Автореферат и диссертация по медицине (14.00.18) на тему:Кросскультуральный клинико-антропологический анализ шизофрении, дебютирующей в условиях севера Западной Сибири

пи ОД

2 4 НОЯ '007

На правах рукописи

ГИЛЬБУРД ОЛЕГ АРКАДЬЕВИЧ

КРОССКУЛЬТУРАЛЪНЫЙ КЛШШКО-А1ПТОПОЭКО ЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ ШИЗОФРЕНИИ, ДЕБЮТИРУЮЩЕЙ В УСЛОВИЯХ СЕВЕРА ЗАПАДНОЙ СИБИРИ

Специальность: 14.00.18 - Психиатрия

Л В Т О Р Е Ф Е Р А Т

диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук

Томск -1997

Работа выполнена в отделе социальной психиатрии научно-исследовательского института психического здоровья Томского научного центра СО РАМН п в Сургутском психоневрологическом диспансере.

Научный руководитель:

доктор медицинских паук П.П.Балашов

Официальные оппоненты:

доктор медицинских наук Л.В.Семке

кандидат медицинских наук Е.М.Райзман

Ведущее учреждение: Государственный пауч!шй центр социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского

Защита состоится " /(у ".^¿^Х/^ 1997 г. на заседании диссертационного совета Д 001.32.01 при НИИ психического здоровья ТНЦ СО РАМН.

Адрес: 534014, Томск, Сосновый бор, 14, НИИ ПЗ ТНЦ СО РАМН.

С диссертацией можно ознакомиться и библиотеке тюти-

тута.

Автореферат

Г

разослан " () 1997

г.

Ученый секретарь диссертационного совета, кандидат медицинских наук Л.Д.Рахмазова.

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ.

Актуальность исследования. Шизофрения является наиболее распространенным психозом, что подтверждается многочисленными, - в т.ч. транскультуральными, - исследованиями в нашей стране и за рубежом (Жариков Н.М., 1977; Циркин С.Ю., 1988; Петраков Б.Д., 1990; Lin Tsung-Yi, Standley С.С., 1963; Babigan H.M., 1975; Stromgren E., 1987; Kaplan H.I., Sadock B.J., 1994).

Вместе с тем, данное заболевание, зачастую имеющее для человека ряд тяжёлых биологических и социальных последствий, остаётся недостаточно изучешгым (Снежневский A.B., 1969-1975; Вартанян М.Я., 1983; Логвинович Г.В., 1987; Семке В.Я., Логвинович Г.В., 1994; Bleuler M., 1979; Huber G. et al., 1979; Hafner H. et al., 1991). В частости, по-прежнему не уточнены границы болезни, неизвестна этиология и не вполне ясны патогенетические механизмы шизофренического процесса, слабо изучены закономерности образования клинических форм и типов течения шизофрении (Кербиков О.В., 1949; Снежневский A.B., 1972; Вартанян М.Я., 1983; Bleuler M., 1972, 1979; Kringlen Е„ 1993, 1994; Lutzhoft J.H. et al., 1995).

Многие нерешённые вопросы учетом о шизофрении фокусируются в комплексной проблеме начала заболевания - его предикторов, условий, особенностей доманифестного развития, стереотипа течения ранней стадии, кшшических признаков дебюта шизофрении и их прогностической роли (Гуревич М.О., 1949; Кербтсов О.В., 1949; Снежневский A.B., 1969; Морозова В.Д., 1990; Conrad К., 1959; Gross G., 1969; Huber G., 1982; Yang P.C. et al., 1995). Так, в частности,- несмотря на большое число отечественных и зарубежных исследований, посвященных условиям начала шизофренического процесса (Корнетов А.Н. с соавт., 1988; Корнетов H.A., 1991; Логвинович Г.В. с соавт., 1996; Семке В.Я. с соавт, 1996; Hoff Н., 1956; Kringlen Е., 1993, 1994), нуждаются в более глубоком изучении и осмыслении патогенный и патопластический эффекты воздействия экологических факторов.

Особую актуальность данная проблематика приобретает при анализе шизофрении, дебютирующей в эколопиески агрессивных для человека условиях полярных и приполярных территорий, поскольку высокая напряжённость и хрупкость адаптационных механизмов создаёт почву для инициации и клгошческой манифестации шизофренического процесса (Короленко Ц.П., 1978; Жариков Н.М. с соавт., 1979, 1982; Соколова Е.Д., 1982, 1986; Тазлова P.C., 1983-1994; Васильева Н. В., 1987; Логвинович Г.В. с соавт., 1996; Foulks E., Kats D., 1971; Book J.A. et al.,

1978). Однако, несмотря на qiainnnejibuo подробные исследования психической адаптации переселенцев в циркумполярной зоне, отдельные аспекты психиатрии мигрантов, - прежде всего, анализ дебютирующей у них. шизофрении, - разработаны крайне недостаточно.

Весьма скудными - особенно, в аспекте клиники и психопатологии дебютной стадии болезни- остаются этнопсихиат-рические, в т.ч. кросскультуральпые, данные о шизофрении, возникающей у представителей коренного и пришлого населе-шш северных территорий (Жариков Н.М. с соавт., 1979,1982; Соколова Е.Д., 1982, 1986; Гайнуллин Р.Г., 1985, 1986; Сидоров П.И., Давыдов А.Н., 1991; Муратова И. Д. с соавт., 1994). На материале жителей Западно-Сибирского Севера подобные работы вообще не проводились, хотя дифференцировагагые описания :ш ю -культур а а ьных портретов северных аборигенов и переселенцев, - как психически здоровых, так и больных ншзофрешюй, -в т.ч. с использованием весьма объективного и информативного клинико-этологического метода (Самохвалов В.П., 1984-1996; Корнетов А.Н. с соавт., 1990; Коробов A.A., 1991; Ploog D., 1964, 1992; Price J., 1992), - имеют пршшипиальное значение дня выяснения роли экологических стрессоров и детерминировашилх ими патофизиологических процессов в развитии шизофрешш, поскольку "экологические факторы, действующие на популяцию в процессе ее эволюции, суть патогенетические факторы болезни" (Давыдовский И.В., Снежнсвский A.B., 1965). Кроме того, имеются указания на то, что даже отграничение шизофрении от психической нормы у коренных жителей Севера сопряжено со значительными трудностями, обусловленными этно-культур аль-ной спецификой поведения и менталитета (Муратова И. Д. с соавт., 1994).

Остаются не разработанными принципы профилактики шизофрешш в популяции переселенцев в полярных и приполярных регионах.

Совокупность вьппеперечислешгых факторов определяет актуальность настоящей работы.

Цеш. и задачи исследования. Основной целью работы являлось сравнительное клишпсо-психопатологическое исследование начальной егад1ш шизофретш у жителей Севера Западной Сибири с учётом их пола, этнической принадлежности, особенностей поведения и уровня антропоэкологической адаптации.

В соответствии с поставленной целью в задачи исследования входило:

1. Изучить в сравнительном аспекте половой клинический диморфизм шизофрении, дебютирующей у представителей коренного и пришлого населения Севера Западной Сибири.

2. Описать этНоспецйфичные стереотипы невербального поведения (этно-этолбгические портреты) северного аборигена в норме и при шизофрении и на их основе разработать критерии практического разграничения шизофрении и психической нормы у корешп>1х жителей Севера Западной Сибири.

3. Описать этологические признаки психо адаптационных и психодезадаптационных состояний у переселенцев на Севере Западной Сибири.

4. Установить основные антропоэкологические и эволюционные тенденции формирования регионального клинического варианта шизофрении.

5. Описать клшшко-этологические критерии риска (предикторы) начала шизофрении и разработать научно-организационные принципы её профилактики в популяшш переселенцев Севера Западной Сибири.

