Автореферат и диссертация по медицине (14.00.33) на тему:Дети-сироты на этапе оформления в интернатные учреждения (медико-социальное исследование)

Актуальность. В условиях посткризисной ситуации социально-экономической жизни страны продолжает увеличиваться число детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Количество детей, оставленных с самого рождения без родительской опеки, так называемых "отказников", остается достаточно высоким (около 1% новорожденных). Только в Казани ежегодно регистрируется более 130 случаев отказа от младенцев.

Известно, что воздействие фактора материнской депривации на психическое развитие ребенка особенно значимо на ранних этапах онтогенеза, т.к. отсутствие матери или "близкого" взрослого, заменяющего ее, приводит к тяжелым эмоциональным нарушениям, отклонениям в формировании личности, синдрому так называемой "недифференцированной привязанности" и другим расстройствам (111; 120; 136; 179; 276). Ранняя сепарация от матери у «отказных» детей часто усугубляется врожденными физическими и психическими аномалиями в результате вынашивания женщиной нежеланного ребенка; более трети нежеланных беременностей не донашивается, почти 45% даже доношенных "отказных" детей рождается с явлениями функциональной и морфологической незрелости (14; 17). Еще одним негативным моментом социального сиротства является физическое и психическое неблагополучие детей, лишенных в столь раннем возрасте материнской ласки и заботы (51; 53; 65; 109; 124; 228; 235; 245; 249; 269).

В тоже время до сих пор не существует удовлетворительного ответа на вопрос о причинах, которые приводят родильниц к решению отказаться от ребенка.

Состояние здоровья воспитанников детских домов и домов ребенка крайне неудовлетворительное, что приводит, в свою очередь к ухудшению их дальнейшей социализации (27; 46; 70; 101; 135; 157; 167; 214; 242; 268). Причины низкого уровня состояния здоровья обусловлены, с одной стороны, де-привационными семейными факторами, а затем - отрицательным влиянием социально-неблагополучной среды. С другой стороны, проблемы со здоровьем детей, лишившихся родительского попечения, кроются в самой системе организации оказания им медико-социальной помощи в период решения вопроса о необходимости устройства в учреждение государственной заботы и попечения (82; 130). Поступление ребенка в новую микросоциальную среду сопровождается изменением сложившегося ранее динамичного стереотипа. Это вызывает необходимость приспособления к новым условиям жизни с мобилизацией механизмов, обеспечивающих адаптационный процесс. У части детей напряжение психических и физиологических функций превышает индивидуальную меру защиты и может закончиться срывом адаптации с исходом в острое заболевание или невротическую реакцию (123).

Работы отечественных и зарубежных авторов показывают, что длительное пребывание в большом коллективе, в однотипных условиях, ограниченный контакт с внешним миром приводят к тяжелым последствиям. Несмотря на хорошее питание и медицинское обслуживание, дети, растущие в условиях депривации, резко отстают в своем психическом и физическом развитии от сверстников (42; 65; 86; 102; 107; 110; 118; 149; 150; 151; 155; 167; 179; 228; 257; 265).

Анализ работ, посвященных проблемам сиротства, показал, что они, как правило, выполнены по материалам интернатных учреждений. Большинство авторов изучают основные показатели здоровья детей-сирот, а также отдельные организационные аспекты деятельности государственных учреждений для данного контингента детей. В то же время работы по совершенствованию мер, направленных на профилактику раннего сиротства и на оптимизацию социальной и медико-организационной помощи детям-сиротам, находящимся на этапе устройства в интернатные учреждения, практически отсутствуют.

Цель исследования. На основе комплексного медико-социального исследования детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, разработать рекомендации по их медико-социальной реабилитации и адаптации на этапе оформления в интернатные учреждения. Задачи исследования:

1. Проанализировать динамику выявления и устройства детей-сирот в Республике Татарстан за период 1990-2000гт.

2. Дать социально-гигиеническую характеристику и оценить психоэмоциональный статус женщин, отказывающихся от своих новорожденных детей.

3. Изучить соматическую, физическую и психическую составляющие здоровья детей-сирот и детей, оставшихся без родительского попечения.

4. Провести оценку организации медико-социальной помощи детям-сиротам на этапе оформления в интернатные учреждения.

5. Разработать рекомендации по оптимизации медико-социальной помощи сиротам на этапе оформления в интернатные учреждения.

Научная новизна. Впервые проведено комплексное медико-социальное исследование детей-сирот на этапе оформления в интернатные учреждения и матерей, отказывающихся от своих новорожденных детей. Выявлены особенности условий и образа жизни "отказниц", получены их репро-дуктивно-психологические характеристики. Установлено влияние ряда факторов на принятие решения об отказе от ребенка. Определены особенности состояния здоровья детей-сирот на этапе оформления в интернатные учреждения. Разработаны организационно методические принципы оказания медико-социальной помощи детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей, на этапе оформления в интернатные учреждения.

Практическая значимость. Результаты исследования позволили выделить наиболее значимые социально-гигиенические и психологические факторы, оказывающие непосредственное влияние на принятие родильницей решения об отказе от своего новорожденного ребенка. Данные о социально-психологических особенностях «отказниц» целесообразно использовать для построения системы мероприятий по профилактике раннего сиротства. Сведения о состоянии здоровья детей, оставшихся без попечения родителей, могут быть использованы как для оптимальной организации медико-социальной реабилитации данного контингента детского населения, так и для планирования подготовки медицинских и социальных работников.

Положения, выносимые на защиту:

1. Устойчивая тенденция роста численности детей-сирот и существующие недостатки в системе их медико-социального обслуживания обуславливают актуальность медико-социальной проблемы сиротства.

2. Система по профилактике отказа от ребенка должна учитывать социально-гигиенические и психологические особенности женщин, отказывающихся от своего новорожденного ребенка.

3. Дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей и находящиеся на этапе устройства, по сравнению со своими сверстниками из семей, отличаются худшими показателями состояния здоровья по всем его составляющим.

4. Проведение диспансерного наблюдения за изучаемым контингентом детского населения в полном объеме может стать эффективным механизмом адаптации детей, нуждающихся в дальнейшем жизнеустройстве.

Внедрение результатов исследования.

Результаты диссертационной работы используются в деятельности специализированных учреждений для несовершеннолетних, нуждающихся в социальной реабилитации, и детских больниц Республики Татарстан.

