Автореферат и диссертация по медицине (14.00.25) на тему:Фармакологический анализ и регуляция адаптогенеза при комбинированном стрессе

На правах рукописи

КАРКИЩЕНКО Владислав Николаевич

ФАРМАКОЛОГИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ И РЕГУЛЯЦИЯ АДАПТОГЕНЕЗА ПРИ КОМБИНИРОВАННОМ СТРЕССЕ

14.00.25 - фармакология, клиническая фармакология

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук

МОСКВА

2005

Работа выполнена в Институте новых технологий Российской академии медицинских наук

Научный консультант:

д м.н., профессор ХОРОНЬКО Владимир Владиленович

Официальные оппоненты.

- академик РАМН, д.м.н.,

профессор ШАШКОВ Виктор Степанович

- д.м н., профессор БЛИНКОВ Иосиф Львович -д.м.н., профессор ЖЕРДЕВ Владимир Павлович

Ведущая организация Московский государственный медико-

стоматологический университет МЗСЗ РФ

Защита состоится « а ' » "о_2005 г в ^^ часов на засеДании

Диссертационного совета Д 208 040 13 при Московской медицинской академии им И М Сеченова по адресу 119992, Москва, ул Большая Пироговская, дом 2, стр 3

С диссертацией можно ознакомится в библиотеке Московской медицинской академии им И М Сеченова по адресу Москва, 117998 Нахимовский проспект, 49

Автореферат разослан «л ( » ^ ' ^ 2005 г

Ученый секретарь Диссертационного совета к м н Архипов Владимир Владимирович

Актуальность проблемы.

Состояние гипокинезии, а в крайних случаях - полная иммобилизация, являются одной из моделей невесомости. При различных вариантах гипокинезии, моделью которой служит иммобилизация [Газенко О.Г., 1980; Григорьев А.И., 1997; Григорьев А.И., Егоров АД, 1988; Коваленко Е.А, 1980; Коваленко Е.А., Туровский Н.Н., -1980; Тизул А.Я., 1999], большинство современных авторов [Меерсон Ф.З., 1978; Куликова О.Н.. 1986; Парин В.В. и др., 1970; Португалов В.В., 1979; Смирнов К.М., 1972; Тараканов А.В., 1994; Тизул А.Я., 1997; Тизул А.Я. и др. 1972; Федоров Б.М., 1991] полагают, что длительная гипокинезия вызывает перестройку функционирования многих адаптивных систем организма и развитие полиморфных, в том числе клинически значимых, нарушений, снижающих адаптивный потенциал организма.

Многими исследователями в экспериментах с моделированием гипокинезии и гиподинамии обнаружены значительные изменения различных физиологических показателей, а также разнообразных биохимических параметров обмена веществ [Атьков О.Ю., Бедненко В. С, 1989; Воложин А.И. и др., 1988; Григорьев А.И. и др., 1994; Макаров Т.С., 1974; Газенко О.Г., М.Кальвин, 1975; Ступаков Г.П., Воложин А.И. 1989; Газенко О.Г., И.И.Касьян, 1990; Haruna Т, Suwki Т et э1. 1995; Lowton R. W. 1962].

Микрогравитация (невесомость), воздействие которой представляет собой наиболее важный фактор, вызывает развитие изменений в организме человека в орбитальном космическом полете [Атьков О.Ю., Бедненко В. С, 1989; Васильев П.В., Г.Д.Глод, 1999; Григорьев А.И., Егоров А.Д., 1997; Григорьев А-И. и др., 2000]. Поэтому адаптивное значение для микрогравитации имеет уменьшение фоновой продукции оксида азота, приводящее к некоторому повышению тонуса сосудов, компенсируемому изменением активности других систем, поэтому исходно повышенный уровень оксида азота создает дополнительный резерв для развития процессов адаптации.

В связи с этим использование различных фармакологических средств для снижения отрицательных эффектов гиподинамии и иммобилизации весьма актуально [Шашков В.С и др., 1999, 2000] разработали и обобщили результаты многолетних исследований по применению лекарственных средств профилактики болезни

движения из разных классов биологически активных веществ (холиноблокаторов. симпатомиметиков, антигистаминных веществ и тд) при их раздельном и рациональном комбинированном применении

Поэтому следует отметить несомненную актуальность поиска наиболее эффективных средств профилактики и лечения патологических процессов, вызываемых стрессовыми воздействиями и фармакологических препаратов, которые используются для профилактики последствий гипокинезии и вестибулярного воздействия так как возможность фармакологической коррекции функциональных сдвигов по-прежнему ограничивается весьма низкой эффективностью применяемых средств, а также обилием побочных явлений, развивающихся при их использовании (Janowsky D.S. et al., 1984; Налетов С.В. и соавт., 1998), в связи с чем весьма актуальными являются исследования средств, влияющих на адренергические системы (клофелин), ГАМК-эргические системы (фенибут), пиримидинзависимые системы (оротат калия, уридин), различные пептидные факторы, например протимозин альфа, проявившего протекторный эффект при некоторых формах стрессового воздействия, что выявлено на основе физиологических методов тестирования (Ходякова А.В, 2000)

Таким образом, исходя из вышеизложенного, Цель работы заключается:

• Оценить функционально-структурные перестройки на различных уровнях деятельности организма и выявить информативные параметры этих изменений,

• Разработать способы фармакологической коррекции этих изменений с целью восстановления утраченного гомеостаза и осуществления полноценного адаптогенеза.

Для достижения указанной цели нами были поставлены следующие задачи. В экспериментальной части работы:

1. Изучить показатели уровней сывороточного альбумина в норме, при гипокинетическом и комбинированном стрессовых воздействиях, а также на фоне введения сывороточного альбумина, нитроглицерина,

2. Изучить спектр цистеин-содержащих белков, общебелковый спектр сыворотки крови (зона альбумина) при гипокинетическом и комбинированном

(гипокинезия+укачивание) стрессовых воздействиях, а также при введении экзогенного альбумина, нитроглицерина, протимозина-а;

3. Изучить влияние введения сывороточного альбумина, нитроглицерина,

на динамику выбранных биохимических показателей сыворотки крови и тканей лабораторных животных на фоне гипокинетического и комбинированного (гипокинезия+укачивание) стрессовых воздействий.

4. Изучить в эксперименте влияние вестибулярного и комбинированного стресса на динамику гормонов стресса кортикостерона и АКТГ.

5. Изучить в эксперименте влияние вестибулярного и комбинированного стресса на изменения уровня нейроаминокислот и пиримидиновых нуклеозидов в структурах головного мозга крыс.

6. В опытах in vitro исследовать предполагаемые механизмы действия нитроглицерина, протимозина альфа в модельных условиях.

7. Изучить влияние различных лекарственных препаратов (клофелина, фенибута, нитроглицерина, уридина, тимидина) на уровень некоторых нейроаминокислот и пиримидиновых нуклеозидов в структурах головного мозга крыс.

8. Изучить фармакокинетику используемых для коррекции стресса лекарственных препаратов (клофелина, фенибута, нитроглицерина, уридина, тимидина) и оценить возможности использования фармакокинетических параметров для прогноза к адаптации в изучаемых, состояниях.

В клинической части работы:

9. Изучить влияние различных лекарственных препаратов на общую статокинетическую устойчивость добровольцев и дифференцированно на отдельные симптомы вестибуловегетативного синдрома

10. Оценить влияние вестибулярного и комбинированного стресса на гемодинамические сдвиги у добровольцев в условиях фармакологической коррекции, перечисленными выше лекарственными средствами.

11. Провести корреляционный анализ параметров вестибулярного и комбинированного стресса на содержание стресс-гормонов (кортизола и пролактина) с основными вестибуловегетативными симптомами у добровольцев.

Научная новизна работы. Впервые на ранних этапах формирования ответной реакции организма животных в условиях гипокинезии, а также при вестибулярном и комбинированном стрессе показан комплексный характер изменений, включающих следующие параметры:

Изменения структурно-функциональных особенностей молекул альбумина как на фоне стрессорных воздействий, так и при фармакологической коррекции этих состояний, клофелином, фенибутом, уридином, нитроглицерином и

Изменения общебелкового спектра и спектра цистеин-содержащих белков на ранних этапах формирования адаптивных реакций организма при гипокинетическом и вестибулярном стрессовых воздействиях, а также их коррекции нитроглицерином.

Показано, что комбинация клофелина с уридином вызывает стабилизацию содержания кортизола, однако не влияет на уровень пролактина в крови добровольцев во время моделирования укачивания.

Впервые установлено, что при остром вестибулярном и комбинированном стрессовом воздействии наблюдается отчетливая динамика изменений содержания основных нейромедиаторных аминокислот в структурах головного мозга крыс

Установлено, что клофелин обладает более выраженным вестибулопротектив-ным эффектом по сравнению с плацебо и скополамином, а его комбинация с уриди-ном способствует гемодинамической стабилизации во время укачивания и ведет более быстрому угнетению вегетативной симптоматики. Кроме того:

Впервые продемонстрирована способность самостоятельно

ингибировать свободнорадикальные реакции, что проявлялось в снижении продуктов перекисоного окисления липидов.

Установлена способность нитроглицерина и изменять

структурно-функциональное состояние молекул сывороточного альбумина, что сопровождается изменением количества определяемых сульфгидрильных групп, перераспределением связывающих центров белка, что приводит к нормализации биохимических сдвигов, вызванных стрессорными воздействиями.

Практическая значимость.

Проведенные исследования позволили доказать необходимость контроля сывороточного альбумина при оценке комбинированного стресса и составляющих его гипокинетического, иммобилизационного и вестибулярного стрессор ных воздействий. Чрезвычайно важными параметрами нарастания дистресса, наряду со стресс-гормонами (картизол и пролаптил). являются основные нейромедиаторные аминокислоты и реакции оксидантно-прооксидантных систем. Предложена схема коррекции этих состояний с помощью нитроглицерина, клофелина, фенибута. Разработан и внедрен в практику отбора вестибулочувствительньгх добровольцев фармакологический тест с использованием указанных препаратов. Подготовлены рекомендации по коррекции дистрессорных состояний с помощью производных пиримидинов тимидина и уридина (утэплекс). Предложены методы фармакологического тестирования вестибулозависимых пациентов в неврологии и клинической медицине. Разработаны и внедрены в практику методы расчета фармакокинетических параметров пиримидинов и цитокинов, а также принципы экстраполяции с животных на человека.

Основные положения, выносимые на защиту.

1. На ранних этапах развития гипокинезии, а также вестибулярного и комбинированного стресса выявлены выраженные сдвиги, выражающиеся в изменении биохимических показателей крови и тканей, которые связаны в изменении белкового обмена, интенсивности свободнорадикальных реакций, активности антиоксидантной системы, а также в нарушении структурно-функциональной целостности молекул сывороточного альбумина.

2. Впервые показано, что экзогенный сывороточный альбумин способен положительно влиять на организм в условиях гипокинетического и вестибулярного воздействий, нормализуя протекание биохимических процессов. Механизм подобного влияния связан с структурно-функциональными особенностями белка, с его антиоксилдантными свойствами.

3. Выявлено положительное влияние клофелина, фенибута, уридина, а также нитроглицерина и протимозина альфа на ряд биохимические показателей в

условиях гипокинетизии, а также вестибулярного и комбинированного стресса, одним из механизмов которого являлась регуляциея структурно-функциональной целостности молекул альбумина 4. Установлено, что нитроглицерин и пр0ТИМ03ИН-а, взаимодействуя с молекулами сывороточного альбумина, приводят к изменению его структурно-функциональных свойств, увеличению количества свободных сульфгидрильных групп и выделению в среду прежде связанных с альбумином низкомолекулярных серусодержащих продуктов, оказывающих определенное влияние на интенсивность биохимических реакций.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Впервые предложена и сформулирована концепция адаптогенеза - как процесса-регулятора, противопоставленного воздействию стресса (гипокинезия, иммобилизационный, вестибулярный и стрессы и их комбинация).

Установлено, что процесс адаптогенеза усиливается на фоне введения ряда лекарственных препаратов влияющих на медиаторные процессы в ЦНС, а также на процессы адаптации организма к экстремальным и стрессорным воздействиям.

Получены экспериментальные и теоретические данные о предполагаемых биохимических механизмах протекторного действия сывороточного альбумина, нитроглицерина и при стрессорных воздействиях. Представляет

особый интерес данные о структурно-функциональном состоянии альбумина, его изменении на фоне воздействия, а также значение в реализации эффекта нитроглицерина и

Значительно расширены представления о роли белков, а также нейромедиаторных аминокислот и пиримидинов при гипокинезии, вестибулярном и комбинированном стрессе. Получено подтверждение возможности адаптации к изученным видам стресса с помощью сбалансированных фармакокинетических технологий, включающих в свой арсенал методы современного фармакокинетического моделирования.

Подтверждено, что роль неспецифических ответных реакций организма лежащая в рамках адренопозитивных, а также ГАМК-эргических механизмов что позволяет использовать адреностимулирующий препарат клофелин и аналог ГАМК -

фенибут для коррекции указанных состояний. В то же время комбинации этих препаратов с пиримидиновым нуклеозидом уридином. являющимся эндогенным адаптопротектором, позволяет существенно снизить симптоматику укачивания.

Полученные в настоящей работе результаты расширили представления о «адаптивной» среде, формирующейся на ранних этапах ответной реакции организма на стрессорное воздействие. На основе полученных данных сформулирована концепция адаптогенеза, которая позволяет осуществить комплексный подход не только к анализу, представленных в диссертации материалов, но и открывает возможность для дальнейшего совершенствования фармакологических подходов к коррекции изученных состояний.

Апробация работы, внедрение, публикации.

Диссертация выполнена в соответствии с планами научных исследований Института новых технологий РАМН и была апробирована на совместном заседании кафедры клинической фармакологии и пропедевтике внутренних болезней ММА им. И.М.Сеченова, Проблемной лаборатории по разработке, изучению, внедрению, и производству лекарственных средств РАМН и Института новых технологий РАМН.

Результаты диссертационной работы успешно используются Институте новых технологий РАМН, Ростовском государственном медицинском университете. Различные аспекты диссертационной работы явились основанием для планирования новых научных тем, продолжающих данное научное направление.

Основные положения были представлены и обсуждены на: I-ом съезде российского общества фармакологов, Волгоград, 1995; Ш-ем Российском национальном конгрессе «Человек и лекарство», Москва, апрель 1996; Международной конференции «25 лет клинической фармакологии», Москва, июнь 1997; IV-ом Российском национальном конгрессе «Человек и лекарство», Москва, апрель 1997; V-ом РОССИЙСКОМ национальном конгрессе «Человек и лекарство», Москва, апрель 1998; VI-ом Российском национальном конгрессе «Человек и лекарство», Москва, апрель 1999; The III International Conference On Tularemia, Umea, Sweden. August 2000; VIII-ом РОССИЙСКОМ национальном конгрессе «Человек и лекарство», Москва, апрель 2001; III-ей Международной конференции «Биологические основы индивидуальной чувствительности к психотропным средствам». Суздаль, май 2001; VII Iternational symposium of pro-tection, Stockholm, Sweden, 15-19 June 2001; IX-

ом Российском национальном конгрессе «Человек и лекарство». Москва, апрель 2002: Х-ом Российском национальном конгрессе «Человек и лекарство», Москва, апрель 2003; VI-ой Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы защиты и безопасности», - С- Петербург, февраль 2003; Biological medical defense conference, Munich, Germany. October 2004.

По теме диссертации опубликовано 40 печатных работ, результаты диссертации включены в монографии: «Фармакокинетика», 23 п.л., изд. «Феникс», Ростов-на-Дону, 2001 и «Лекарственная профилактика», 5,5 п.л. изд. «Воентехлит», Москва, 2002 г.

Объем и структура диссертации.

Диссертация изложена на 248 страницах машинописного текста, иллюстрирована 41 таблицей, 50 рисунками и графиками. Она состоит из введения, обзора литературы, постановки и методов исследования, результатов исследования, их обсуждения, выводов. Список литературы включает 356 источников.