Научная новизна исследования. Впервые на репрезентативном эмпирическом материале в сравнительном кросскультуральном аспекте подробно изучены культуралыю-этничеоиш стереотип манифестной шизофрении у коренных жителей ЗападноСибирского Севера (ненцев, ханты, манси, селькупов) с учетом их половой принадлежности и экологически обусловленные модификации полового клинического диморфизма шизофрении, дебютирующей в том же регионе у переселенцев-славян (русских, украинцев, белорусов). Полученные данные проанализированы с позиций оценки уровня популяционной адаптации к воздействию северных стрессоров, в результате чего установлены основные антропоэкологические и эволюционные тенденции в формировании регионального клинического стереотипа шизофрении.

Впервые изучен и описан культуралъно-этнический стереотип невд)балыюго поведения (этно-этологический портрет) северных аборигенов в норме и при шизофрении в сравнении с особенностями позе])бального поведения психически здоровых мигрантов-славян. Разработаны критерии этологической диагностики шизофрении у коренных жителей Севера Западной Сибири и описаны клшпжо-этологические предикторы возможного начала шизофрении у переселенцев после их переезда на Север.

Приоритетными являются хронобиологические данные, отражающие у мигрантов синхронизацию ритмов регистрации этологических маркеров процесса приспособления к экологиче-

ски агрессивным условиям Севера и дебютов шизофрении с ритмом напряженности антропоэкологической адаптации.

На основе полученных результатов разработаны регионально ориентированные принципы профилактики шизофрении в популяции пршплого населения Западно-Сибирского Севера. Практическая значимость работы. Полученные результаты крое-скультурального исследования шизофрении и психической нормы у аборигенов и переселенцев Севера Западной Сибири целесообразно учитывать в диагностической, лечебно-реабшпгганиощшй и превентивной работе врачей психиатрических стационаров, внебольничной сети, в т.ч. при проведении профилактических медицинских осмотров и рекреащюшшх скршшнговых исследований, а также при оказании психогигиенической помощи населению северных регионов на базе специализированных консультаций; кроме того, результаты работы могут быть рекомендованы для использования в практике врачей-интергахсгов, обслуживающих (в т.ч. в составе бригад "скорой помощи" и сашгтар-ной авиации) места компактного проживания северных аборигенов.

Положения, выносимые на защиту.

1. На Севере Западной Сибири в популящш коренных жителей сформирован культурально-этшгческий стереотип шизофрении, особенностью которого является превалирование "женского" клинического варианта болезни вне зависимости от половой принадлежности больных; в популящш переселенцев-славян наблюдается экологически обусловленная модификация полового клинического диморфизма шизофрении, дебютирующей у них после переезда, - в частности, имеет место тенденция к нивелированию половых различий клщппда и течения за счет роста удельного веса "женских" признаков ("феминизации") заболевания у мужчин.

2. Обобщённый этноспецифичесюш стереотип невербального поведения (этно-этологический портрет) северного аборигена в норме содержит поведенческие стигмы, типологически близкие отологическому репертуару коренного жителя, больного шизофренией, - диагностически значимое разграничение патологического (при шизофрении) и нормального нев^>бального поведения коренных жителей Западно-Сибирского Севера возможно при анализе динамики отологических паттернов; значительное число психически здоровых переселенцев-славян после переезда на Север начинают обнаруживать особенности невербального поведения, феноменологически сходные с этио-этологическим портретом психически здоровых аборигенов, что обусловлено

процессом напряженной либо нарушенной региональной антро-поэкологической адаптации.

3. Оптимизация психиатрической и психопрофилактической помощи населению Севера Западной Сибири предполагает обязательную этологическую грамотность местных врачей-психиатров, что позволит повысить качество диагностики шизо-фрешш у аборигенов и обеспечит выявление в популяции переселенцев шщ группы риска по "северной провокации" шизофрении. Апробация работы. Основные материалы исследования доложены иа:

- УН, X, XI и XIII Крымских международных коллоквиумах "Этология и эволюция поведашл человека в норме и при психических .заболеваниях" (Соколиное, 1-4 августа 1990 г.; Коктебель, 1-4 июня 1993 г.; Алушта, 1-4 августа 1994 г.; Керчь, 1-4 августа 1996);

- Международной конференции "Актуальные вопросы биомедшщнской, клинической и психолопгческой антропологии" (Томск, 24-25 апреля 1996 г.);

- заседании кафедры психиатрии Сибирского государственного медицинского университета (Томск, 1996 г.);

- УIII научной отчётной сессии НИИ ПЗ ТНЦ СО РАМН (2-3 октября 1997 г.)

- клишгческой конференции НИИ ПЗ ТНЦ СО РАМН (14 ноября 1997 г.)

Публикации. По материалам диссертацш! опубликовано 18 научных работ, в т.ч. 15 статей, 1 литературный обзор и методические рекомендации по 2 темам.

Объем и структура работы. Диссертация изложена на 254 страницах машинописного текста, го которых 206 страниц основного текста. Работа состоит из введения, 5 глав, заклгочешм, выводов, указателя литературы, включающего 379 работ отечествешшх и 249 работ зарубежных авторов, и приложений. Во ввсдешш отражена актуальность исследования, сформулированы его цель и задачи, показаны научная новизна и практическая значимость работы. В первой главе на основе аналитического обзора отечественной и зарубежной литературы изложены современные аспекты исследовашш шизофрении, дебютирующей в различных аитропоэколошческих и этно-культуралып.хх условиях. Во второй главе даны общая характеристика наблюдений и экологических условий, в которых они проводились, обоснование и содер-жагаю методов и концептуальных подходов, примененных в работе. В третьей главе описаны диагностические возможности клишпсо-этологического метода в изучении шизофрении, методп-

ка анализа и типология невербального поведения человека, эт-носпецифичные стереотипы невербального поведения коренных жителей Севера Западной Сибири в норме и при шизофрении и критерии их клинико-этологического разграничения, а также отражены эгологические маркеры психоадаптационных и психо дез адаптационных состояний (ПАС и ПДАС) и поведенческие признаки общей адаптациошшй стратегии аборигенов и переселенцев Севера Западной Сибири. В четвертой главе приведены результаты кросскультурального анализа полового клшшческо-го диморфизма шизофрении, дебютирующей у коренных и пришлых жителей объектного региона, и клинические признаки общей адаптационной стратегии северных аборигенов и мигрантов. В пятой главе описаны хронобиологические характеристики это-логических маркеров антропоэкологической адаптации и шизофренических дебютов и разработанные с их учетом критерии предикции и принципы профилактики шизофрении в популящш переселенцев Западно-Сибирского Севера. В заключении суммированы данные, полученные на всех этапах исследования. Материалы и методы исследования. Исследование в течение 19821995 г.г. проведено на территории Ямало-Ненецкого и Ханты-Мансийского автономных округов, официально обозначенных соответственно как район Крайнего Севера и район, приравненный к Крайнему Северу. Экологически агрессивная дня человека Среда данных регионов характеризуется дис- и гипокомфортны-ми геоклиматическими условиями, имеющими, по сравнению с южными и умеренными широтами, отчетливую антропоэкологи-ческую специфику, заключающуся в следующем (Леутин В.П., Николаева Е.И., 1988; Хрущов В.Л., 1994) :

- высокая скорость межсуточной и внутрисуточной изменчивости климатических показателей;

- экстремальные и субэкстрсмальные значения количе-ствешгых характеристик холода, аэродинамического режима;

- геомагнитные и электромапштные возмущения, наличие корпускулярного излучения, изменение фотопериодизма во время полярного дня и полярной ночи и дефицит ультрафиолетового облучения;

- невозможность полной или достаточной защиты от вышеперечисленных факторов;

- потенцирование патогенного воздействия указанных факторов техногенной интоксикацией в индустриальной зоне, социально-психологическими фрустрациями и депривациями у переселенцев.