На основе материалов исследования разработано и внедрено в практику работы медицинских и специализированных учреждений для несовершеннолетних информационное письмо «Дети-сироты на этапе оформления в интернатные учреждения».

Материалы работы используются в процессе преподавания на кафедрах общей и медицинской психологии, поликлинической педиатрии, биомедэтики и медицинского права Казанского государственного медицинского университета.

Апробация работы. Основные положения и результаты исследования доложены и обсуждены на научно-практической конференции "Новые технологии в профилактической медицине" (Нижний Новгород, 1999 г.); IV научно-практической конференции молодых ученых КГМУ (Казань, 1999 г.); Всероссийской научно-практической конференции "Семья, материнство и детство: современные тенденции и перспективы" (Пенза, 1999 г.); IX съезде педиатров России (Москва, 2001 г.); Конгрессе по детской психиатрии (Москва, 2001 г.).

Работа является победителем конкурса молодых ученых, проходившего в рамках IX съезда педиатров России (Москва, 2001 г.) и конкурса Казанского государственного медицинского университета в номинации "Научные гранты КГМУ 2001" (Казань, 2001 г.).

Работа апробирована на заседании предметной проблемной комиссии Казанского государственного медицинского университета по научным проблемам профилактической медицины и организации здравоохранения совместно с кафедрами биомедицинской этики и медицинского права с курсом истории медицины, медицинской и общей психологии с курсом педагогики (2001 г.).

Результаты исследования отражены в 12 печатных работах.

ВЫВОДЫ

1. Численность детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, за период 1990-2000гг. в Республике Татарстан увеличилась в 2 раза и имеет устойчивую тенденцию к дальнейшему росту. Одной из основных причин сиротства является полное или частичное ограничение в родительских правах, доля которой за изучаемый период выросла с 15% до 53%. Каждый десятый ребенок из сирот, выявленных за год, остается неустроенным. Из устроенных в интернатные учреждения третья часть детей поступает в дома ребенка, как правило (в 80-90% случаев) от этих детей родители отказывались сразу после их рождения.

2. Женщин, отказавшихся от своего новорожденного ребенка, следует относить к категории социального неблагополучия, для которой характерно: низкий уровень образования (85,9%), рождение ребенка вне брака (74,6%), неудовлетворительные материально-бытовые условия жизни (32,4%), физическое насилие в семье (26,8%). В личностном плане для «отказниц» свойственна социальная дезадаптация с тенденцией к агрессии, сочетание эгоцентричности с поведенческими проблемами. Среди субъективных причин отказа от ребенка первое место занимает тяжелое материальное положение (56,3%), которое, однако, не коррелирует с реальными материально-жилищными условиями жизни женщины.

3. Выявлен комплекс социально-гигиенических и психологических факторов, достоверно влияющих на принятие решения об отказе от ребенка. Ведущими среди них являются нежеланность беременности, неполная семья "отказницы", преобладание в системе ценностей материального благополучия, низкий среднемесячный душевой доход, семейные конфликты из-за материальных затруднений, низкий образовательный уровень женщины, воспитание будущей "отказницы" в семье с разведенными родителями, отсутствие работы.

4. Дети, оставшиеся без попечения родителей, находящиеся на этапе устройства, по сравнению с контрольной группой имеют худшие показатели соматического здоровья. Заболеваемость по данным обращаемости составляет 431,5 на 100 детей (против 246,7 в контроле). Сироты достоверно чаще обращаются по поводу болезней органов дыхания, системы кровообращения и некоторых инфекционных и паразитарных болезней. Заболеваемость по данным углубленного осмотра зафиксирована на уровне 640,2 против 259,0 на 100 детей контрольной группы. Особое неблагополучие выявлено по классу состояний, возникающих в перинатальном периоде, болезням органов пищеварения, дыхания, костно-мышечной системы, инфекционным и паразитарным болезням, врожденным аномалиям.

5. Изучаемый контингент детей имеет ярко выраженные нарушения психического и психологического статуса. Уровень психических и поведенческих расстройств среди них составлял 77,4 на 100 осмотренных (в контрольной группе - 22,6) и формировался в основном за счет расстройств психологического развития. Отклонения в функционировании отмечались во всех сферах психической деятельности. В личностно-эмоциональном плане для сирот наиболее характерна неуверенность в себе, тревога, вызванная социальным окружением, замкнутость, сочетающаяся с поиском контактов.

6. Отклонения в физическом развитии среди сирот отмечались за счет дефицита массы тела (72,7% против 29,4%) и низкого роста (66,2% и 17,6%). Микросоматический соматотип в основной группе встречался в 3 раза чаще, чем в контрольной (50% против 14,5%). Согласно комплексной оценке состояния здоровья 90,3% детей основной группы относилось к III - IV группам здоровья (50,3% в контроле).

7. Наиболее типичными недостатками в организации медико-социального обслуживания изучаемого контингента детей оказались две категории нарушений. Во-первых, каждый второй ребенок находился в больнице или приюте более 6 месяцев, в том числе 23,9% сирот - более года. Во-вторых, диспансерное наблюдение за данной категорией детей проводилось не в полном объеме практически всеми специалистами (в 44,4 % случаев не проведена оценка нервно-психического развития; при отсутствии данных о наличии профилактических прививок у 35,6% детей в приюте и у 52,6% - в детском стационаре, консультированы иммунологом только 12,3% и 5,2% детей; не осмотрены стоматологом в приюте 82,2% детей, а в стационаре -100% детей; каждый пятый ребенок не проконсультирован у психиатра).

ПРАКТИЧЕСКИЕ ПРЕДЛОЖЕНИЯ

На федеральном уровне необходимо создать пакет юридических документов, гарантирующих социальную поддержку семьи и стимулирующих усыновление детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Учитывая психосоциальные особенности женщин, отказывающихся от своих новорожденных детей, в функции психологов женской консультаций должно входить активное выявление беременных группы риска по отказу с целью оказания им адекватной пренатальной поддержки, включающей комплекс социальных, юридических, психологических и медицинских мер. В целях профилактики раннего сиротства необходима специальная работа психологов в школах, направленная на подготовку девочек к эффективному материнству.

Принимая во внимание структуру и уровень заболеваемости детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, которые находятся на этапе устройства, органам здравоохранения совместно с органами социальной

2.

3. защиты рекомендуется проводить в учреждениях временного пребывания диспансеризацию вышеуказанного контингента детей, с обязательным участием иммунологов, стоматологов, психоневрологов и медицинских психологов.