Содержание работы.

Материалы и методы исследования:

В главе II представлены материалы и методы исследований.

• Постановка опытов in vivo.

Эксперименты проводились на белых беспородных крысах-самцах массой 150-200 г. Животные содержались в условиях вивария на стандартном пищевом рационе.

Гипокинетический стресс (иммобилизацию) моделировали путем помещения животных в специальные клетки-пеналы из органического стекла с перфорацией клеток для обеспечения хорошей вентиляции. Конструкция клеток позволяла регулировать их высоту и длину и почти полностью ограничивать движение крыс в течение необходимого промежутка времени (Тигранян Р.А., 1985; Грицук А.И., Данилова И.Г., 1986).

Моделирование комбинированного стрессового воздействия (иммобилизация + вестибулярный стресс-болезни движения) проводили путем помещения клеток-пеналов с животными на специальное приспособление, вращение которого в двух

перпендикулярных плоскостях с частотой 0,33 Гц в течение выбранного промежутка времени создавало серию комплексных ускорений, приводящих к укачиванию крыс (Fox R.A. et al., 1982). Адекватность данного метода доказана в исследованиях НАСА (США) (Crampton G.H. et al., 1985; Haroutunian V. et al., 1976) и в нашей стране (Шашков B.C. и соавт., 1994; Яснецов В.В. и соавт.. 1993).

В ходе проведения эксперимента животные были разделены на следующие

группы:

1) контрольные животные, содержащиеся в условиях вивария без какого-либо воздействия;

2) животные, подвергнутые двух часовой иммобилизации - моделирование гипокинетического стресса;

3) животные, подвергнутые двух часовому действию комбинированного стресса (иммобилизация + укачивание).

Для коррекции гипокинетического стресса и комбинированного стрессового воздействия были использованы следующие фармакологические препараты. Препарат нитроглицерина 0,1%-ный раствор производства Института новых технологий РАМН - исходный раствор на глюкозе разводили в 100 раз 0,86%-ным раствором хлорида натрия. Вводили внутрибрюшинно 1 мл раствора нитроглицерина из расчета 10 мкг препарата на животное. Препарат вводили за 10 минут до экспериментального воздействия. Препарат - рекомбинантный человеческий пептид протимозина а

производства Института новых технологий РАМН, готовили раствор препарата на физиологическом растворе, вводили внутрибрюшинно за 1 час до экспериментального воздействия в дозе 1 мг (1000 мкг) на животное.

Были проведены следующие серии экспериментов:

4) однократное введение препарата нитроглицерина до иммобилизационного стессового воздействия (условия эксперимента те же, что и в группе № 2);

5) однократное введение препарата нитроглицерина до действия комбинированного стресса (условия эксперимента те же, что и в группе 3);

6) однократное введение препарата протимозина а до действия иммобилизационного стресса (условия эксперимента те же. что и в группе № 2)

Таким образом, всего было проведено 6 серий экспериментов, в каждой группе было использовано по 10 животных.

После проведения экспериментального воздействия животных декапитировани, забирали кровь для получения сыворотки крови и выделения эритрорцитов, забирали ткани печени, селезенки, тимуса, мышц, почек, извлекали головной мозг для получения гомогенатов соответствующих тканей. Все операции проводили на холоду.

Получение сыворотки крови и выделение эритроцитов проводили по Меньшикову В.В. (1987)

• Постановка опытов in vitro.

Для изучения характера взаимодействия нитроглицерина и протимозина альфа с молекулами сывороточного альбумина, а также для обоснования предполагаемых механизмов действия препаратов при стрессовых ситуациях на организм животных нами были проведены опыты in vitro.

Эксперимент проводился в 2 серии опытов по 6 повторов:

1 серия -в пробе определяют общую концентрацию САЧ (ОКА) по реакции с бром-крезоловым зеленым, эффективную концентрацию САЧ по Чегеру (ЭКА)

2 серия - в пробах проводили определение фолин-положительных продуктов (концентрацию молекул средней массы) методом Лоури (Альперович Д В, 1986), а также определяли концентрацию общих и небелковых сульфгидрильных групп по Фоломееву (Фоломеев В Ф., 1981).

Проводили также следующие биохимические исследования:

• Определение общей концентрации белка методом Лоури (Скоупс Р.. 1985).

• Определение способности сывороточного альбумина связывать конго красный (конгорт), определение транспортной функции сывороточного альбумина по Чёгеру, 1975. а также по Мельник И.А. и соавт., 1988.

• Метод определения ТБК-положительных продуктов (МДА) в сыворотке крови и гомогенатах тканей (Стальная И.Д., Горишвили Т.Г., 1975).

• Определение суммарной пероксидазной активности (по Покровскому А.А., 1969).

• Определение проницаемости эритроцитарных мембран (осмотической стойкости эритроцитов) по Камышникову B.C., 2000.

• Постановка диск-эликтрофореза (Маурер Г., 1971; Гааль Э. и др. ,1982).

• Идентификация цистеин-содержащих белков после их разделения методом ДЭФ в 7,5 % разделяющем ПААГ

Применяли: метод Бурфорда- Моенса (Moens, Burford, 1973; Burford G.D. et al., 1971), а также метод, разработанный Синичкиным А.А. и Сумряковым Б.И. в 1984 году на кафедре биохимии и микробиологии РГУ (заявка на изобретение MKffiJ01 № 33/48). Метод включает: разделение индивидуальных белков при помощи ДЭФ в 7,5% ПААГ и определение в них цистеина модернезированным способом Мульдера (Mulder J.L., 1838).

• Определение концентрации общих сульфгидрильных групп белка и небелковых соединений по Фоломееву (Фоломеев В.Ф., 1981).

Моделирование вестибулярного и комбинированного стресса на белых крысах.

Эксперименты проводились на белых беспородных крысах самцах массой 180-220 г в осенне-зимний период. Для изучения комбинированного стресса животные помещались в специальные пластмассовые домики, ограничивавшие их движения. С целью исключения иммобилизационного стресса крысы предварительно были адаптированы к ним. Комбинированное раздражение вызывали наложением зажима типа «крокодил» на заднюю лапу животного. Выполнялись 3 серии экспериментов:

• контроль (адаптированные крысы);

• комбинированной стресс в течении одного часа (крысы декапитировались сразу после комбинированного воздействия);

• ежедневное часовое комбинированное воздействия в течении 2 недель (животные декапитировались сразу после последнего воздействия).

С целью изучения вестибулярного стресса крыс также предварительно адаптировали к нахождению в специальных домиках. Этот вид стресса у крыс моделировали путём влияния комплексных ускорении по методу (80). Проведено 3 серии экспериментов:

• контроль (адаптированные крысы),

• воздействие комплексных ускорений в течении одного часа (крысы декапитировавались сразу после вестибулярного стресса);

• ежесуточная часовая адаптация к влиянию комплексных ускорений в течении 2 недель (крыс декапитировали сразу после последнего воздействию).

Определение нойроаминокислот, пиримидиновых нуклеотидов в структурах

головного мозга крыс, кортизола и АКТТ в крови белых крыс.

В конце соответствующего исследования животных декапитировали с извлечением на холоду цельного головного мозга. Для количественного изучения содержания в структурах мозга нейромедиаторных аминокислот и пиримидинавых нуклеозидов из цельного мозга выделяли: новую кору, промежуточный мозг, ствол, мозжечок, спинной мозг и исследовали по методу Захарова Л. И. (1982).

С целью анализа содержания аминокислот по Ю. Кирхнер (1981) и В.Б. Спицин, Ю.В. Шнейдер (1979). определяли абсолютное содержание глутамата, глицина и ГАМКа в изучаемых отделах головного мозга крыс.

Для количественного определения содержания пиримидиновых нуклеозидов уридина и тимидина на пластины «Силуфол УФ-254» наносили по 10 мкл экстрактов. Далее пластины проявляли н-бутанолом, насыщенным водой. После высушивания пластины денсиметрировали на сканнере «Camag» (Швейцария) при длине волны 262 нМ и определяли абсолютную концентрацию в тканях изучаемых отделов мозга уридин и тимидин по калибровочному графику.

В плазме крови изучаемых крыс определяли содержание АКТГ и кортизола радиоиммунным методом.

Количественное определение кортизола и пролактина у добровольцев.

С целью определения концентрации пролактина и кортизола у добровольцев в группе с плацебо и применением в качестве противоукачивающей смеси клофелина

(75 мкг) и уридина (10 мг) бралась кровь из правой локтевой вены. Кровь бралась самотёком после пункции до исследования и введения препаратов или плацебо и на 45 минуте восстановительного периода после прекращения укачивания. Содержание гормонов определяли радиоиммунным методом стандартными наборами. Далее проводился корреляционный анализ изменения уровня гормонов с показателями параметров состояния добровольцев в процессе моделирования синдромокомплекса укачивания.

Определение концентрации мест специфического связывания уридина в мозге

крыс.

Для определения концентрации мест специфического связывания уридина (В мах) и их константу диссоциации ( И ) из цельного мозга выделяли синаптосомы в 0,05 М трис Нс буфере (рН=7,4). Синаптосомы инкубировали 30 минут при комнатной температуре ^=22°Ц с НЗ - уридином (концентрации от 100 до 800 нМ/мг синаптосомального белка). Для определения неспецифического связывания использовали немеченный уридин в конечной концентрации 10-3 М. После процедуры инкубации синаптосомы фильтровали через стекловолокнистые фильтры CF-C («Ватман»,США) и трижды промывали ледяным буфером. Затем фильтры высушивали, помещали в сцинтилляционную жидкость ЖС-107 и определяли радиоактивность на жидкостном сцинтилляционном счетчике «Бета-1».

Определение активности РНК-азы в цельном головном мозге крыс.

Ативность РНК-азы в цельном головном мозге белых крыс определяли по методу Ю.В. Филлипович и соавт. (1982).

Моделирование болезни движения у людей добровольцев.

Моделирование болезни движения проводилось у 57 здоровых мужчин добровольцев в возрасте 18-22 лет, массой от 60 до 75 кг, натощак 9-10 засов утра Для испытания лекарственных препаратов, разрешенных к применению в России, отбирались добровольцы с исходно низкой вестибуло-вегетативной устойчивостью (ВВУ). Собственно моделирование проводилось путём кумулятивного воздействия кориолисовых и прецессионных ускорений по методу (И.И. Брянова 1963-6). Испытуемые вращались в кресле ВУ-4м со скоростью 30 об/мин, до появления

вестибуло-вегетативного синдрома (ВВС), который оценивался по шкале P.P. Галле (1981). Появление у испытуемых позывов на рвоту или самой рвоты служили сигналом для прекращения испытаний. Исследование включало не более 10 туров вращений. Повторные испытания проводились не ранее, чем через 2 недели. При моделировании ВВС регистрировались частота сердечных сокращений (ч.с.с), артериальное давление (АД) по Короткову, частота дыхания, время переносимости пробы. До, и после прекращения пробы бралась кровь из локтевой вены для биохимических исследований. В качестве средств профилактики БД испытывались: плацебо (n=33), скополамин (0,001 г), пирацетам (0,8г), уридин (10 мг) в комбинации с клофелином и клофелин в комбинации со скополамином в указанных дозах, уридин (утеплекс) (0,01 г.), клофелин (0,00075 г.). Исследования проводились не ранее 1-1,5 часов после приема препарата внутрь. Все средства применялись с использованием метода двойного слепого контроля. Помимо суммарной оценки ВВС для детального анализа симптомов болезни движения и возможности выделения прогностически значимых критериев отдельные симптомы шкалы Р.Р.Галле оценивались изолированно.

Статистические методы обработки данных исследований.

Средний выборочный показатель (М - среднее значение) рассчитывается следующим способом:

Где величины измеряемых параметров, n - количество измерений. С - дисперсия или сумма квадратов центральных отклонений:

- среднее квадратическое отклонение или просто "сигма": m - ошибка средней арифметической:

Корреляционный анализ

Для выявления степени связи между показателями различных типов исследований использовали вычисление коэффициента корреляции и параметров уравнения линейной регрессии для параметрических показателей (Гланц С, 1999), а для выявления связи между непараметрическими характеристиками применялся коэффициент ассоциации Юла в рамках четырехпольной статистической таблицы (Плохинский Н.А., 1970). Наряду с этим по четырехпольной схеме оценивали также показатели характеризующие специфичность, чувствительность и надежность (Тиец

Н.У.. 1978), при большем количестве показателей использовали формулу условной вероятности для оценки диагностической эффективности принимаемых решений в рамках Байесовского подхода к анализу статистических данных (Гублер Е.В.. Генкин А.А., 1973, Меньшиков В.В., 1978).

Результаты собственных исследований.

В главе III представлены результаты собственных исследований.

При кратковременной гипокинезии оценивали содержание общего белка сыворотки крови и тканей крыс. При этом наиболее значительные сдвиги в этом показателе наблюдаются в селезенке, печени, почках и тимусе - увеличение концентрации водорастворимых белков на 112%, 87%, 75%, 75% (р<0,05), соответственно. Менее значительные изменения в концентрации общего белка отмечены в мышцах и сыворотке крови - увеличение на 45% и 19%, соответственно.

При действии гипокинетического стресса наблюдали следующие изменения в интенсивности реакций перекисного окисления липидов. В указанные сроки отмечено резкое снижение интенсивности свободнорадикальных реакций во всех тканях: наблюдается снижение количества МДА на 73%, 63%, 60%, 58%, 56%, 46% по сравнению с контрольными животными, соответственно в печени, мышцах, почках, тимусе, селезенки, сыворотке крови.

При действии иммобилизационного стресса отмечается снижение СПА в сыворотке крови, печени и мозгу на 53%, 35% и 23%, соответственно. Незначительное снижение СПА отмечено в селезенке. Уменьшение СПА также можно связывать с активацией антиоксидантной системы. При этом следует отметить увеличение СПА в тимусе и почках на 152% и 20%, соответственно по сравнению с контрольными животными. В мышечной ткани изменение со стороны СПА не отмечалось.

Жесткая, кратковременная иммобилизация животного также отражается на альбуминовых показателях, причем действие данного вида стресса сопровождается снижением общей концентрации сывороточного альбумина (ОКА) на 18% по сравнению с контрольными животными. Наблюдаемое в опыте увеличение концентрации общего белка в сыворотке крови, поэтому, нельзя связывать с увеличением концентрации сывороточного альбумина. Снижение ОКА

сопровождается снижением эффективной концентрации альбумина (ЭКА) на 36% по сравнению с контролем.

При действии гипокинетического стресса наблюдалось увеличение ИТ на 173% по сравнению с контрольными животными

Результаты исследования количества общего белка и количества цистеин-содержащих белков в зоне альбумина сыворотки крови и тканей крыс после их разделения методом диск-электрофореза при воздействии гипокинезии показали, что действие на организм животного кратковременной гипокинезии приводит к увеличению концентрации общего белка в зоне сывороточного альбумина особенно выраженное - в мышцах и почках, наблюдается увеличение этого показателя на 233% и 131%, соответственно.

В сыворотке крови и печени отмечено увеличение этого показателя на 19% и 64%, соответственно. Обращает на себя внимание тот факт, что при определении концентрации альбумина сыворотки крови с использованием унифицированного метода по реакции с бром-крезоловым зеленым выявило снижение концентрации данного белка в сыворотке крови на 18%.

При гипокинезии на ранних этапах формирования ответной реакции отмечено изменение количества ЦСБ, определяемых в зоне сывороточного альбумина, причем в мышцах выявлено увеличение данного показателя на 129%, а в сыворотке крови и почках - снижение количества ЦСБ на 48% и 39%, соответственно по сравнению с контролем.

Влияние кратковременного комбинированного стресса на биохимические показатели сыворотки крови и гомогенатов тканей крыс.

В качестве комбинированного стресса в настоящей работе использовали Кориолисовы ускорения в сочетании с иммобилизацией. При действии на организм животного комбинированного стресса наблюдали следующую картину.