Из общего массива населения Севера Западной Сибири в качестве объектов исследования были выбраны представители двух культурально-этнически и антропоэкологически разнородных сообществ: во-первых, - исторически сложившейся па данной, территории стабильной популяции этнически близких между собой и ассимилированных в рамках традиционной палеоазиатской культуры аборигенных народностей (ненцы, ханты,, манси, селькупы) - всего 214 коренных жителей, в т.ч. 87 больных шизофренией и 127 психически здоровых; во-вторых, - эволгоци-онно значительно более молодой для изучаемой местности, этнически далекой от аборигенов и культурально более современной, популяции переселенцев-славян (русские, украинцы, белорусы) из европейской части бывшего СССР (нынешнего СНГ) - всего 584 мигранта, в т.ч. 269 заболевших шизофренией после переезда на Север и 315 психически здоровых. Поло-возрастной состав всех изученных выборок в целом соответствовал естественной демографической структуре каждой из объектных популяций.

В соответствии с целью исследования были использованы клшшко-психопатологический, клхпшко-катамнестический, кли-шпсо-статисттгческий и отологический методы в сочетании с крос-скулътуральным, антропоэкологическим и эволюционным подходами. Диагноз шизофрении устанавливался в соответствии с критериями E.Bleuler (1911), K.L.Sclmeider (1957), W. Mayer-Gross (1930, 1960), верифицировался катамнестически, квалифшдаро-вался на начальном этапе по МКБ-9 с последующей перекодировкой в МКБ-10. Клшшко-психопатологическая структура дебютного психоза оценивалась при помощи "Глоссария формализованных психопатологических профилей синдромов, состояний и ремиссий при шизофрении..." Н.А.Корнетова и А.А.Шмелёва (1996).

В качестве базовой характеристики, позволяющей судить об уровне антропоэкологической адаптации мигрантов к экстремальным и субэкстремальным геоклиматическим условиям, рассматривалась длительность жизни переселенцев на Севере ("северный стаж"); при этом учитывалось, что процесс антропо-экологической адаптации человека к северным стрессорам имеет фазное, ундулиругощее течение: первое 3-летие проживания переселенцев на Севере - фаза максимального адаптационного на-пряжегаы; следующие 3-4 года - период снижения степени напряженности процесса приспособления и его относительная стабилизация на качественно новом уровне; начиная с 7-8-го года и включительно по 10-й год жизни на Севере - новый рост напряженности приспособительных механизмов; второе 10-летие жизни

на Севере - в благоприятных случаях формирование у переселенцев оптимального адаптационного статуса на уровне целостного организма (Березин Ф.Б., 1980; Короленко Ц.П. с соавт., 1981; Агаджанян H.A., Торнпш В.И., 1994).

Стабильный и оптимальный уровень антропоэкологи-ческой адаптащш коришых жителей, сформированный и эволю-ционно закрепленный в течение 2000 лег их персистировашш на Севере Западной Сибири, оценивался как "эталонный".

Для исследования психически здоровых представителей коренного и пришлого населения был применен этологический метод, основанный на регистрации признаков невербального поведения человека в неэкспериментальных условиях (Самохвалов В.П., 1984-1996; Eibl-Eibesfcldt I., 1975, 1989). С использованием "Глоссария невербального поведения человека" В.П.Самохва-лова (1994) последовательно анализировались элементарные единицы, простые и сложные паттерны невербального поведения северных аборигенов и мигрантов.

Весь материал исследования с помощью компьютерной программы, специально разработанной в отделе социальной психиатрии НИИ ИЗ ТНЦ СО РАМН, был подвергнут математической обработке на IBM-совместимом персональном компьютере (486DX2-notebook) с применением методов вариационной статистики (Гублер Е.В., 1970).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

В контрольной группе психически здоровых коренных жителей Севера Западной Сибири нами был описан нижеследующий этноспецифичный стереотип невербального поведения северных аборигенов (этно-этологический портрет):

ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ЕДИНИЦЫ ПОВЕДЕНИЯ.

Позы стоя: со слегка опущенной головой и умеренно приподнятыми плечами (депривационые элементы). Позы сидя: задумчивости, повышенной статичности, нередко со сведенными коленями даже у мужчин; ступни заведены под сидение (признак стремления избежать контакта и покинуть помещение); руки напряженно упираются в колени; периодически - кратковременное едва заметное раскачивание туловища (яктация), комфортность (удобная естественность) поз существенно снижена либо отсутствует. Взгляд с уреженным миганием, чаще - в сторону. В моторике рук частые транзиторные мелкие стереотипии, в т.ч. "игра пальцами". Голос тихий, низкой напряженности, речь с удлинен-

ными паузами, слабой либо парадоксальной интонационной модуляцией, с произвольными, порой двойными, ударениями.

ПРОСТЫЕ ПАТТЕРНЫ ПОВЕДЕНИЯ.

Индогвидуальное расстояние вначале всегда увеличено и либо фиксируется, либо медленно сокращается к концу беседы. Приветствие на расстоянии почти не встречается. Ориентация при контакте "полубоковая" (промежуточная между прямой и боковой), мало меняется при перемещен™ собеседника. Мимика обедненная, маловыразительная, улыбки редкие, сдержашше, глазной контакт короткий, сопровождается взглядом исподлобья с последующим отведением в сторону, на свои руки, окружающие предметы. Жесты-акценты, жесты-обращения почти отсутствуют, чаще наблюдаются жесты задумчивости, смущения, отстранения, латентной тревоги, общая жестовая экспрессия и жссто-вый аккомпанемент речи заметно снижены. Аугогруминг в виде попирания лица и поглаживания затылка, плеча; поправлегпгя прически, одежды крайне редки; ашюгруминг отсутствует. Манипулирование одеждой. В сочетании с жестами смущения частые гортанные покашливания.

СЛОЖНЫЕ ПАТТЕРНЫ ПОВЕДЕНИЯ.

В привычных местах естественного проживают у большинства слабое поддержание чистоты тела и одежды, выраженная неряшливость, часто - зловоние, у мужчин пренебрежение бритьем, стрижкой, причесыванием, у женщин игнорирование моды, косметики и парфюмерии, предпочтешь однообразных фасонов национальной одежды. Походка с увеличенным шагом и относительно широким расставлением ступней, часто с неполным отрывом от земли или пола (скользящая либо шаркающая -"лыжная"), ограниченным участием рук и умеренной диссоциацией жестового и локомоторного компонентов. Наиболее частые варианты агогшстического поведения - агрессия и переадресованная агрессия - наблюдаются преимущественно в состоянии опьянения (после употребления алкоголя либо токсических веществ растительного происхождения, например, отвара мухомора). Суицидальное поведение в состоянии неизмененного сознания нехарактерно. В пищевом поведении отмечается упорное предпочтение мяса и рыбы в сыром виде. В сочетании с исследовательским (поисковым) и территориальным пищевое поведение проявляется в традшщогпгых промыслах аборигенов - охоте, рыболовстве и оленеводстве. В исследовательском поведении, кроме того, наблюдаются элементы неофобии в виде тенденции к сокращению глазного контакта, избегания посторонних людей, новых ситуаций, новых, территорий. Длительные сезонные миг-

рации (каслаиия) в одиночку либо малыми группами проходят по однотипным маршрутам в границах привычной расширенной групповой (популяцношюй) территории и завершаются хомингом. Домашняя территория (чум, юрта и прилегающее пространство) часто плохо ухожена, запущена, маркируется мусором, отбросами, испражнениями. Доминирование в границах групповой территории слабое, под влиянием кологшзации легко переходит в субмиссявное (подчиненное) поведение; группирование только по фамильному признаку. Семейные интеракгщн патриархальные, эмоционально прохладные, порой асимметричные с функционально-предметным статусом жегпщшы (вариант: предоставление жены или сестры в качестве "сексуального угощения"), взаимодействие между родителями и дегьми строятся по принципу хозяйственного партнерства (артель), контакты между членами семьи с малым числом прикосновении. Сексуальное поведегше с редуцированным мужским ухаживанием либо без такового, пребладагшем домогательства, женское соблазнение отсутствует. Поведегше собирания-запасаштя фиксировано и в сочеташш с пищевым и поисковым носит как сезощтый (ягода, грибы, травы, рога, шкуры), так гг перманентный (накопление поголовья оленей) характер.