5. В программы обучения медицинских вузов необходимо ввести специальный раздел по профилактике раннего сиротства, а также по медико-социальной и медико-психологической реабилитации детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В условиях продолжающейся нестабильности социальной, экономической и политической жизни страны увеличивается число детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Количество детей, оставленных с самого рождения без родительской опеки, так называемых "отказников", остается достаточно высоким (около 1% новорожденных).

Негативное воздействие таких факторов как лишение ребенка материнской ласки, особенно в раннем возрасте, длительное пребывание в большом коллективе, в однотипных условиях, ограниченный контакт с внешним миром ведет к тяжелым последствиям для умственного и личностного развития. В связи с этим резко повышается актуальность изучения данного контингента детей.

Отсутствие комплексных исследований по совершенствованию мер, направленных на профилактику раннего сиротства и на оптимизацию социальной и медико-организационной помощи детям, оставшимся без попечения, особенно на этапе устройства их в интернатные учреждения, обусловили цель и задачи предпринятого исследования.

Анализ отчетной документации Госкомстата и ряда министерств Республики Татарстан (здравоохранения, образования, социального обеспечения населения) по выявлению и устройству детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, за период 1990-2000 гг. показал, что число детей-сирот, находящихся на воспитании в семьях и учреждениях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, возросло с 46,4 до 98,3 на 10000 детского населения.

За изучаемый период структура состоящих на учете сирот значительно изменилась. Если в 1990 г. более половины (58,2%) всех сирот приходилось на детей, находящихся на усыновлении, то в 2000 гг. их доля сократилась до 31,1%. В тоже время удельный вес сирот, находящихся под опекой, вырос почти в 8 раз (с 5,7% в 1990 г. до 44,3% в 2000 г.), а воспитывающихся в интернатных учреждениях - снизился с 35,7% до 24,2%.

Показатель ежегодного выявления детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, увеличился с 8,7 до 17,05 на 10000 детского населения в возрасте от 0 до 18 лет. Каждый десятый ребенок из них до конца года остается неустроенным, т.е. находится в детской больнице или социальном приюте. В целом, с 1990 по 2000 гг. эта категория детей выросла в 2,7 раза.

Среди всех причин постановки ребенка на учет особое значение имеет отобрание его из семьи в связи с ограничением или полным лишением родителей родительских прав. Доля данной категории сирот выросла в 3,5 раза (с 15% до 53,4%). В сложившихся условиях социальные и психологические службы, нацеленные на возвращение ребенка в семью и помощь родителям, лишенным родительских прав, крайне малочисленны, лишены нормальной, научно обоснованной методической базы, плохо финансируемы. Все это приводит к тому, что подавляющее большинство таких временно отобранных детей уходят из семьи навсегда, пополняя армию детей, оставшихся без попечения родителей.

В большинстве случаев (65% - 80%) сироты определяются на воспитание в семьи (опека, попечительство, усыновление). Показатель устройства в семьи за исследуемый период увеличился почти в 2 раза (с 7,0 до 13,3 на 10000 детского населения в возрасте от 0 до 18 лет).

Анализ полученных данных показал, что в 1990 г. почти две трети (58,2%) из числа сирот, состоящих на учете в семьях и в интернатных учреждениях, находились на усыновлении. Однако их численность в 2000 г. снизилась до 31,1%. Причины вышеназванных изменений, по-видимому, связаны с рядом процессов, произошедших в стране за период 1990-2000 гг.: экономический кризис, невыплаты зарплат, принятие нового Семейного кодекса, введение централизованного учета детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, финансовая поддержка опеки при одновременном отсутствии финансового стимулирования усыновления.

Другим видом устройства детей-сирот является помещение в государственные учреждения для сирот и детей, оставшихся без родительского попечения. Показатель ежегодного устройства детей-сирот в эти учреждения за исследуемый период увеличился практически в 2,5 раза (с 1,64 до 3,97 на 10000 детского населения). При этом устройство в интернатные учреждения значительно опережает семейные формы: темп роста помещения детей в дома ребенка, детские дома и школы интернаты в 2000 г. составил 241,8%, а под опеку и на усыновление - лишь 176,3%. В целом, за исследуемый период численность детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, воспитывающихся в интернатных учреждениях, увеличилась на 43,8% при практически неизменном числе самих учреждений.

Необходимо особо отметить, что более трети (35,3%) из устроенных в интернатные учреждения в 2000 г., составили дети раннего возраста, помещенные в дома ребенка.

В возрастной структуре детей, поступивших в дома ребенка, преобладают младенцы (от 38,8% до 60,3%). За изучаемый период удельный вес детей первого года жизни увеличился в два раза (с 19,8% -1990 г. до 30,9% - 2000 г.).

В дома ребенка 80-90% детей поступают из стационаров, в большинстве своем это младенцы, от которых отказались уже в родильном доме; 10-20% детей оформляется непосредственно из семьи.

В структуре причин определения детей в дома ребенка по-прежнему преобладает отказ матери, составляя от двух третей до трех четвертей. Второе место занимает лишение или ограничение родителей в родительских правах (10-15%). Доля подкинутых детей увеличилась (с 2% в 1990 г. до 12,9% -2000г.). На круглых сирот приходится всего один процент.

За изучаемый период удельный вес детей, взятых родителями, уменьшился в 2,5 раза, а доля данной категории детей среди выбывших из дома ребенка за год снизилась в 3 раза: с 17,8% до 6,3%.

Устройство детей в учреждения социальной защиты населения и народного образования в целом снизилось с 55,9% до 26,7% за счет увеличения доли усыновленных. Если в 1990 г. на усыновление оформлялся каждый четвертый ребенок (26,3%), то в 2000 г. - большинство детей (63,8%).

Отмечается положительная динамика в отношении смертности в домах ребенка: доля детей, умерших в течение года уменьшилась с 12,7% до 4,7%. В то же время, если в начале изучаемого периода среди умерших дети-сироты составляли чуть более половины, то к 2001 г. из числа умерших все являлись сиротами.

С 1996 г. в системе социальной защиты населения Республики Татарстан стала создаваться сеть специализированных учреждений для различных категорий детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации (центры социальной помощи семье и детям, социально-реабилитационные центры для несовершеннолетних, социальные приюты для детей и подростков). Анализ полученных данных показал, что, начиная с 1997 г., темп роста числа лиц, обслуженных за год стационарными отделениями значительно превышает темп роста мест в стационарных отделениях. Это указывает на достаточно высокую интенсивность работы вышеназванных учреждений.