Практически во всех тканях наблюдается увеличение этого показателя: наибольшие изменения отмечены в печени, селезенке и почках на 142%, 128% и 115%, соответственно по сравнению с контролем. В тимусе, мышцах и сыворотке крови также отмечено увеличение концентрации водорастворимых белков: на 69%, 63% и 30%, соответственно. В ткани мозга изменения в содержании общего белка не наблюдалось.

Действие комбинированного стресса приводит к снижению концентрации МДА во всех тканях, причем наиболее выраженное снижение отмечено в печени, мышцах, селезенки, почках, тимуса и сыворотки крови - на 82%, 77%, 71%, 68%, 59% и 51 %, соответственно. В ткани мозга также отмечено снижение концентрации МДА на 36%, по сравнению с контролем.

Действие комбинированного стресса приводит к изменению показателя СПА -количества прооксидантных молекул: наблюдается его снижение в сыворотке крови, печени и селезенки на 44%, 28% и 11 %, соответственно, по сравнению с контролем.

Необходимо отметить, что хоть мы и наблюдаем снижение СПА в названных тканях, но это снижение выражено значительно менее, чем при действии более слабого вида стресса - гипокинетического. При этом также наблюдается увеличение количества прооксидантных молекул в тимусе, мышцах, почках и мозгу на 120%, 47%, 29% и 15%, соответственно, что может быть показателем нарастания разрушающих ткани процессов.

Комбинированный стресс способствует более значительным изменениям со стороны альбуминовых показателей.

Наблюдалось снижение общей концентрации сывороточного альбумина на 21% по сравнению с контролем. Так же отмечено снижение эффективной концентрации и резерва связывания альбумина на 50% и 41%, соответственно.

Действие комбинированного стресса сопровождается увеличением ИТ на 392% по сравнению с контролем, что также значительно превышает результат действия одиночного гипокинетического стресса.

При комбинированном воздействии наиболее выраженное увеличение относительной концентрации общего белка в зоне сывороточного альбумина отмечено в мышцах, почках, печени, сыворотке крови, селезенке на 1500%, 485%. 407%, 129% и 100%, соответственно.

Действие комбинированного стресса приводит к разнонаправленному изменению количества цистеин-содержащих белков - отмечается снижение данного показателя в печени, почках, сыворотки крови на 69%, 53% и 40% соответственно, в то время как мышцах наблюдалось увеличение количества ЦСБ на 100% по отношению к контролю.

Влияние нитроглицерина на биохимические показатели сыворотки крови и гомогенатов тканей на фоне кратковременной гипокинезии и комбинированного

стресса

Влияние стресса, обусловленного гипокинезией.

Результаты определения концентрации общего белка в сыворотке крови и гомогенатах тканей при иммобилизационном стрессе с предварительным введением НГ показали, что введение НГ приводит к существенным изменениям в концентрации водорастворимых белков: отмечено увеличение этого показателя в печени, селезенке, тимусе, почках, мышцах и сыворотке крови на 115, 114, 109, 108, 55 и 41 % соответственно по сравнению с контролем (р<0,05). Таким образом, в данном случае наблюдается картина аналогичная той, которая наблюдалась при простом иммобилизационном воздействии.

Сравнение полученных результатов по отношению с показателями группы животных, подвергнутых иммобилизационному стрессу. Отмечено увеличение концентрации общего белка практически во всех тканях. При этом наибольшие изменения отмечаются в ткани мозга (+43,5%), почках (+43%), тимусе (+20%), сыворотке крови (+19%) и печени (+15,5%). Менее выраженные изменения отмечены в ткани селезенки и мышц: +1 и +7,3%, соответственно.

Предварительное введение НГ не приводило к увеличению концентрации МДА по отношению к уровню контроля, и, напротив, наблюдалось снижение уровня МДА, а следовательно и интенсивности ПОЛ в клетках соответствующих органов: на 74%, 61%, 56%, 40%, 38%, 23% и 11% соответственно в печени, почках, мышцах, сыворотки крови, селезенке, тимусе и мозге. Однако, если сопоставить полученные результаты с уровнем МДА в тканях животных при иммобилизации, то обнаруживается несколько иная картина: отмечается увеличение концентрации МДА в тимусе - на 85%, в селезенке - на 41%, в мышцах - на 20%, в сыворотке крови - на 12% по отношению с уровнем при действии на организм данного стрессового воздействия. При этом практически не изменяется концентрация МДА (наблюдается даже некоторое снижение) в ткани мозга, печени и почек.

В гомогенатах тканей тимуса, мозга, мышц и почек отмечено увеличение СПА на 282%, 162%, 93% и 44% соответственно, по отношению к контролю.

В сыворотке крови, печени и селезенке отмечено снижение этого показателя на 63%, 31% и 19%, соответственно, по отношению к контролю. В тоже время аналогичный характер изменения СПА наблюдается по отношению к значению у животных, подвергнутых иммобилизационному воздействию: отмечено увеличение СПА в ткани мозга, мышц, тимуса и почек на 240%, 51,6%, 93% и 20,4% соответственно. При этом уровень СПА сыворотки крови и селезенки оставался ниже уровня значений у иммобилизированных животных: на 21% и 11%, соответственно.

Параллельно указанным изменениям выявлено увеличение количества ЦСБ в зоне сывороточного альбумина, наиболее выраженное в мышечной ткани -увеличение на 328% по сравнению с контролем. Увеличение количества определяемых сульфгидрильных групп ткани в печени, почек, сыворотки крови было менее выражено и составило 67%, 35%, 27% соответственно по сравнению с контролем.

Комбинированный стресс (иммобилизация + вестибулярное воздействие).

Результаты исследования концентрации общего белка в тканях при комбинированном стрессовом воздействии на фоне предварительного введения нитроглицерина показали, что предварительное введение препарата НГ приводит к увеличению концентрации водорастворимых белков во всех тканях: почках (на 133%), печени (119%), селезенке (94%), мышцах (90%), тимусе (86%) и сыворотке крови - на 44%, по сравнению с контролем, и снижение этого показателя в мозгу на 55%. При сравнении результатов со значением данного показателя в группе иммобилизованных животных наблюдается увеличение концентрации общего белка в мышцах (на16%), сыворотке крови (на 11%), тимусе (10%) и почках (на 9%). В тоже время отмечено снижение ОБ в мозгу (на 57%), селезенке (на 15%) и печени (на 10%) по отношению к уровню данного показателя у иммобилизованных животных.

Результаты изучения динамики изменения концентрации МДА показали что введение препарата приводит к снижению уровня МДА в мышцах, почках, печени, сыворотке крови, тимусе и селезенке на 56%, 56%, 46%, 42%, 31% и 28% соответственно по отношению к уровню контроля, и увеличение концентрации МДА уровня контрольных величин в мозгу на 75%.

Предварительное введение препарата НГ приводит к увеличению концентрации МДА во всех изученных тканях по отношению к значению этого

показателя у животных с комбинированным воздействием - максимальное увеличение отмечено в печени (на 196%), мозгу (на 174%), селезенке (на 145%), мышцах (на 113%). Менее интенсивное увеличение МДА наблюдается в тимусе (на 69%), почках (на 40%) и сыворотке крови - на 17,5%. В данном случае, при действии на организм более мощного стрессорного фактора реализуется на ряду с защитным эффектом НГ и отрицательный эффект, выражающийся в усилении разрушительных реакций ПОЛ. связанных вероятно с тем, что оксид азота, являясь источником свободных радикалов, приводит к активации этих реакций.

Показатели изучения суммарной пероксидазной реакции (СПА) при предварительном введении НГ перед действием комбинированного стресса, показали, что введение НГ приводит к увеличению СПА в тимусе (на 347%), почках (на 117%), мышцах (на 53%) и мозгу (на 16%) и снижению СПА в селезенке (на 45%), сыворотке крови (на 40%) и печени (на 20) по отношению к уровню контроля. В то же время наблюдается увеличение уровня СПА в тимусе, почках, печени, сыворотки крови и мышцах на 104%, 69%, 8%, 7% и 4% соответственно, по отношению к уровню СПА у животных подвергнутых действию комбинированного стресса

Результаты исследования альбуминовых показателей показали, что предварительное введение препарата НГ перед действием комбинированного стресса приводит к снижению ОКА и ЭКА на 27 и 15% соответственно, по сравнению со значениями контрольных животных. РСА и ИТ оставался фактически без изменений, достигая уровня контрольных значений. При этом, по сравнению с уровнем соответствующих показателей у группы животных подвергнутых действию комбинированного стресса отмечено незначительное снижение концентрации сывороточного альбумина (ОКА) - на 7%, и значительное увеличение эффективной концентрации альбумина (ЭКА) и резерва связывания альбумина (РСА) на 71% и 75% соответственно.

Результаты исследования общего белкового спектра и спектра цистеин-содержащих белков в зоне сывороточного альбумина тканей крыс при комбинированном воздействии и предварительном введении нитроглицерина показали, что предварительное введение нитроглицерина приводило к увеличению количества белка в области сывороточного альбумина в ткани мышц, селезенке, почек, печени, сыворотки крови на 1367%, 433%, 408%, 229% и 139%,

соответственно, по сравнению с контролем, что также превышало значения у животных, подвергнутых комбинированному воздействию.

При введении нитроглицерина выявлено снижение количества цистеин-содержащих белков по сравнению с контролем в сыворотке крови и почках на 10% и 45% соответственно, что, однако, превышало значения животных подвергнутых комбинированному воздействию на 48% и 17%. соответственно. В скелетных мышцах наблюдалось увеличение количества ЦСБ как по сравнению с контролем, так и по сравнению с стрессированными животными на 329% и 114% соответственно. В ткани печени выявлено увеличение данного показателя на 227% по отношению к значению у животных подвергнутых комбинированному воздействию.

Влияние протимозина альфа на биохимические показатели сыворотки крови и гомогенатов тканей на фоне кратковременной гипокинезии.

Результаты исследования концентрации общего белка сыворотки крови и тканей крыс при гипокинезии воздействии показали, что предварительное введение протимозина альфа приводило к статистически достоверному увеличению данного показателя в почках, печени, тимусе, сыворотке крови, мышцах, селезенке на 90%, 69%, 67%, 47%, 44% и 42% соответственно по сравнению с контрольными значениями. При этом выявлено увеличение концентрации общего белка в ткани мозга, почек и сыворотке крови на 35%, 30% и 24% по сравнению с показателями животных, подвергнутых гипокинезии.

Исследования интенсивности реакций ПОЛ по уровню ТБК-положительных продуктов показали, что предварительное введение данного белка приводит к выраженному снижению концентрации МДА как относительно значений контрольных животных, так и относительно животных, подвергнутых гипокинезии. Наиболее выраженное снижение данного показателя выявлено в ткани мышц, почек, печени - на 87%, 84%, 82% соответственно, относительно контроля.

В тимусе, селезенке, сыворотке крови и ткани мозга данный показатель был ниже контрольных значений на 75%, 72%, 67% и 55%, соответственно.

Исследование суммарной пероксидазной активности сыворотки крови и тканей крыс при гипокинезии воздействии и предварительном введении показали, что введение на фоне гипокинезии приводит к

неоднозначным изменениям данного показателя в тканях животных: в сыворотке

крови, селезенке и печени выявлено снижение СПА на 51%. 37% и 13% соответственно относительно контроля и значений показателя у подвергнутых стрессу животных; в тимусе, мышцах, почках и ткани мозга выявлено увеличение СПА на 274%, 191%, 64% и 52% соответственно относительно групп сравнения.

Предварительное введение протимозина альфа приводит к снижению общей концентрации альбумина на 11% по сравнению с контролем, но увеличение этого показателя относительно значений у подвергнутых стрессу животных. При этом выявлено снижение эффективной концентрации альбумина как относительно контроля, так и относительно значений при гипокинезии на 45% и 14% соответственно. Снижение ЭКА на фоне снижения ОКА указывает на способность данного белка активно взаимодействовать с молекулами СА, что приводит к изменению их структуры, а следовательно, и их функциональных нагрузок.

В связи с этим и наблюдается нарушение способности альбумина участвовать в транспорте экзо- и -эндогенных молекул, что выражается в снижении резерва связывания альбумина на 35% по сравнению с контролем, и на 15% по сравнению с значениями показателя при гипокинезии воздействии.

Параллельно с изменением указанных параметров выявлено увеличение индекса токсичности на 319% и 54% соответственно по сравнению с контролем и уровнем показателя у подвергнутых стрессу животных, что указывает на нарушение структурно-функциональной целостности молекул сывороточного альбумина, усугубляющее дезрегуляцию биохимических реакций, вызванную повреждающим фактором.

Изменения биохимических показателей на фоне ГК и ВС при воздействии сывороточного альбумина, нитроглицерина и протимозина альфа на организм Исследования влияния предварительного внутрибрюшного введения нитроглицерина (НГ) и пр0ТИМ03Ина-а (ПроТа) показали, что введение НГ на фоне ГК и ВС приводит к дополнительному увеличению ОБ во всех тканях как по сравнению с контролем, так и по сравнению со значением данного показателя при стрессах. Подобный результат вероятно вызвано способностью НГ стимулировать дополнительный синтез или высвобождение полифункциональных белков, некоторая часть из которых может являться продуктами ранних генов, участвующих в

активации защитных систем организма, что в свою очередь приводит к дополнительной активации АОС.

Активация АОС приводит к более выраженному снижению интенсивности ПОЛ. что следует из результатов определения ТБК-положительных продуктов.

НГ, как при ГК, так и при ВС приводит нормализации структурно-функционального состояния молекул СА. что сопровождается восстановлением его функций. Положительный эффект на молекулу альбумина более выражен в случае ВС, что, вероятно, связано с большей стимуляцией ЗС организма более сильного стресса

Полученные результаты указывают на способность НГ и ПроТа к дополнительной стимуляции АОС. Вероятнее всего, что подобное действие связано со способностью данных соединений взаимодействовать с СА, о чем свидетельствуют «альбуминовые» показатели, спектр ОБ и ЦСБ зоны СА. При этом выявлено стабилизация атиоксидантно-прооксидантного равновесия в организме.

Влияние сывороточного альбумина на показатели тканей крыс при ГК и ВС.

При введении сывороточного альбумина самостоятельно и в комплексе с НГ показано, что НГ и ПроТа обладают протекторным эффектов при введении на фоне ГК и ВС, что выражается в увеличении активности АОС, снижению интенсивности ПОЛ, увеличению количества полифункциональных белков, изменению структурно-функционального состояния молекул СА (увеличение «цистеинезации» белка, ОКА и ЭКА, снижению РСА и ИТ), стабилизации мембран эритроцитов.

Результаты опытов in vitro для выяснения характера взаимодействия сывороточного альбумина, нитроглицерина и прогимошна-а.

Введение в инкубационную смесь НГ и ПроТа приводят к менее выраженному снижению ОКА (НГ), либо к сохранению данного показателя на уровне контроля, увеличению ЭКА (значение выше контрольных для ПроТа). а также менее выраженного снижения количества SH-групп по сравнению с показателями при нагревании без препаратов. На фоне данных изменений выявлено увеличение числа серусодержащих Фолин-положительных продуктов, что приводит к резкому увеличению определяемого количества не белковых SH-rpynn.

Кортизол и АКТТ в эксперименте при вестибулярном и комбинированном

стрессах.

Неспецифическими маркерами стресса являются гормоны надпочечников и регуляторы их уровня за счет активации оси гипофиз-кора надпочечников. Поэтому нами проведены исследования изменения концентрации кортикостерона и АКТГ в крови белых крыс при остром часовом вестибулярном стрессе, а также спустя две недели при ежедневном укачивании животных в течении одного часа.