Данный обобщенный этно-этологический портрет психически здорового аборигена Севера Западной Сибири, ввиду внешнего типологического сходства с этологичеекггми паттернами при расстройствах "шизофренического спектра" (Самохвалов В. П., 1984; Озерова Н.И. с соавт., 1987; Коробов A.A., 1991; Горю-нова A.B., 1994; Pamas J., Schulsingcr F., 1982; Walker E.F., 1994), был нами условгго обозначен как "парашизоидия" (по аналогии с термином "парапшзофрения", преддоженггым А.Д.Зурабагавшги [1970] для обозначения клшшческих картин, напоминающих шизофренные, но возгшкающих по реактивному механизму в результате воздействия неблагоприятных средовых факторов).

Статистический анализ показал высокую частоту регистрации "парашизоидного" этггоотологического портрета у аборигенов, возрастающую по мере усложнения исследуемых форм поведения: от 79,5% в регистре элемегттарных единиц до 89,8% в регистре простых форм и 95,3% в регистре сложных поведенческих паттернов. При этом в когортах мужчин и женщин коренной национальности достоверных различий в частоте выявления этно-этологической "парашизоидии" не обнаружено (р>0,05). Совокупность полученных данных позволяет, по нашему мнению, рассматривать выявленные поведенческие особенности как специфичные ддя изучаемой популяции аборигенов.

Имея в виду, что описанный стереотип невербального поведения сформировался и эволгоционно закрепился в популяции коренных жителей Севера Западной Сибири в процессе их многовекового приспособления к местным экстремальным геоклиматическим условиям, он может рассматриваться для исследуемой территории как своего рода адаптационный поведенческий "эталон".

Сравшггелыплй анализ типологии невербального поведения психически здоровых и больных шизофренией коренных жигелей Крайнего Севера позволит заключить, что этно-этологичсский портрет аборигена при шизофрении представляет собой как бы утрированно-искаженное в "кривом зеркале" болезни отражение его "парашизоидии" в норме. Полученный результат, совпадающий с данными других культурально ориентированных исследователей психического здоровья циркумполярных монголоидов (Муратова И.Д. с соавт., 1994), с одной стороны, объясняет набшодаемую в психиатрической практике чрезвычайно высокую толерантность коренного населения к душевнобольным и многолетнее пребывание последшгх в догоспитальном статусе; с другой, - является причиной как пшер-, гак и генодиагностики шизофрешгческого процесса у севершлх аборигенов. Частота регистращш типичных этологических стигм при шизофрении еще выше, чем в норме, и также увегагчивается от 86,2% в регистре элементарных едшпщ до 93,1% в регистре простых форм и 98,8% в регистре сложных паттернов невербального поведения.

Разграничение шизофрегаш и психической нормы у коренных жителей Севера Западной Сибири оказалось возможным на уровне переходов от одних форм невербального поведения к другим, возникающих в присутсттпш дополнительного внешнего стимула или без такового при контакте с пациентом. В норме вне стимула наблюдаются устойчгшые переходы от любых форм поведения к поведению внимания и контакта; при шизофрении поведение внимашм и контакта в данной ситуации дезинтегрируется, актуализируются паттерны грумингового, пищевого и поискового поведения. При наличии внешнего стимула в норме наблюдается болыпое число переходов, вектор которых определяется направлением и контекстом стимула, но после временной адаптивной фиксации грумингового или манипулятивного поведения имеет место возврат к поведешно внимания и контакта; при шизофрешш внешний стимул способен парадоксально консолидировать внимание к собеседнику, и наблюдаются переходы к фиксированной тотальной неофобии, агрессии, ритуально-

имитативному и другим сложным формам поведения - независимо от силы, направления и контекста стимула.

Кроме описанных критериев, существенное значение для разграшгтсщш психической нормы и шизофрении у аборигенов имеет выявляемое при контакте "врач-пациенг" нарушение коммуникативных функций по трем основным каналам невербальной коммуникации - мимическому, позному и жестовому. В норме имеет- место максимальная пластичность поведения, которая выражается в согласованном, взаимнодополняющем, сбалансированном функционировании при передаче невербальной ин-формащш (контекста поведения) всех трех к о мм уника ци о иных каналов. При шизофрении, наоборот, взаимная связь трех каналов коммуникации сведена к минимуму, а система коммуникативного поведения дезорганизуется. В частности, в мимическом канале у аборигенов обнаруживается уменьшение числа элементов поведешш, связанного с приветствием и дружелюбием; в позпом канале преобладает контекст подчинения и защиты, а в жсстовом канале активизируется груминг.

По той же методике были обследованы все психически здоровые переселенцы, имеющие различный уровень адаптации к условиям Западно-Сибирского Севера. В результате у лиц с "синдромом полярного напряжения" выявлены следующие модификации невербального поведешш.

ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ЕДИНИЦЫ ПОВЕДЕНИЯ.

Взгляд вначале в лицо с быстрым отведением в сторону или на собственные руки; потускнение блеска глазного яблока. Флаш отсутствует, брови часто нахмуренные, на лбу морщины (вертикальные - у женщин, горизонтальные - у мужчин); частые прищуривания. Полуоскал, жевание, облизывание, оплевывание (у мужчин). Позы стоя - депривацпошгые, позы сидя - повышенной статичности и пониженной комфортности, позы сна - с повышенным тонусом мускулатуры, полуукрыванием головы. Одна рука часто сжимает пальцы другой. Туловище в прямом положении или с наклоном вперед, плечи слегка приподняты, наклон или выпад головы. Коленный угол не более 15° либо сведенные колени. Речь пониженной громкости, замедленная, с запинками, остановками, трудностями в подборе слов.

ПРОСТЫЕ ПАТТЕРНЫ ПОВЕДЕНИЯ.

Значительное снижение частоты жестов акцента, обращения, одобрения, преобладание жестов отстранения, смущения и скрытой тревога. Обедненная либо напряженная мимика с элементами тревоги, ожидания, настороженности, подозрительности. Улыбка редкая, с полуоскалом и преимущественным учас-

таем нижней половины лица либо насильственная полуулыбка. Взгляд с уреженным миганием, глазной контакт короткий и только при вопросе, нередко со взглядом исподлобья. Индивидуальное расстояние изменчиво и можег увеличиваться в момент контакта и даже к завершению беседа. Ориентация полубоковая. Частые транзиторные качания головой. Приподнимание плеч, 1гередко переходящее в реакцию плеча. Преходящая едва заметная яктация. Постоянный аутогруминг попдэеменно каждой рукой. Длительные стереотипные манипулирования частью одежды или тела. Кратковременная транзиторная игра пальцами. Частые гортагагые покашливания. У мужчин - трихотилломаничеекие тенденции, нередко зубной скрежет. У женщин - симптомы зеркала в сочетании с аутогрумингом.