Большая часть детей устраивается по ходатайству органов опеки и попечительства, хотя их доля за 4 года снизилась почти в 2 раза (с 53% в 1996 г. до 27% в 1999 г.). Значительно увеличилось число лиц, направленных по ходатайству органов здравоохранения (поликлиники, детские больницы) с 4% до 15%. Одновременно наблюдалось увеличение удельного веса добровольного обращения (с 1% до 5,7%). Большинство детей находилось в них от 1 до 6 месяцев (порядка 40% - 52%). В изучаемых учреждениях обслуживаются, в основном, социальные сироты, т.е. дети, лишившиеся попечения родителей по социально-экономическим причинам.

Учитывая значимый вклад отказов от ребенка в проблему сиротства, нами были изучены социальные и психологические особенности 71 женщин, отказавшихся от своего новорожденного ребенка. Из них 47,9% поступило от рожениц в возрасте 19-24 лет; женщины в возрасте 25-29 лет составили 21,1%. На матерей возрастной группы 30-34 года и находящихся в более позднем репродуктивном возрасте приходилось 9,9% и 8,5% соответственно. Семейное положение "отказниц" в 74,6% характеризовалось внебрачием, в 11,3% случаев брак не зарегистрирован и лишь 14,1% женщин состояли в браке. Обратная картина наблюдалась среди женщин контрольной группы: половина матерей (49,3%) состояли в браке, в 28,2% случаев проживали совместно с супругом в гражданском браке, и только 22,5% матерей контрольной группы в браке не состояли. Матери-одиночки в основной группе встречались в 3 раза чаще, чем в контрольной (70,4% против 21,1%, р<0,001).

Большинство матерей, отказывающихся от ребенка, имели среднее образование (85,9%), тогда как в контрольной группе таковых было 57,7% (р<0,01%). При этом половина всех "отказниц" закончили только школу (50,7%) и треть (35,2%) - получили среднее специальное образование. Женщин с высшим образованием среди «отказниц» оказалось в девять раз меньше, чем в контроле (4,2% и 33,8%, р<0,001).

В основной группе треть родильниц (33,8%) были домохозяйками, в контрольной группе на них приходилось 25,4%. Рабочие среди "отказниц" составили 18,3% (против 9,9% в контроле). Каждая седьмая респондентка - студентка или учащаяся (11,3% и 14,4%). Доля безработных среди родильниц составляла от 12,7% (8,5% в контроле). Достоверные различия обнаружены в группе служащих: среди женщин, отказавшихся от ребенка, данная категория встречалась в 2 раза реже (19,7% против 40,8% в контроле, р<0,001).

Обращает на себя внимание крайне неблагополучная ситуация с трудоустройством и отсутствием постоянных источников доходов и, соответственно, низкий материальный достаток «отказниц». Только 28,2% из них до настоящей беременности постоянно работали, остальные работали либо на временной работе (11,3%), либо от случая к случаю (2,8%). Родильницы, находящиеся на иждивении родителей, родственников или друзей в основной группе встречались чаще, чем в контрольной группе (57,7% против 40,8% в контроле, р<0,05). Только 4,2% «отказниц» отметили повышение уровня жизни за последние два года, что достоверно ниже, чем в контрольной группе (32,4%, р<0,001).

Большинство родильниц, отказавшихся от ребенка, имели низкий среднемесячный душевой доход (66,2%), в контрольной группе таких было в 2 раза меньше (32,4%) Обратная картина наблюдалась в отношении женщин, имеющих среднемесячный доход выше среднего (9,9% против 29,6%, р<0,001). Женщин с высоким среднемесячным душевым доходом среди «отказниц» не зарегистрировано, тогда как в контрольной группе на них приходилось 9,9% (р<0,05).

Анализ жилищно-бытовых условий показал, что матерей из основной группы, проживающих в условиях, оцениваемых как вполне удовлетворительные, в 2 раза меньше, чем в контроле (35,2% против 70,4%, р<0,001). В целом, неудовлетворительные жилищно-бытовые условия в основной группе имели 46,5% родильниц (18,3% в контрольной группе, р<0,01) и, соответственно, хорошие и вполне удовлетворительные 53,5% против 81,7% (p<0,001)i

Большинство респонденток обеих групп проживали совместно с родителями, однако, среди «отказниц» их число преобладало (63,4% и 53,5%, соответственно). Каждая восьмая родильница (12,7%), отказавшаяся от ребенка, не имела собственного жилья и проживала с друзьями или знакомыми на частной квартире или в общежитии, в контрольной группе таковые отсутствовали. Родильницы, отказавшиеся от ребенка, проживали отдельно в 2,6 раза реже, чем женщины из контрольной группы (15,5% и 40,8%, р<0,01). При этом половина «отказниц», проживающих отдельно не имела собственного жилья, и наоборот, половина женщин контрольной группы, проживали отдельно в изолированной квартире или в собственном доме.

Согласно интегрированной оценке экономического статуса семьи женщины, треть «отказниц» имели наименее благоприятные материально-бытовые условия жизни (32,4%), тогда как в контрольной группе - лишь 8,5% женщин (р<0,01). Обладающих хорошими материально-бытовыми условиями в основной группе было зарегистрировано почти в 2 раза меньше, чем в контрольной (23,9% по сравнению с 45,1%, р<0,05), а наиболее благоприятными -14,1% в контроле и ни одной из «отказниц» (р<0,01). Отсюда следует, что в целом находилось в благоприятных материально-бытовых условиях 59,2% женщин контрольной группы и только четверть «отказниц».

Психоэмоциональный климат в семьях женщин, отказавшихся от ребенка, характеризовался ежедневными конфликтами в 18,3% случаев (против 4,2% в контроле, р<0,01), а 26,8% - ссоры сопровождались применением физической силы со стороны мужа или сожителя (в контроле - 4,2%, р<0,01).

Причины конфликтов матери основной группы видели в первую очередь в различных бытовых проблемах таких как: материальные затруднения (35,2%), ревность супругов (16,9%), недостаток жилой площади (15,5%), организация домашних дел (14,1%). В контрольной же группе ссоры возникали на почве так называемого «несходства характеров».

Отец принимал участие в воспитании детей в полных семьях родильниц контрольной группы чаще, чем в основной группе (94,5% против 63,2%, р<0,001). Не участвовали в воспитании детей 10,5% мужей «отказниц», тогда как в контрольной группе таковые отсутствовали.