Однократный комбинированной и вестибулярный стресс вызывали значительный выброс АКТГ, уровень которого в плазме крови повышался 399% (Р<0,05) и 422%(Р<0,05) соответственно по сравнению с контролем. Ежедневное часовое воздействие предлагаемых стрессов приводило к существенным изменениям уровня АКТГ. Так, комбинированный стресс не вызывал адаптивных изменений со значительным понижением уровня гормона. Его концентрация после последнего двухнедельного кручения была равна 255+23 пг/мл плазмы, что составляло 207%(р<0,05) от исходного. В то же время при вестибулярном воздействии концентрация АКТГ снизилась до 159+23 пг/мл, что недостоверно превышало исходный уровень только на 34%. Это указывает на возможность адаптации при этом виде стресса в указанный двухнедельный промежуток времени.

При исследовании уровня кортикостерона были обнаружены сходные изменения. Острый часовой комбинированной и вестибулярный стрессы приводили к повышению одного из основных гормонов коры надпочечников крыс кортикостерона до 721+101 (р<0,05) и 638+59 (р<0,05) нМ/мл плазмы. Эти величины на 83% и 64% больше, чем в контроле. Предлагаемая экспериментальная двухнедельная адаптация к предъявляемым раздражителям вызывала следующие сдвиги. Уровень кортикостерона при комбинированном стрессе достоверно не отличался от уровня при разовом часовом стрессе и составлял 636+111 нМ/мл плазмы, что по сравнению с контролем составило 162%. При вестибулярном стрессе часовое воздействие также вызывало подъём уровня кортикостерона до 638+59 нМ/мл плазмы (р<0,05), что по сравнению с контролем составляло 162%. Двухнедельная адаптация к укачиванию практически полностью приводила к нормализации этого показателя и соотавила 112 % от значений контроля, принятого за 100%. Таким образом, исходя из того, что АКТГ и кортикостерон участвуют в системе стресс - реализующих систем.

отмечается четкое понижение степени их включения в осуществление повторяющихся стрессреакций.

В рамках концепции адаптогенеза, чтобы судить о достаточной адаптации к исследуемым стрессам изучали не только процесс снижения активности системы гипофиз-надпочечники, но и проводили эксперименты по увеличению потенциальной мощности стресс - реализующих систем. С этой целью была проведена серия дополнительных экспериментов, когда животных подвергали ежедневному комбинированному или вестибулярному стрессу, а уровень АКТГ и кортикостерона был исследован не только после последнего воздействия, но и до него. Результаты исследования представлены показали, что фоновые значения АКТГ при комбинированном и вестибулярном стрессах превышали исходные на 31% и 44%, что составило 161±11(р<0,05) и 171±45пг/мл. Уровень кортикостерона при комбинированном и вестибулярном стрессах также превышал исходный уровень на 9% и 20% соответственно, что составило 430±30 и 468± 19 нМ/мл. Эти данные показывают адаптивное увеличение уровня АКТГ и кортикостерона, как компонентов системы адаптогенеза. О степени адаптированности организма к тому или иному виду стресса свидетельствует то, что комбинированный стресс вызывал вновь подъём уровня АКТГ и кортикостерона на 58% и 48% от уровня фоновых показателей, которые были у крыс после 2-х недельного стрессирования.

Вестибулярное воздействие в таких же условиях приводило к тому, что уровень АКТГ и кортикостерона даже был ниже фонового на 7% (р >0,1), а уровень кортикостерона вырос только на 2% (р>0,1). Отмечается явная адаптация к вестибулярному стрессу после 2-х недельного ежедневного часового воздействия.

Пиримидиновые нуклеозиды при адаптогенезе в структурах головного мозга крыс при комбинированном и вестибулярном стрессе Для выявления механизмов центральных стресс - лимитирующих систем были проведены дальнейшие исследования, о состоянии пиримидиновых нуклеозидов в различных структурах головного мозга крыс.

Острый комбинированной стресс повышает уровень уридина во всех исследуемых структурах мозга, однако только в стволе и мозжечке эти изменения достоверны и составляют 129,2% и 137,4% соответственно. Влияние вестибулярного

часового воздействия не вызывает изменений уровня уридина по сравнению с контролем и только в мозжечке он достигает 44.0±2,1 мкг/г ткани, что составляет 116,1% (р<0,05). При долговременном стрессе установлено, что целевое влияние вызывает существенные изменения в деградации РНК. Так в промежуточном мозге, стволе и мозжечке отмечено достоверное повышение концентрации уридина до 173%, 144,4% и 148,4% соответственно. В то же время при хроническом вестибулярном стрессе отмечается угасание реакции по "созданию" мономеров из РНК. Даже в мозжечке. Наличие адаптивных изменений в этом случае приводит к сохранению уровня РНК в клетках различных структур мозга.

Изменения уровня тимидина, входящего в состав ДНК ядер нервных клеток претерпевает другую динамику. В неокортексе, промежуточном мозге, стволе и мозжечке отмечается четкая значительная тенденция к повышению уровня данного нуклеозида. но только в стволе мозга увеличение до 155,6% (р<0,05) было достоверным. Хронический комбинированной стресс ещё больше усугублял эту тенденцию с ещё большим увеличением тимидина в стволе мозга. Его уровень составил 13,1±1,4 мкг/г ткани, что превышало контроль на 107,9% (р<0,001).

Острый вестибулярный стресс приводил также к более существенным сдвигам уровня тимидина. по сравнению с уридином. Часовое вращение вызывало значительный подъём нуклеозида во всех структурах, но особенно в стволе и мозжечке, морфологически наиболее важных для статокинетической регуляции. В стволе и мозжечке уровень тимидина достигал 212,8% (р<0.001) и 210,9%(р<0,001). Результатом двухнедельного стресса явилось угасание реакции образования мономеров из ДНК во всех изучаемых структурах, в том числе и мозжечке и стволе мозга, где их содержание создавало 106,5% и 93,6% (р>0,1) соответственно.

Острый комбинированной и вестибулярный стресс вызывают достоверное увеличение активности РНК-азы до 60,4±5,4 и 53,3±5.2 - (мг РНК)/(мг белка х час) что составляет 160 %(р<0,002) и 162 %(р<0,01) соответственно. При двухнедельной адаптация отмечается понижение до 95% и 42%(р<0,002).

Активность РНК-азы при комбинированном и вестибулярном стрессе после двухнедельной адаптации уменьшилась до 27,5±1.1 и 20,5±4,0 (мг РНК)/(мг белка х час) что составило 73%(р<0.01) и 62%(р<0,05) соответственно от исходных показателей.

Воздействие вестибулярного стресса не вызывало у экспериментальных животных снижения активности РНК-азы. Она даже составила 67% от фоновых показателей 2-хнедельной адаптаций, что равно 13,7±2.9 (мг РНК)/(белка х час).

Влияние комбинированного и вестибулярного стресса на пиримидиновые

рецепторы

Установлено, что острое часовое стрессирование, независимо от вида, вызывает значительное понижение количества "пиримидиновых" рецепторов в головном мозгу животных. При комбинированном воздействии понижение равно 54,7%, что составляет 6,00±1,89пМ/мг белка (р<0,05), а при вестибулярном стрессе 63,1% от фона принятого за 100%, что равняется 6,91 ±0,98 пМ/мг белка (р<0,02). Острое стрессирование приводит не только к уменьшению концентрации рецепторов (Вmах), но вызывает значительное повышение аффинитета этих рецепторов (И). При комбинированном воздействии константа диссоциации понижается до 37,8% (р<0,01) от фонового, а при вестибулярном до 47,3%(р<0,01).

При хроническом стрессе отмечается различная динамика концентрации "пиримидиновых" рецепторов и константы диссоциации в зависимости от вида воздействия. После двухнедельного комбинированного стресса количество "пиримидиновых" рецепторов остаётся низким. Вmах равно 5,38±0,42 пМ/мг белка, что составляет 49% от фонового (р<0,001). На этом фоне ещё больше усиливается аффинитет к лигандам. Так константа диссоциации достигает 1,32±0,14 нМ/мг белка, что составляет 33,9% от фонового (р<0,02). Вестибулярное двухнедельное воздействие приводит к другим соотношениям. Отмечается рост концентрации "пиримидиновых" рецепторов. Отмечается их повышение до 21,17±3,92 пМ/мг белка, что составляет 193% (р<0.05). Параллельно повышается и константа диссоциации рецепторного комплекса, И становится равным 5.21±0,58 нМ/мг белка, что составляет 133,9% (р<0,1).

Клофелин и пиримиднновые нуклеозидов в структурах головного мозга крыс.

В целом через один час после введений в дозе 50 мкг/кг в/б клофелин не оказывает существенных сдвигов в образовании мономеров из РНК и ДНК. Если в неокортексе уровень уридина практически не отличался от контроля, то в

гиппокампе. стволе и спинном мозге отмечалась отчётливая тенденция к понижению уровня данного нуклеозида до 83-89% (0,05<р<0,1).

В отношении тимидина в гиппокампе и спинном мозге также отмечается тенденция к его понижении до 85-86% (0,05<р<0.1). В единственной структуре, стволе мозга, отмечается значительное повышение тимидина до 8,9+0.5 мкг/г ткани, что составляет 151% фонового показателя (р<0,002). В этой структуре отмечается понижение коэффициента У/Т с 6,6 до 3,6 ед. как за счет недостоверного снижения уридина так и повышения концентрации тимидина

Влияние комбинированного и вестибулярного стресса на содержание нейромедиаторных аминокислот в структурах головного мозга крыс.

Острый стресс вызывал достоверные изменения концентраций глутаминовой кислоты в стволе мозга. Наблюдалось значительное понижение уровня глутаминовой кислоты до 448+45 мкг/г ткани, что составляет 58% фонового (р<0,001). В стволе мозга при продолжающимся комбинированном стрессе уровень глутаминовой кислоты повышался до 124%, что составляло 830+70 мкг/г ткани (р<0,05), а при хроническом вестибулярном стрессе он падал до 87% от фона, до 665+39 мкг/г (р<0,05). Происходили сдвиги уровня глутаминовой кислоты и в мозжечке. Ее уровень составлял 81% от фона, т.е. до 969+69 мкг/г (р<0,05).

Комбинированный стресс приводил к подъему уровня глицина во всех изучаемых структурах мозга, так в неокортексе, стволе и мозжечке её уровень повышается до 126%, 130%, 128% соответственно (0,05<р<0,1). Вестибулярный стресс вызывал подъём уровня глицина до 174%, что составило 812+85 мкг/г ткани (р<0,01) в неокортексе с одновременным понижением в мозжечке до 81%, что равно 262+17 мкг/г ткани (р<0.05).

В неокортексе уровень аминокислоты нормализуется, а в стволе и мозжечке недостоверно повышается до 120% и 128% соответственно. Существенные перестройки уровня глицина отмечались при адаптации к вестибулярному стрессу. В неокортексе наблюдалось падение до 315+18 мкг/г ткани, что составляет 74% от фона (р<0,001). В стволе мозга, при двухнедельном укачивании уровень глицина повышался до 153%. что составило 333+11 мкг/г ткани (р<0.001)

Двухнедельное часовое комбинированное воздействие вызывало значительный подъём уровня ГАМК во всех структурах мозга: неокортексе до 144%, что составило 230+40 мкг/г ткани (р<0,05), а в стволе и мозжечке до 141% и 150% соответственно (0,05<р<0,1).

Вестибулярный хронический стресс приводит к нормализации уровня ГАМК в неокортексе, уровень остается низким в стволе, что характерно и для острого воздействия. В мозжечке отмечается характерное значительное повышение концентрации медиатора до 164%, что равно 393±27 мкг/г ткани (р<0,001).

Воздействие клофелина на уровень нейроаминокислот в структурах головного мозга крыс при вестибулярном стрессе.

Усиление процесса адаптогенеза под действием клофелина показало, что введение клофелина влияет на уровень ГАМК, глипина и глютаминовой кислоты в изучаемых структурах мозга и в тоже время в каждой из них создаёт свой аминокислотный профиль.

в указанной дозе вызывает значительное уменьшение ГАМК только в стволе мозга, понижая ее уровень 198+24 мкг/г ткани, что составляет 36% от фона (р<0,001). Содержание глицина в гиппокампе возрастало до 617±60 мкг/г ткани, что составило 191%(р<0,001).

Во всех структурах мозга отмечалось уменьшение уровня глютаминовой кислоты: в неокортексе и гиппокампе до 86%, в стволе до 67% (0,05<р<0,1), а в мозжечке до 43%, что составило 513± 111 мкг/г ткани (р<0,001). Таким образом препарат в неокортексе на фоне незначительного понижения уровня ГАМК и глютаминовой кислоты отмечается достоверное повышение до 116% глицина.

В гиппокампе уровень глицина возрастал значительно больше до 191%. В структурах более «старого» мозга: в стволе на фоне недостоверного понижения глипина и глютаминовой кислоты до 83% и 67% регистрируется резкое падение уровня ГАМК до 36%; в мозжечке для глютаминовой кислоты наблюдалась тенденция падения её содержания до 43%.

Т.о. клофелин участвовал в процессе адаптогенеза снижая концентрации глютаминовой кислоты в гиппокампе и мозжечке до 82,9% и 61,3% соответственно. В стволе мозга уровень этой возбуждающей аминокислоты практически не изменялся

по сравнению с острым стрессом. В неокортексе отмечалось недостоверное повышение её уровня по отношению к контролю и часову вращению до 116,8% (0,05<р<0,1).

Вестибулярный стресс приводил к значительному в неокортексе (174,2%) и менее значительному в стволе (113,2%) повышению уровня глицина В неокортексе и мозжечке его уровень падает до 231±5 мкг/г ткани и 151 ± 14 нкг/г ткани, составляет 49.6%(р<0,001) И соответственно. Клофелин также вызывает

практически однонаправленные изменения другого тормозного медиатора в мозге -ГАМК. Во всех структурах, кроме неокортекса, под его влиянием происходит дальнейшее снижение уровня ГАМК. В гиппокампе, стволе и мозжечке до 80,3%, 62,4% И 65%, соответственно.

Сравнительная вестибулопротекторная активность скополамина, клофелина,

пирацетама, уридина и их некоторых комбинаций у добровольцев.

Наряду с экспериментальными исследованиями были проведены клинические испытания на добровольцах с применением плацебо, второго контрольного препарата - скополамина, пирацетама, клофелина и сочетания клофелина с уридином. Последний препарат использовался только в комбинации с клофелином.

Скополамин в дозе 1 мг приводил к увеличению переносимости пробы ПКУК (прерывистая кумуляция ускорении Кориолиса) по И.И. Брянову на 56%, что по отношению к контролю составляет 110 с.

Использование клофелина в дозе 75 мкг за 1 час до укачивания не вызывало по сравнению со скополамином качественных отличий в распределении добровольцев, однако время переносимости пробы выросло на 231 с и составило 96% прироста по отношению к собственному контролю с плацебо. Абсолютное время переносимости пробы стало равным 471±83 с (р<0.05). Комбинация скополамина и клофелина в тех же дозах не вызывала увеличения прироста времени переносимости пробы ПКУК, однако улучшение было максимальным и составило 657% по отношению к контролю с плацебо.

Использование комбинации клофелин с уридином в дозе 10 мг привела к тому, что количество добровольцев с неизмененным результатом по отношению к контролю увеличилось до 43%. Уменьшилось и время переносимости пробы до

283+70 с. что составило 44% от фона. Интересны результаты разового применения пирацетама в дозе 0,8 г за 1 час до моделирования БД. Сам препарат не изменял качественную и количественную картину пробы с некоторым улучшением (до 60%) по сравнению с плацебо. Но его включение в комбинацию со скополамином приводило к удлинению времени переносимости пробы ПКУК на 145 с, что составило 77%. Причем количество лучших результатов не было высоким и равнялось 57,1% по отношению к плацебо-контролю.

При использовании скополамина после второго тура оценка составляла 6,8+0,8 балла (р<0,06). Однако к 4 и 6 туру вращения общая оценка отличается и равна 12-13 баллам, но при приёме плацебо к 4-6 туру испытания по просьбе испытуемых прекращается, а при использовании скополамина они как правило продолжались ещё до 5-7 тура. Период восстановления на фоне скополамина более выражен во времени и опережает плацебо на 2-2,5 балла.