СЛОЖНЫЕ ПАТТЕРНЫ ПОВЕДЕНИЯ.

Походка с частой сменой темпа, спотыканиями, неловкостями, ослаблением жестового компонента, тецдешщей к челночной локомощот. Манкирование гигиеническими ритуалами, отделыше признаки неряшливости в одежде, обуви. Частые зевания. Яркая ритуализацня "собираштя-запасання" съедобных и несъедобных предметов. Инверсия ритма сон-бодрствование, пдэеходы тонических поз сна к эмбриональной, появление храпа не только у мужчин, но и женщин. Появление периодов прожорливости с предпочтением слабообработанной рыбы и мяса и нарушением привычного ритаа приема пищи. Тенденщи к само-изолящш, избегание новых знакомств и ситуаций, ограничение либо прекращение контактов с прежним близким окружением. Агрессия (в т.ч. гомицндальная) преимущественно в состояшш алкогольного опьянения. Частые немотивированные (или слабомотивированные) аутоагрессивные, особенно, парасуицидальные действия; потенциал!,но гибельное поведение проявляется в импульсивном дип с о м а шгческ о м пьянстве, стремлении к работе в опасных для жизни условиях. У части приезжих наблюдаются северные шгграмигращш в пределах популяционной (колониальной, освоенной) территории с хомингом, напоминающие касла-ние аборигенов; домашняя территория (балок, барак, общежитие, позднее - квартира) с признаками неухоженности, беспорядка, маркировкой мусором; доминирование ослаблено. Укороченный период ухаживания или соблазнения, предпочтение сексуального домогательства, сексуальной агрессии, промискуитета. Часто -затяжное проживание в отрыве от семьи, находящейся вне границ популяцпонной территории.

Описанные экологически детерминированные модификации невербального поведешш были выявлены нами в регистре

элементарных единиц у 47%, в регистре простых паттернов - у 51,1% и в регистре сложных форм поведения - у 58,4% мигрантов; в большей степени это касалось мужчин, что связано с их большей, по сравнению с женщинами, экологической реактивностью и адаптивной пластичностью (Геодакян В.А., 1978, 1983).

Сопоставление этологического репертуара психически здоровых переселенцев и больных шизофренией аборигенов показало, что невербальное поведение мигрантов на Севере Западной Сибири внешне, так же, как у здоровых аборигенов, напоминает поведение при шизофрении, т.е. оно претерпевает изменения, "ориентированные" на адаптационный этологический "эталон" корешшх жителей, что проявляется регистрируемым поведенческим комплексом, который условно обозначен нами как "нажитая парашизоидия".

Типологическое сравнение "нажитой парашизоидип" здоровых переселенцев с "парашизоидным" этно-этологическим портретом здоровых коренных жителей позволило выделить наиболее стабильно регистрируемые в обоих массивах признаки, удовлетворительно транс:шруемые из репертуара невербальног о поведения мигрантов в репертуар невербального поведения аборигенов и наоборот, хотя в количественном отношении у аборигенов1 отмеченные стигмы регистрируются достовджо чаще, чем у мигрантов (р < 0,001). Всего было найдено 4 признака в регистре элементарных единиц, 7 признаков в регистре простых форм и 11 признаков в регистре сложных форм поведения. Данная отологическая совокупность презеитирует экологически детерминированный - эволюционно закрепленный у коренных жителей и нажитой у переселенцев - комплекс "парашизоидии", который отражает общую стратегию "антропо-этологической адаптации" аборигенов и мигрантов на Севере Западной Сибири.

Похожая тенденция была установлена в массивах коренных и пришлых жителей, больных шизофренией. Основной акцент был сделан на исследовании полового клинического диморфизма шизофрении, который, во-первых, наиболее ярко проявляется именно в дебюте заболевания, во-вторых, позволяет судить о механизмах эволюции заболевания, в т.ч. его экологических модификациях (Корнетов А.Н., Самохвалов В.П., Корнетов H.A., 1984; Самохвалов В.П., 1985; Самохвалов В.П., Егоров В.И., 1995). Изучены "мужские" и "женские" клинические вариации следующих 10 параметров шизофрении: преморбидный фон личности, возраст начала заболевания, длительность инициального периода (степень остроты дебюта), клиника инициального периода, клиника манифестного периода, актуальность либо

архаичность содержания психопатологической симптоматики, длительность 1-го психотического эпизода, качество последе- 1 ■ битной ремиссии, клиническая форма шизофрении, тип течения1 заболевания (по данным катамнеза).

В соответствии с многочисленными литературными данными, описывающими половой клинический диморфизм шизофрении у проживающих в умеренных и южных широтах представителей европеоидной расы, как "мужские" оценивались следующие клшпгческие вариации: 1Ш1зотимно-1Ш1зоидный радикал в преморбиде, возраст начала до 25 лет, длительность инициального периода более 1 года (постепенное начало), певрозоподобная, психопатоподобная или simplex-симптоматика в инициальном периоде, параноидные и галлюцинагорно-параноидные синдромы в манифестном периоде, тематически актуальная психопатология манифестного психоза, длительность 1-го психотического эпизода более 2-х месяцев, низкое качество послсдебютной ремиссии, параноидная форма и непрерывное течение процесса; "женскими' вариациями считались гармоничный, истероидный, щослоидный, возбудимый либо амальгамный преморбид, возраст начала после 25 лет, длительность инициального периода до 3-х (острое начало) или от 3-х до 12 месяцев (подострое начало), аффективный синдром в инициальном периоде, аффективно-бредовые, кататонические синдромы, "бред малого размаха", синдромально недифференцированные сост ояния в манифестном периоде, архаичность психопатологии манифестного психоза, длительность 1 -го психотического эпизода менее 2-х месяцев, высокое качество послсдебютной ремиссии, непараноидная форма и приступообразное течение процесса.

Математическая обработка данных клинического обследования показала, что как в когорте жешщш (по 9 параметрам из 10), так и в когорте мужчин (по 7 параметрам из 10) и в общем массиве больных шизофренией щгркумполярных монголоидов Севера Западной Сибири с высокой достоверностью преобладают "женские" клинические вариации заболевания (р<0,001), что хорошо согласуется с известными данными эволюционно ориентированных кросскулътуральных исследований в психиатрии: "женские" психопатологические симптомы как филогенетически более ранние, архаичные (т.н. эволюционные предшествешшки) чаще наблюдаются v представителей традиционных культур (Корнетов А.Н. с соавт., 1984; Самохвалов В.П., 1985, 1989, 1994; Миневич В.Б., Рахмазова Л.Д., 1991; Murphy Н.В.М., 1982;Ndetei D.M., Vadher А., 1984), к каковым, в свою очередь, относятся

ненцы, ханты, манси и селькупы (Старцев Г.А., 1926; Хомич A.B., 1966; Соколова З.П., 1982, 1983; Кулемзин В.М., 1987, 1996).