Распространенность таких вредных привычек, как курение, употребление алкоголя и наркотических веществ среди женщин основной группы значительно преобладало над таковой в контрольной группе. На наш взгляд, такая ситуация вполне естественна, поскольку не состоящих в браке родильниц, отказывающихся от ребенка, в 3,5 раза больше, чем в контроле. Бытовая неустроенность, социальные проблемы ведут к психологическому дискомфорту. Невозможность или нежелание решения проблем приводит, как правило, к употреблению никотина, алкоголя и наркотиков. Наши данные подтвердили это положение.

Употребление никотина мужьями в основной группе было в 3 раза реже, чем в контроле (15,5% и 47,9%, р<0,001), алкоголя - практически не отличалось (7,0% и 9,9%), употребление наркотиков мужьями отмечено только в основной группе. Преобладание распространенности употребления никотина и алкоголя мужьями в контрольной группе объясняется семейным положением женщин, а именно, преобладанием в основной группе матерей-одиночек.

Немаловажным является и тот факт, что почти 10% женщин основной группы проигнорировали вопрос об употреблении наркотических средств. Это обстоятельство, по-видимому, связано с боязнью наступления ответственности и влияния на дальнейшее устройство ребенка. Положительно ответившие женщины не вызывали сомнения в употреблении наркотиков, т.к. их дети родились в состоянии абстиненции и употребление наркотиков матерями продолжалось и в стенах родильного отделения.

В ходе исследования выявлены некоторые особенности репродуктивного поведения «отказниц». Женщины, отказавшиеся от ребенка, практически не планировали беременность (95,8% против 53,5% в контроле, р<0,001). Каждая восьмая перенесла более трех абортов, что почти в три раза выше, чем в контрольной группе (11,3% и 4,2% соответственно), и лишь половина опрошенных «отказниц» указала на отсутствие в анамнезе искусственного прерывания беременности (54,9%), в контрольной группе этот показатель составил 63,4%.

Регулярно использовали контрацептивные средства и методы в основной группе в 2,3 раза реже, чем в контроле (18,3% и 40,8%). «Иногда» предохранялись 59,2% среди "отказниц" и 39,4% в контроле, и практически каждая пятая респондентка в обеих группах не предохранялась вообще. «Отказниц», убежденных в необходимости применения противозачаточных средств, оказалось в 1,5 раза меньше, чем в контроле, а считавших, что аборт является более простым и доступным методом планирования семьи - в 2,7 раза больше.

Более трети женщин отказывались от первенца (38,0%). Установленный факт тесно связан с отказом (Х2=19,3, р<0,01). Женщин, воспитывающих одного ребенка, в основной группе оказалось достоверно больше, чем в контроле (33,8% против 11,3%, р<0,01). Многодетных среди «отказниц» почти в семь раз больше, чем в контрольной группе (14,1% и 2,8% соответственно, р<0,05).

При изучении семьи, воспитавшей будущую «отказницу» установлено, что в 31,0% случаев женщины основной группы воспитывались в неполных семьях (против 14,1% в контроле, р<0,05). Но что особенно важно - развод родителей пришлось пережить в детстве 81,8% «отказниц» (50,0% в контроле, р<0,001). Каждая десятая женщина из основной группы воспитывалась матерью-одиночкой, тогда как в контрольной группе таковые отсутствовали (р<0,05).

Детность родителей наших респонденток практически не отличалась. Большинство родильниц из сравниваемых групп вышли из семей, имеющих двух и более детей. Матерей, выросших в семье с двумя детьми, в основной группе зарегистрировано в 1,3 раза меньше, чем в контрольной (52,1% против 67,6%; р<0,05). Каждая шестая «отказница» была единственным ребенком в семье (15,5% в основной и 8,5%; в контроле; р>0,05). Не смогли точно указать число детей их родителей 2,8% родильниц основной группы, потому что воспитывались бабушкой и дедушкой.

Уровень конфликтности в родительских семьях изучаемых групп не имел достоверных отличий. А распространенность вредных привычек в семьях родителей «отказниц» превышала таковую в контрольной группе. На злоупотребление алкоголем матерями родильниц указали в основной группе 5,6% опрошенных, тогда как в контроле таковые отсутствовали (р<0,05).

Согласно данным опроса, большинство женщин исследуемых групп считали себя здоровыми. В структуре заболеваемости в обеих группах преобладали болезни мочеполовой системы. Но что особенно выделяет основную группу, так это V класс болезней. Психические расстройства и нарушения поведения среди «отказниц» встречались в 5,9% случаев, тогда как в контрольной группе отсутствовали (р<0,05). Психические расстройства представлены в основном олигофренией в степени дебильности.

По данным психологических тестов, выявлен ряд личностных и характерологических особенностей женщин, отказывающихся от детей в родильном доме. Доминирующую роль в усредненном профиле "отказниц" играет 4-я шкала - шкала психопатии (р<0,05). Подъем по данной шкале свидетельствовал о социальной дезадаптации с антисоциальными тенденциями. В контрольной группе получен усредненный профиль, характерный для гармоничной личности с преобладанием 8-ой и 1-ой шкал, что свидетельствовало об оригинальности мышления при достаточно высоком развитии коммуникативных навыков. Таким образом, для "отказниц" характерен тип личности с непредсказуемостью поступков, импульсивностью, неконформностью. Женщины изучаемого контингента - социально дезадаптированы с тенденцией к агрессии, эгоцентричность у них сочеталась с поведенческими проблемами. Особенности личностного профиля находились в тесной связи с фактом отказа от ребенка (Х2=0,6, р<0,05).

В позиции явного предпочтения (по тесту цветовых выборов Люшера) в обеих группах выбран густо-зеленый цвет, указывающий на состояние автономности, активности, направленной на достижение высокого статуса и связанной с целеустремленностью, потребностью в самоутверждении.

Однако в основной группе данный цвет был явно предпочтительным (28,8% против 44,2% в контроле, р<0,05). В позицию явного предпочтения "отказницы" достоверно чаще выбирали красный цвет, тогда как в контрольной группе таковые отсутствовали (5,8%, р<0,05). Данный цвет в первой позиции говорит о достаточной энергичности. Женщина хочет жить полноценной жизнью. «Отказницы» в позиции отрицания достоверно чаще контрольной группы (21,2% против 5,8%, р<0,05) выбирали фиолетовый цвет, символизирующий стресс, вызванный так называемым "застоем чувственности". Они с глубоким вниманием контролируют все свои чувственные связи, чтобы точно знать, что за ними скрывается. Согласно усредненным результатам сочетание коричневого и черного цветов в 7 и 8 позициях говорит о стрессе, вызванном нежелательными ограничениями или запретами.

