - Vol. 22, № 2. - P. 141-152.

186. Volkow N.D. The addicted human brain: insights from imaging studies / N.D. Volkow, J.S. Fowler, G.J. Wang // J. Clin. Invest. - 2003. - Vol. Ill, № 10.-P. 1444-1451.

187. Vorel S.R. Dopamine D3 receptor antagonism inhibits cocaine-seeking and cocaine-enhanced brain reward in rats / S.R. Vorel, C.R. Ashby, M. Paul et al. // J. Neurosci. - 2002. - Vol. 22, № 21. - P. 9595-9603.

188. Walker B.M. Effects of prolonged ethanol vapor exposure on forced swim behavior, and neuropeptide Y and corticotropin-releasing factor levels in rat brains / B.M. Walker, D.A. Drimmer, J.L. Walker et al. // Alcohol. - 2010. -Vol. 44, №6.-P. 487-493.

189. Waraczynski M. Brain stimulation reward is affected by D2 dopamine receptor manipulations in the extended amygdala but not the nucleus accumbens / M. Waraczynski, J. Salemme, B. Farral // Behav. Brain Res. - 2010. - Vol. 208, №2.-P. 626-635.

190. Waraczynski M. GAB A receptor agonism in the sublenticular central extended amygdala impairs medial forebrain bundle self-stimulation but GABA blockade does not enhance it / M. Waraczynski // Behav. Brain Res. - 2008. -Vol. 187, №2.-P. 396-404.

191. Waraczynski M. Lidocaine inactivation demonstrates a stronger role for central versus medial extended amygdala in medial forebrain bundle self-stimulation / M. Waraczynski // Behav. Brain Res. - 2006. - Vol. 173, № 2. -P. 288-298.

192. Weiss F. Basal extracellular dopamine levels in the nucleus accumbens are decreased during cocaine withdrawal after unlimited-access self-administration / F. Weiss, A. Markou, M.T. Lorang, G.F. Koob // Brain Res. - 1992. - Vol. 593, №2.-P. 314-318.

193. Zorrilla E.P. The therapeutic potential of CRF1 antagonists for anxiety / E.P. Zorrilla, G.F. Koob // Expert Opin. Investig. Drugs. - 2004. - Vol. 13, № 7.-P. 799-828.

194. Zorrilla E.P. Extended access cocaine self-administration differentially activates dorsal raphe and amygdala corticotropin-releasing factor systems in rats / E.P. Zorrilla, S. Wee, Y. Zhao et al. // Addict. Biol. - 2012. - Vol. 17, № 2 -P. 300-308.