Кроме того, установлено, что -

- сохраняют значение преимущественно "мужских" либо преимущественно "женских" (т.е. "мужские" вариации регистрируются у мужчин достоверно чаще, чем у женщин, и наоборот) -иначе говоря, являются "условно полотипическими" и отражают собственно половой диморфизм шизофрении у аборигенов вариации только 3-х клинических параметров из 10-ти: клиника инициального периода (р<0,01), тематическая актуальность психопродуктивной симптоматики (р<0,05) и длительность первого психотического эпизода (р<0,001); "условная полотшшчностъ" остальных 7-ми клинических.вариаций в когортах мужчин и женщин коренных народностей не регистрируется (р>0,05);

- "предпочтительная полотшшчностъ" (т.е. более высокая частота регистрации "мужской" вариации признака у мужчин, чем "женской" вариации того же признака у женщин - и наоборот) проявляется в том, что "предпочтительно мужской" вариацией является только параноидная форма шизофрении (р<0,001), остальные вариации являются "предпочтительно женскими" (р<0,001; р<0,01), за исключением клиники инициального периода (р>0,05), - исходя из эволюционно-биологической концепции пола (Геодакян В.А.,1978, 1983), согласно которой фенотипиче-ские признаки, специфичные для мужской части популяции, ответственной за адаптащно к перманентно изменяющимся экологическим условиям и, следовательно, являющейся носителем изменчивости, отражают направление эволюционного процесса, наш результат означает, что "предпочтительно мужская" вариация признака "клшшческая форма шизофрении" соответствует вектору ее эволюции, направленному в сторону нарастания удельного веса параноидной формы по сравнению с непараноидными; следовательно, статус параноидной формы как "предпочтительно мужской" клинической вариации шизофрении у аборигенов Севера Западной Сибири свидетельствует о том, что в датой культурально-этнической группе отчетливо проявляется общая транскультуральная тенденция эволюции клинических форм заболевания (Корнетов А.Н. с соавт., 1984; Самохвалов В.П., 1985-1994; Gerard К., 1983; Catatonia, 1986; Wilcox J.A., 1986; Tsoi W.F., 1993); вместе с тем, согласно той же концепции В.А.Геодакяна, женская часть популяции образует ее "консервативное ядро", ответственное за фиксацию и репродукцию эвошоционно полезных адаптивных признаков, - т.е. совокупность "предпочтительно женских" клинических, вариаций нш-

зофрении в нашем исследовании демонстрирует эволюционно закрепленный в популящш коренных жителей Севера Западной Сибири этноспецифический фенотип заболевания, который, наряду с вышеописанным этно-этологическим портретом психически здоровьтх аборигенов, сформировался в процессе многовековой адаптацшх к местным гни о- и дискомфортным экологическим условиям;

- "парадоксальная полотипичность" (т.е. более высокая частота регистрации "женской" вариации признака в когорте мужчин, чем "мужской" вариации в когорте жсшщш и наоборот) обнаруживается в том, что "парадоксально мужской" вариацией является параноидная форма шизофрении у женщин-аборигенок (р<0,001) - это означает, что отмеченная выше магистральная тенденция эволюции заболевания облигатна для обоих полов; вариации остальных клинических признаков, за исключением клшшки шпщналыюго периода (р>0,05), оказались "парадоксально женскими" для когорты мужчин-аборигенов (р<0,001; р<0,01) - дашшй факт свидетельствует в пользу этно-культу-ральной специфичности "женского" клинического фенотипа шизофрении у коренных жителей Севера Западной Сибири.

Анализ полового клинического диморфизма шизофрении в массиве переселегщев показал, что в когорте мужчин по 6-ти клиническим признакам с высокой степенью достоверности чаще выявляются "мужские" вариащш, а по 3-м - "женские" (р<0,001); частота регистрации у мужчин постепенного либо острого начала шизофрении практически одинакова (р>0,05).

В когорте женщин также но 6-ти клиническим признакам достоверно чаще регистрируются "женские" вариащш, по 2-м признакам - "мужские" (р<0,001), а по остальным признакам те и другие вариащш регистрируются у женщин-мпгранток одинаково часто (р>0,05).

В общем массиве больных шизофренией переселенцев только по 3-м юптническим признакам достоверно чаще выявляются "мужские" вариащш, по 5-ти признакам преобладают "женские" вариащш (р<0,001); острое и постепенное начало болезни, а также высокое и низкое качество первой ремиссии наблюдается в общем массиве мигрантов с приблизительно равной частотой (р>0,05).

Полученные результаты отражают сглаживание (нивелирование) полового клинического диморфизма у переселенцев-славян. Тенденции, в силу которых, наблюдается выявленный феномен, таковы;

- "условно полотшшческими" в данном массиве больных являются вариации лишь 5-ти следующих клинических признаков: клиника инициального периода (р<0,001), клиника манифестного периода (р<0,001), качество первой ремиссии (р<0,001), клиническая форма (р<0,01) и тип течения болезнн (р<0,05); по остальным клиническим признакам "мужские" вариации у мужчин выявляются не чаще, чем у женщин и наоборот (р>0,05) - т.е. при дебюте заболевания в условиях Севера Западной Сибири в каждой половой когорте славян-переселе1Щев ожидаемое преобладать клинических вариаций, полотипических для начала шизофрении в южных и умеренных широтах, реализуется только наполовину;

- по признакам преморбидного фона, степени остроты дебюта и качеству первой ремиссии половая предпочтительность клинических вариаций отсутствует (р>0,05); вариащш 5-ти признаков (возраст начала заболевания, клиника инициального периода, клиника манифестного периода, длительность 1-го психотического эпизода и тин течения болезни) являются "предпочтительно женскими", т.е. выявляются у женщин достоверно чаще, чем "мужские" вариации тех же признаков у мужчин; и вариации только двух признаков (тематическая актуальность психопродуктивной симптоматики и клиническая форма заболевания) являются "предпочтительно мужскими" (р<0,001);

- по тем же клиническим признакам, по которым регистрируются "предпочтительно полотмпические", выявляются и "парадоксально полотшшческие" вариации, - иначе говоря, "мужские" клинические вариации 2-х признаков достоверно чаще об-наружшшотся у женщин, чем "женские" вариации тех же признаков у мужчин, а "женские" клшшческис вариации сразу 5-ти признаков достоверно чаще обнаруживаются у мужчин, чем "мужские" вариации тех же признаков у женщин (р<0,001).

Таим образом, было установлено, что наблюдаемая в массиве переселенцев-славян тенденция к нивелированию полового клинического диморфизма шизофрении, дебютирующей в условиях Севера Западной Сибири, обусловлена своеобразной "инвазией", прежде всего, "женских" вариаций половины исследуемых клинических признаков в структуру полового фенотипа заболевания у мужчин с "вытеснением" соответствующих полотипических, т.е. "мужских", вариаций. Иначе говоря, в массиве мигрантов наблюдается феномен "феминизации" клишгческой картины шизофрении.

Сравнительное сопоставление в формализованных баллах результатов анализа полового клинического диморфизма шизо-

фрешш у аборигенов и мигрантов показало, что степень тождества по "мужскому" кшшическому фенотипу шизофрении у аборигенов и мигрантов шикая и составляет всего 18,5 балла из 60 возможных, или 30,8%; напротив, степень тождества по "женскому" кшпшческому фено типу высокая и составляет 41,5 балла из 60 возможных, или 69,2%.

Таким образом, "женский" клинический фенотип шизофрешш, ре1истр1груемый, независимо от пола, у коренных жителей Севера Западной Сибири, является психопатологическим "эталоном", с "ориентацией" на который модифицируется половой клшпшеский диморфизм заболевания у переселенцев-славян. Феномен "феминизации" шизофрении у мигрантов отражает общую с аборигенами стратегию антропоэкологической адаптации на уровне психической патологии, равно как этологический комплекс "нажитой паратизопдип" фснотипически отражает существование общей адаптационной стратегии у коренных и пришлых жш'елей Севера Западной Сибири на уровне психической нормы в рамках ПАС и ПДАС.

Стабильное превалирование, независимо от пола и этно-культуральной принадлежности больных, параноидной формы заболевания в сравнении с непараноидными формами свидетельствует об универсальности наблюдаемой тендешдаи в эволюции шизофрении.