Таким образом, с психологической точки зрения, для изучаемого контингента женщин характерна социальная дезадаптация с тенденцией к агрессии, отсутствие самоконтроля, эгоцентричность в сочетании с поведенческими проблемами.

Наиболее важное место в структуре ценностей для «отказниц» занимали: материальное благополучие (40,8%), микроклимат в семье (38%). Для родильниц контрольной группы - любовь (53,5%) и дети (52,1%). Однако, при распределении ценностей по значимости большинство женщин, отказывающихся от своего младенца, указали, что на главенствующее значение душевного спокойствия (83,1%), собственного здоровья (71,8%) и детей (53,5%). При этом для 19,7% «отказниц» деньги все решали в жизни (против 7% в контроле, р<0,05).

В результате анализа причин принятия решения отказаться от ребенка мнения родильниц распределились следующим образом: трудное материальное положение - 56,3%, которое, однако, не коррелировало с реальным материально-жилищным уровнем женщины; «внебрачность» ребенка - 22,5%; трудности с жильем - 8,5%; тяжелая патология ребенка - 5,6%.

Настораживал тот факт, что в случае рождения в будущем ребенка от нежеланной беременности более половины «отказниц» и в следующий раз, не задумываясь, предполагали отказаться от него. При этом каждая пятая была уверена, что оставит ребенка вне зависимости от обстоятельств. Предпочтут отдать такого младенца на воспитание близким родственникам 7% «отказниц». Совершенно исключали повторения настоящей ситуации лишь 7% рес-понденток, объясняя свое убеждение твердым решением использовать достаточно эффективные меры предохранения от нежеланной беременности. Матерей, которые предполагали оставить себе нежеланного ребенка, среди «отказниц» оказалось значительно меньше, чем в контрольной группе (18,3% против 87,3%).

Таким образом, в результате проведенного исследования социально-психологических особенностей матерей, отказавшихся от ребенка, установлено, что на принятие решения отказаться от ребенка оказывает влияние комплекс социально-гигиенических и психологических факторов. Ведущими из них являются нежеланность беременности (Х2=88,4), неполная семья «отказницы» (Х2=36,6); преобладание в системе ценностей материального благополучия (Х2=24,7); низкий среднемесячный душевой доход (Х2=21,1); рождение ребенка вне официального брака (Х2= 19,35); семейные конфликты из-за материальных затруднений (Х2=14,9); низкий образовательный уровень женщины (Х2= 13,3); воспитание будущей «отказницы» в семье с разведенными родителями (Х2=8,8); нерегулярное использование контрацептивных средств (X2-8,7); отсутствие работы (Х2=4,1).

Нами проведено комплексное медико-социальное исследование детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, которые находятся на этапе решения вопроса о дальнейшем устройстве.

В выборку вошли дети-сироты и дети, оставшиеся без попечения родителей, которые находились в период решения вопроса о дальнейшем устройстве ребенка в детских больницах, в специализированных учреждениях для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, г. Казани. Контрольная группа сформирована по принципу «копия-пара» с учетом возраста и пола.

Большинство детей находилось в учреждениях временного пребывания впервые (93,5%) и каждый пятнадцатый (6,5%) - повторно.

Установлено, что контингент детей, поступающих в вышеуказанные учреждения для оформления сиротства, формировался за счет ряда причин. Более трети (34,2%) всех обследованных составили дети, родители которых лишены родительских прав, причем половину детей, находящихся в приюте и реабилитационном центре можно отнести именно к этой категории. Каждый пятый ребенок являлся подкидышем или «отказным» (18,1% и 18,7%). Большинство детей (от 71,4 до 89,6%), от которых отказались родители или оставили, не оформив отказ юридически, т.е. подкинули, это младенцы, находящиеся в детских больницах, для оформления документов, необходимых для дальнейшего устройства. Временно в связи с болезнью родителей находились в изучаемых учреждениях 7,1% детей. Каждый пятнадцатый был безнадзор-, ным (6,5%). В 4,5% случаев родители находились под следствием. В связи с тяжелым материальным положением или затруднениями с жильем поступило 3,2%. На долю истинных сирот, т.е. чьи родители умерли, приходилось 5,2%.

Сироты и дети, оставшиеся без родительского попечения, в вышеуказанные учреждения попадают по ходатайству различных органов. Две трети детей поступило по направлению органов внутренних дел и органов опеки и попечительства (34,8% и 30,3%), по ходатайству органов здравоохранения -27,1%, по заявлению родителей или родственников - 5,2% детей.

Время оформления детей в вышеуказанные учреждения значительно варьировало. Лишь незначительная часть сирот пребывала на этапе устройства до 1мес. (1,3 %), половина детей находилась до полугода, в том числе 20% - от 1 до 3 месяцев и 31% - от 3 до 6 месяцев. Каждый второй ребенок находился в больнице или приюте более полугода, причем почти четвертая часть (24,5%) данной категории приходилась на детей из детских стационаров. 23,9% сирот находилось на этапе оформления более года, основная доля из них (62,2%) поступила в учреждения именно по ходатайству органов опеки и попечительства.

Каждый второй из обследованных не был устроен и в большинстве случаев находился в социальном приюте или реабилитационном центре для детей и подростков с девиантным поведением (78,1%), а в 21,9% случаев оставался в стационаре. Устроены в учреждения для сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, 40,6% детей, 12,3% - возвращены родным родителям. Надо отметить, что 3,2% из всех обследованных перешли из одной больницы в другую. Только 2,6% детей отданы на усыновление.

Анализ демографической ситуации показал, что большинство матерей обеих групп на момент рождения ребенка относились к возрастной группе 1934 лет, в то же время в основной группе их было меньше (67,7% по сравнению с 83,9% в контрольной группе, р<0,01). В остальных возрастных группах достоверных различий не выявлено, по-видимому, за счет того обстоятельства, что возраст на момент рождения ребенка не был известен в отношении матери ребенка, оставшегося без попечения родителей, в каждом восьмом случае и в 58,1 % - в отношении отца, тогда как в контрольной группе таковых не было.