Время переносимости пробы сократилось до 334+81 с, что по сравнению о плацебо составило 77%, вместо 96% при введении только одного клофелина. Выраженность симптоматики БД не была такой стабильной и колебалась в пределах 10-14 баллов.

Комбинация клофелина в дозе 76 мкг с уридином (утэплекс) в дозе 10 мг за 1 час до моделирования БД оказывала на наш взгляд наиболее выраженный эффект.

Влияние скополамина, клофелина, уридина и их комбинаций на артериальное давление и частоту сердечных сокращений у добровольцев при моделировании

болезни движения.

Цифры давления практически не отличались от контроля в первых четырёх турах вращения, но в дальнейшем при продолжающемся вращении также имели тенденцию к стабильности и колебались в пределах 125-130 мм. рт. ст. и 85-90 мм. рт. ст. Такая же тенденция отмечалась и для частоты сердечных сокращений, которое колебалось в пределах 75-80 ударов в минуту. При комбинации клофелина и скополамина отмечается стабилизация систолического АД во время укачивания. На протяжении всего моделирования БД оно удерживалось в пределах 110-120 мм рт. ст. Диастолическое АД практически не отличалось от плацебо. Введение комбинации препаратов приводило к значительной стабилизации частоты сердечных сокращений:

пульс оставался стабильным на всем протяжении укачивания и составлял 65-70 уд. в минуту.

Комбинация препаратов вызывала нормализацию АД на всем протяжении укачивания. Цифры АД составляли 125-135 мм рт. ст.. Более стабильным было и диастолическое АД. которое равнялось в среднем 95 мм рт. ст., вместо 102-105 мм рт.ст. в контроле. Также отмечалось стабилизирующее значение комбинации клофелина и уридина на ЧСС, которое на всем протяжении от 2 до 5 тура колебалось в среднем 75-77 уд. мин. Период восстановления характеризовался более ранним восстановлением чсс, так как практически не отличался от фоновых значений.

Влияние вестибулярного стресса на содержание кортизола и пролактина у добровольцев при использовании клофелина и уридина.

В наших исследованиях мы определяли концентрацию кортизола и пролактина в венозной крови добровольцев до начала моделирования БД и введения препаратов или плацебо и после остановки вращения на 4-5 минуте восстановительного периода Как было установлено в группе добровольцев подверженных укачиванию после приема плацебо отмечается недостоверное повышение концентрации кортизола с 322,6±72,7 до 410±57,6 ммоль/л, что составило 27,1%, а пролактина со 138,8+29,6 до 197,2 ±64,3 ммоль/л , что составило 42,3 % фона. Этой же группе добровольцев, которые явились контролем были назначены клофелин и уридин. В таких же условиях исследования после прекращения пробы с вращением концентрация кортизола выросла всего с 388,0± 109,2 до 410± 18,9 ммоль/л. Этот прирост составил всего 6,7%. Однако обращает на себя внимание значительное уменьшение в разбросе данных по сравнению с контролем, где применялось плацебо. Увеличение концентрации пролактина было практически таким как и при использовании плацебо - со 138,4±12,3 до 210,8±48,3 ммоль/л (повышение на 52,3%). Эти изменения были также недостоверными. Учитывая подобные неспецифические стрессорные изменения, мы провели корреляционный анализ изменений концентраций гормонов с некоторыми показателями статуса добровольцев в период укачивания и во время восстановления.

Изменения концентрации кортизола, несмотря на его незначительный абсолютный рост, положительно коррелировали с продолжительностью

переносимости вращения ^=0.557). динамикой понижения АД ^=0,441). и особенно ЧСС ^ = 0,62) между 5 минутой восстановительного периода и сразу после последнего тура вращения.

В первом и третьем случае корреляционную связь можно расценивать как значительный. Но особенно сильной связью, характеризующейся отрицательным направлением, обладают клинические признаки вестибуло-вегетативного синдрома, оцениваемые также количественно. Для таких симптомов как бледность кожных покрове: -0,946), потливость -0,843) и тошнота - 0,883) в отличие от контроля имеется четкая линейная обратная связь.

В главе IV изучалась фармакокинетика транспорта некоторых стресс-протекторов (уридина, тимидина и цитидина) из плазмы крови в мозг. Осуществлялся прогноз проникновения этих веществ в мозг.

В эксперименте использовали белых мышей-самцов тетрагибридов CBWA массой 20-25 г. Животным вводили внутрибрюшинно водный раствор и

из расчета 12 мг/кг и в дозе 200 мг/кг. Каждое животное

получало по 200 кБк радиоактивности, животных декапитировали через 5, 15, 30 мин. 1, 2, 6 и 18 часов после введения веществ. Собирали оттекающую кровь, из которой готовили сыворотку крови и извлекали цельный головной мозг.

На стекловолокнистые фильтры наносили также по 50 мкл сыворотки крови. Фильтры высушивали, помещали во флаконы со сцинтилляционной жидкостью ЖС-107 и определяли радиоактивность на жидкостном сцинтилляционном счетчике «Бета-1». Для математического описания данных фармакокинетики использовалась модель, описанную ниже.

Идентификация параметров моделей проводилась с помощью комплекса программ для анализа транспорта уридина, тимидина и цитидина в мозг.

Модель для оценки ФК уридина, тимидина и цитидина и согласования ее с ФД

эффектом.

Для оценки фармакокинетики пиримидинов и описания процессов транспорта этих веществ из плазмы крови в мозг использовалась четырехкамерная фармакокинетическая модель (Хоронько В.В., Васильев С.И., 1988).

Результаты исследований показали, что такие ФК параметры, как константы скоростей поглощения препарата из места введения ^а) пиримидинов в плазму крови

после внутрибрюшинного введения были близки между собой для уридина и тимидина и составили 7,23 и 7,51 1/ч, соответственно. Полученные результаты позволяют предполагать наличие сходных механизмов поглощения в месте введения).

Другие ФК параметры, характеризующие процессы распределения пиримидиновых нуклеозидов, например, кажущиеся объемы распределения (У1) составили для уридина 0,504 л/кг и для цитидина 0,556 л/кг. Видно, что они очень близки по величине, но, примерно на 30% ниже, чем у тимидина (0,858 л/кг). В свою очередь, кажущийся объем распределения препаратов в мозге (полученный с помощью ФК модели) для цитидина и тимидина практически не отличалисьдля такового в плазме крови, а у уридина, в отличие от них У3 уридина был на 70% меньше соответствующего показателя в плазме крови. Следует отметить различие между показателями VI и У3 для уридина и ттимидина, которые являются функциональными антагонистами.

Полученные результаты позволяют косвенно судить о степени проникновения препарата в мозг, так например ЛИС1 (площадь под кривой концентрации в плазме крови) и ЛиС3 (площадь под кривой концентрации в мозге) могут служить в качестве показателей степени и скорости попадания препаратов из плазмы крови в мозг. Так уридин имеет ЛиС1 = 13,6 мкг час/мл, а ЛиС3 = 3,77 мкг час/мл, что почти в 4 раза меньше, в мозг. Для тимидина ЛиС1 = 7,79 мкг час/мл почти в 2 раза ниже, чем тот же показатель уридина, а ЛИС3 = 0,997 мкг час/мл, что почти в 8 раз меньше, чем в плазме крови. Цитидин имеет ЛИС1 =319,4 мкг час/мл, а ЛиС3 = 60,43 мкг час/мл, что почти в 5 раза меньше. Однако абсолютные величины значительно больше, чем у двух предыдущих веществ, так как цитидин вводился животным в значительно более высокой дозировке (200 мг/кг), а цитидин и уридин (12,5мг/кг).

Одной из важных характеристик при анализе ФК веществ является их клиренс, поскольку он является интегральной характеристикой процессов элиминации препаратов из организма. Следует отметить, что клиренсы уридина и цитидина из плазмы крови (СЬ1) составляли 0.615 и 0.625 л/(час кг), соответственно, и были почти в 2 раза ниже, чем клиренс тимидина (1,54 л/(час кг)). Подобные соотношения между показателями отмечались и для клиренсов препаратов из ткани мозга. Так, клиренс тимидина (СЬ3) 7.1 л/(час кг) значительно превышал таковой у

уридина 1,1 л/(час кг) цитидина 0.64 л/(час кг). Причем клиренсы уридина и цитидина из мозга не отличались достоверно от соответствующих клиренсов из плазмы крови.

Такие фармакокинетические параметры, как средние времена удержания пиримидинов в плазме крови (MRT1) позволяют оценить средний промежуток времени удержания этих веществ в организме исследованных животных. Так. для уридина эта величина составила 0.72 часа и для тимидина - 0,69 часа, в то время как у цитидина эта величина была существенно выше - 1, 29 часа, что позволяет говорить о большей длительности пребывания цитидина в организме. Сходные взаимоотношения между средними временами удержания сохраняются и в мозге (MRT3). Так, для уридина эта величина составила 0,85 часа и для тимидина - 0,81 часа, а у цитидина эта величина была существенно выше - 2,15 часа.

Фармакокинетика тимидина.

Тимидин обладает высоким плазматическим клиренсом (1,54 л/ч кг), который ниже скорости кровотока через печень крыс в норме (4,7 мл/мин или 28,2 л/ч, Gerlowsky L.E., Jain R.R., 1983). Всасывание из места введения протекает быстро со средним полупериодом около 0,092 часа. Период полувыведения невысок, в среднем около 0,41 часа Через 3 часа после введения концентрация в плазме крови становится ниже 0,5 мкг/мл. Эффект оценивался с помощью модели путем экстраполяции данных полученных при замерах эффекта при введении различных доз через 30 мин. после внутрибрюшинного введения.

Прогноз эффекта, рассчитанный по данным эксперимента и ФК параметрам: Эффект развивался постепенно, достигая максимальной величины через 30 мин. после введения тимидина, а затем медленно снижался.

Фармакокинетические характеристики тимидина описывали с помощью ФК модели с учетом процессов всасывания препарата после внутрибрюшинного введения.

Средняя величина С50% для тимидина составила 0,629 мкг/мл, Emax = 40.7 %, а константа скорости установления равновесия для (k13) около 1,057 1/ч, а скорость удаления тимидина из эффекторного компартмента kе3 = 8,26 1/ч. Эту относительно быструю (по сравнению с k13) скорость удаления тимидина из эффекторной камеры можно, вероятно объяснить диссоциацией тимидина с рецептором.

Фармакокинетика цитидина.

При изучении фармакокинетики цитидина в дозе 200 мг/кг было обнаружено, что в сыворотке крови наибольшая концентрация этого нуклеозида отмечалась на 30-й минуте после введения и достигала 239,0 +/- 37,78 мкг/мл. Максимальное накопление свободного цитидина в мозге отмечалось в промежутке времени от 30 до 120 мин. после введения и составляло 17,77 +/- 6,32 мкг/г на 30-й минуте; 26.82 +/- 5.32 мкг/г - на 60-й минуте и 20,65 +/- мкг/г - на 120-й минуте. Максимум содержания в мозге химически связанного цитидина был отмечен на 120-й минуте и составил 12,37 +/- 0,98 мкг/г ткани органа

Плазматический клиренс цитидина составляет 0,63 л/ч кг. Всасывание, из места введения протекает довольно быстро, со средней скоростью около 8,03 1/час. Период полувыведения составляет в среднем около 0,8 часа (см. табл.5.1). Через 0,5 часа после введения концентрация в плазме крови достигает значений около 240 мкг/мл. Для цитидина, так же как и для тимидина проводили оценку эффекта и его сопоставление с ФК параметрами (табл.5.3.).

При оценке связи концентрация-эффект средняя величина С50% для цитидина составила 413,798 мкг/мл, Emax = 89,52%, а константа скорости установления равновесия для (Ы3) около 0,22 1/ч, а скорость удаления цитидина из эффекторного компартмента kе3 = 1,16 1/ч.

Анализ связи фармакокинетики и фармакодинамикн уридина.

Обнаружено, что при внутрибрюшинном введении уридина в дозе 12 мг/кг максимальная концентрация его в крови мышей отмечалась через 15 мин. после введения и достигала 115,33 +/- 3,2 мкг/мл. Максимальная концентрация уридина в свободной форме в мозге наблюдалась на 30 минуте после введения и составляла 3,65 +/- 0,69 мкг/г ткани. Наибольшее накопление химически связанного уридина наступало значительно позже - через 6 часов после введения и достигало 2,7 +/- 0,19 мкг/г ткани. Максимум концентрации тимидина в сыворотке крови также был выявлен через 15 мин. После его введения в дозе 12 мг/кг и составил 8,91 +/- 2,17 мкг/мл. В отличие от уридина время достижения максимального содержания в мозге свободного и связанного тимидина совпадало для обоих и составляло 30 мин. Содержание свободного тимидина при этом составило 0,99 +/- 0.08 мкг/г, а связанного 0,89 +/- 0.03 мкг/г ткани.

По величине наблюдаемого эффекта (Е) две компоненты (E1 и Е2) эффекта были рассчитаны с помощью использования программы нелинейной регрессии HYP, которая позволила получить соответствующие параметры C1, Emaxl, С2. Етах2. Таким образом, концентрация препарата в плазме крови, соответствующая 50% максимального эффекта (Css50) для эффекторного центра, описывающего уменьшение эффекта, составила Е1 = 449,17 и С1 50% = 5,390 мкг/мл а для эффекторного центра, приводящего к увеличению эффекта с помощью согласования ФК и ФД данных программой HYP и составили Е2 = 377,85 и С2 50% =2.02 мкг/мл.

Фармакокинетика интерферонов.

Нами изучалась фармакокинетика росферона и реаферона при различных путях введения в организм человека и у кроликов. Использовали гранулированных и таблетированных форм интерферона оценки их фармакокинетических

параметров.

Для расчета фармакокинетики росферона и реаферона нами использовалась однокамерная фармакокинетическая модель при внутривенном введении (людям), а также с учетом замедленного всасывания препарата из гранул при пероральном (кроликам и людям добровольцам) и внутримышечном введении (людям).

Оценивались ФК параметры после однократного перорального приема Росферона в дозах по 100 000 ME кроликами массой 4 кг. t 1/2= 3,89 час, ке= 0,1780 1/час, kinf= 1261,12 МЕ/час, kinf/CL= 171,58 МЕ/мл, V= 41,29 л, CL= 7,3500 л/час.

Фармакокинетические параметры модели интерферона в сыворотке крови у добровольцев при пероральном введении Росферона в дозе 100 000 ME гранулы типа 1: ка= 1,031 1/час, ке= 0,400 1/час, tl/2= 1,731 час, V = 878,064 л, CL = 351,599 л/(час), AUC = 284,415 ме*час/мл.

Фармакокинетические параметры модели интерферона у добровольцев при внутримышечном введении рекомбинантного Реаферона в дозе 2 млн. ME: tl/2= 2,00 час, ke= 0,3470 1/час,

kinf= 13696,75 МЕ/час, kinf/CL= 5,33 МЕ/мл, V= 7405,19 л CL= 2569,6 л/час.

Фармакокинетические параметры модели интерферона у добровольцев при внутримышечном введении рекомбинантного Реаферона в дозе б млн. ME: 11/2= 1,96 час, ke= 0,3540 1/час, kinf= 8109,20 МЕ/час, kinf/CL= 23,77 МЕ/мл. V= 963,79 л, CL= 341,1800 л/час.

Наряду с этим проводили изучение различных лекарственных форм интерферона у человека.

Изучили особенности фармакокинетики препаратов интерферона (Росферон, Реоферон), а также их различных лекарственных форм при разных путях введения в организм (внутривенно капельно и перорально). Оценили на основе анализа параметров компартментных фармакокинетических моделей степень и скорость биодоступности у человека

Для фармакокинетического моделирования была использована программа для оценки фармакокинетики интерферонов, позволяющая сопоставлять параметры биодоступности различных лекарственных форм на основе оценки площадей под кривыми концентраций препаратов в плазме крови.