Наличие отчетливой и, видимо, своеобразной для Севера средовой клшпгаеской патопластики заболевания свидетельствует в пользу патогенетического участия местных средовых факторов в возникновении шизофрешш у переселенцев. Дополнительным подтверждением этого является и то, что частота выявления "нажитой парашизоидни" и дебютов шизофрении у мигрантов синхронизирована с вышеописашгым ритмом напряженности процесса антропоэкологической адаптации: частотные максимумы наблюдаются в первое 3-летие и на 7-10-м годах жизни на Севере, а частотные минимумы - на 4-6-м годах и во втором 10-летии "северного стажа" (р<0,001). Полученные результаты актуализируют проблему экологически ориентированной профилактики, в аспекте которой первое 3-летие, а также этап с 7-го по 10-й годы жизни на Севере следует рассматривать как периоды повышешюго риска начала шизофрении у мигрантов.

Представление о том, что манифестация шизофрении у переселенцев Севера Западной Сибири патогенетически связана с приспособлением к местным экологически агрессивным стрессорам, заставляет предположить существование определенной "комплементарности" между процессом региональной адаптации

и шизофренической преднспозицией. Поскольку комплекс экологических стрессоров Севд)а включает в себя как биотические, так и абиотические (физико-химические) факторы (Хрущев В.Л., 1994), данная "комплементарность", по нашему мнению, наиболее полно и точно описывается с универсальных позиций синергетики I. Prigogш (1985), который разработал резонансную концепцию условий перехода любой сбалансированной системы в наравновеснос состояние: для этого (в терминологии "основная функция системы" должна вступить с "внешним возмущением" в резонансное взаимодействие, т.е. "основная функция" и "внешнее возмущение" должны для возникновения резонанса обладать "тождественными характеристиками"; в противном случае перехода системы в неравновесное состояние не произойдет. Шизофрения, дебютирующая на фоне северной ан-тропоэкологической адаптации, полностью укладывается в вышеприведенную схему:

сбалансированная система <—> здоровый человек

основная функция <—> генетическая предиспозн-

системы ция к шизофрении

внешнее возмущение <—> мультифакториальный

"северный" стресс

резонансное взаимодействие <—> взаимодействие генети-основной функции и внешне- ческой предиспозиции го возмущения, имеющих то- и процесса антропоэко-ждесгвеные характеристики поэкологичсской адаптации, имеющих феноти-пическое тождество

переход системы в неравно- •<—» дебютирование шизофрении весное состояние

Исходя из предложенной схемы, ключевым условием для предикщш и превенции шизофрении у переселенцев на Севере является установление сути фенотипического тождества шизофренической предиспозиции и процесса антропоэколошческой адаптации. Мы полагаем, что данное тождество наиболее объективно выявляется на уровне невербального поведения, в частности, - в этологическом репертуаре "нажитой парашизоидии", которая, подобно классической шизоидии, в значительной степе-

хш является результатом неблагоприятного влияния среды (Bleuler M., 1972; du Bois R., 1984). Наиболее прогностически значимой в плане возможного дебюта шизофрехши после переезда на Север мы стегаем следующую типологию невербального поведения пересел енпев.

ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ЕДИНИЦЫ ПОВЕДЕНИЯ: Позы стоя - депривационпые, позы сидя - повышенной статичности; коленный угол не более 15° либо сведенные колени. Взгляд вначале в лицо с быстрым отведением в сторону или на свои руки; уреженное мигание. Частые преходящие едва заметные раскачивания тела, головы; кратковременная транзхггорная "игра пальцами". Речь пониженной громкости, замедленная, с запипками, остановками, затруднениями в подборе слов.

ПРОСТЫЕ ПАТТЕРНЫ ПОВЕДЕНИЯ: Индивидуальная дистанция изменчива, может увеличиваться в момент' контакта и даже к концу беседа. Отсутствует флаги как элемент приветствия. Ориентация полубоковая. Мимика обеднённая либо напряженная с элементами тревоги, ожидания, настороженности, подозрительности; улыбки редкие, с полуоскалом и преимущественным участием нижней половины лица либо насильственная полуулыбка. Глазной контакт короткий хг только при вопросе, нередко - со взглядом исподлобья. Сшгжехгие частоты жестов акцента, обращения, одобрения, учащение жестов отстранешгя, смущения h скрытой тревоги. Длительные манипулирования частью одежды гига тела.

СЛОЖНЫЕ ПАТТЕРНЫ ПОВЕДЕНИЯ: Манкирование гигиеническими ритуалами, признаки неряшливости в одежде, обуви. Походка с частой сменой темпа, спотыканиями, неловкостями, ослаблением жестового компонента, тендехщией к челночной локомоцгш. Агрессия - преимущественно в состоянии изменсшюго сознания. Тенденция к самоизоляции, избеганию новых знакомств, ограничение либо прекращение контактов с прежним близким окружением. Северные шпрамигращш в пределах популяционной территории с хом ингом, напоминающие каслания аборигенов. Домшшровахшс ослаблено. Домашняя территория с признаками неухоженности, беспорядка, маркировкой мусором. Яркая ритуализация "собирагшя-запасашгя" съедобных и несъедобных предметов. Появление периодов прожорливости с предпочтехшем слабообработанной рыбы и мяса. Укороченный период ухаживания или соблазнения, ггредпочтешге сексуального домогательства, сексуальной агрессии, промискуитета. Часто - затяжное прожив arme в отрыве от семьи, находящейся вне границ популяциохшой территории.

Если у переселенца при клшшко-этологическом обследовании иа этапе предварительного отбора или в рашгем рекреационном периоде в структуре "шизофренического диатеза" вкупе с щизотимно-шизоидными чертами личности зарегистрирован набор признаков невербального поведения, максимально сходный с вышеописанным комплексом "нажитой парашизоидии", это, согласно пришщпу "фенотшшческого тождества", свидетел1>ствуст о том, что индивид обладает эксклюзивной уязвимостью по от-ношешпо имешю к северным экологическим стрессорам, и риск дебютирования шизофрении после переезда на Север у него особенно высок, т.к. аитропоэкологическая адаптация окажется дм него на поведенческом уровне фенотшшчески тождествегаюй ("комплементарной") имеющейся шизофренической предиспози-ции, и возникну] облит атшле условия для "перехода сбалансированной системы в неравновесное сосгоя1ше", т.е. - для начала шизофрении.

Резюмируя вышесказанное, подчеркнем, что репертуар "нажитой парашизоидии", внешне напоминающей поведение больных шизофренией северных аборигенов, будучи выявлен у переселенца, уже живущего на Севере Западной Сибири, является специфическим этологическим маркером процесса антропоэколо-гической адаптации, а при регистрации у потенциального мигранта - специфическим этологическим предиктором шизофрении, которая, вероятно, начнется у него на Севере после переезда.

В свете вышесказанного, психиатры, функционирующие в превентивно-консультативной системе отбора лиц для жизни и работы в условиях Севера Западной Сибири, на двух контроль-шлх этапах - до переезда в экологически агрессшзную зону и в раннем рекреационном периоде - при наличии этологической грамотности могут ориентироваться на выявление в ходе профилактического клинико-отологического скрининга лиц с шизо-тимным или шизоидным характером и репертуаром невербального поведения, типологически сходным с "нажитой парашизоиди-ей" северных переселенцев, - т.е. определять лиц группы риска по "северной" провокации шизофрении, - и способствовать элиминации их из потока переселенцев.

Таким образом, проведенное нами исследование позволило установить клшпгческую специфику шизофрении, дебютирующей у корешшх и пришлых жителей Севера Западной Сибири, обозначить клинико-этологические критерии разграничения шизофрении и психической нормы у северных аборигенов, описать этологсгческие маркеры ПАС и ПДАС у переселащев и разработать пршщипы регионально ориентированной профилакга-

ки шизофрении у мигрантов. Дальнейшее использование результатов настоящего исследования позволит оптимизировать деятельность психиатрической службы в условиях промышленного освоения Западно-Сибирского Севера, а также глубже понять интимные механизмы этиопатогенсза и закономерности клинической эволюции шизофрении.