Семьи сирот были полными в 2,3 раза реже (38% против 87,9% в контрольной группе; р<0,001). В тоже время официальный брак в основной группе встречался в 2,7 раза реже, чем в контрольной (27,7% по сравнению с 75,8%, р<0,001), а число детей, родители которых находились в гражданском браке, в обеих группах практически не отличалось друг от друга (10,3% и 11%). Неполные семьи в основной группе встречались в 4,5 раза чаще (54,8% против 12,1% в контроле, р<0,001), в том числе рождение ребенка вне брака зарегистрировано в 49,7% случаев (в контроле - 1,9%, р<0,01). Удельный вес детей, чьи родители находились в разводе, в контрольной группе несколько превышал таковой в основной группе, хотя показатели не имели достоверных различий (5,2% и 9% соответственно). В 7,1% в основной группе семейное положение родителей было неизвестно.

Более трети детей, оставшихся без попечения родителей, были единственным ребенком в семье. Почти в 2 раза реже в основной группе встречались семьи с двумя детьми (21,9% по сравнению с 40,2% в контрольной группе). Каждый третий ребенок, оставшийся без родительского попечения, вышел из многодетной семьи (29%), тогда как в контрольной группе на долю семей, имеющих троих и более детей, приходилось лишь 1,3% (р<0,01).

Анализируя занятость родителей детей-сирот, выявлено, что большинство из них не работало, причем неработающих как матерей, так и отцов в основной группе отмечено в 2 раза больше, чем в контрольной (61,3% и 21,3% соответственно против 27,7% и 11%, р<0,01). Находилось в заключении или под следствием 1,9% матерей основной группы, тогда как в контрольной группе эта категория отсутствовала. Отцы, находящиеся в местах лишения свободы, среди сирот встречались в 7,5 раза чаще (4,5% по сравнению с 0,6% в контрольной группе, р<0,05).

Показатель заболеваемости детей, оставшихся без попечения родителей, по данным обращаемости в период оформления документов, составил 431,5 против 246,5 на 100 детей того же возраста, живущих в семьях (р<0,001). Распределение мест в структуре заболеваемости по обращаемости следующее: болезни органов дыхания (275,0 и 168,8 на 100 обратившихся, р<0,01), класс инфекционных и паразитарных болезней (55,3 против 27,3 в контроле, р<0,01), болезни кожи и подкожной клетчатки (19,7 против 9,1 в контроле, р<0,01).

Заболеваемость болезнями органов дыхания формировалась, главным образом, за счет ОРВИ, по поводу которых дети, оставшиеся без родительского попечения, обращались чаще, чем в контрольной группе (197,7 и 128,6 на 100 детей, соответственно, р<0,001). Причем у детей, находящихся на этапе устройства, течение ОРВИ в 3 раза чаще осложнялось бронхитами, чем у детей контрольной группы (р<0,01).

Дети, находящиеся на этапе решения вопроса о дальнейшем их жизнеустройстве, достоверно чаще обращались по поводу болезней органов дыхания, кожи и подкожной клетчатки, мочеполовой системы, системы кровообращения и некоторых инфекционных и паразитарных болезней (р<0,01).

Результаты углубленного медицинского осмотра показали, что частота морфофункциональных отклонений и хронических заболеваний, как в целом, так и по всем классам болезней у детей, оставшихся без родителей, выше, чем в контрольной группе.

Общий уровень патологии, выявляемой на осмотрах, составил в основной и контрольной группах 640,2 и 259,0, соответственно, на 100 осмотренных (р<0,001).

В структуре выявленной патологии у детей обеих групп первое место принадлежало отдельным состояниям, возникающим в перинатальном периоде (XVI класс). Но в контрольной группе они регистрировались в 3,2 раза реже, чем в основной (88,6 и 279,5, соответственно, на 100 осмотренных детей первого года жизни, р<0,001). Болезни органов пищеварения выявлялись в 1,8 раза чаще среди детей, оставшихся без родительского попечения, (49,0 по сравнению с 26,5 на 100 осмотренных контрольной группе, р<0,001). Третье место принадлежало болезням органов дыхания, которые встречались в 1,7 раза чаще у сирот, нежели у детей из семей (38,7 и 22,6, соответственно, на 100 осмотренных, р<0,01). Затем следовали болезни костно-мышечной системы и соединительной ткани, которые встречались достоверно чаще, чем у детей контрольной группы (32,3 и 15,5 на 100 осмотренных, соответственно).

Распространённость инфекционных и паразитарных болезней у детей основной группы в 12 раз отмечалась чаще (22,6 на 100 детей против 1,9 в контроле, р<0,001). Особое неблагополучие детей изучаемого контингента подчеркивает значительная интенсивность регистрируемых врожденных аномалий и пороков (21,3 против 9,0 на 100 осмотренных, р<0,01). Болезни крови, кроветворных органов и отдельные нарушения, вовлекающие иммунный механизм, выявлялись у детей основной группы в 2,4 раза чаще, чем в контрольной (18,7 и 7,7, соответственно, р<0,05).

Уровень заболеваний мочеполовой системы также значительно выше у детей основной группы: у каждого шестого ребенка обнаруживалась патология этого класса, тогда как в контрольной - только у каждого четырнадцатого (р<0,05).

Болезни нервной системы у детей, оставшихся без родительского попечения, встречались в 2 раза чаще, чем у детей контрольной группы (17,4 и 8,4 на 100 осмотренных, соответственно, р<0,05).

Уровень психических и поведенческих расстройств у детей, оставшихся без попечения родителей, в 3,5 раза выше, чем у детей контрольной группы и составил соответственно 77,4 и 22,6 на 100 осмотренных (р<0,001).

В структуре выявленных отклонений в психическом здоровье у детей обеих групп первое место принадлежало расстройствам психологического развития, составляя 47,5% в основной и 62,9% в контрольной группах. Но в контрольной группе они регистрировались в 2,6 раза реже, чем в основной, где этот показатель составил 36,8 на 100 осмотренных (р<0,001). Второе место в структуре отклонений в психическом здоровье у детей обеих групп принадлежало эмоциональным расстройствам и расстройствам поведения, начинающимся обычно в детском и подростковом возрасте, распространенность которых в 3 раза была выше среди детей, оставшихся без попечения родителей (21,3 и 7,1 на 100 осмотренных, р<0,001).