Фармакокинетические параметры модели интерферона в сыворотке крови у добровольцев при пероральном введении Росферона в дозе 100 000 ME гранулы типа 1 (высвобождения интерферона в 12-перстной кишке). Константа скорости всасывания в ЖКТ составила kа= 1,0311/час, а период полувыведения и/2= 1,731 часа. Площадь под кривой AUC= 451,5 ME *час/мл.

После перорального приема Росферона в дозе 300 000 ME в таблетках, содержащих гранулы типа 2 (высвобождения интерферона в тонком кишечнике). Время, через которое наблюдается начало подъема концентраций в плазме крови (йатент) составило 2 часа, и/2= 6,25 часа, AUC= 562,5 ME *час/мл.

После перорального приема Росферона в дозе 300 000 ME в таблетках, содержащих гранулы типа 3 (высвобождения интерферона в толстом кишечнике): йатент составило 5 часов, и/2= 10,25 часа, AUC= 1044,05 ME *час/мл.

Параметры фармакокинетики интерферона после капельного внутривенного введения рекомбинантного Реаферона добровольцам: и/2= 1,28 часа, AUC= 637,89 ME *час/мл.

Обсуждение результатов.

На основании представленных результатов мы предлагаем концепцию адаптогенеза, как регуляторного процесса возникающего при действии на организм человека или животного необычных раздражителей, что и обусловливает реакцию, связанную с развитием процессов, способствующих адаптации и регуляции

физиологических и биохимических процессов, направленных на сохранение относительного постоянства функций адекватно изменяющимся условиям.

Действие раздражителей может быть кратковременным, когда наблюдаемые изменения носят кратковременный характер, или длительным, когда изменения претерпевают глубокие нарушения. При этом для адаптации и налаживания утраченного гомеостаза организм использует многостороннюю, но в тоже время весьма лабильную систему регуляторных механизмов, которые реагируют на стресс -эту систему регуляции мы выделяем в особый вид реакций, и далее называем его адаптогенез.

Адаптогенез - сложный регуляторный процесс, который обеспечивает координировать гомеостаз и играет ключевую роль в активации и координации тех изменений в организме, которые осуществляют адаптивную реакцию на стрессоры. Данная система состоит из центрального звена (гипоталамуса - обеспечивающего путем секреции кортиколиберина регуляцию уровня адренокортикотропного гормона гипофизом, нейронов, вырабатывающих аргинин-вазопрессин; катехоламинергических нейронов, и гипоталамо-гипофизарно-адреналовой оси -конечным результатом действия которой является активация синтеза глюкокортикоидов и, второе, активация симпатоадреналовой оси - конечными продуктами активации, которой являются катехоламины), осуществляющие связь центрального звена со всем организмом.

Рис.1

Биохимические характеристики адаптогенеза при гипокинезии и вестибулярном стрессе.

Адаптогенез - это регулятор малейших изменений гомеостаза, которые могут быть вызваны действием как внешних, так и внутренних факторов. Подобное изменение условий существования организма регистрируется многочисленными структурами ЦНС, специфическими хеморецепторами, информация от которых, возникая в ЦНС передается в другие центральные или периферические отделы СС, которые и «настраивают» работу всех клеток на нужном, совместимом с жизнью уровне Необходимо отметить, что для того чтобы данное воздействие вызвало активацию стресс-системы необходимо, чтобы оно обладало определенной пороговой силой и действовало определенное время. Именно при таком характере воздействия наблюдаются наибольшие изменения гомеостаза, что и приводит к активации стресс-системы, стимулирующей работу различных защитных систем.

Рис.2

Роль сывороточного альбумина в развитии процесса адаптогенеза на ранних этапах гипокинезии и вестибулярного стресса.

Действие на организм ГК и ВС приводят к появлению трех основных механизмов, лежащих в основе адаптогенеза изменений это нарушение функций эндотелия сосудов и реализуемая через него эндотелиальная дисфункция; запускающая реакции ПОЛ. приводящих к развитию окислительного стресса; это также нарастание вследствие первых двух механизмов интоксикации клеток и организма в целом. При этом происходит активация различных механизмов ЗС, в том числе активация А ОС.

На ранних этапах формирования данной биохимической среды особое значение имеет структурно-функциональное состояние молекул сывороточного альбумина, участвующих в работе АОС, являющейся важнейшей детоксикационной системой организма, способствующей адаптогенезу в условиях к действия неблагоприятных факторов экзогенной и эндогенной природы (Рис.2).

Сывороточный альбумин, вводимый на фоне данных стрессей обладает протекторными свойствами, а нитроглицерин и реализуют свой

протекторный эффект и через регуляцию структурно-функционального состояния молекул альбумина.

Адаптогенез ведет к усилению активности антиоксидантных систем (АОС), как части сложной защитной системы организма, в ответ на действие стрессорных факторов, различного происхождения (Зенков Н.К. и соавт., 2001). Результатом активации АРС на ранних этапах является изменение концентрации продуктов ПОЛ -ТБК-положительных продуктов. Полученные результаты исследования концентрации МДА при ГК и ВС, указывают на активацию ЗС, что выражается в снижении ТБК-положительных продуктов во всех изученных тканях, причем степень активации АОС зависит от силы стрессорного воздействия.

В результате ГК и ВС наблюдается выраженные изменения «альбуминовых» показателей. Выявлено снижение ОКА, ЭКА, что приводит к снижению резерва связывания белка и увеличению индекса токсичности, указывающие на нарастание интоксикационных реакций в организме.

Нами предложен параметр, отражающий изменения зоны сывороточного альбумина тканей животных, который мы назвали степенью «цистеинизации» белка (ЦСБ=цистеин содержащего белка).

Одним из показателей адаптогенеза можно назвать степень «цистеинизации» белка по сравнению с относительной концентрации общего белка, ЦСБ и коэффициента «цистеинизации», отражающие динамику этого показателя после ГК и ВС.

Т.о. одним из показателей, развивающегося адаптогенеза является изменение количества общего белка и ЦСБ в зоне сывороточного альбумина, что связано либо с появлением дополнительного количества белков с молекулярной массой близкой к показателю СА, либо с изменением структуры белка под действием условий, в

которых он оказался. О структурно-функциональных изменениях Са указывают и результаты исследования коэффициента «цистеинизации», отражающего степень «цистеинизации» альбумина.

Выявленные биохимические изменения при ГК и ВС указывают на то. что уже с первых минут воздействия организм адаптогенез активирует ЗС, АОС с целью адаптации к окружающей среде. Тем не менее, результаты исследования ПЭМ выявили снижение данного показателя, что указывает на сдвиг в антиоксидантно-прооксидантном равновесии организма в сторону преобладания последней составляющей. Полученные данные указывают на то, что несмотря на активацию АОС, на ранних этапах действия ГК и ВС начинают формироваться условия для развития реакций «окислительного» стресса

Выводы

1. На основании фармакологического анализа действия стрессогенных факторов гипокинезии, иммобилизационного и вестибулярного стресса, а также их комбинаций впервые сформулирована и представлена концепция адаптогенеза, как процесса-регулятора дистрессорных состояний и осуществлен поиск фармакологических регуляторов комбинированного стресса.

2. Показано, что наиболее жесткие дистрессорные изменения в структуру комбинированного стресса вносят гипокинетическая и иммобилизационная составляющие, что проявляется в увеличении концентрации водорастворимых белков сыворотки крови и тканей крыс, особенно в селезенке - на 112%, печени - на 87%, почках и тимусе - на 75 %. При комбинированном стрессе индекс токсичности, т.е. «отравленности» альбуминовых рецепторов возрастает до 400%, что существенно превышает вклад каждого из видов стресса в отдельности.

3. В экспериментах на крысах доказано, что при моделировании гипокинезии, иммобилизационого, вестибулярного и комбинированного стресса, процесс адаптогеннеза усиливается на фоне введения животным 10 мкг нитроглицерина, донатора NO-групп, 1000 мкг протимозина-а, рекомбинантного человеческого пептида и 500 ME росферона, рекомбинантного ИНТерфер0НЭ-а2а, что приводит к восстановлению антиоксидантно-прооксидантного равновесия организма

4. Показана особая роль реакций перекисного окисления липидов в развитии комбинированного стресса, проявляющихся в снижении количества малонового диальдегида в сыворотке крови и тканях крыс на 46-73%. Наблюдается 10-50 процентное снижение суммарной пероксидазной активности, т.е. количества прооксидантных молекул в сыворотке крови и тканях крыс, по сравнению с контролем. При гипокинетическом стрессе количество прооксидантных молекул в тимусе, почках и мозге возрастает (в ряде случаев до 120%). что характеризует нарастание деструктивных тканевых процессов. Нитроглицерин и протимозина-а противодействуют смещению антиоксидантно-прооксидантного равновесия в сторону преобладания прооксидантной составляющей с последующей активизацией перекисного окисления липидов, ведущей к повреждению клеток

5. Обнаружена способность нитроглицерина и прОТИМОЗИНа-а к нормализации структурно-функционального состояния молекул сывороточного альбумина и восстановлении его функций, что проявляется в дополнительной стимуляции антиоксидантных и формировании неспецифических прооксидантно-антиоксидантную буферных систем, участии в процессах адаптогенеза, обеспечивающих существование организма, как в норме, так и в условиях действия стрессо генов..

6. Комбинированный стресс снижает в мозге крыс аффинность и количество пиримидиновых рецепторов на 55%, увеличивает до 160% активность РНК-азы, понижает на 85% содержание тимидина, повышает до 130% уровень глицина и до 150 % ГАМК, что характеризует глубокие изменения в нейромедиаторных системах, а2-адреномиметик клофелин, в значительной степени нормализуя эти изменения, участвует в процессе адаптогенеза

7. В серии клинических исследований по переносимости прерывистой кумуляции ускорения Кориолиса с использованием скополамина, клофелина, уридина (утэплекс), установлено, что наиболее выраженным антистрессорным действием обладает комбинация клофелина в дозе 75 мкг и утэплекса в дозе 10 мг, вводимых за 1 час до моделирования стресса. Это подтверждалось как нормализацией физиологических показателей, так и при оценке концентраций кортизола и пролактина.

8. Впервые проведены сравнительные фармакокинетические исследования пиримидинов (уридин, тимидин, цитидин) и установлены константы скоростей поглощения препарата из места введения (ка) пиримидинов в плазму крови после внутрибрюшинного введения были близки между собой для уридина, тимидина, цитидина составили 7,23 - 7,51- 8.03 1/ч, соответственно. Клиренсы уридина и цитидина составляли 0,615 - 0,625 л/(час кг), соответственно, а клиренс тимидина 1,54 л/(час кг).

9. Изучена фармакокинетика цитокина при различных путях введения (перорально и в/в-капельно) в организм человека и у кроликов. На основании расчетных данных параметров компартментных фармакокинетических моделей, степени и скорости биодоступности, предложена программа для экстраполяции между животными и человеком.

10. Фармакологический анализ комбинированного стресса позволил установить, что его коррекция возможна лишь при сочетанном применении пиримидинов, цитокинов, а также нейроаминокислот и Процессы перекисного окисления липидов при стрессе регулируются с помощью донаторов оксида азота и

которые самостоятельно, а также в сочетании с сывороточным альбумином обладают защитным эффектом при гипокинезии, вестибулярном и комбинированном стрессах.

11. Полученные данные позволили сформулировать концепцию фармакологической регуляции адаптогенеза, которая позволяет осуществить комплексный подход не только к анализу его механизмов, но и открывает возможность для дальнейшего совершенствования фармакологических подходов к коррекции дистрессорных компонентов и в целом комбинированного стресса

Практические рекомендации

1. При оценке дистрессорных состояний в клинике рекомендуется исследование и оценка сывороточных альбуминов, ОКА, ЭКА и индекса токсичности («отравленности») альбуминовых рецепторов.

2. В качестве контроля и оценки влияния факторов стресса рекомендуется, наряду с контролем содержания стресс-гормонов (АКТГ, кортизола и пролактина). исследовать спектр цистеин-содержащих белков, перекисное окисление липидов по уровню малонового диальдегида в сыворотке крови.

3. Проведенная фармакологическая коррекция нарушений статокинетической устойчивости у добровольцев позволяет рекомендовать использование комбинаций клофелина в дозе 75 мкг и утэплекса в дозе 10 мг в неврологической практике и у больных с нарушениями вестибулярных функций.

4. Рекомендуется провести клинические испытания антистрессорных и иммуномодулирующих препаратов Протимозина-а в дозе 1 мг (I фаза) и росферона в дозе 500 ME (II фаза).

5. Для оценки фармакокинетических параметров цитокинов (а2а-ИНТерфер0Н,

и производных пиримидинов (уридин, тимидин, цитидин) рекомендуется использовать в качестве биологической модели кроликов, а также констант и экстраполяционных коэффициентов, предложеных в данной работе.

6. С целью ингибирования свободнорадикальных реакций, снижения уровня перекисного окисления липидов рекомендуется использование

а также проведение клинических испытаний этих его свойств.

7. Рекомендуется использование в клинике в качестве адаптопротектора и антистрессорного средства пиримидинового нуклеозида уридина разрешенного для медицинского применения в виде препарата утэплекса в дозе 10 мг.

Публикации по теме диссертации

1. Каркищенко В.Н., Тараканов А.В., Созонова И.В. //Клофелин при вестибуло-вегетативных расстройствах. //В сб. «Фундаментальные исследования как основа создания лекарственных средств». Волгоград. 1995. - с. 186.

2. Каркищенко В.Н., Тараканов А.В. //Баланс нейроаминокислот при остром вестибулярном стрессе и при адаптации к нему. //В сб. «Фундаментальные исследования как основа создания лекарственных средств». Волгоград. - 1995. -с. 187.

3. Каркищенко В.Н. //Поиск фармакологических корректоров космической болезни движения. //В сб. «Человек и лекарство». Москва. -1996. - с. 131.

4. Каркищенко В.Н. //К фармакологии космической формы болезни движения. //В сб. «Человек и лекарство». Москва. -1996. - с. 268.

5. Каркищенко В.Н., Тараканов А.В., Созонова И.В. //Рецепторная регуляция адаптивного ответа организма как основа профилактики болезни движения. //В сб. «Человек и лекарство». Москва. -1996. - с. 290.

6. Каркищенко В.Н., Тараканов А.В., Куликова О.Н., Созонова И.В. // Пиримидины при болезни движения. //В сб. «Человек и лекарство». Москва. - 1997. - с. 181.

7. Каркищенко В.Н., Тараканов А.В., Куликова О.Н., Созонова И.В. // Влияние клофелина на содержание нейроактивных аминокислот в структурах головного мозга крыс при вестибулярном стрессе. //В сб. «Человек и лекарство». Москва -

1997.-с.265.

8. Каркищенко В.Н., Страдомский Б.В., Куликова О.Н., Макляков Ю.С., Саенко Н.Ю. //Влияние уридина на нейромедиаторные системы головного мозга экспериментальных животных. //В сб. "Человек и лекарство", Москва. - 1998, стр. 279.

9. Каркищенко В.Н., Яснецов В.В., Правидцев ВА., С.Б.Козлов //Болезнь движения: патогенез и фармакологическая профилактика. //В сб. "Человек и лекарство", Москва. -1998, стр. 277.

10. Каркищенко В.Н., Тараканов А.В. //Концепция дезадаптации при укачивании как основа фармакологической коррекции. //В сб. "Человек и лекарство", Москва. -

1998, стр. 280.

11. Каркищенко В.Н., С.Ю. Пчелинцев //Психотропное, антистрессорное и антиноцицептивное действие интерферо-на. //В сб. Вестник РАМН, Москва -Медицина, 1999, с. 18-19, 0,3 п.л.

12. Каркищенко В.Н., С.Ю. Пчелинцев //Антистрессорное и психомодулирующее действие генно-инженерного а2-интерфер0на. //В сб. "Человек и лекарство", апрель 1999, с. 94.