ВЫВОДЫ

1. В результате клшшко-статиспгческого анализа нтизо-фрешш, возникающей у аборигенов и мигрантов Севера Западной Сибири, установлено, что:

а) у коренных жителей (ненцев, ханты, манси, селькупов) сформирован культурально-этштческий вариант шизофрении, особенностью которого является превалирование "женского" клинического фенотипа болезни вне зависимости от половой принадлежности больных;

б) у переселенцев-славян (русских, украинцев, белорусов) в клиническом фенотипе шизофрешш, дебютирующей у 1шх после переезда, наблюдается тенденция к нивелированию полового клинического диморфизма заболевания, обусловленная ростом удельного веса "женских" клинических вариаций у мужчин.

2. В результате этологического обследовашы психически здоровых аборигенов и мигрантов Севера Западной Сибири установлено, что:

а) общий этноспецифичиый стереотип невербального поведения северного аборигена (этно-этологический портрет) в норме содержит поведенческие стигмы, типологически близкие этологическому репертуару коренного жителя, больного шизофренией, в связи с чем данный поведенческий комплекс может быть условно обозначен как "парашизоидия";

б) у психически здоровых переселенцев-славян после переезда на Север в рамках ПАС и ПДАС обнаруживаются особенности невербального поведения, зтшологачески сходные с "парашизоидней" психически здоровых аборигенов, в связи с чем данные поведенческие стигмы могут быть условно обозначены как "нажитая парашизоидия".

3. Экологически детерминированные фенотшшческие модификации психической нормы и патологии у переселештев на Севере Западной Сибири являются отражением общей адаптационной стратегии коренного и пришлого населения данного региона, в русле которой формирование нормального адаптивного поведения и клшшко-психопатологической структуры шизофре-

нии реализуется с "ориентацией" мигрантов на соответствующий эволюциошю закреплёшгый "эталон" аборигенов, предки которых 20 веков назад также оказались на данной территории переселенцами.

4. При культурально-языковом барьере диагностически значимое разграничение типологически сходных репертуаров патологического (при шизофрении) и нормального невербально-то поведештя коренных жителей Западно-Сибирского Севера возможно -

а) на уровне переходов от одних этологических паттернов к другим в зависимости от наличия либо отсутствия внешнего стимула;

б) на уровне нарушения коммуникативных функций по трем основным каналам невербальной коммуникации - мимическому, позному и жестовому - при контакте "врач-пациент".

5. Частота регистрации дебютов шизофрении и "нажитой парашизоидии" у переселенцев-славян на Севере Западной Сибири синхронизирована с эндогенным макроритмом напряженности процесса их антропоэкологической адаптации, в связи с чем -

а) феномен "феминизации" шизофрении и комплекс "нажитой парашизоидии" у переселенцев следует считать экологически детерминированными;

б) первое 3-летие и этап с 7-го по 10-й года жизни на Севере следует рассматривать как периоды повышенного риска дебюта шизофрении у пришлых жителей;

в) в возникновении дебютов шизофрении у переселенцев на Севере Западной Сибири весьма вероятна патогенетическая роль "комплементарного" взаимодействия "шизофренического диатеза" и процесса региональной антропоэкологической адаптации, обнаруживающих феногипичсское тождество на уровне невербального поведения.

6. Оптимизация двухэтапной - до и после переселения на Север - профилактики шизофрении у мигрантов предполагает обязательную этологигческуто грамотность врачей психогигиенических консультаций гг системы профотбора, ориентированных гга селекцию и элиминацию из миграционного потока лиц с поведенческими признаками, типологически сходными с "нажитой иарашпзоидией"; заблаговреметшая регистрация у переселегщев даггньгх этологических паттернов вкупе с шизотимно-гпизоидным радикалом личности является основой рагшей предикции вероятного ггачала шизофрении, для которой процесс антропоэкологической адаптации к условиям Севера Западной Сибири, форми-

рующий собственно "нажитую парашизоидию", может оказаться специфическим провокатором дебюта заболевания.

СПИСОК РАБОТ,

ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ.

1. Клшшко-эппдемиологические особегаюсти дебютов шизофрении в условиях Севера Тюменской области // Реабилитация нервно-психически больных. - Томск, 1986. - С. 20-22 (Соавт.: Мшпкинд А. Д.).

2. Клшппсо-эпидемиологические особенности психических заболеваний в одном из регионов Западной Сибири // Журн. нсв-ропатолопш н психиатрии. - 1988. - Т. 88, вып 10. - С. 111-116 (Соавт.: Вуль Ф.Р., Мипгкиид А.Д., Воробейчик Д.А.).

3. Транскультуральньш анализ половых вариащш шизо-фрешш у жителей Тюменского Севера // Медшданские аспекты охраны психического здоровья населения Сибири и Дальнего Востока. - Томск, 1988. - С. 22-23.

4. Анализ половых вариащш шизофрешш у мигрантов Тюменского Севера // Бюл. СО АМН СССР. - 1989. - N 5. - С. 3537.

5. Анализ распределения половых вариащш шизофрешш у представителей двух этнически близких коренных народностей Севера // Сб. науч. тр., посвященный столетию кафедры нервных и душевных болезней Императорского Томского Университета. -Томск, 1992. - С. 195-197.

6. Суицидальное поведение в аспекте антропоэколопш // Журн. "Синапс". - 1993. - N 4. - С. 44-48.

7. A comparative and evolutionary analysis of an adaptation strategy of Tumen North aborigènes and migrants // The Biological Roots of Human Behaviour: Book of Abstracts of Intern. Conf. -Simferopol, 1993.-P. 8-9.

8. About "schizoid" of a nonverbal behaviour in Tumen North aborigenes // Ibid. - P. 9-10.

9. Ethological and anthropoecological analysis of an "obtained schizoid" in Tumen North migrants // Ibid. - P. 12-13.

10. Анализ полового диморфгома шизофрении у аборигенов Тюменского Севера // Acta Psychiatrica, Psychologica, Psychotherapeutica et Ethologica Tavrica. - 1994. - V 1, N 1. - С. 1718.

11. Антропоэкологическая pпташка дебютов шизофрешш у мигрантов Тюменского Севера // Ibid. - С. 18-19.

12. Синергетика манифестации шизофрении у мигрантов на Севере//Ibid. - С. 20.

13. Клшшко-этологическая диапюстика шизофрении у коренных жителей Крайнего Севера: Метод, рекоменд. - Томск-Сургут, 1995. - 13,с.

14. Этологические критерии отбора лиц с риском развития патологии психического здоровья в условиях Крайнего Севера: Метод, рекоменд.. - Томск-Сургут, 1995. - 11 с.

15. Эволюция поведения еды и питья на Севере // Acta Psychiatrica, Psvchologica, Psychotherapeutica et Ethologica Tavrica. - 1996. -V3.N5. -P. 5-8.

16. Антрогюэкология и этнопсихиатрия: эволюционные взаимосвязи и феномены // Современные проблемы пограничных и аддиктивных состояний. - Томск, 1996. - С. 37.

17. Mental Helth Service During Industrial Urbanization of Siberian North. - X World Congress of Psychiatry (Abstracts). -Madrid, 1996. - P. 260 (Coautors: Balachov P., Chemakin Yu.).

18. Дебюты шизофрении: клинические, ашропоэкологи-ческие и отно-культуралыгые аспекты (аналитический обзор литературы ). - Сургут: ИИЦ Сур ГУ, 1997. - 72 с.