Гиперкинетическое расстройство поведения достоверно чаще регистрировалось в основной группе детей (6,5 и 0,6 на 100 обследованных). Социализированные и несоциализированные расстройства поведения встречались только среди детей, оставшихся без попечения родителей (4,5 на 100 осмотренных), проявляясь в виде устойчивого агрессивного и диссоциального поведения. Расстройства социального функционирования, начало которых характерно для детского и подросткового возрастов, в основной группе встречались в 4 раза чаще (2,6 против 0,6 на 100 осмотренных, р<0,001) и были представлены расстройствами привязанностей в детском возрасте.

Оценка функционирования отдельных сфер психической деятельности показала, что в половине случаев дети, лишившиеся родительского попечения, отставали в развитии по всем линиям. Первое место среди отклонений в обеих группах занимала задержка развития активной речи. Однако в основной группе нарушение данного параметра встречалось в 3,8 раза чаще, чем в контрольной группе. Далее следовали нарушения в познавательной сфере. Среди детей, лишившихся родительского попечения, таковые отклонения регистрировались в 5 раз чаще, чем у детей из семьи.

Согласно данным рисуночного теста «Дом-Дерево-Человек» среди детей, оставшихся без попечения, выражены следующие личностные характеристики: замкнутость (42,6% и 23,3% в контроле, р<0,05), тревога, вызванная социальным окружением и потребностью в общении, среди сирот выявлялась в 4 раза чаще (19,7% против 5% в контроле, р<0,05); неуверенность в себе (70,5% и 51,7%, р<0,05); амбивалентность, колебания при выборе позиции по отношению к чувствам в основной группе отмечалась в 2 раза чаще, чем в контроле. Поиск самоутверждения, контактов характерен для каждого второго ребенка (45,9%), оставшегося без родительского попечения.

В системе отношений по данным цветового теста отношений обследованных детей имелись существенные различия. Отношение сирот к родителям характеризуется напряженностью и враждебностью, особенно к отцу. Значимая идентификация с матерью в основной группе встречалась в 1,7 раза чаще, чем в контрольной. Учреждение, в котором дети находились для оформления документов, ассоциировалось с открытостью и напряженностью, являлось средством, в котором они нуждались.

Оценка гармоничности физического развития достоверных различий в изучаемых группах не выявила. Гармоничное развитие в обеих группах имели 40,3 - 42,5% детей, дисгармоничное - порядка трети, у остальных детей (26,5

-27,1%) отмечалось резко дисгармоничное развитие. Среди сирот микросоматический соматотип встречался в 3 раза чаще, чем в контрольной группе (50% и 14,5%, соответственно, р<0,001), а мезосоматический - в 39,7% против 64,5% в контроле (р<0,01).

Отклонения в физическом состоянии детей-сирот наблюдались за счет дефицита массы тела (72,7% против 29,4% в контроле, р<0,001) и низкого роста (66,2% и 17,6%, р<0,001), тогда как в контрольной группе на первый план выходили высокий рост (42,4% против 5,2% в основной группе, р<0,001) и избыточный вес ребенка (22,4% и 3,9%).

Согласно индексу Коуля, нормальный показатель индекса имели 32,6% детей, оставшихся без родительского попечения (против 43,4% в контрольной группе, р<0,05). Дефицит массы тела по отношению к росту в 1,5 раза чаще регистрировался в основной группе (60,4% по сравнению с 40,0% в контроле, р<0,001). Девочки, оставшиеся без родителей, чаще имели дефицит массы (60% против 34,5% в контроле, р<0,01), зато у них реже регистрировался нормальный показатель индекса Коуля по сравнению с девочками, воспитывающимися в родной семье (23,9% и 50%, соответственно, р<0,05). Показатели индекса Коуля, превышающие 120 (ожирение), в контрольной группе регистрировались в 9% случаев, тогда как среди сирот - лишь в 2,1 (р<0,05).

Комплексная оценка состояния здоровья показала, что большинство детей, оставшихся без попечения родителей, составили третью группу (71,6% по сравнению с 47,1 % в контрольной группе, р<0,001); в основной группе каждый пятый ребенок (18,7 %) мог быть отнесен к четвертой группе здоровья, тогда как в контроле таковых оказалось 3,2% (р<0,01). Имели хронические заболевания в стадии декомпенсации 1,3% детей в основной группе, в контроле таких не было.

Исходя из результатов проведенного анализа системы медико-социального обслуживания этой категории детей, можно утверждать, что диспансерное наблюдение за данной категорией детей проводится не в полном объеме практически всеми специалистами. Так, среди детей, находящихся в период оформления в детских стационарах, нервно-психическое развитие оценивалось лишь у 55,6%. У каждого пятого ребенка дошкольного возраста отсутствовало заключение невропатолога и хирурга; у 35,1% детей, находящихся в стационаре, не было сведений о наличии соответствующих возрасту профилактических прививок, причем 72,7% дошкольников и 52,6% младенцев не имели данных о вакцинации. Консультация иммунолога имелось только у 5,2% сирот. Не осмотрены оториноларингологом - 19,8% дошкольников, каждый пятый ребенок младшего школьного возраста (20%) не имел консультации детского психиатра. Стоматологический осмотр не проводился ни одному ребенку.

В специализированных учреждениях для несовершеннолетних оценка физического развития отсутствовала у каждого седьмого ребенка. Сведения о наличии соответствующих возрасту профилактических прививок имелись у

•

64,4% детей, причем 57,1% дошкольников и треть детей младшего школьного возраста данных о вакцинации не имели. В то же время консультированы у иммунолога только 12,3%. Каждый пятый ребенок не осмотрен хирургом и психиатром, а каждый четвертый (23,3%) - оториноларингологом. Более четверти (27,4%) детей не имели заключения невропатолога и 21,9% - окулиста. Большинство детей, находящихся в специализированных учреждениях, не были осмотрены стоматологом (82,2%).

Итак, в результате комплексного медико-социального исследования детей-сирот на этапе оформления в интернатные учреждения и матерей, отказывающихся от своих новорожденных детей, выявлены особенности условий и образа жизни «отказниц»; получены их репродуктивно-психологические характеристики; установлено влияние определенных факторов на принятие решения об отказе от ребенка; определены особенности состояния здоровья детей-сирот на этапе оформления в интернатные учреждения. На основании вышеизложенного разработаны организационно-методические принципы оказания медико-социальной помощи женщинам, отказавшимся от ребенка и детям-сиротам, находящимся на этапе оформления в интернатные учреждения.