13. Каркищенко В.Н., С.Ю. Пчелинцев //Конструирование лекарств на основе цитокинов с заданными фармакокинетическими свойствами. //В сб. "Человек и лекарство", апр. 1999, с. 416.

14. Каркищенко В.Н.. С.Ю. Пчелинцев //Including of antitularemic immunity at associated vaccination. //В сб. The 3'd int. Conf. On Tularemia, Umea, Sweden, Aug. 2000, p. 62.

15.Каркишенко В.Н. //Recombinant interfe-ron-a2: its psychotropic and anti-stress effect. //В сб. «Europe Cytokine Network», 11, Nov. 2000, p. 147.

16.Каркищенко В.Н., С.Ю. Пчелинцев //Designing of the drugs based on cytokines with determined pharmacokinetical properties. //В сб. «Europe Cytokine Network», 11, Nov. 2000, p. 156.

17. Каркищенко В.Н., И.В. Сарвилина, Н.В. Сухорукова, Л.Е. Хмара //Новые возможности фармакологической коррекции метаболической дисфункции миокарда у пациентов с инсулин-независимым сахарным диабетом и сердечной недостаточностью. //В сб. «Человек и лекарство», апрель 2001 г., Москва, с. 207.

18. Каркищенко В.Н., С.Ю. Пчелинцев, Л.А. Денисов //Интерферон как иммунологический и психофизиологический корректор при вакцинации. //В сб. «Человек и лекарство», апрель 2001 г., Москва, с. 416.

19. Каркищенко В.Н., Н.В.Сухорукова, Н.Ю. Саенко //Изучение нефропротективной активности престариума у пациентов с хроническим пиелонефритом //В сб. «Человек и лекарство», апрель 2001 г., Москва, с. 492.

20. Каркищенко В.Н., В.В. Хоронько, С.А. Сергеева, Н.Н.Каркищенко // «Фармакокинетика». //Монография, изд. «Феникс», Ростов-на-Дону, 2001 г. сс. 1381,23 п.л.

21. Каркищенко В.Н. //Фармакологическая коррекция некоторых стресс-факторов космического полета //В сб. 3-ей Международной конференции «Биологические основы индивидуаль-ной чувствительности к психотропным средствам», Суздаль, май 2001 г., с. 73.

22. Каркищенко В.Н., А.Г.Милёхин //Психотропные и антистрессорные эффекты

//В сб. 3-ей Международной конференции «Биологические основы индивидуальной чувствительности к психотропным средствам», Суздаль, май 2001 г., с. 102.

23.Каркищенко В.Н., Пчелинцев С.Ю.. Денисов Л.А. //Perspectives of (¿-interferon usage for immunobiological and psycho-physiological correction of post-vaccinal reactions. //В сб. VII international symposium of protection, Stockholm, Sweden, 15-19 june 2001. «Chemical and biological warfare agents», p.214.

24. Каркищенко В.Н., Пчелинцев С.Ю., Денисов Л.А. //Perspectives of biological defense in local conflicts and bioterrorism. //В сб. VII international symposium of protection, Stockholm, Sweden, 15-19 june 2001. «Chemical and biological warfare agents», p.213.

25. Каркищенко В.Н., Пчелинцев С.Ю., Василенко А.Е. //Perspectives of revaccination with vaccine complexes. //В сб. VII international symposium of protection, Stockholm, Sweden, 15-19 june 2001. «Chemical and biological warfare agents», p.224.

26. Каркищенко B.H., Пчелинцев С.Ю., Василенко А.Е. //Perspectives of vaccine complexes development and their advantages. //В сб. VII international symposium of protection, Stockholm, Sweden, 15-19 June 2001. «Chemical and biological warfare agents», p.225.

27. Каркищенко В.Н., Пчелинцев С.Ю., Василенко А.Е. //Pharmacological correction of post-vaccinal reactions. //В сб. VII international symposium of protection, Stockholm, Sweden, 15-19 june 2001. «Chemical and biological warfare agents», p.236.

28. Каркищенко В.Н., Пчелинцев С.Ю., Ходякова А.Г., Милёхин А.Г., Абрамов В.Н. //Psychotropic and antistress effects of prothimosin. В сб// «Journal of Interferon Cytocine Research», October 7-11, 2001, p. 1-47, Cleveland, Ohio, USA.

29. Каркищенко В.Н., Пчелинцев С.Ю., Денисов Л.А., Марченко В.И. //Cytokines in correction of some space flight stress-factors. //В сб. «Journal of Interferon Cytocine Research», October 7-11, 2001, p. 1-67, Clevelend, Ohio, USA.

30. Каркищенко В.Н. //Цитокины в фармацевтической тактике при лечении пострадавших при биотерроризме и биокатастрофах //В сб. «Человек и лекарство» апр. 2002 г. с. 552.

31. Каркищенко В.Н. //Лекарственная профилактика стресса. // В монографии Н.Н.Каркищенко «Лекарственная профилактика» изд. «Воентехлит», Москва, 2002 г. сс. 229-314, 5,5 п.л.

32.Каркищенко В.Н., Милёхин А.Г. //Иммунокоррекция радиационных факторов при моделировании длительных космических полетов. //В сб. «Человек и лекарство» апр. 2002 с.659.

33.Каркищенко В.Н., Сагакянц А.Б., Макляков Ю.С., Синичкин А.А. //Влияние

на некоторые биохимические показатели сыворотки крови в норме и при различных видах стресса //В сб. «Человек и лекарство» апрель 2002 с. 689.

34. Каркищенко В.Н., Иванова Е.В. //Комбинированная иммунопрофилактика при стрессе. //В сб. «Человек и лекарство» апрель 2003 с. 32.

35. Каркищенко В.Н., Иванова Е.В. //Повышение неспецифической резистентности организма малыми дозами //В сб.«Человек и лекарство» апр. 2003 с. 32.

36. Каркищенко В.Н. //Изучение фармакокинетики росферона при различных путях введения в организм человека. //В сб. «Человек и лекарство» апрель 2003 с. 33.

37. Каркищенко В.Н. //Сравнительное изучение биодоступности различных лекарственных форм интерферона у человека. //В сб. «Человек и лекарство» апрель 2003 с. 33.

38. Каркищенко В.Н. //Средства защиты от постгравитационного и иммобилизационного стресса. //В сб. VI Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы защиты и безопасности», - С- Петербург, 2003, «Медико-биологические проблемы», с. 101-102.

39. Каркищенко В.Н. //Действие иммобилизационного стресса на некоторые биохимические показатели сыворотки крови и тканей крыс. //В сб. «Военно-медицинский журнал», апрель 2004, том CCCXXV, с. 75-76.

40. Каркищенко В.Н. //Действие нитроглицерина на некоторые биохимические показатели животных в условиях иммобилизационного стресса //В сб. «Военно-медицинский журнал», апрель 2004, том СССХХ^ с. 77-78.

МГИМО (У) МИД России Заказ № 491. Тираж 100 экз.

Отпечатано в отделе оперативной полиграфии и множительной техники МГИМО (У) МИД России 119218, Москва, ул. Новочеремушкинская, 26

1262

Актуальность проблемы. Состояние гипокинезии, а в крайних случаях - полная иммобилизация, являются одной из моделей невесомости. При различных вариантах гипокинезии, моделью которой служит иммобилизация [68,158], большинство таких авторов [103, 104, 105, 106, 107, 140, 154, 155, 165, 166, 167] полагают, что длительная гипокинезия вызывает перестройку функционирования многих адаптивных систем организма и развитие полиморфных, в том числе клинически значимых, нарушений, снижающих адаптивный потенциал организма.

В генезе развития последствий гипокинезии огромное значение имеют механизмы, связанные со снижением энерготрат за счет уменьшения скорости распада и синтеза фосфорных соединений, нарушения структурного обеспечения функций — атрофия от неупотребления, в том числе снижение функции пластического обеспечения организма [106, 107].

В последние годы все чаще ведутся дискуссии о роли перекисного окисления липидов в развитии стресс-реакций. Антиоксидантный статус организма, а точнее активация антиоксидантных систем, не только играет роль в предупреждении стрессорных повреждений организма, но и вносит свой вклад в обеспечение совершенного адаптивного поведения в экстремальных, т.е. стрессорных ситуациях [154, 155].

Тесная взаимосвязь ПОЛ с процессами биологического окисления и энергообразования, его универсальное значение в развитии патологии, многостадийность в сочетании с жестким контролем со стороны системы АОЗ за каждой из стадий липопероксидации позволяют использовать показатели ПОЛ и системы АОЗ в качестве неспецифического диагностического критерия в самых различных областях и в частности оценивать степень нарушений функций организма в условиях иммобилизационного стресса.

Многими исследователями в экспериментах с моделированием гипокинезии и гиподинамии обнаружены значительные изменения различных физиологических показателей, а также разнообразных биохимических параметров обмена веществ [31, 330, 331, 336].

Известно, что гиподинамия ведет к снижению продукции оксида азота, а тренировка на бегущей дорожке приводит к увеличению продукции оксида азота в поперечно-полосатых мышцах [31]. Поэтому адаптивное значение для микрогравитации имеет уменьшение фоновой продукции оксида азота, приводящее к некоторому повышению тонуса сосудов, компенсируемому изменением активности других систем, поэтому исходно повышенный уровень оксида азота создает дополнительный резерв для развития процессов адаптации.

С этой точки зрения одним из перспективных направлений поиска фармакологических препаратов, облегчающих адаптацию к микрогравитации, может являться использование препаратов, влияющих на систему оксида азота.

Микрогравитация (невесомость), воздействие которой представляет собой наиболее важный фактор, вызывает развитие изменений в организме человека в орбитальном космическом полете [28]. Основное звено в механизме влияния микрогравитации — исчезновение веса тела, гравитационно-зависимых деформаций и механического напряжения структур организма человека, что приводит к изменению физиологических функций.

В экспериментах на биоспутниках серии "Космос" и на борту американских космических медико-биологических лабораторий "БЬБ 1 и 2" установлено, что изменения интенсивности ПОЛ и активности системы антиоксидантной защиты (АОЗ), наблюдающиеся в послеполетный период, формируются, по всей видимости, на этапе посадки и в ранние сроки реадаптации к земным условиям [98, 204]. Тем не менее, учитывая высокую лабильность реакций ПОЛ в организме, такой вывод нуждается в дополнительной экспериментальной проверке.

Известно, что дефицит функциональных нагрузок на опорно-двигательный аппарат, возникающий в невесомости и при ее моделировании, ведет к развитию мышечной атрофии [41, 46, 48, 98, 147], в генезе которых важную роль играет нарушение афферентации и, как следствие этого, изменение функции нейроэндокринных регуляторных систем и обменных процессов в мышцах. В связи с этим использование различных фармакологических средств для снижения отрицательных эффектов гиподинамии и иммобилизации весьма актуально [Шашков В.С и др., 1999, 2000] разработали и обобщили результаты многолетних исследований по применению лекарственных средств профилактики болезни движения из разных классов биологически активных веществ (холиноблокаторов, симпатомиметиков, антигистаминных веществ и т.д.) при их раздельном и рациональном комбинированном применении.

Ильина-Какуева Е.И., и Капланский A.C. (1999) изучали влияние эфедрина, стрихнина и опорных нагрузок (ОН) на развитие атрофического процесса в камбаловидной и икроножной мышцах крыс, иммобилизованных путем вывешивания в течение 14 сут.

Нитраты оказывают важный регуляторный эффект на организм при гиподинамии и иммобилизации. Медведев О.С. с сотрудниками (1999) изучали до и после 24-часовой антиортостатической гипокинезии (АНОГ) у нетренированных и тренированных к антиортостатическому положению (АНОП) крыс с использованием блокатора синтеза оксида азота (L-NAME) и донора NO (нитропруссида натрия) и оценивали состояние NO-зависимой регуляции мозгового кровотока. Ни АНОГ, ни предварительная тренировка к АНОП сами по себе не вызывали изменений тонической продукции NO в коре больших полушарий и мозжечка. Однако у тренированных к АНОП животных АНОГ приводила к значительному снижению реакции кровотока на локальную блокаду синтеза оксида азота в мозжечке. Ни одно из воздействий не изменяло реакции кровотока на локальное введение нитропруссида натрия. Был сделан вывод, что изменение состояния NO-зависимой регуляции мозгового кровотока у тренированных животных можно рассматривать как проявление адаптации к АНОП в течение 24-часовой АНОГ.

Т.Р.Стейн и др. (2000) изучали обмен белка у 4 российских космонавтов и 2 американских астронавтов, длительное время работавших на российском орбитальном комплексе "Мир". Ими было показано, что скорость синтеза белка в организме снижается на 15—20 %, чему должно соответствовать 50 %-е снижение скорости синтеза белка в мышечной ткани. Однако в кратковременных полетах многоразового транспортного космического корабля (МТКК) "Спейс шаттл" были получены данные, свидетельствующие об увеличении скорости синтеза белка на ранних этапах КП, которая по прошествии 2 нед. сменялась возвращением к предполетному уровню.

Нагорнев С.Н. и др.(2000), рассматривая статическую физическую нагрузку (СФН) как стрессор, способный вызвать в организме генерализованную ответную реакцию неспецифического типа, указывают, что те или иные изменения в протекании обменных процессов всегда детерминированы сдвигами в нейрогуморальном звене регуляции метаболизма, повышения статической физической выносливости добивались применением стимулятора мобилизующего типа (сиднокарба), а также сочетанным приемом последнего с препаратом "немедиаторного" типа действия (бемитилом).

У космонавтов, после орбитальных полетов различной продолжительности, и у испытателей-добровольцев, в ходе наземных модельных экспериментов, обнаружена тесная коррелятивная взаимосвязь между показателями ПОЛ, АОЗ и активностью комплекса диагностически значимых ферментов в сыворотке крови [44, 59, 60, 65, 96, 98, 121, 154, 155, 188]. В целях дальнейшего более детального изучения основ этой взаимосвязи проведен эксперимент с 35-суточным вывешиванием крыс, моделирующий дефицит опорных нагрузок на задние конечности и перераспределение жидкостей в организме животных, характерные для невесомости [165, 176, 183, 219, 249]. В то же время Маркин A.A. и др. (2000) изучали перекисное окисление липидов и активность диагностически значимых ферментов крови у крыс при 35-суточном вывешивании в антиортостатическом положении.

Следует отметить, что особое регуляторное значение в последнее время отводят молекулам сывороточного альбумина, которые представляют сложную, полифункциональную, коммуникативную структуру, осуществляющую гомеостатическую функцию в организме [133, 134]. Особенности структурно-функционального состояния альбумина определяют его место в жизнедеятельности организма в целом, обеспечивающиеся протеканием многих биохимических и физиологических процессов. В настоящее время выявлено особое значение изменение структурно-функционального состояния молекул альбумина [18, 90, 159, 181, 227], как для нормальной жизнедеятельности организма, так и при различных видах патологии, причем особенности поведения белка при стрессовых ситуациях практически не исследовались.

Актуальным направлением этих исследований являются выделение в настоящее время новой формы патологии - «конформационных болезней», молекулярной основы целого ряда нарушений функций центральной нервной системы, куда можно, в том числе отнести и вестибуло-вегетативные [55, 161,207].

Наряду с этим, следует отметить несомненную актуальность, которая заключается в поиске наиболее эффективных средств профилактики и лечения патологических процессов, вызываемых стрессовыми воздействиями. Список фармакологических препаратов, которые используются для профилактики последствий гипокинезии и вестибулярного воздействия достаточно широк, но возможность фармакологической коррекции функциональных сдвигов при данных воздействиях по-прежнему ограничивается весьма низкой эффективностью применяемых средств, а также обилием побочных явлений, развивающихся при их использовании [114, 246].

Весьма актуальными являются исследования средств, влияющих на адренергические системы (клофелин), ГАМК-эргические системы (фенибут), пиримидинзависимые системы (оротат калия, уридин), различные пептидные факторы, например протимозин альфа, проявившего протекторный эффект при некоторых формах стрессового воздействия, что выявлено на основе физиологических методов тестирования [54].

Таким образом, исходя из выше изложенного, цель настоящей работы: оценить функционально-структурные перестройки на различных уровнях деятельности организма и выявить информативные параметры этих изменений; разработать способы фармакологической коррекции этих изменений с целью восстановления утраченного гомеостаза и осуществления полноценного адаптогенеза.

Для достижения указанной цели нами были поставлены следующие задачи:

В экспериментальной части работы: установить показатели уровней сывороточного альбумина в норме, при гипокинетическом и комбинированном стрессовых воздействиях, а также на фоне введения сывороточного альбумина, нитроглицерина, протимозина - ос; изучить спектр цистеин-содержащих белков, общебелковый спектр сыворотки крови (зона альбумина) при гипокинетическом и комбинированном (гипокинезия+укачивание) стрессовых воздействиях, а также при введении экзогенного альбумина, нитроглицерина, протимозина - ос; изучить влияние введения сывороточного альбумина, нитроглицерина, протимозина - ос на динамику выбранных биохимических показателей сыворотки крови и тканей лабораторных животных на фоне гипокинетического и комбинированного (гипокинезия+укачивание) стрессовых воздействий; в эксперименте исследовать влияние вестибулярного и комбинированного стресса на динамику гормонов стресса кортикостерона и АКТГ; сравнить влияние вестибулярного и комбинированного стресса на изменения уровня нейро аминокислот и пиримидиновых нуклеозидов в структурах головного мозга крыс; в опытах in vitro установить предполагаемые механизмы действия нитроглицерина, протимозина альфа в модельных условиях; определить влияние различных лекарственных препаратов (клофелина, фенибута, нитроглицерина, уридина, тимидина) на уровень некоторых нейроаминокислот и пиримидиновых нуклеозидов в структурах головного мозга крыс; изучить фармакокинетику используемых для коррекции стресса лекарственных препаратов (клофелина, фенибута, нитроглицерина, уридина, тимидина) и оценить возможности использования фармакокинетических параметров для прогноза к адаптации в изучаемых состояниях.

В клинической части работы: изучить влияние различных лекарственных препаратов на общую статокинетическую устойчивость добровольцев и дифференцированно на отдельные симптомы вестибуловегетативного синдрома; дать оценку влияния вестибулярного и комбинированного стресса на гемодинамические сдвиги у добровольцев в условиях фармакологической коррекции, перечисленными выше лекарственными средствами; провести корреляционный анализ параметров вестибулярного и комбинированного стресса на содержание стресс-гормонов (кортизола и пролактина) с основными вестибуловегетативными симптомами у добровольцев.

Научная новизна работы.

Научная значимость и новизна работы заключается в том, что: ■ впервые на ранних этапах формирования ответной реакции организма животных в условиях гипокинезии, а также при вестибулярном и комбинированном стрессе показан комплексный характер изменений, включающих следующие параметры; впервые установлены изменения структурно-функциональных особенностей молекул альбумина как на фоне стрессорных воздействий, так и при фармакологической коррекции этих состояний, клофелином, фенибутом, уридином, нитроглицерином и протимозином -а; впервые выявлены изменения общебелкового спектра и спектра цистеин-содержащих белков на ранних этапах формирования адаптивных реакций организма при гипокинетическом и вестибулярном стрессовых воздействиях, а также их коррекции нитроглицерином; показано, что комбинация клофелина с уридином вызывает стабилизацию содержания кортизола, однако не влияет на уровень пролактина в крови добровольцев во время моделирования укачивания; впервые установлено, что при остром вестибулярном и комбинированном стрессовом воздействии наблюдается отчетливая динамика изменений содержания основных нейромедиаторных аминокислот в структурах головного мозга крыс; установлено, что клофелин обладает более выраженным вестибулопротективным эффектом по сравнению с плацебо и скополамином, а его комбинация с уридином способствует гемодинамической стабилизации во время укачивания и ведет к более быстрому угнетению вегетативной симптоматики.

Кроме того: впервые продемонстрирована способность протимозина-а самостоятельно ингибировать свободнорадикальные реакции, что проявлялось в снижении продуктов перекисоного окисления липидов; установлена способность нитроглицерина и протимозина-а изменять структурно-функциональное состояние молекул сывороточного альбумина, что сопровождается изменением количества определяемых сульфгидрильных групп, перераспределением связывающих центров белка, и приводит к нормализации биохимических сдвигов, вызванных стрессорными воздействиями.

Практическая значимость.

Проведенные исследования позволили доказать необходимость контроля сывороточного альбумина при оценке комбинированного стресса и составляющих его гипокинетического, иммобилизационного и вестибулярного стрессорных воздействий. Чрезвычайно важными параметрами нарастания дистресса, наряду со стресс-гормонами (кортизол и пролактил), являются основные нейромедиаторные аминокислоты и реакции оксидантно-прооксидантных систем. Предложена схема коррекции этих состояний с помощью нитроглицерина, клофелина, фенибута. Разработан и внедрен в практику отбора вестибулочувствительных добровольцев фармакологический тест с использованием указанных препаратов. Подготовлены рекомендации по коррекции дистрессорных состояний с помощью производных пиримидинов тимидина и уридина (утэплекс). Предложены методы фармакологического тестирования вестибулозависимых пациентов в неврологии и клинической медицине. Разработаны и внедрены в практику методы расчета фармакокинетических параметров пиримидинов и цитокинов, а также принципы экстраполяции с животных на человека.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Впервые предложена и сформулирована концепция адаптогенеза — как процесса-регулятора, противопоставленного воздействию стресса (гипокинезия, иммобилизационный, вестибулярный стрессы и их комбинация).

Установлено, что процесс адаптогенеза усиливается на фоне введения ряда лекарственных препаратов влияющих на медиаторные процессы в ЦНС, а также на процессы адаптации организма к экстремальным и стрессорным воздействиям.

Получены экспериментальные и теоретические данные о предполагаемых биохимических механизмах протекторного действия сывороточного альбумина, нитроглицерина и протимозина - а при стрессорных воздействиях. Представляет особый интерес данные о структурно-функциональном состоянии альбумина, его изменении на фоне воздействия, а также значение в реализации эффекта нитроглицерина и протимозина -а.

Значительно расширены представления о роли белков, а также нейромедиаторных аминокислот и пиримидинов при гипокинезии, вестибулярном и комбинированном стрессе. Получено подтверждение возможности адаптации к изученным видам стресса с помощью сбалансированных фармакокинетических технологий, включающих в свой арсенал методы современного фармакокинетического моделирования.

Подтверждена роль неспецифических ответных реакций организма лежащая в рамках адренопозитивных, а также ГАМК-эргических механизмов, что позволяет использовать адреностимулирующий препарат клофелин и аналог ГАМК - фенибут для коррекции указанных состояний. В то же время, комбинации этих препаратов с пиримидиновым нуклеозидом уридином, являющимся эндогенным адаптопротектором, позволяет существенно снизить симптоматику укачивания.

Полученные в настоящей работе результаты расширили представления о «адаптивной» среде, формирующейся на ранних этапах ответной реакции организма на стрессорное воздействие. На основе полученных данных сформулирована концепция адаптогенеза, которая позволяет осуществить комплексный подход не только к анализу, представленных в диссертации материалов, но и открывает возможность для дальнейшего совершенствования фармакологических подходов к коррекции изученных состояний.

Основные положения, выносимые на защиту.

На ранних этапах развития гипокинезии, а также вестибулярного и комбинированного стресса выявлены определенные сдвиги, выражающиеся в изменении биохимических показателей крови и тканей, которые связаны с изменением белкового обмена, интенсивностью свободнорадикальных реакций, активностью антиоксидантной системы, а также с нарушением структурно-функциональной целостности молекул сывороточного альбумина.

Впервые показано, что экзогенный сывороточный альбумин способен положительно влиять на организм в условиях гипокинетического и вестибулярного воздействий, нормализуя протекание биохимических процессов. Механизм подобного влияния связан со структурно-функциональными особенностями белка, и его антиоксидантными свойствами.

Выявлено положительное влияние клофелина, фенибута, уридина, а также нитроглицерина и протимозина -а на ряд биохимических показателей в условиях гипокинезии, а также вестибулярного и комбинированного стресса, одним из механизмов которых являлась регуляция структурно-функциональной целостности молекул альбумина.

Установлено, что нитроглицерин и протимозин -а, взаимодействуя с молекулами сывороточного альбумина, приводят к изменению его структурно-функциональных свойств, увеличению количества свободных сульфгидрильных групп и выделению в среду прежде связанных с альбумином низкомолекулярных серу-содержащих продуктов, оказывающих определенное влияние на интенсивность биохимических реакций.

Апробация работы.

Материалы диссертации доложены на заседании Института новых технологий РАМН 06 декабря 2004 года и совместном заседании кафедры клинической фармакологии и пропедевтики внутренних болезней ММА им. И.М.Сеченова, Проблемной лаборатории по разработке, изучению, внедрению, производству и маркетингу лекарственных средств РАМН и Института новых технологий РАМН 08 декабря 2004 года.

Публикации материалов диссертации. По теме диссертации опубликовано 30 научных работ.

Структура и объем диссертации. Диссертация изложена на 248 страницах машинописного текста, состоит из введения, обзора литературы, постановки и методов исследования, результатов исследования, их обсуждения, выводов; содержит 41 таблицу, 14 графиков, 34 диаграммы и 2 рисунка. Список литературы включает 337 источников.

Выводы

1. На основании фармакологического анализа действия стрессогенных факторов гипокинезии, иммобилизационного и вестибулярного стресса, а также их комбинаций впервые сформулирована и представлена концепция адаптогенеза, как процесса-регулятора дистрессорных состояний и осуществлен поиск фармакологических регуляторов комбинированного стресса.

2. Показано, что наиболее жесткие дистрессорные изменения в структуру комбинированного стресса вносят гипокинетическая и иммобилизационная составляющие, что проявляется в увеличении концентрации водорастворимых белков сыворотки крови и тканей крыс, особенно в селезенке - на 112%, печени - на 87%, почках и тимусе - на 75 %. При комбинированном стрессе индекс токсичности, т.е. «отравленности» альбуминовых рецепторов возрастает до 400%, что существенно превышает вклад каждого из видов стресса в отдельности.

3. В экспериментах на крысах доказано, что при моделировании гипокинезии, иммобилизационого, вестибулярного и комбинированного стресса, процесс адаптогеннеза усиливается на фоне введения животным 10 мкг нитроглицерина, донатора №Э-групп, 1000 мкг протимозина-а, рекомбинантного человеческого пептида и 500 МЕ росферона, рекомбинантного интерферона-а2а, что приводит к восстановлению антиоксидантно-прооксидантного равновесия организма.

4. Показана особая роль реакций перекисного окисления липидов в развитии комбинированного стресса, проявляющихся в снижении количества малонового диальдегида в сыворотке крови и тканях крыс на 46-73%. Наблюдается 10-50 процентное снижение суммарной пероксидазной активности, т.е. количества прооксидантных молекул в сыворотке крови и тканях крыс, по сравнению с контролем. При гипокинетическом стрессе количество прооксидантных молекул в тимусе, почках и мозге возрастает (в ряде случаев до 120%), что характеризует нарастание деструктивных тканевых процессов. Нитроглицерин и протимозина-а противодействуют смещению антиоксидантно-прооксидантного равновесия в сторону преобладания прооксидантной составляющей с последующей активизацией перекисного окисления липидов, ведущей к повреждению клеток

5. Обнаружена способность нитроглицерина и протимозина-а к нормализации структурно-функционального состояния молекул сывороточного альбумина и восстановлении его функций, что проявляется в дополнительной стимуляции антиоксидантных и формировании неспецифических прооксидантно-антиоксидантную буферных систем, участии в процессах адаптогенеза, обеспечивающих существование организма, как в норме, так и в условиях действия стрессогенов.

6. Комбинированный стресс снижает в мозге крыс аффинность и количество пиримидиновых рецепторов на 55%, увеличивает до 160% активность РНК-азы, понижает на 85% содержание тимидина, повышает до 130% уровень глицина и до 150 % ГАМК, что характеризует глубокие изменения в нейромедиаторных системах. а2-адреномиметик клофелин, в значительной степени нормализуя эти изменения, участвует в процессе адаптогенеза.

7. В серии клинических исследований по переносимости прерывистой кумуляции ускорения Кориолиса с использованием скополамина, клофелина, уридина (утэплекс), установлено, что наиболее выраженным антистрессорным действием обладает комбинация клофелина в дозе 75 мкг и утэплекса в дозе 10 мг, вводимых за 1 час до моделирования стресса. Это подтверждалось как нормализацией физиологических показателей, так и при оценке концентраций кортизола и пролактина.

8. Впервые проведены сравнительные фармакокинетические исследования пиримидинов (уридин, тимидин, цитидин) и установлены константы скоростей поглощения препарата из места введения (ка) пиримидинов в плазму крови после внутрибрюшинного введения были близки между собой для уридина, тимидина, цитидина составили 7,23 - 7,51- 8,03 1/ч, соответственно. Клиренсы уридина и цитидина составляли 0,615 - 0,625 л/(час кг), соответственно, а клиренс тимидина 1,54 л/(час кг).

9. Изучена фармакокинетика цитокина а2а-интерферона при различных путях введения (перорально и в/в-капельно) в организм человека и у кроликов. На основании расчетных данных параметров компартментных фармакокинетических моделей, степени и скорости биодоступности, предложена программа для экстраполяции между животными и человеком.

10. Фармакологический анализ комбинированного стресса позволил установить, что его коррекция возможна лишь при сочетанном применении пиримидинов, цитокинов, а также нейроаминокислот и а1-адреномиметиков. Процессы перекисного окисления липидов при стрессе регулируются с помощью донаторов оксида азота и протимозина-а, которые самостоятельно, а также в сочетании с сывороточным альбумином обладают защитным эффектом при гипокинезии, вестибулярном и комбинированном стрессах.

11. Полученные данные позволили сформулировать концепцию фармакологической регуляции адаптогенеза, которая позволяет осуществить комплексный подход не только к анализу его механизмов, но и открывает возможность для дальнейшего совершенствования фармакологических подходов к коррекции дистрессорных компонентов и в целом комбинированного стресса.

Практические рекомендации

1. При оценке дистрессорных состояний в клинике рекомендуется исследование и оценка сывороточных альбуминов, ОКА, ЭКА и индекса токсичности («отравленности») альбуминовых рецепторов.

2. В качестве контроля и оценки влияния факторов стресса рекомендуется, наряду с контролем содержания стресс-гормонов (АКТГ, кортизола и пролактина), исследовать спектр цистеин-содержащих белков, перекисное окисление липидов по уровню малонового диальдегида в сыворотке крови.

3. Проведенная фармакологическая коррекция нарушений статокинетической устойчивости у добровольцев позволяет рекомендовать использование комбинаций клофелина в дозе 75 мкг и утэплекса в дозе 10 мг в неврологической практике и у больных с нарушениями вестибулярных функций.

4. Рекомендуется провести клинические испытания антистрессорных и иммуномодулирующих препаратов протимозина-а в дозе 1 мг (I фаза) и росферона в дозе 500 МЕ (II фаза).

5. Для оценки фармакокинетических параметров цитокинов (а2а-интерферон, протимозин-а) и производных пиримидинов (уридин, тимидин, цитидин) рекомендуется использовать в качестве биологической модели кроликов, а также констант и экстраполяционных коэффициентов, предложеных в данной работе.

6. С целью ингибирования свободнорадикальных реакций, снижения уровня перекисного окисления липидов рекомендуется использование протимозина-а, а также проведение клинических испытаний этих его свойств.

7. Рекомендуется использование в клинике в качестве адаптопротектора и антистрессорного средства пиримидинового нуклеозида уридина разрешенного для медицинского применения в виде препарата утэплекса в дозе 10 мг.